Когда-нибудь после, в новом СССР, мы будем говорить – что мир, не черно-белый. Что все сложнее, чем кажется. И что немцы – тоже были люди. Пусть – но это будет после. Когда в Берлине встанет монумент – нашему Солдату-Победителю. А полки немецкой Народной Армии – будут маршировать под команды наших генералов. Ну а пока – мы воюем с нелюдью, зверьми, толкиеновскими орками (слово "нечисть" в наш век атеизма, как-то увяло).
Вчера показывали людям кино -"Обыкновенный фашизм". Старшее поколение хорошо помнило этот фильм – как и знало без подсказки, что такое Блокада, Хатынь, Освенцим. А вот двадцатилетние – ровесники "перестройки" – надо было видеть их лица, после! Надеюсь они теперь, случись нам вернуться – сразу дадут в морду любому, кто скажет, а отчего мы не сдались, жили бы теперь в цивилизации, и пили бы баварское пиво Даже если это известный лидер демократической оппозиции, бывший чемпион, лауреат, член ЦК ВЛКСМ, кавалер всех мыслимых советских наград – а ныне, просто предатель своего народа и страны, сказавший такое в интервью американскому журналу.
Убей немца. Сколько раз встретишь его – столько раз и убей. Тем более, нашим "комиссарам" в отличие от геббельса, ничего не надо придумывать: это ведь все было: и план Ост, и концлагеря, и тысячи хатыней. Я хочу, чтобы вы все сдохли, сволочи – хороший немец для нас, мертвый немец, эх, попался бы нам в море какой-нибудь густлоф, с десятью тыщами их на борту! Или Тирпиц – надеюсь, до него мы все ж доберемся, как раз у нас боеприпас на крупную дичь. Или – тот и другой вместе.
М-да, а агитация оказывается, вещь очень заразная. Сам не заметил, как начал уже накручивать сам себя!
Впрочем, это уже психология. Назначить виноватого – ответственного за все беды. В средневековье, это были ведьмы, которых на костер; при социализме – империалисты всех мастей; в двухтысячных – какой-то бен ладен; ну а для нас – немецкие фашисты. Как прямо заявил Григорьичу, главстаршина Логачев:
– .. а кто же еще? Ведь до тех кто нас сюда закинул, нам не достать! Значит, фашисты и ответят!
Нет, для себя-то я понимаю, что.. По сути, Германия двадцатых, это еще хуже, чем Россия девяностых! Из второй державы мира – разом, ниже плинтуса! Плюс война, которой у нас, все ж не было – миллионы убитых и искалеченных, неизвестно за что. Плюс потерять почти треть территории – и кому, полякам – и как: из Берлина в Кенигсберг с визой – это если бы у нас, Новгород и Бологое, Эстонии отдать – и из Питера в Москву, через заграницу ехать! Ну и конечно, дикая инфляция – "разменяйте десять миллионов" – и безработица. И запрет иметь армию – в стране, где "кайзер, криг, каноне", исторически считались сутью мужчины. И на закуску, вместо привычной монархии, что-то запредельно подлое, продажное и вороватое – кто помнит ельцинскую дерьмократию, тот сразу меня поймет!
И кому при таком раскладе, "на германщине, жить хорошо?". Ну конечно же, тем которые "папа – юрист", с их исконным занятием, купи подешевле, продай подороже. Читал где-то в инете, что клятва Гиппократа немецкого врача тех лет звучала: я никого не буду лечить бесплатно (чтоб не сбивать цену коллегам)! Можно представить, как их искренне "любили" коренные немцы – примерно так же, как голодный российский рабоче-крестьянин, торговца с Кавказа, "понаехали тут!". Остается лишь пожалеть, что когда рвануло (и если рванет у нас) – под раздачей окажутся в большинстве ни в чем не повинная мелочь, а не высоко сидящие главари.
Ну а теперь представим – как если бы у нас, году в двухтысячном, пришел бы Вождь – который навел бы порядок. Восстановил бы промышленность, ВПК, армию. Чтобы инженеры и рабочие вовремя получали хорошую зарплату – а безработных бы не стало вообще! Резко прижал бы – преступность, и коррупцию. Восстановил бы Союз, присоединив "исторически наши земли" – ведь в Австрии и Судетах, процент желающих воссоединиться, был не меньше, чем в современной Белоруссии или Украине? Прижал бы шелупонь по-соседству, смеющую на нас гавкать – всякую там Поль.. ах простите, грызию и шпротию. Заставил бы весь мир – снова уважать нашу силу.
Вы бы – голосовали за такого Вождя, в двухтысячном? Я -ДА!
Еврее.. простите, лица кавк.нац.? Отобрать у них все неправедно нажитое – кто против? Концлагеря? Самое то – для всяких новодворских, открыто призывающих расчленить Россию – "потому что она остается угрозой для цивилизованного мира". Правда, у немцев было еще круче – аналогом наших пятнадцати суток, у них было заключение в Дахау, и другие подобные места, причем не на срок, а "до исправления". Ну это уже, особенность немецкого сознания – и корень их законопослушности, вдолбленный в подкорку.
Такая вот – дойче юбер аллес! Идея, лишь чуть слабее коммунистической. Но все ж идея -про которую Ильич заметил, что "овладевая массами, становятся материальной силой". Сравните, как воевали, наши с немцами – и все прочие, и союзники, и всякие там румыны-итальянцы. Впрочем – такой враг и нужен: ну не против же крысы, призывать, сплотимся все, победа или смерть?
Короче – драка нужна. Как заметил, опять же, Ильич – массам нужен успех, пусть даже небольшой, но постоянный. А то – разброд в умах появляется, и всякие мысли.
Так что – идем вдоль норвежского побережья. Кто – попадется навстречу?
Лучше всего конечно – войсковой транспорт. Чтоб вез, свежий полк. Вода ледяная, хоть и июль – пять минут не выловят, считай покойник, с вероятностью процентов восемьдесят, ну а четверть часа – девяносто девять! Сколько там с густлофа спаслось, едва один из десяти? Слышал конечно байку, что там фрицы детские сады вывозили – как говорят в Одессе, не делайте мне смешно! Туева куча драпавших фашистских бонз, чинов СС, и прочей сво.. – они вперед себя, гражданских с детьми пропустят – на корабль, очень может быть что последний? Наши на Одер выходят – и кого срочно, на рубеж везти, беременных кенигсбержек, или боевые части? После трупы утопших, аж на шведский берег выбрасывало – но что характерно, про женщин с детьми, даже Геббельс не заикался, который про "русские зверства" тогда же глотку сорвал, "чем чудовищнее ложь, тем легче поверят". Так что, те кто сейчас, про утопших немецких деток – превзошли враньем самого Геббельса, с чем их поздравляю!
Ну а мы – не гордые. Отправим на дно – любого.
Двадцать третьего августа, немцы будут бомбить Сталинград – несколькими тысячами самолетов. Возникнет "огненный шторм"! – это когда, не тут горит, там горит – а все сливается в один мега-костер, высотой в два-три километра – и такой же ширины. После чего в закрытых убежищах будут находить, лишь расплавившуюся металлопосуду – и прах. Как в Хиросиме, как в Дрездене, в сорок пятом.
Так что, попадись мне сейчас любое корыто, с десятью тысячами немцев, без разницы, военные или гражданские, любого возраста и пола – плевать. Поплавают.
– Звереешь, командир! – сказал подошедший Петрович – заметно. В бою это нормально, поначалу, но.. Татьяна Петровна моя, эх! – говорила: главное, надо не против быть, а за. Тогда и воевать – с тем, что этому за угрожает. А если одно лишь против – то рано или поздно, озвереешь. Сам уже станешь – когда все равно, кого рвать. А это – нельзя.
– А что у нас за? – отвечаю – ну не знаем мы совсем, как там в сорок втором. Хорошо, если Сталин, как в книге у Бушкова, или этого, Конюшевского, что там мне Саныч прочесть дал. А если все ж – зверь и самодур? Себя успокаивать, вожди приходят и уходят, а Россия остается – махая кайлом в гулаге? Воевать все ж проще – как в песне "где враг в прицеле, сзади свои – и никого кроме них".
– И это тоже – соглашается Петрович – нужна, до зарезу, еще парочка побед. Как ты сказал – разница будет большая, придут к нашим неизвестно кто и откуда – или уже оказавшие хорошую помощь! И если еще отпускать будем – команда не поймет. Ясно, ничего не скажут – но настроение.. И верить уже так – не будут.
Это он про транспорт, что встретили вчера. Тысячи на три, шел на север – значит, не порожняк! Дистанция была – вполне бы достали, и фрицев не спас бы сам бог Нептун. Но задушила жаба – тратить самонаводящуюся торпеду конца века, на очень может быть, груду солдатских ботинок и шинелей!
– Дальше легче будет – отвечаю я – там неизвестно, а вдруг он снабжение вез, какому-нибудь гарнизону, или батарее, в местную тьмутаракань. А вот севернее – точно, наш клиент! Возле Тронхейма, какое-то оживление слышно – похоже, кто-то к Петсамо идет. Догоним?
Одним из "бонусов", которыми обеспечил нас Леня Ухов, было то, что мы могли свободно читать немецкие радиосообщения. "Энигма", которыми у фрицев пользовались все рода войск, и кригсмарине тоже – это по меркам сороковых, очень круто, но против современных компов не тянет. Тем более что у Лени нашлась готовая программа на Делфи, написанная как раз для расшифровки Энигмы, правда другой модели – из спортивного интереса, кем-то в нашем уже времени, но скачанная Леней из инета неизвестно зачем. Не составило труда, немного ее доработать – после чего любой немецкий текст "крякался", как выразился Леня, максимум за десять минут.
Одним из "бонусов", которыми обеспечил нас Леня Ухов, было то, что мы могли свободно читать немецкие радиосообщения. "Энигма", которыми у фрицев пользовались все рода войск, и кригсмарине тоже – это по меркам сороковых, очень круто, но против современных компов не тянет. Тем более что у Лени нашлась готовая программа на Делфи, написанная как раз для расшифровки Энигмы, правда другой модели – из спортивного интереса, кем-то в нашем уже времени, но скачанная Леней из инета неизвестно зачем. Не составило труда, немного ее доработать – после чего любой немецкий текст "крякался", как выразился Леня, максимум за десять минут.
Проблема была в том, что ловить эфир мы могли, естественно, лишь всплыв под перископ и выставив антенну. Что было реально опасно – засечь на радаре наши выдвижные устройства, было проблематично, а вот увидеть лодку со случайно пролетавшего самолета, вполне! Тут уже Сан Саныч вспомнил, что в сорок втором, еще не умели работать на сантиметровых волнах – у союзников вроде что-то было, но у немцев точно нет, они на этом горели, когда их самолеты с новыми локаторами обнаруживали ночью, и прибор Наксос, пассивная РЛС – обнаружившая и пеленгующая эти частоты, появился у немцев лишь в конце сорок третьего.
А значит, мы могли пользоваться РЛС дальнего обнаружения, без ограничений. Что противоречило всему нашему опыту того времени – но было вполне оправдано здесь.
Устроили попутно, посвящение нашим прикомандированным по "Пакету". Двое гражданских спецов с ГНПП "Регион" – Гоша и Родион, молодые еще ребята, лет до тридцати, имеющие классический вид "молодых гениев", каковыми и являлись, во флоте не отслужившие, прошедшие ускоренный курс подготовки, только перед нашим выходом. Учинили мы им все по-полной – и плафон морской воды выпить, и качающуюся кувалду в солидоле, поцеловать. И парням, гордость – подводники! – и нам, меньше опаски, ждать от них проблем. А затем Бурый, по моему совету, припахал их на всю катушку, нагрузив по сути, мичманскими обязанностями по своей БЧ-3. Поскольку "Пакет" на лодках раньше не ставился – лишь на кораблях. Мы первыми на флоте получили – модификацию "Пакет-П", о работе которой "гении" и должны были дать отчет – и естественно, нас оперативно консультировать.
