Он нисколько не удивился моему появлению, не уточнил, кто я такая и как попала в его квартиру. Вероятно, такое поведение было нормальным, обычным для людей его круга. Мало ли! Может быть, кто-то из присутствующих мужчин пригласил знакомую даму, а может, она сама услышала о торжестве у Задорнова и решила прийти – ради бога! Мне Денис понравился своей жизнерадостностью, а также полным отсутствием снобизма и высокомерия.
Даня Васильев тем временем уже наполнял рюмки. К столу потянулись люди и из соседней комнаты.
– За Дениса! За Дениса! – раздались голоса с разных концов стола.
Все выпили, и некоторые женщины потянулись к Задорнову с поцелуями. Тот очень благодушно принимал «чмоки», отвешивая каждой даме комплименты. Даня Васильев, выпив и закусив, потерял, кажется, ко мне всякий интерес. Он подошел к солидному мужчине с золотым перстнем – тому самому, что беседовал с Денисом, – подсел к нему и завел какой-то разговор, поглядывая на своего собеседника, как мне показалось, несколько заискивающим взглядом. Важный господин слушал снисходительно, вполуха, барабаня пальцами по столу, потом небрежно махнул в сторону танцевальной комнаты, будто предлагая Васильеву проследовать туда. Тот еще что-то попытался уточнить, но мужчина, окинув Даню безразличным взглядом, поднялся и отошел к форточке, закурив сигару. У окна он с любезной улыбкой приобнял курившую тонкую сигаретку молодую девушку. Девица нисколько не отстранилась, наоборот, посмотрела на мужчину очень заинтересованно.
– Даня, идем к нам! – прокричала одна из девушек, извиваясь в танце.
Васильев махнул ей рукой, затем, ломаясь и забавно вихляя тощенькими бедрами, двинулся в круг танцующих, где и растворился. Мне же предстояло наладить контакт с виновником торжества и получить информацию о Карпинском и Гольдберге.
Денис сидел за столом на своем месте, довольно далеко от меня, и оживленно беседовал с какой-то женщиной средних лет. Своим внешним видом и низким контральто эта дама походила на оперную певицу.
Прерывать их беседу я пока не стала, решив, что подходящее время для разговора я еще выберу: судя по виду Задорнова, он был трезв и пьянеть в ближайшие часы не собирался. Я заметила, что он вообще лишь пригубил из своего бокала. Поэтому я спокойненько закусила семгой и положила себе в тарелку овощной салат, а также большой кусок жареного мяса. На алкоголь я тоже не стала налегать. Орудуя ножом и вилкой, я огляделась. Рядом со мной сидела пара: рыжеволосая девушка с аппетитными формами, одетая в обтягивающую водолазку темно-зеленого цвета, подчеркивающую ее высокую грудь, и в черные вельветовые джинсы; рядом с ней вальяжно развалился на стуле мужчина лет тридцати пяти, в сером тонком свитерке со шнуровочкой на груди и в модных остроносых «казаках». У него было достаточно симпатичное лицо с пухлыми губами и глубоко посаженными голубыми глазами. Движения мужчины были ленивы и плавны. Смотрел он на всех свысока.
– Артур, положи мне, пожалуйста, еще роллов, – обратилась к нему его спутница.
Артур чуть заметно вздохнул, привстал и небрежно кинул лопаточкой в тарелку девушки два ролла.
– Потом будешь опять сетовать на то, что поправилась, – снисходительно обратился он к своей подруге.
– Плевать! – махнула рыжая рукой. – Устрою себе парочку разгрузочных дней – и все сойдет! И потом, ты же всегда говорил, что я нравлюсь тебе такой!
– Нравишься, нравишься, – как-то отрешенно проговорил Артур и налил себе апельсинового соку.
– А мне «Хеннесси», – протянула ему бокал девушка.
– Кейси, в последнее время ты пьешь слишком много алкогольных напитков, – спокойно заметил Артур, но бокал наполнил.
– А разве ты недостаточно зарабатываешь, чтобы покупать «Хеннесси»? – парировала Кейси.
Артур смерил ее спокойным взглядом, в котором ясно читалось, что свое замечание он сделал не из-за денег, потом совершенно ровным голосом произнес:
– Если тебя не устраивает мой заработок, ты можешь найти себе более подходящую замену. Учитывая твои достоинства, – усмехнулся он, окинув фигуру девушки красноречивым взглядом.
