– Но сначала ты почистил все-таки башмаки, – вставил Гуров.
– Ага, почистил, – признался Крячко. – Видишь, я во всем тебя слушаюсь. Одним словом, пришел я туда, ни на что особенно не рассчитывая, но все вышло как нельзя лучше. Валерия Алексеевна на самом деле была там. Я к ней подсел…
– И она тебя не отшила? – поразился Гуров.
– Наоборот, это я отшил каких-то типов, которые пытались завязать с ней знакомство, – горделиво поведал Крячко. – По-моему, это произвело на нее впечатление.
– Еще бы! – заметил Гуров. – Я тоже впечатлен. Мало нам неприятностей – так ты еще скандалы в ресторанах устраиваешь!
– Скандала не получилось, – возразил Крячко. – Я был очень убедителен. Молодые люди поняли, что садятся не в свои сани, и с достоинством удалились.
– А ты, значит, остался?
– Ага! И провел чудеснейший вечер! – сказал Крячко. – Истратил, правда, кучу денег… Но не мог же я ударить в грязь лицом перед единственной женщиной!
– Ну, строго говоря, в этом городе есть и еще женщины, – заметил Гуров. – Но я тебя понял. Учти только, что за мой счет ты питаться не будешь. За все нужно платить, мой дорогой. Когда у тебя кончатся деньги, будешь ловить рыбу, собирать коренья в лесу…
– Да мне вообще не хочется есть! – воскликнул Крячко. – Наверное, я займусь голоданием. Мне нужно сбросить вес. Килограммов девять сбросить надо.
– А то Валерия Алексеевна любить не будет? – поинтересовался Гуров.
– Смеешься? – обиженно отозвался Крячко. – Тебе можно смеяться! Она, между прочим, сначала только о тебе и спрашивала. У меня просто сердце кровью обливалось. Но я не сказал про тебя ни одного плохого слова! Только хвалил. Правда, я счел своим долгом рассказать, что у тебя жена – известная актриса, красавица, и что вы верны друг другу, и что вообще ты человек высокоморальный. В общем, эта тактика себя оправдала. Когда Валерия узнала, что твою жену зовут Мария Строева, она поняла, что с тобой у нее нет никаких шансов, а я тут, под рукой…
– Ну ты и трепло! – сердито констатировал Гуров. – Надеюсь, подробности того, чем мы тут занимаемся, ты ей не выложил?
Взгляд у Крячко сделался слегка испуганным и заискивающим.
– Ну-у, ты знаешь, Лева… – сказал он, бегая глазами. – Может быть, так, самую малость рассказал… В общих чертах. Ты же сам обещал…
– Да ничего я не обещал! – взорвался Гуров. – Представляю я это твое «в общих чертах» – по глазам твоим вижу! А если она пойдет трезвонить направо и налево обо всех наших планах? Мы и так тут у всех как бельмо на глазу. Еще не хватало, чтобы каждый загорающий на пляже бездельник знал, кто мы такие и чем заняты. Ты об этом не подумал?
– Лева, она не такая! Ты же сам видел, – запротестовал Крячко. – Она серьезная деловая женщина. И она согласна нам помочь.
– Чем она может нам помочь? – Гуров в раздражении поднялся и начал одеваться. – Только помощников нам не хватало! Пионерский лагерь какой-то! Единственное, чем она может помочь, – это вспомнить еще какие-то подробности о вчерашнем дне. Но для этого совсем не обязательно было посвящать ее во все секреты.
– А я во все и не посвящал, – пробормотал Крячко. – Я же говорю: в общих чертах. Но зато она согласилась остаться, понимаешь?
– Понимаю! – сказал Гуров, выразительно посмотрев на него, и ушел в ванную.