По идее, "Пакет" – противоторпедная защита. Вместо двух ракетных шахт, у нас теперь по восемь пусковых, под антиторпеды-малютки, калибр всего триста двадцать – бьют, в зависимости от глубины, на тысячу четыреста – две четыреста, метров, на пятидесяти узлах. Но есть и режим против кораблей и лодок, тридцать узлов на двадцати километрах, и ГСН захватывает цель на предельной дистанции от километра до двух, зависит от глубины акватории. Несмотря на малый калибр и размеры, несут шестьдесят кило "морской смеси", что эквивалентно сотне кило тротила – как в торпедах эсминцев-"новиков", первой мировой. Немецкой "семерке" или "девятке" хватит – позволив нам не тратить торпеды из основного боекомплекта.
Кстати, у нас, как положено при выходе в автономку, в двух аппаратах торпеды со спецбоеприпасом. По нескольку Хиросим в каждой, кто не понял – на крупную дичь, вроде америкосской АУГ. Снаряжены по-боевому, крышки аппаратов опечатаны, у входа в отсек вооруженный часовой – вход, кроме торпедистов, дозволен лишь мне, старпому, особисту и начальнику БЧ-3. Придется теперь – перезаряжать: против фрицев, это все ж перебор, а нам иметь в залпе лишние две трубы, не помешает. Хотя Пиночет был против такого нарушения установленного порядка.
– Сергей Степанович, когда мы вернемся – если вернемся! – я готов ответить за все свои решения. Пока же я, своей властью, приказываю – извлечь из аппаратов спецторпеды, зарядить обычные. Можете записать это куда угодно и после передать куда угодно. ТриЭс, ты приказ понял? Исполнять!
Вот будет, геморрой с бюрократией, лично у меня – если все ж вернемся. Когда вернемся – а, как-нибудь, отпишусь!
от Советского Информбюро 17 июля 1942
В районе Воронежа бои продолжаются с прежней силой. Многочисленные попытки противника продвинуться вперёд успеха не имели. На поле боя остались груды трупов гитлеровцев и десятки сожжённых немецких танков. На одном из участков полк вражеской пехоты атаковал нашу часть. Наши бойцы подпустили гитлеровцев на близкое расстояние, а затем открыли огонь из миномётов, пулемётов и винтовок. Потеряв свыше 800 человек, противник отступил. Преследуя немцев, наши танки ворвались в населённый пункт, уничтожили 2 артиллерийские батареи, 7 станковых пулемётов, 3 бронемашины и истребили свыше 200 гитлеровцев. На другом участке отряду советских автоматчиков удалось прорваться в район укреплённых рубежей противника и посеять там панику. Подоспевшие к этому времени наши танкисты и пехотинцы заняли выгодные позиции. В этом бою противник потерял 5 танков и до 600 солдат и офицеров.
Мы патрулируем у Вест-фьорда, на траверзе Буде, в двухстах километрах от Нарвика. Рванув в темпе, открытым морем – рассудив что обнаруженная синица, важнее еще неизвестно появившегося ли журавля. Пока никого не видели, кроме древнего угольного пароходика, пыхтящего как самовар, и полудесятка рыболовных баркасов. А вот самолеты возникали часто, причем последние два – с интервалом всего в полчаса! Проверяют – чист ли путь?
– Цель! Дистанция.. пеленг.. – доложил акустик.
Почему – только одна??
– Еще цели! Один, два, три.. четырнадцать!!
Ну, это еще не показатель. Среди островков в фьордах, эхо отражается многократно.
