Вероятно, Илья стриг еще и на дому — потому что в вазе хранились парикмахерские ножницы, какие-то расчески и прочие штуки, назначение которых было непонятно. Я все аккуратно сложила обратно, после чего стремительно выскочила из квартиры убитого Ильи и перебралась на балкон его сердобольной соседки. Уже оказавшись на балконе, я услышала скрежет отпираемого замка и, захлопнув стеклянную дверь, пулей вылетела в прихожую, пристроилась на коврике и замерла.
Открыв дверь, бабуська испуганно посмотрела на меня. Я кашлянула, дабы успокоить ее, и протянула руку. В пальцы мои тут же опустился прохладный флакон аэрозоля. Ну что же, придется попробовать, что за гадость употребляют астматики!
Я пшикнула в рот немного молочно-белой жидкости и закашлялась уже по-настоящему от охватившего горло ментолового жжения. Бабка переминалась с ноги на ногу, тиская в ладонях мою сумочку.
Отдышавшись, я поднялась с пола, со слезами поблагодарила старушку и пояснила:
— Извините, пожалуйста, я просто забыла свой аэрозоль дома, а тут — приступ. Их давно не было, я уж думала — полегчало, оказывается — нет. Спасибо вам огромное!
Бабка вернула мне сумку, заулыбалась, явно обрадовавшись моему «ожитию», и потащила меня на кухню.
— Идем, чайком напою… Не дождешься ты своего Илюшу, девушка.
— Почему? — удивилась я, скорчив испуганное лицо: — Он что, вляпался в какое-нибудь незаконное дело? Ведь на двери печать.
Господи, как же я устала притворяться и актерствовать! Но приходится, ничего не поделаешь! И я закрыла лицо руками, когда бабка доложила мне об убийстве.
Честно говоря, потряс меня не столько сам факт убийства — об этом я уже знала от Валерии. Меня поразило, с каким удовольствием, едва скрываемым притворным сочувствием бабка начала расписывать мне все ужасы — и как ее вызывали в качестве понятой, и как Илья лежал, распластавшись… Счастье еще, что к парикмахеру-стилисту Илье я не имею никакого отношения, иначе бабка своими словами довела бы меня до истерики.
Наконец она сжалилась надо мной и, в последний раз повторив: «Ох, бедный молодой человек! А такой милый был, такой вежливый!» — замолчала.
Я тоже помолчала для порядка, словно приходя в себя, после чего спросила:
— И что же, неужели никто ничего не слышал?
— Да нет, уж и милиция расспрашивала. Чужих здесь не было, никто дверей не ломал, никто не кричал, не ругался, — скорбно протараторила бабуська. — Чай, если б скандал, я бы разом милицию-то вызвала. И потом услышала, как девушка Илюшина, Алиса, кричала. Вот и вызвали милицию.
Дальнейший, впрочем, недолгий разговор с бабкой никакой новой информации не дал, и я покинула гостеприимную квартиру. После чего отправилась по прочим соседям — расспрашивать, разузнавать, выведывать.
— Никто ничего не слышал, — пробормотала я, выходя из подъезда, когда обошла почти всех. — Никто ничего не видел и не знает. Значит, убийца проделал все это тихо, не привлекая ничьего внимания.
Однако мой вредный внутренний голос тут же откликнулся со свойственным моей сложной натуре ехидством: «Ну конечно, не знают ничего соседи! Да народ сейчас такой! Даже если бы стадо слонов пробежало по лестнице, никто бы дверь не открыл — а вдруг опасно?»
«Ничего подобного, — возразила я. — Старушки — создания очень любопытные, и если бы кто-нибудь шумел, обязательно обратили бы внимание».
«Далеко не факт», — ядовито возразил внутренний голос. Но я усилием воли заставила его замолчать и продолжила рассуждать, теперь мысленно. «Убийца мог позвонить, а Илья — сам ему открыл. Значит, преступник был хорошо знаком с жертвой. Или же убийца открыл дверь отмычкой… Еще одна странность — Илья убит в прихожей. Если бы на человека пошли с ножом, он бы успел убежать. Возможно, он не ожидал нападения. Хотя мог и не успеть. Предположим, к Илье зашел его недоброжелатель, но человек неплохо знакомый. Или, например, та же Алиса. Разумеется, стилист не почувствовал опасности, и его могли убить. Или другая картинка…»
Перед моими глазами так и встала сцена: Илья сидит в квартире на диване и поджидает Валерию с коньяком. А за дверью некто в черном копошится в замке отмычкой, другой рукой сжимая сверкающий нож. Илья слышит странный звук — и выходит в прихожую. Тут дверь распахивается, и…
Даже мурашки по коже побежали, а волосы встали дыбом. Правильно Ларчик говорит — у меня болезненно развитое воображение.