Кейси неожиданно вспыхнула. Она в несколько глотков выпила коньяк, потом пару минут посидела неподвижно, а потом вдруг порывисто поднялась и быстро прошла в танцевальную комнату, где тут же ритмично задергалась в танце. Движения ее были отточенными, даже можно сказать, профессиональными. Артур проводил ее взглядом, который остался для меня непонятным: в нем были то ли досада, то ли недоумение. Он покачал головой и налил себе граммов пятьдесят «Хеннесси». Так как Артур находился ко мне ближе всех остальных, а также по причине того, что он в данный момент был свободен, я решила пообщаться с ним. Тем более что Кейси, судя по всему, не собиралась возвращаться за стол. Я подсела к Артуру и, улыбнувшись, сказала:
– Знаете, я здесь впервые... Очень хотелось бы поговорить с Денисом, но меня все время кто-нибудь опережает.
– Говорите, – пожал плечами Артур. – Вот сейчас он закончит болтать с Алисой, и подходите прямо к нему. Думаете, они о чем-то важном разговаривают?
Я проигнорировала его последний вопрос и полюбопытствовала:
– А вы, простите, чем занимаетесь?
Артур окинул меня снисходительным взглядом с головы до ног. Он явно принял меня за провинциальную дурочку, которых характеризует неоправданная вежливая робость. Я не стала его в этом разубеждать, решив, что подобный имидж, возможно, как раз то, что мне и нужно.
– Я композитор, – вальяжно процедил он, закидывая ногу на ногу. – Моя фамилия Вишневецкий. Слышали?
– Не слышала, – честно призналась я.
Взгляд Вишневецкого стал совсем разочарованным.
– Ну, в свое время я написал пару песен для Киркорова, – нарочито безразличным тоном продолжал Артур, – для Долиной писал. А сейчас работаю с молодыми исполнителями.
– С выпускниками «фабрик»? – спросила я.
Вишневецкий не стал ничего уточнять, он мельком бросил взгляд в сторону Кейси, которая в танце слишком крепко прилипла к Дане Васильеву, затем еще раз внимательно осмотрел меня, задержавшись взглядом на груди, и предложил:
– Хотите выпить?
– Спасибо, у меня есть, – я пододвинула свой бокал с остатками мартини, но композитор наполнил его до краев. Сам он тоже прихлебывал мартини.
– Вас как зовут? – спросил он.
– Татьяна.
– Итак, она звалась Татьяна... – неизвестно почему процитировал Вишневецкий и еще более внимательно меня осмотрел. – А где же вы, Татьяна, остановились?
– Да, собственно, пока нигде, – пожала я плечами. – Я вообще-то не рассчитывала здесь надолго задерживаться. Мне просто нужно пообщаться с Денисом. Мне рекомендовала его одна знакомая, она сказала, что у Дениса очень много связей и он может помочь мне устроиться в Москве.
– А вы, конечно, хотите жить в Москве? – усмехнулся Вишневецкий.
– Очень хочу, – покривила я душой.
– О-о-ох, – протянул Артур все с той же усмешкой знающего жизнь человека. – Сколько мне приходилось видеть вот таких же девушек, мечтающих жить в Москве! Одних манила сцена, другие рассчитывали выйти замуж за олигарха и всю оставшуюся жизнь ничего не делать... Только они не думают о том, что сцена давно переполнена, поделена и прорваться на нее удается лишь единицам. А олигархи или даже просто более-менее приличные москвичи давным-давно уже пристроены. Вы на какой вариант рассчитываете? – Он с любопытством посмотрел мне в глаза.
– Не знаю, как получится, – протянула я. – Мне необязательно работать на сцене, я бы согласилась и на другую работу, лишь бы закрепиться в Москве. А замуж... Тут тоже как получится. Во всяком случае, я прекрасно понимаю, что Москва не вымощена олигархами, если перефразировать Дюма.
– А вы начитанная мадемуазель, – заметил Вишневецкий. – Впрочем, в провинции много образованных девушек. Правда, они часто не знают, как и где им применить свои дипломы.
«Ну я-то со своим давно определилась», – усмехнулась я про себя, а вслух спросила:
– А вы сами, кстати, москвич?
Артур потрогал свою челку.
– Москвич, – ответил он. – Правда, не коренной. Я приехал из Новосибирска.
– Надо же, как много в Москве талантливых людей из Новосибирска! – восторженно сказала я. – А вот Даня Васильев откуда?
– Даня из Рязани, – снисходительно срифмовал Вишневецкий, подливая себе «Хеннесси».
– А он кто? Тоже композитор? Я смотрю, он пользуется большой популярностью у девушек.
– Да, он обаятельный, – кивнул Вишневецкий, снова оглянувшись на комнату, в которой шли танцы.