Появился он оттуда уже в гораздо лучшем настроении. Рассудив, что сделанного все равно не воротишь, а от влюбленных ждать логичного поведения бессмысленно, Гуров опять обрел душевное равновесие и только сказал:
– Ты шестой десяток разменял, а ума не нажил! Помчался за первой юбкой, как мальчишка! И ведь умудрился выбрать не кого-нибудь, а потенциальную свидетельницу! Даже не знаю теперь, чего от тебя ожидать дальше!
– Все будет в порядке, Лева! – умоляющим тоном проговорил Крячко. – Встречаться мы с ней будем только в свободное от работы время. Все остальное – в твоем распоряжении.
– Ну, спасибо! – ядовито сказал Гуров. – Утешил. Тогда сейчас по-быстрому завтракаем и идем искать матроса Бородюка. Хочу послушать его версию вчерашнего происшествия. Заодно поинтересуемся, чем закончились поиски тела. Может быть, придется наведаться в местное отделение МЧС – или как оно тут называется? Поговорим там с водолазами. А вечером встречаем Рештину. Любовь пока отменяется.
– Как скажешь, – покорно отозвался Крячко. – Только из произведений искусства ты должен знать, что это такое чувство, которое пробивается сквозь горы и оковы. Вот такое это сильное чувство! У тебя жена играет на сцене, а ты бездушный сухарь. Вообще, не понимаю, чем ты нравишься женщинам?
– Чем меньше женщину мы любим… – продекламировал Гуров и засмеялся. – Ты же вчера сам составил список причин, по которым я нравлюсь женщинам. Так что все вопросы себе и адресуй!
Они перекусили в кафе неподалеку от гостиницы и поехали на базу «Барракуда». Здесь их ожидал сюрприз – дверь базы была на замке, а возле ангара, где стояли катера, прохаживался неприступного вида молодец в майке, из-под которой выглядывали бугры мышц, покрытых загорелой дочерна кожей. При ближайшем рассмотрении оказалось, что на выпуклой груди атлета висит золотой крестик, однако в общении он проявил себя далеко не христианином.
– Куда претесь? – сурово спросил он Гурова, когда тот вместе с Крячко спустился к воде. – Не видите, нет никого?
– А ты, сынок? – ласково сказал на это Крячко. – Ты себя разве не считаешь?
– Я сторож, – с угрозой объявил атлет, поигрывая мышцами. – Если будете здесь вертеться – применю силу. – Он подумал и для убедительности добавил: – Физическую.
– Эх, сынок! – с нарочитым кряхтеньем проговорил Крячко, подходя к парню поближе. – Как же это у тебя рука подымется на двух пожилых людей? Мы же вреда никакого не хотим. Мы ведь твоего начальника знаем – Дудника Григория Михалыча. А ты сразу – силу! Еще и крест надел! Бог такого безобразия не допустит.
Атлет недобро усмехнулся, сложил пальцы в кулак и поднес его к самому носу Крячко.
– Бог тут ни при чем. И никого вы не знаете, понятно? А вот я вас знаю. Вы – менты московские. Дудник сразу предупредил, что вы будете тут вертеться. Приказал гнать беспощадно. Так что, если не хотите неприятностей, валите отсюда по-доброму. Здесь вас никто не боится.
– А нас нигде не боятся, – спокойно сказал Гуров. – Уважают – это верно. И тебе я бы посоветовал отнестись к нам с уважением. Нам здесь ничего не нужно. Скажи только, как нам найти вашего Бородюка, и мы уйдем.
– На хрена это вам Бородюк понадобился? – с живейшим интересом спросил атлет. – Какое такое у вас к нему дело?
– Про дело мы ему сами расскажем, – ответил Гуров. – Ты нам только адрес скажи.
– Не знаю! – отрезал сторож. – И вообще, проваливайте! Последний раз предупреждаю.
– Лева, можно я хоть этому врежу? – спросил Крячко. – Без свидетелей, а?
Гуров не успел ответить на этот провокационный вопрос. Атлет наклонил голову и выставил вперед плечо.