Ну а теперь можно и в салон отправляться. Стрижку, что ли, сделать? Ну нет, хватит на сегодня самодеятельности. Теперь я — частный детектив, а не чья-то племянница.
* * *Андрей Петрович не без грусти размышлял о неудачном расследовании. В сущности, что ему оставалось делать, кроме как размышлять, покидая этот салон? Он переговорил со всеми, с кем возможно, но не узнал ничего нового. Лариков уже подумывал о том, чтобы отправиться в офис — в самом деле, не ошиваться же здесь целый день!
Неожиданно дверь, ведущая в служебные помещения салона, распахнулась, и на пороге появилась секретарша Васевского, Оксана. Она взволнованным взглядом отыскала высоченную фигуру Ларикова, окликнула его:
— Андрей Петрович!
— Что-то случилось? — стремительно направляясь к секретарше, спросил Лариков.
— Вам звонит Олег Юрьевич, — коротко сказала секретарша и быстро направилась к директорскому кабинету. Лариков последовал за ней, ломая голову, что же такое срочное возникло у Васевского.
Навстречу ему стремглав летел заместитель Васевского, невысокий кряжистый мужичок в костюме-тройке и элегантном кожаном плаще. Он машинально кивнул Ларикову и проследовал своей дорогой.
Приложив к уху дожидающуюся его на краю стола телефонную трубку, Андрей услышал взволнованный голос директора.
— Андрей Петрович, не могли бы вы приехать на пересечение Комсомольской и Ларионовской? — За вежливой формой вопроса, почувствовал Лариков, скрывалось требование, почти что приказ. — Это очень серьезно.
— Разумеется, — не теряя времени, он положил трубку на место.
На пересечении Комсомольской и Ларионовской Лариков оказался очень быстро, благо было недалеко, и сразу увидел директора, стоявшего на тротуаре. Физиономия Васевского отличалась повышенной степенью раскрашенности: кто-то успел оставить на лице директора «Теплого бриза» несколько синяков и кровоподтеков, из носа струилась кровь. У ног Олега Юрьевича застыл поверженный враг — мальчишка лет шестнадцати с небольшим. Лариков не сразу вник в ситуацию.
— Что случилось?
— Вот, смотрите! — директор ткнул пальцем в неподвижное тело, без движения лежащее в октябрьской промозглой грязи. — На меня напали, избили. Пытались мобильный телефон вытащить, но тут уж я не дал. И упустил бы очень важный контракт, если бы вовремя не сообразил позвонить помощнику. Да и как я с такой физиономией отправлюсь заключать договор?
— Олег Юрьевич, а почему вы здесь и без машины? — изумился Лариков. Он считал, что директор крупного предприятия не может быть без машины, да еще отправляясь на заключение столь серьезной сделки.
— Но фирма, с которой мы сотрудничаем, располагается неподалеку от салона, и я всегда хожу до нее пешком — в самом деле, не брать же автомобиль из-за пары кварталов! Дольше припарковывать будет!
Васевский выудил из кармана портсигар и нервно закурил. Он так смотрел на Ларикова, словно ожидал от детектива каких-то объяснений. Андрей Петрович хмуро оглядывал лежащего мальчишку, понимая, что тот не сразу очнется, придет в себя, и обернулся к директору:
— Олег Юрьевич, ваш поступок весьма неразумен! — резко отрезал Лариков. — Вас могли лишить жизни, и никто бы не нашел преступников! Это хорошо, что они не собирались убивать! А если бы… В конце концов вы могли бы вести себя несколько осмотрительнее! Знаете же, что против вас ведется война.
Васевский покорно кивнул. Он был целиком согласен с детективом. А Лариков приступил к форменному допросу: кто, где именно, сколько их было?
Олег Юрьевич с готовностью отвечал: пять молодых парней, одного — этого — он уложил, но тут из подворотни послышался шум, и остальные сбежали.
Они расстались. Васевский отправился в свой салон, оставив малолетку на попечение Ларикова, который особо церемониться не стал, вздернул парнишку, уже несколько пришедшего в себя, за шкирку и рявкнул:
— Кто послал?
Тот внимательно посмотрел на Ларикова. Вероятно, выражение лица Андрея Петровича свидетельствовало о душевном настрое детектива. Лариков был в ярости — он целую неделю гоняется за чертовым преступником, а тому хоть бы хны. Невидим, неслышен, но продолает делать свое грязное дело. И теперь Андрей Петрович намеревался досконально выяснить, кто и зачем подослал парней. — А чего я-то? — вскинулся малолетка, болтаясь в сильной руке детектива и с трудом доставая носками ботинок до земли. — Мне сказали: надо одному придурку морду начистить. А я всегда «за».