Кейси совсем разошлась: она выгибалась в танце так, что казалось, сломается пополам. Даня Васильев тоже разогрелся: он лихо отплясывал что-то среднее между хип-хопом и «Яблочком», затем вдруг подхватил Кейси на руки, высоко поднял ее и закружился на месте. Девушка довольно завизжала, все вокруг тоже загалдели, зааплодировали, шум усилился. Артур Вишневецкий спокойно посмотрел на все это, затем отвернулся и залпом осушил рюмку с коньяком. Потом аккуратно промокнул рот салфеткой и сказал:
– Даня Васильев – человек достаточно одаренный. Но он никак не может найти свое место. Вроде бы ему многое удается, а в целом... – Артур неопределено пощелкал пальцами. – Он не умеет делать хорошо одно какое-то дело, хватается сразу за многие, которые делает вроде и неплохо, но все же не на все сто. Настоящие шедевры ему не по плечу. Хотя в принципе он еще молодой... Кстати, – склонил вдруг ко мне голову Вишневецкий, – если вы вздумаете влюбиться в него – не советую.
– Почему? – удивленно спросила я.
– Потому что сильно разочаруетесь. Во-первых, вы можете по наивности рассчитывать, что он на вас женится или как-то поможет в карьере, а этого не будет. А разочарование таких девушек накрывает очень жестокое.
«Ну, уж меня-то сложно разочаровать, поскольку я давно отвыкла обольщаться, – улыбнулась я про себя. – И с моим жизненным опытом рассчитывать, что Даня Васильев женится на провинциалке и будет ей примерным мужем на всю жизнь, не то что наивно, а просто глупо. Но ведь Вишневецкий не знает меня настоящую...»
– ...А во-вторых, – продолжил тем временем Артур, – Даня Васильев в Москве сам перекати-поле. Никакого особого положения он здесь не имеет, живет на съемной квартире... Все, что у него есть, – это смазливая мордашка, молодость и какие-то намеки на талант. Вот на этом он пока и держится.
– Значит, может так случиться, что он вернется к себе в Рязань? – сочувственно спросила я.
Взгляд Вишневецкого снова стал снисходительным.
– Из Москвы, Татьяна, в свою дыру, как правило, никто не возвращается, – поведал он мне таким тоном, словно объяснял правило по грамматике для первого класса. – Вот только здесь потом занимаются совсем не тем, о чем мечталось. Но вас, я думаю, мне все равно не переубедить, – махнул он рукой. – Пока вы сама не пройдете этот путь, не успокоитесь. Кстати, мы можем продолжить разговор с вами у меня дома. После завершения вечеринки, разумеется. Вы еще не передумали беседовать с Денисом?
Я покачала головой и спросила:
– А разве у вас дома можно?
– А почему нельзя? – растянул губы в улыбке Вишневецкий.
Я продолжала играть столь удавшуюся мне роль глупышки.
– Ну, а... Кейси разве не с вами?
Артур рассмеялся сухим смехом.
– Я думаю, Кейси сегодня вряд ли поедет ко мне.
– То есть она поедет к себе домой?
– Господи, Татьяна, – вздохнул Вишневецкий. – Ну откуда у Кейси в Москве свой дом? Девочка приехала из... даже не помню какого городишки нашей необъятной родины, где закончила музыкальное училище. Пыталась петь – кстати, голос у нее действительно неплохой. А теперь работает на подтанцовках. Снимала квартиру еще с тремя такими же бедолагами. Потом стала жить у меня.
– А куда же она поедет сегодня?
– Не знаю, – спокойно пожал плечами Вишневецкий. – Не исключаю, что к Дане Васильеву.
Я немного подивилась равнодушию, с которым это было сказано. Вообще-то где-то в глубине глаз Вишневецкого я видела, что его безразличие к Кейси не такое уж искреннее. А впрочем, об искренности в данной среде говорить еще наивнее, чем о моей свадьбе с москвичом.
– Так что, поедем? – Взгляд Вишневецкого стал сальным.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что он меня откровенно кадрит. Переспать с Вишневецким не входило в мои планы. В принципе если бы это было нужно для дела, то я без всяких предрассудков решилась бы на это. Но пока что не видела в этом необходимости.
– Мне бы все-таки хотелось вначале пообщаться с Денисом, – проговорила я, скромно разглаживая юбочку на коленях.
Денис уже закончил разговор с оперной дивой, но теперь к нему подсела молоденькая девица в джинсах с низкой посадкой и колечком в оголенном пупке – кажется, та самая, которую обнимал у окна солидный мужчина в золотых очках. Сейчас она, заглядывая прямо в глаза имениннику и прижав руки к груди, что-то говорила, то ли просила пристроить ее на сцену, то ли благодарила за прекрасный вечер.
– Дело ваше, – хмыкнул Вишневецкий и поднялся с места.
Он тоже прошел в танцевальную комнату, там теперь пел Робби Уильямс. На Кейси Вишневецкий не обратил никакого внимания, прошествовал к окну и сделал знак «римлянину» очистить место. Мужчина в «тоге» спорить не стал, он покорно сполз с подоконника, помыкался туда-сюда, а потом выполз в главную комнату. Теперь я поняла, почему он так долго не покидал подоконника: парень едва держался на ногах. Глаза у него были красными и припухшими, он постоянно спотыкался, налетал на людей и еще пытался извиняться.
– Олег! – заметив его, вскочил со своего места Задорнов. – Ну как же ты так, а? Давай-ка садись поешь, легче станет.
«Римлянин» отрицательно замотал головой и качнулся в сторону «комнаты отдыха».
– Пойдешь приляжешь? – участливо спросил Денис.
Олег мотнул головой.
– Давай, дорогой, давай, – подталкивая «патриция» к двери, проговорил Задорнов.
Он втолкнул парня в комнату и поскорее закрыл дверь. Я успела заметить в комнате два дивана, а на них несколько «уставших тел». Денис, выполнив свою миссию, вернулся за стол, и я уже собиралась подсесть к нему, как место, на которое я нацепилась, занял тот самый солидный мужчина с перстнем. Он говорил Денису что-то явно снисходительным тоном, оттопыривая пухлую нижнюю губу. Задорнов слушал очень внимательно, периодически пытаясь с улыбкой возражать.
«Может быть, предлагает одной из девочек помочь в творческой карьере? – мелькнуло у меня в голове. – Впрочем, мне до этого нет никакого дела».
В это время из танцевальной комнаты появился Даня Васильев. Он плюхнулся на стул рядом со мной и вытянул свои длинные ноги.
– Фу-ух, – отдуваясь, проговорил он и покачал головой. Наполнив высокий бокал минералкой, он немного подумал и плеснул в него коньяка. – Ну, как тебе, не скучно здесь? – запросто переходя на «ты», спросил он.
– Да нет, – улыбнулась я, думая о том, что пришла сюда не развлекаться. – Слушай, а это кто? – Я показала взглядом в сторону мужчины – поклонника сигар.
– О, это наш Папа Митя! – с почтительным уважением произнес Васильев, отхлебывая свой коктейль.
– А кто он такой? – полюбопытствовала я.
– Папа Митя у нас крутой, – с расстановкой пояснил Даня. – Великий человек.
– И в чем же его великость и крутость?
Даня неопределенно повертел в воздухе рукой, потом почему-то вздохнул и произнес:
– М-да. Вот так.
– Но чем он хоть занимается?
– А хрен его знает! – бросил вдруг Васильев, в три глотка допивая напиток. – Ездит на «Порше»...
– И это все? – еще шире улыбнулась я.
– Не все, – обиженно ответил Даня. – Просто так на «Порше» никто не ездит. Говорят, под ним много всего...
– А конкретно?
Васильев смерил меня презрительным взглядом.
– А конкретно никто не знает, – сказал он. – А Папа Митя не любит, когда расспрашивают о таких вещах. Если хочешь с ним переспать... – он сделал паузу, но фразу так и не закончил, а вместо этого плеснул себе еще коньяка.
Осушив пузатую рюмку, Денис повернулся ко мне. Глаза его увлажнились и заблестели.
– А у тебя с ним какие дела? – спросила я.
– Папа Митя, – разговорился после выпитого Даня, – наряду с прочими вещами занимается продюсированием. Кое-кому из нас помогал, в том числе и мне – я же творческий человек, – с оттенком гордости прибавил он.
Я глянула в сторону Папы Мити. Он уже закончил разговор с Денисом и теперь обнимал за талию очередную девушку. Я перевела взгляд на Даню и спросила:
– А ты знаком с такими продюсерами, как Карпинский и Гольдберг?
– Конечно, я всех знаю, – кивнул Даня. – Кстати, Папа Митя пытался с ними тоже какие-то свои дела вести.
– Какие? – уточнила я.
– Продюсерские, – усмехнулся Васильев, и я поняла, что, даже несмотря на опьянение, он ничего мне не расскажет о загадочном Папе Мите, который ездит на «Порше», имеет непонятный многогранный бизнес, запанибрата общается со всей околотворческой шушерой и интересуется девочками.
В это время я заметила, что Денис Задорнов остался в одиночестве, и быстренько переместилась на свободное место рядом с ним.
– Извините, что отвлекаю вас в такой день, – начала я, – но мне совершенно необходимо с вами поговорить. Я специально приехала сюда из Тарасова. Сразу скажу: это не касается никаких протекций.
Черные брови Дениса удивленно взлетели вверх, он посмотрел на меня более внимательно и вдруг рассмеялся:
– Да говорите, ради бога! Говорить здесь, кажется, никому не запрещено. И вы что же, специально ехали из самого Тарасова, только чтобы побеседовать со мной?
– Да, и это очень важно, – повторила я. – Дело касается одного вашего знакомого, Вячеслава Карпинского. Вы слышали, что его убили?
Маленькие глаза Дениса расширились, он явно слышал эту новость впервые. Некоторое время посидев молча, он налил себе мартини и так же молча выпил.
– Не знал, – протянул он. – Доигрался, стало быть, Славка... Н-да.