– За все надо платить. За все, ты понимаешь? Да, я в курсе, что в Москве лучше, чем здесь, но не верь обещаниям. Лучше синица в руке, чем журавль в небе. Хотя я что-то не то говорю, – поморщилась Ольга Тихоновна. – Любовь – это главное. Это самое дорогое, что есть у человека. И твой муж – любит тебя. Он замечательный. Он не пьет и не курит. Он не изменяет тебе. Где ты найдешь лучше? Он бескорыстный. Он святой. Таких сейчас не бывает!
– Я знаю. Но…
– Вера, только любовь – единственная ценность в жизни! Все материальные блага – это пыль, это прах!
– Мама, ну ты же не знаешь…
– Он тебе обещал что-нибудь – этот твой, московский? Он сказал, что увезет тебя в столицу?
– Нет.
– Ну и вот! – неистово закричала Ольга Тихоновна. – Вот и вся его любовь к тебе!
– Мама, Кириллу на меня плевать… Я его дома почти не вижу!
– Он работает. Твой муж – зарабатывает деньги! А ты хотела, чтобы он на диване круглые сутки валялся?
Дочь пыталась еще что-то сказать, как-то оправдаться, но женщина не стала слушать. Закрыла уши руками, ушла в другую комнату. Там упала на кровать, пытаясь справиться с раздражением, которое разъедало ее изнутри, словно кислота.
Через некоторое время хлопнула входная дверь – это значило, что дочь покинула квартиру.
«Моя Вера, оказывается, – корыстная, прагматичная. Расчетливая. И глупая притом. Не понимает, что ее расчеты ни к чему не приведут! Зато она потеряет самое главное в своей жизни, она потеряет Кирилла…»
Ольга Тихоновна села на кровати, достала из кармана сотовый телефон, который так и не выключила. Выключить? Нет, рано. Подумала немного и нашла в списке абонентов имя зятя.
– Алло…
– Кирюша, это я, теща твоя любимая. Привет.
– Господи, что случилось?!
– Ничего-ничего не случилось, дорогой, все хорошо. Просто… Ты знаешь, я никогда не лезла в вашу с Верой жизнь, не мешала тебе советами. А сейчас все-таки хочу дать тебе одну рекомендацию.
– По здоровому образу жизни? – усмехнулся там, на другом конце, зять. – Эх, Ольга Тихоновна, у меня времени нет за здоровьем следить…
– Знаю. Но я не про здоровье. Послушай меня. Постарайся, Кирюша, почаще бывать дома и побольше уделять времени Вере. Я, возможно, ошибаюсь, но, мне кажется, она затосковала что-то… Нет, так-то все в порядке, но ты, уж пожалуйста, общайся с ней почаще. В кино вместе сходите, что ли?..
* * *Звонок тещи (а Ольга Тихоновна звонила Кириллу чрезвычайно редко, только по большим праздникам) озадачил мужчину.
Хотя чего тут удивительного. Они с Верой уже больше двух недель как в ссоре, наверное, Ольга Тихоновна в курсе. Либо Вера рассказала матери, либо та сама догадалась…
Пожалуй, пора мириться.
Кирилл, которого звонок тещи застал на складе, быстренько закончил все дела и отправился домой. Вера пришла минут через тридцать.
Взволнованная, с пылающим румянцем на щеках, слегка навеселе. Хорошенькая. И какая-то очень юная на вид… словно девочка.
– Где пропадала, жена? – с притворной строгостью спросил Кирилл. – Мне тут теща звонила, упрекала, что я дома редко бываю. А какие ко мне претензии, если супруга сама где-то гуляет…
– Я к Эльмире ненадолго заглянула, у нее семейный праздник, – нервно произнесла Вера. – Тебе мама моя звонила? Сама?
– Ага, – улыбнулся Кирилл. – Посоветовала почаще дома бывать. В кино сходить рекомендовала! Милейшая женщина. Слушай, зайка, она права – давай уже мириться, а?
Вера стояла, сцепив перед собой руки, смотрела в сторону. Думала. Потом сказала:
– А смысл? Мы же решили разводиться, не помнишь?
– Понимаю. Ты на меня обиделась. Я виноват. Бросил эту фразу, не подумав.
– Так ты шутил тогда?
– Не совсем. Просто в запале вырвалось. Вера, ты же понимаешь, со злости… Я не хочу с тобой разводиться. Вот не думал, что тебя это настолько обидит… – Кирилл хотел обнять жену, но Вера резво отступила. – Ну прости меня, дурака. Прости!
«Блин. Оказывается, все это время она думала только о том, что я хочу с ней расстаться, что мне с ней невыносимо вместе жить. Надо было раньше помириться, не затягивать… Ох, как тещенька-то моя оказалась права, вовремя меня подтолкнула. Действительно, замечательная тетка!»