— Кто послал?
Тот внимательно посмотрел на Ларикова. Вероятно, выражение лица Андрея Петровича свидетельствовало о душевном настрое детектива. Лариков был в ярости — он целую неделю гоняется за чертовым преступником, а тому хоть бы хны. Невидим, неслышен, но продолает делать свое грязное дело. И теперь Андрей Петрович намеревался досконально выяснить, кто и зачем подослал парней. — А чего я-то? — вскинулся малолетка, болтаясь в сильной руке детектива и с трудом доставая носками ботинок до земли. — Мне сказали: надо одному придурку морду начистить. А я всегда «за».
— Значит, всегда «за»? — ядовито протянул Лариков. — А что ты думаешь о колонии для малолетних? Знаешь, что там с такими, как ты, делают?
— Дядь, ну ты чего? Я ж ничего не делал! — воскликнул мальчишка, заметно сменив тон на подобострастный и соглашательский. — Ну не надо меня в ментовку! Пацаны попросили, я с ними и пошел за компанию! Йога сказал: пошли. Ну и вот…
— Значит, Йога у вас за главного? — поинтересовался Лариков, понимая, что побегать сегодня еще придется, зато, возможно, преступник наконец получит по заслугам. — Ну пошли, отведешь меня к своему Йоге.
— Не, не получится, — напуганно, но уверенно качнул вихрастой головой подросток. — Йогу теперь не найдешь, да и всех наших тоже.
— Как зовут твоего Йогу? — спросил Лариков. И тут же получил ответ:
— Игорь Сергейченко.
— Кто вам приказал избить Васевского?
— Ну, Йоге позвонил один крутой дядька, Мироном назвался, авторитет — во! — и парнишка подтвердил свои восторженные слова известным жестом — сжал кулак и оттопырил большой палец. — Говорит, надо напугать мужика одного, а то зарвался. А мы чего? Мы по понятиям живем.
Андрея Петровича особенно покоробила последняя фраза. Мелочь пузатая, а туда же — по понятиям живут. А что касается авторитета Мирона — вопрос этот несложно прояснить. К несчастью, мальчишка не знал, где Мирон обитает, чем занимается, помимо легендарной преступной деятельности. А за нападение им «подкинули деньжат» — бросили в почтовый ящик Йоги, уже взрослого и снимавшего квартиру.
Лариков отпустил плечо парнишки, буркнув:
— Тебе лучше не говорить своим о нашем разговоре. Если же ты мне наврал — из-под земли достану.
Мальчишка кивнул, уважительно поглядывая на Ларикова снизу вверх, и помчался по дорожке, еле заметно прихрамывая. Лариков же вернулся в салон. Надо было прояснить ситуацию с неизвестным пока Мироном.
Глава 6
Я потянула на себя изящную ручку двери и вошла в салон под несколько безвкусным, но не лишенным романтики названием «Теплый бриз». Меня сразу же окутали тонкие и терпкие ароматы парикмахерской. Ненавязчивая музыка еле слышно лилась из невидимых колонок.
— Девушка, что вам угодно? — осведомилась высокая худая дама с мелированными волосами и проницательными серо-голубыми глазами, с восторгом рассматривая мои рыжие локоны. — Только позвольте вам заметить, вряд ли кто-то решится вас подстричь, — добавила дама, умильно улыбнувшись. Я обратила внимание на карточку, прикрепленную на ее груди. Марфа Гуренко.
— Ну что вы, я и не собиралась стричься, — очаровательно улыбнулась я. — Хочу сделать укладку.
— Ну конечно, прошу вас, — Марфа повела меня к креслу в глубине зала, усадила и поинтересовалась: — А что именно вам требуется?
— Что-нибудь естественное, полагаюсь на ваш вкус.
Я огляделась и не заметила ни одной личности в милицейской форме, что меня искренне порадовало. Не хотелось бы попасться на глаза Ванцову — обязательно обвинит, что я отнимаю у него хлеб насущный. Он не поверит, что я случайно оказалась именно в этом салоне, сотрудника которого убили.
Руки Марфы запорхали над моей головой, погружая меня в состояние, близкое к эйфории. Но я не позволила себе расслабиться, спросила как можно естественнее:
— А почему я не вижу Илью? Он сегодня не работает?
Лицо женщины заметно изменилось, она настороженно осведомилась:
— А откуда вы знаете Илью?
— Я у него как-то делала укладку, мне очень понравилось. И сегодня надеялась, что он окажется на месте, — со всей искренностью, на которую была способна, ответила я и мило улыбнулась, похлопав глазками. После чего позволила себе удивиться: — А почему вы спрашиваете?