– Это кто тут кому врежет? – угрожающе прошипел он. – Сейчас я тебя, пенсионер ментовский, утюжить буду! Потом не жалуйся!
Он собирался кинуться на Крячко. Гуров не был уверен в исходе такого поединка.
– Стоять! – крикнул он как на облаве, пытаясь выиграть хотя бы секунду.
Парень невольно скосил глаза в сторону Гурова. И в тот же миг Крячко провел мощнейший прямой в челюсть, вложив в свой удар все накопившиеся в душе эмоции. Атлет удар зевнул, и его снесло, как сносит одуванчик порывом ветра.
Он отлетел назад, споткнулся о камень, потерял равновесие, перевернулся и полетел с берега в воду. Высота была небольшая, но шуму получилось много. Гуров и Крячко разом подошли к краю и посмотрели вниз.
Атлет описывал круги на воде, отфыркиваясь и отплевываясь. На лице у него было написано недоумение.
– Говорил я тебе, сынок, что бог не допустит безобразия! – крикнул ему Крячко. – Вот мы теперь, пока ты купаешься, ангар ваш вскроем и на катерке покатаемся. Не возражаешь?
Чтобы подняться на берег, парню нужно было доплыть до мостков, с которых в воду уходила сваренная из прутьев лесенка, но он не торопился этого делать, опасаясь дальнейших действий со стороны московских ментов. С другой стороны, угрозу взломать ангар он воспринял всерьез, а поэтому предостерегающе крикнул в ответ:
– Только попробуйте самоуправствовать! Сами в камере окажетесь – это я вам обещаю!
Крячко в азарте хотел ответить что-то, но Гуров негромко сказал ему:
– А ведь он прав. Возможность очень реальная. Такие герои, как он, первыми бегут в милицию, когда получают по затылку. Пошутили – и хватит!
– Да на черта мне сдался их паршивый катер! – презрительно ответил Крячко. – Я так это сказал, для оживления обстановки. А ты молодец, Лева, гаркнул как раз вовремя. Если бы ты этого бычка не отвлек, не знаю, успел бы я? С меня бутылка.
– Считай, что с тебя целый ящик, – пробурчал Гуров. – Ты себе тут курортный сезон устроил, а я отдувайся?
– Ну что сделаешь? Так звезды сошлись, Лева, – виновато сказал Крячко. – Есть ситуации, когда человек не властен.
– А ты не человек – ты мент московский, – усмехнулся Гуров. – Вон хотя бы этого купальщика спроси – он подтвердит.
Атлет все-таки подплыл к мосткам и уцепился за прутья лесенки. Но подниматься наверх не торопился, поглядывал на чужаков из воды.
– Эй, часовой! – крикнул Гуров. – Не хочешь говорить, где Бородюк, скажи хотя бы, где твое начальство? Дудник где?
– Хрен вам! – зло ответил сторож.
Гуров махнул рукой, повернулся и стал подниматься к базе. Крячко пошел за ним, но прежде обернулся к парню и заботливо крикнул:
– Выйдешь из воды – хорошенько разотрись полотенцем! Докрасна! А то долго ли насморк схватить такому слабаку, как ты?
Они поднялись наверх и, не задерживаясь, направились дальше в город.
– Про слабака, по-моему, было лишним, – после долгого раздумья сказал Гуров. – Во-первых, не такой уж он и слабак. А во-вторых, теперь он изо всех сил будет стараться доказать нам обратное. Лишние проблемы.
– Проблем и так хватает, Лева, – возразил Крячко. – Одной больше, одной меньше – какая разница?
Крячко будто в воду смотрел. С базы они поехали в тот самый офис «Барракуды», про который рассказывал им словоохотливый таксист, и там их снова ждал сюрприз.
Нет, офис не был закрыт, и в нем даже присутствовал Вазалевский. С виду он показался Гурову вполне бодрым и даже счастливым – ни следа вчерашнего уныния, но едва они поздоровались и разговорились, Юрий Леопольдович сразу огорошил их неприятными новостями.