– Дело не только в этом… – возразила Вера, по-прежнему отступая, не давая себя обнять. – Погоди, не трогай. Давай поговорим, правда. Серьезно поговорим. Вот сядем и поговорим.
– Хорошо. Да ты сама садись!
Они сели друг напротив друга.
– Что тебя мучает, расскажи, Вера, – доброжелательным тоном начал Кирилл.
– Твоя родня меня мучает. Точнее, твое отношение к ней.
– Хорошо. Согласен, – коротко кивнул Кирилл. – Бориса я уже уволил. Ты довольна?
– Да, то есть нет. Ты его уволил только после того, как он всю работу тебе окончательно запорол. Ты должен был уволить его раньше, прошлой осенью. И это не то… Ты вообще не должен был брать его к себе. Все же очевидно, какой из него помощник!
– Ты, безусловно, права, Верочка. Не будь Борис мне родней, я бы его и в грузчики не взял. Но он не чужой человек… Меня бы совесть мучила, если бы я с самого начала шанса ему не дал, понимаешь?
– Нельзя заводить серьезные дела с родными и друзьями… Можешь потерять их.
– Знаю-знаю. Нельзя – ни бизнес вместе с ними начинать, ни в долг им давать… Это все прописные истины. Но учти, что я не олигарх, не владелец концерна, а просто мелкий предприниматель. А ты утверждаешь, что Борис мне весь бизнес разрушил. Бизнес, тоже мне, какой пафос…
– Тогда тем более ты не должен помогать своим родным, – упрямо повторила жена. – Денег в семье мало, а ты еще им даешь – сестре и матери. Зачем? А я? А наш дом, который ты так и не достроил?
– Опять, – с раздражением вздохнул Кирилл. – Ты опять об этом?
– Ты хочешь со мной помириться? Ты хочешь серьезного разговора, по душам? Ну так вот – не давай им денег.
– Ты жестока. Я даже не представлял, насколько ты жестока, Верочка…
– Это ты ко мне жесток! Я – твоя семья, а не они.
– И ты, и они.
– Но я первична. Я – главная, – мстительно, передернув плечами, заявила Вера.
«Что с ней творится, не понимаю? ПМС дурацкий, что ли, или как это состояние у женщин еще называют?» – в бессильном отчаянии подумал Кирилл. Но вслух произнес умиротворяюще:
– Конечно, дорогая, ты главная. Ты моя жена.
– Тогда, повторяю, перестань давать им деньги. Своей матери и сестре.
– Вера, это мои деньги, я вправе ими распоряжаться…
– А я имею право распоряжаться моими. Ты все свои деньги отдаешь родне, но живем мы с тобой – на мои. На мои покупаем продукты, одежду, платим коммунальные услуги… Я больше не собираюсь отдавать тебе свои деньги.
На миг Кирилл даже остолбенел. Его милая, кроткая, нежная Вера – когда она успела превратиться в злобного демона?..
– Гм. Значит, ты считаешь, что родственные связи – это ерунда, они ничего не стоят. Если кто-то из близких попал в тяжелую ситуацию – то помогать ему не надо. Наоборот… Падающего подтолкни? Пусть гибнет, не жалко?
– Жалко, – глядя Кириллу в глаза, мрачно произнесла Вера. – Помогать близким надо. Если кто-то из родных попал в неприятную ситуацию – надо обязательно протянуть руку помощи.
– Ты сама себе противоречишь! – не выдержал, вспылил он.
– А ты дослушай… Я о том, что помогать надо. Но не надо – позволять садиться себе на шею! И везти на себе всю оставшуюся жизнь. Помочь разово – обязательно, помочь встать на ноги. А не вести за ручку всю дорогу. И если помогать на постоянной основе, то инвалиду или ребенку, который не достиг совершеннолетия… Помогать тем, у кого других помощников нет, и ты один ему опора…
– А Борис и есть инвалид, – напомнил Кирилл.
– Зато у него есть жена, здоровая. И вообще… Он же пьет, ему плевать на свою семью! Понимаешь, что ты, именно ты его губишь, Кир? Перестань давать им денег, и они все живо сами начнут решать свои проблемы! А так, когда ты им денежку в конверте приносишь, зачем им меняться?
– Но ты и матери моей предлагаешь не помогать?
– Да. У нее муж есть. Если ты перестанешь давать ей деньги, этот твой Батя будет вынужден кормить твою маму, которая, кстати, совсем еще не стара, не инвалид, но предпочитает сидеть дома.
– Батя отдает деньги на свою первую семью, ты забыла?
– Ничего. Его трое детей уже взрослые, совершеннолетние, у них свои дети… У Бати чувство вины, что он бросил их всех. Но почему за его вину расплачивается его вторая жена, я не понимаю! – зло усмехнулась Вера.