Женщина наработанным движением расчесывала мои волосы. На лице ее были написаны душевные колебания — стоит ли посвящать такую юную рыжую особу в подробности ужасной истории. Но истинно женская натура взяла верх — и Марфа решила пообщаться на волнующую весь салон тему.
— Представляете, его убили, — тихо сказала она, и холодные глаза ее подернулись печалью.
Я сразу же вскинулась:
— Неужели? Вы, наверное, шутите! Кому это понадобилось? За что?
Марфа машинально расчесывала мои локоны, перебрасывая их с одного плеча на другое.
— Вот и милиция тоже этим интересовалась, — грустно улыбнулась женщина. — Если бы кто-то знал! Представьте себе, арестовали его девушку, Алису. Может быть, вы даже ее видели, если стриглись у нас здесь раньше, — таинственно поведала мне Марфа. Я вскинула брови, с интересом рассматривая ее зеркальное отражение, а женщина продолжила: — Такая симпатичная девочка, рыженькая. И менты все расхаживали, расспрашивали. Ну мы, конечно, припомнили, что вчера они с Ильей поссорились. Я еще им сказала, что надо бы заняться своей работой, а не устраивать тут разборки. Милиция, разумеется, вцепилась в эту версию. Сняла с нас всех показания. Оказывается, много народа эту их ругань слышали. Но я не верю, что Алиса могла убить Илюшу.
— А у Ильи было много врагов? — неосторожно спросила я, и Марфа недоверчиво покосилась на меня.
— Почему вас это интересует?
— Просто этот молодой человек мне очень понравился, — постаралась я сгладить неловкость и решила-таки приоткрыть карты: — Вы знаете, я постараюсь отыскать убийцу.
— Что-о?
Странно, что глаза парикмахерши не выпрыгнули из орбит: они явно попытались это сделать. Зрачки непомерно расширились, а рот округлился, как бублик. На щеках вспыхнул румянец. Она, наверное, подумала, что я сошла вдруг с ума.
— Как вы собираетесь его отыскать? — наконец обрела дар речи Марфа. — Милиция ведь занимается этим делом.
— Разумеется, — пожала я плечами и, придумав, что сказать дальше, мысленно попросила прощения у Ванцова. — Но неужели вам не известно, как ведутся дела в милиции? У них куча нераскрытых преступлений, и они не слишком стараются. А я бы не хотела, чтобы смерть такого милого и талантливого человека, как Илья, осталась нераскрытой.
— Но вы же совсем юная, — снисходительно посетовала парикмахерша. — Да и не знаете, наверное, как ведутся дела подобного рода.
— Почему же? — тихонько засмеялась я. — Я частный детектив, поэтому, полагаю, опыта мне хватает. Не верите — могу показать лицензию на частную сыскную деятельность.
И снова — удивленное лицо отразилось в зеркале. Но моя уверенность сделала свое дело — и в глазах Марфы появилась искра веры. И я тут же воспользовалась этим.
— Вы мне поможете? — поинтересовалась я. Женщина с готовностью ответила:
— Ну, разумеется, всем, чем смогу. Но насколько я знаю, сыщики не работают за просто так, мы даже можем нанять вас, — не слишком уверенно добавила она, но я покачала головой: мне хватает и одной клиентки, платящей деньги, но этого я говорить не стала, пусть думает, что Сашенька Данич — этакая бессребреница, готовая броситься на поиски убийцы симпатичного человека.
— Вы давно работаете в «Теплом бризе»? — спросила я.
— Ну, конечно, с момента его основания. Как только Олег Юрьевич открыл свое дело, я перешла сюда, — ответила Марфа.
— А Илья? Он тоже с самого начала здесь работал?
— Нет, — покачала головой Марфа. — Он только год назад пришел, но очень быстро занял место ведущего стилиста. Вообще такой милый мальчик, нам всем он очень нравился.
— А как же он так быстро стал ведущим стилистом вашего салона? И кто раньше был на месте Ильи?
Оказывается, раньше, практически с момента основания «Теплого бриза», ведущим стилистом был Роман. Очень приятный молодой человек, но весьма самолюбивый. Неплохой мастер. Но когда Илья пришел работать в парикмахерский салон, всем стало ясно, что он значительно более талантлив. И Роман как-то отодвинулся, его место занял новенький. Разумеется, Роман оскорбился, уволился из салона: место рядового мастера его не устраивало. Причем уход его был бурным, если не сказать скандальным. Карьерный рост играл для Романа слишком большую роль, как и общественное признание. И он сразу невзлюбил Илью, искренне невзлюбил.
Еще одна зацепка! Я обрадовалась. В самом деле, когда человека оттеснили от первого места в коллективе, он может загореться жаждой мести и уж, конечно, к новому фавориту теплых чувств испытывать не будет.