– Вы уже слышали, да? – сказал он, трагически понижая голос. – Зацепина ведь так и не нашли. Водолазы работали дотемна, но никаких результатов. Вообще никаких следов. Странная история!
– История скверная, – согласился Гуров. – Особенно в свете того, что случилась она именно тогда, когда мы собрались задать Зацепину несколько вопросов насчет его встреч с Рештиным.
– Вы хотите сказать, что между этими событиями может быть какая-то связь? – испуганно открыв рот, спросил Вазалевский.
– Очень бы хотелось думать обратное, – сказал Гуров. – Да вот не получается что-то…
– Но кому могло помешать, если бы вы поговорили с Зацепиным? Я не понимаю…
– Послушайте, Юрий Леопольдович, – решительно сказал ему Гуров. – Хватит прятать голову под крыло. Вся обстановка говорит о том, что с Рештиным случилась беда. Я не имею в виду, что он поскользнулся на банановой корке или ему напекло голову – здесь замешаны чьи-то интересы. Не хочу прямо указывать пальцем на вашу «Барракуду», но без нее не обошлось. Вы – умный человек, проанализируйте все, что случилось здесь в последние дни, и вы поймете, что я прав. Но сейчас речь не об этом. Почему сегодня закрыта база? Какие действия намерены предпринять здешняя милиция и прокуратура?
– База? М-м-м… Ребята поехали к жене Зацепина. Представляете, какое в его семье сейчас горе… Я не смог – от женских слез мне делается плохо. Дудник собрал приличную сумму денег. Деньги, конечно, не панацея, но без них вдвойне горше. Ну и морально поддержать, конечно…
– То есть Дудник ведет себя так, будто на сто процентов уверен, что Зацепин погиб, – констатировал Гуров. – Характерный штрих. Прибавьте сюда его указание ни под каким видом не подпускать нас с полковником к базе. Чувствуете, куда ветер дует?
– Не подпускать вас к базе? – пораженно воскликнул Вазалевский.
– Приказ был гнать нас, строго говоря, в шею, – деловито подсказал Крячко. – Со слов такого шоколадного атлета с голым пузом. А не поверить ему мы не могли – все-таки на нем крест православный.
– А-а, это Демченко! – догадался Вазалевский. – Анатолий. Он так вам сказал?
– Примерно так, – кивнул Гуров. – Что за человек Дудник?
– Ну-у, хороший, в принципе, человек, – не слишком уверенно ответил Вазалевский. – На флоте служил, мир повидал.
– Срок тянул, – вставил Крячко.
Вазалевский посмотрел на него с извиняющейся улыбкой.
– Что? Д-да, кажется, он действительно сидел в тюрьме. Но это было очень давно, и к тому же его осудили несправедливо, – ответил Вазалевский. – По сути дела, он расплачивался за чужую вину.
– Они все так говорят, – поморщился Гуров. – Вы его принимали на работу? Вы его хорошо знали раньше? Или за него кто-то просил? Или он ваш родственник?
Вазалевский полез в карман, вытащил большой полосатый платок и принялся утирать пот со лба.
– Уф, настоящий допрос вы мне тут устроили! – полушутливо пожаловался он. – Представляю, каково приходится настоящим преступникам! А насчет Дудника… Нет, он не мой родственник. Честно говоря, раньше я его вовсе не знал. Как вы правильно заметили, за него попросили. Ну, собственно, я не видел причин для отказа. Тем более просил не кто-нибудь – сам майор Загоруйко. Правда, тогда он еще не был начальником милиции – только заместителем, но, согласитесь, в наших масштабах это тоже величина не маленькая.