Кирилл молчал подавленно, с ужасом, с недоумением, с отвращением глядя на Веру. Он уже совершенно ее не узнавал. Это был какой-то другой человек, другая женщина сейчас сидела перед ним. Стерва и бессердечное чудовище.
Кирилл молчал подавленно, с ужасом, с недоумением, с отвращением глядя на Веру. Он уже совершенно ее не узнавал. Это был какой-то другой человек, другая женщина сейчас сидела перед ним. Стерва и бессердечное чудовище.
– Ты любишь только их. Ты к ним бегаешь чуть не каждый вечер. Ты решаешь их проблемы, а моих – не замечаешь. А я не хочу жить крохами от твоей любви… Это касается и финансов, и внимания…
– И что ты предлагаешь?
– Ты не слышал? Я уже предложила. Если ты, Кир, не хочешь со мной разводиться, то изменись сам. Перестань то и дело бегать к своей родне. Не давай им денег. Будь со мной, только со мной, слышишь? – шепотом закончила свою речь Вера.
– А иначе?
– А иначе я сама с тобой разведусь. И выставлю тебя из своего дома. И ты будешь вынужден уйти в тот дом, где живут твоя мать и сестра. Вот они обрадуются, думаю… Лишних комнат же у них нет теперь? А своей семьи у тебя не будет. Ну какую другую женщину ты сможешь пригласить в тот дом? Тебе придется искать женщину с квартирой… Да, нынче дефицит мужчин, возможно, ты найдешь такую. Но согласится ли она тоже делить тебя с кем-то, с твоей родней? А собственные дети… Тебе сорок лет, пятый десяток… Ты вообще мечтаешь о детях? Ты их на пенсии родить хочешь? А сил и возможностей у тебя хватит детей вытянуть? Если ты и деньги, и время отдаешь своим родственникам?
Кирилл поднялся. Некоторое время стоял, опустив голову, держась за спинку стула. Затем достал из шкафа чемодан, принялся складывать в него свою одежду.
– Погоди. Что ты делаешь? – испуганно спросила Вера.
– Ухожу, ты же видишь. Ты сама меня выгнала.
– Я тебя не выгоняла. Кир! Я просто… просила тебя. Просила изменить жизнь. Потому что я так больше не могу!
– А я не могу, когда мне ультиматумы ставят, – устало, с отвращением ответил он.
– Погоди… – Вера схватила мужа за руки. – Нет. Ночь же. Куда ты? Нет! Я же не хотела… Давай подождем, а? Давай успокоимся и еще подумаем, ладно? Может, я не права была…
Только теперь она стала немного похожа на прежнюю Веру.
– Ладно. Я на кухню пошел спать, – отбросил Кирилл чемодан. У мужчины внезапно разболелась голова. – А ты думай дальше…
* * *В десятых числах июня Наташа взяла отпуск, решила провести его на даче. Но родители возмутились – как так, жених почти месяц в командировке, могла бы съездить к нему!
Наташу совершенно не привлекало путешествие в какой-то там Электрозаводск. Промышленный провинциальный город, тоска зеленая. Но тут и подруги наперебой начали твердить о том, что нельзя оставлять без внимания мужчину на столь долгий срок…
Да и сам Лев, когда она с ним говорила по телефону, не раз признавался, что скучает. Вернее, это она, Наташа, спрашивала жениха о том, скучает ли он о ней, а Лев отвечал неохотно – скучаю. Это значит – очень скучал, даже в депрессию, наверное, впал.
Наташа решила сделать жениху сюрприз – явиться без предупреждения.
Когда ехала в поезде (пять часов, между прочим!) – чувствовала себя женой декабриста. Улыбалась, глядя в окно, представляла, как Лев удивится ее появлению в Электрозаводске. Молодая женщина ни секунды не сомневалась в своем женихе… В том смысле, что он обрадуется ее визиту.
Она никогда не ревновала Льва и даже не думала о том, что он может изменять ей, флиртовать с кем-то в ее отсутствие…
Но не потому, что Лев любил ее какой-то невообразимой, неземной любовью. Просто Наташа знала его как облупленного. Лев – не гуляка. Он вообще в этом плане немного неуклюжий какой-то, не умеет вести себя с женщинами. Нет, не боится их, но самый настоящий медведь по поведению. Ни разговора с дамой поддержать, ни пошутить тонко, ни обаять…
Он скучный. Но в этом и гигантский плюс – именно из таких скучных, слишком серьезных, неловких «медведей» получаются самые лучшие мужья. Верные и преданные.
А что касаемо любви, то изменяют и влюбленные по уши мужчины… Потому, что они мужчины. Именно на это ей намекали родители и подруги, выталкивая в поездку: «Женщина не должна оставлять мужчину надолго! И нечего потом обижаться на загулявшего без присмотра изменщика – сама виновата».