Но вот миновать нас – они не смогут никак. Все ж норвежские фиорды – не финские шхеры: нельзя пройти в глубине, совсем не выходя на открытую воду! Где-нибудь, да покажешься – например, здесь!
Идем на выбранную позицию. Глубина 200, скорость 15. Время есть.
Проходит час с четвертью.
Вот они! Дистанция – шесть миль. Впереди – тральщик, тип М, 800-тонный – я уже набил глаз на данных Саныча, врага надо знать "в лицо" – эти корабли использовались у немцев, и как тральщики, и как противолодочные, и для артподдержки, и даже как миноносцы – имея пару 105мм орудий, и два торпедных аппарата, строились огромной серией, тремя подвидами, "тип35-39", "тип 40", "тип 43", по году проекта, всего свыше двухсот штук – корабли крепкие, мореходные, но вот скорость всего 16, у них паровые машины! Акустика.. черт, был у них сонар, или нет – впрочем, неважно, ничего сделать нам они не успеют!
Они – потому что следом, на дистанции примерно мили, ползли еще два таких же "противолодочных тральщика", держа фланг. Вот и летающая лодка крутится – впереди по курсу. А следом – вот, выползают! Торопятся, скорее уйти за острова – пять, нет шесть, купцов, вокруг них свора мелочи – кажется, траулеры или китобойцы переделанные – и еще два тральщика замыкают строй.
Один купец, самый "жирный", тысяч на десять – даже отсюда вижу, почти по палубу сидит. И шестой корабль, тот который мутный – на торговца не совсем похож, и вижу орудие на баке, и окрашен как военный, но по надстройкам и мачтам, торговец. Плавбаза? Штабной?
И что у них в трюмах? Не дай бог – сено или бревна. Впрочем, строевой лес бы на палубе везли.
– Саныч, глянь – уступаю место у перископа.
Кто у нас – спец по кригсмарине?
– Минный заградитель, "Ульм" – решительно сказал Сан Саныч – 290 мин вместимости. В нашем времени, был потоплен в Баренцевом море британцами, 25 августа. Еще до или уже после того, как выставил мины – не помню. Торговцы – "жирные". Особенно тот, второй – самый крупный. Нет, не сено у него в трюме – явно, железо: палуба пустая совсем, а на такой переход, в шхерах, погода тихая, обязательно взяли бы наверх, добавочный груз! Вот, у четвертого, какие-то ящики видны – а пятый, так точно, или что-то легкое объемное везет, если не порожняк – ватерлиния совсем высоко! Надо бить, командир!
– Сергей Константинович, только 53-и, второй транспорт, который самый крупный, минзаг, и .. первый и третий в колонне, тоже!
Нет смысла тратить 65е на такие цели. Чай, не Тирпиц, и не Мидуэй.
БИУС загружен, пошел обратный отсчет! Первая пошла, хорошо, вторая, третья, четвертая! Одна торпеда – одна цель, противник не применяет никакого противодействия, страховаться парным залпом нет нужды. Время!
Заградитель рванул так – что мы услышали. Сначала конечно, увидели – так как, обнаглев, вторично подняли перископ еще чуть до, по расчету времени. Взрыв, и разлет обломков, был впечатляющим. У борта большого транспорта встал столб воды – небольшой, торпеда с неконтактным взрывателем рванула не у борта а под днищем, что гораздо опаснее, вся сила пошла не на столб выше мачт, эффектный но бесполезный, а непосредственно на разрушение конструкции, когда такие торпеды появились, их называли "ломать хребет линкорам", одним попаданием – и это реально, потому что противоминная защита линкоров и тяжелых авианосцев, пять-шесть метров ширины герметичных отсеков, вперемежку пустых и заполненных поглотителем, разделенных броней – прикрывает лишь борт, а даже киль Айовы не выдержит взрыва мощной боеголовки в непосредственной близости, тем более что в воде большая часть взрывной волны идет вверх. Куда уж там – транспорту!