– Ну, удивили вы нас, Юрий Леопольдович! – искренне сказал Гуров. – Вот это новость! Это просто бомба! Теперь главное – обращаться с ней аккуратно, чтобы не рванула раньше времени…
– Не очень понимаю, о чем вы, – сказал Вазалевский, озабоченно глядя на Гурова. – Майор пользуется в нашем городе непререкаемым авторитетом. Вполне заслуженным, я бы сказал. А за Дудника он просил, потому что тот приходится ему каким-то там племянником. Так что вы в каком-то смысле не ошиблись насчет родственных связей. Но, по-моему, они даже не общаются. Знаете, как это бывает – тетки, дядьки, один замолвит словечко, другой… Да и не особенно хлебное это было место. Просто, видимо, Дуднику хотелось работать поближе к морю.
– Ну да, а потом он прибрал вашу базу к рукам и стал ее фактическим хозяином, – безжалостно констатировал Гуров. – А вы сделались чем-то вроде свадебного генерала. И еще удобно было вас использовать в качестве передаточного звена между капиталами Рештина и кассой Дудника – в качестве эдакого шланга…
Вазалевский слегка побледнел и, не шевелясь, уставился на Гурова с застывшей на губах улыбкой. Вид у него был безмерно жалкий, и Гуров пожалел, что решился на столь жестокие слова. Кажется, и Крячко придерживался того же мнения – пытаясь разрядить обстановку, он нарочито закашлялся, а потом сказал с простодушным видом:
– Ты, Лева, по-моему, не прав. Ты слишком сгустил краски. Юрий Леопольдович не заслуживает такой характеристики.
– Нет-нет, – слабым голосом произнес Вазалевский. – Лев Иванович совершенно прав. Я – тряпка. Я просрал замечательную идею. Отдал ее на откуп Дуднику и компании. По сути дела, всем распоряжается он – подбором кадров, финансами, материальными ресурсами. Меня держат в качестве вывески и на случай, если вдруг придется кому-то отвечать за нарушения. В глубине души я давно это понял, но старался не показывать виду. А что я могу сделать? Здесь все изменилось. Меня незаметно оттеснили на обочину. Теперь другие люди правят бал.
– Дудник, например, да? – спросил Гуров. – Но как же он правит бал, я не понимаю? Он заправляет туристическим бюро, которое существует благодаря финансовой помощи вашего друга. Особого наплыва туристов к вам я не заметил. Теперь, когда денежный поток, судя по всему, прекратится, «Барракуда» будет обречена. Она превратится в лодочную стоянку. Не понимаю, как владелец лодочной стоянки может править бал в городе, где вертятся миллионы?
Вазалевский оглянулся на дверь, тревожно шмыгнул носом и, придвинувшись поближе к Гурову, тихо сказал:
– По-моему, «Барракуда» для Дудника – только прикрытие. Мне кажется, у него есть какой-то другой, тайный бизнес. Не могу сообщить вам ничего конкретного, но по некоторым обмолвкам, по некоторым неуловимым признакам я давно пришел к выводу, что Дудник со своими молодцами занят какими-то посторонними делами. Но кому я мог об этом сказать? Рештину? Он появлялся раз в год, а в принципе здешние заботы его мало волновали. И потом, у меня ведь нет никаких доказательств – одни догадки. Прибавьте к этому всесильного майора Загоруйко. Что получается?
– Получается головоломка, – сказал Гуров. – Шарада.
– Вот-вот, именно она и получается! – живо подхватил Вазалевский. – Орешек еще тот! И не с моими зубами его раскусывать.
– Ну, у нас с полковником зубы кое-какие еще остались, – улыбнулся Гуров. – Можете на нас рассчитывать.
– Вы знаете, господа, – печально сказал Вазалевский. – Мне совсем не хотелось бы оказаться сейчас меж двух огней. Как бы ни кончилась эта история, мне придется и дальше здесь жить. Но это будет очень невеселая жизнь. Так что не сочтите за обиду, но мне хотелось бы остаться в стороне.