Какая-то странная, архаическая мораль. Из далекого прошлого, когда принято было вцепляться в мужчину руками и ногами, в любого, пусть даже самого никчемного, ибо женщина (даже если она сама – личность) без мужчины – якобы пустое место.
Взять, например, старый фильм – «Москва слезам не верит». Героиня – умница, с высшим образованием женщина, из тех, кто сама себя сделала, руководитель предприятия. И что? Она рыдает от счастья, найдя своего Гошу – «как долго я тебя искала…». А он, этот Гоша (он же Гога, он же Жора) – он кто? Слесарь. Без образования. Живет в коммуналке. С непомерным самомнением. Пьет. Причем если у него в жизни случается какая-либо проблема, то он предпочитает не решать ее, а сразу уходит в запой…
Поселится потом на жилплощади героини, будет водить ее «Жигули» и считать себя хозяином дома.
Только женщины из прошлого могли млеть от подобного мужского типажа. Тоже мне, альфа-самец из коммуналки!
Большинство современниц уже поняли, что мужчина должен повышать их статус, а не понижать. В общем, та история о директоре фабрики и слесаре Гоше – устарела безнадежно…
«Это я к чему вдруг тот фильм вспомнила? – повернувшись к окну, за которым мелькали подсвеченные солнцем деревья, и бездумно улыбаясь, попыталась встряхнуться Наташа. – А к тому, что мои родители не правы… Их представления о жизни не соответствуют действительности. Особенно у мамы! Прямо идея фикс – выдать меня замуж… Мама думает, что Лев сбежит, если я недостаточно буду его контролировать. А что подруги? С подругами все ясно, они мне завидуют…» Наташа опять улыбнулась, но опять же беззлобно, с пониманием. В их девичьей компании она одна могла похвастаться серьезными отношениями.
Мысль о том, что женщина должна постоянно контролировать своего мужчину, все время держать руку на пульсе, тоже казалась Наташе безнадежно устаревшей. Современный мужчина, если он нормальный, адекватный человек, планирует все, а не бездумно плывет по волнам. Планирует и карьеру, и семейную жизнь. И старается избегать глупых поступков, способных их разрушить. Современный мужчина, конечно же, тоже подвержен соблазнам, но он в большей степени живет разумом, чем его отец иди дед, например.
И потом, чего стоит мужчина, готовый изменять своей невесте? Да его, такого ненадежного, надо сразу послать куда подальше. И не жалеть ни капли о его исчезновении. Какой из него муж получится?!
Папа с мамой не понимают, что Лев всерьез планирует свое будущее рядом с Наташей, а поэтому не собирается ей изменять.
«Хотя он, конечно, скучноватый… – уже по второму кругу гоняла мысли молодая женщина. – Сейчас приеду, и опять в постель меня затащит, и все так долго, обстоятельно опять… Ах, я не люблю, когда так долго! Сказать ему? Нет, ни в коем случае. Любой, даже самый продвинутый и современный мужчина не готов воспринимать критику, если она касается интимной сферы. Тут уж древние инстинкты правят, как и тысячу лет назад!»
Наконец, эти пустые пять часов закончились, поезд подошел к Электрозаводску. Наташа подхватила небольшой чемодан на колесиках и спустилась на платформу.
Город, как она и предполагала, не представлял собой ничего особенного. Пятиэтажки, заборы, зеленые дворики, железные гаражи, такие в Москве давно снесли… Достаточно чисто, не похоже на пролетарскую окраину, опасную и грубую. Была во всем этом пейзаже даже определенная провинциальная тихая прелесть, с оттенком ностальгии – наверное, именно таким когда-то выглядело советское прошлое. Но Наташа с бо́льшим удовольствием посетила бы Суздаль или, например, Углич…
С местным такси Наташа связываться не стала, сама быстро нашла гостиницу под названием «Турист».
На ресепшен сидела немолодая толстая дама с гигантским шиньоном на голове.
– Добрый день! У вас в двести десятом номере поселился мой жених… Вот, хотела ему сюрприз сделать.
Дама выслушала Наташу, глядя на нее пронзительным, недобрым взглядом, и заявила, что постояльца сейчас нет, и она не может вот так, с бухты-барахты, селить в чужой номер постороннего человека. Вот ежели бы в паспорте у Наташи имелся штамп о браке… Голос у дамы при этом был отрывистый, резкий, напоминающий лай собаки.
«Нет, это прелесть просто! – мысленно расхохоталась молодая женщина. – Ну точно, как в советские времена! Я попала в прошлое на машине времени!»
Надо было дождаться возвращения Льва. Наташа уже собиралась позвонить своему жениху, сообщить о своем появлении, но в это время мимо стойки проходил один из коллег Льва, он узнал Наташу, обрадовался ей, даже ручку чмокнул: