Потом свет померк, и эти четыре сотни плоских миров с их центральной осью исчезли, заменённые сетью кубических тел, которые взрывоподобно удалялись друг от друга и от останков растворяющейся орбитали.
Эти куски тоже сверкали, разрывались на миллиарды огоньков размером с острие иглы; они, угасая, оставляли обломки, которые были уже такими мелкими, что едва различались.
Вавач был теперь вздувшимся, спиралевидно изогнутым диском сверкающих осколков. Он очень медленно расширялся, как кольцо из блестящей пыли на фоне звёзд. Сверкающий, искрящийся центр придавал ему вид гигантского, никогда не мигающего безвекового глаза.
Экран осветился в последний раз. На этот раз невозможно было разглядеть ни одной световой точки. Теперь сияла нечёткая, но разбухшая картина мира, раздроблённого внутренним жаром, который сделал из него кольцеобразное облако, гало белого света с бледнеющим зрачком в центре. Потом видение исчезло, и только солнце освещало расширяющийся нимб аннигилировавшего мира.
Возможно, ещё было что посмотреть на другой длине волны, но экран в столовой был установлен на нормальный свет. Только электронные мозги, только звёздные корабли могли бы превосходно видеть все разрушение, только они были в состоянии полностью оценить его по достоинству. Из всего электромагнитного спектра человеческий глаз без вспомогательных средств видит менее одного процента: единственную октаву излучения из чудовищно длинной клавиатуры оттенков. Сенсоры звёздного корабля увидели бы все, от одного конца спектра до другого, намного более детально и с много меньшей кажущейся скоростью. Представление разрушения Вавача, несмотря на всю его воспринимаемую людьми величественность, совершенно потеряло бы свою зрелищность для не различающих цвета глаз животного. Спектакль для машин, подумал Хорза, и ничего больше. Номер для проклятых машин.
— Чисел… — прошептала Доролоу. Вабслин шумно выдохнул и покачал головой. Йелсон повернулась кругом и посмотрела на Хорзу. Эвигер продолжал глядеть на экран.
— Удивительно, что можно сделать, если как следует взяться, не правда ли… Хорза?
В первый момент он безрассудно подумал, что говорила Йелсон, но это была, конечно, Бальведа.
Она медленно подняла голову. Её глубокие тёмные глаза были открыты. Она казалась оглушённой, и тело её все ещё висело в ремнях безопасности. Но голос звучал твёрдо и ясно.
Хорза увидел, что Йелсон схватилась за парализующий пистолет, подтянула его поближе к себе, но оставила лежать на столе. Она недоверчиво следила за агентом Культуры. Эвигер, Доролоу и Вабслин тоже уставились на Бальведу.
— Что, сели батареи в парализаторе? — спросил Вабслин. Йелсон всё ещё продолжала разглядывать агента Культуры, прищуря глаза.
— Ты немного не в себе, Гравант, или кто ты там на самом деле, — сказала Йелсон. — Это Крайклин.
Бальведа улыбнулась Хорзе. Его лицо оставалось невыразительным. Что делать? Он был истощён, выдохся. Напряжение было слишком сильным. Пусть будет, что будет. Он принял уже достаточно решений.
— Ну? — сказала Бальведа. — Вы скажете им сами или это придётся сделать мне?
Хорза молчал. Он разглядывал лицо Бальведы. Женщина глубоко вздохнула.
— Ну хорошо, тогда скажу я. — Она повернулась к Йелсон. — Его имя Бора Хорза Гобучул, он только воплотился в Крайклина. Хорза — Оборотень с Хиборы, и он работает на идиран. Уже шесть лет. Он подвергся превращению, чтобы стать Крайклином. Предполагаю, ваш настоящий предводитель мёртв. Вероятно, Хорза убил его или по крайней мере оставил где-нибудь в Эванауте или его окрестностях. Мне очень жаль. — Она переводила взгляд с одного на другого, включая маленького робота. — Но если я не очень ошибаюсь, мы все предпримем маленький полет к планете, называемой Миром Шара. Во всяком случае, предпримете вы. У меня такое чувство, что моё путешествие будет чуть-чуть короче — и бесконечно длиннее. — Бальведа одарила Хорзу иронической улыбкой.
— Двое? — спросил робот, ни к кому не обращаясь. — Я сижу в дырявом музейном экспонате сразу с двумя параноиками?
— Это неправда. — Йелсон игнорировала машину и посмотрела на Хорзу. — Это неправда? Она лжёт.
Вабслин повернулся к ним. Эвигер и Доролоу обменялись взглядом. Хорза вздохнул, убрал ноги со стола и сел немного прямее. Он наклонился вперёд, упёрся локтями и подпёр ладонями подбородок. Он наблюдал, чувствовал, пытался оценить настроение разных людей в комнате. Он сознавал отстраненность, напряжение в их телах и время, которое ему понадобится, чтобы вытащить плазменный пистолет у правого бедра. Потом поднял голову, оглядел всех по очереди и остановил взгляд на Йелсон.
— Нет, — сказал он. — Это правда.
Столовую заполнила тишина. Хорза ждал реакции. Вместо этого послышался шум открываемой двери в коридоре, ведущем мимо кают. Все глаза повернулись к входу.
Появился Нейсин, одетый лишь в грязные кальсоны. Волосы его были взлохмачены и торчали во все стороны, глаза как щёлочки, кожа в мокрых пятнах, а лицо было очень бледным. Через всю столовую потянуло запахом спиртного. Нейсин огляделся, зевнул, кивнул остальным, неуверенно показал на несколько ещё не убранных черепков и объявил:
— В этой комнате такой же свинарник, как и в моей каюте. Можно подумать, мы совершали какие-то манёвры. Извините. Думаю, пора поесть. А потом опять отправлюсь в постель.
Он ещё раз зевнул и исчез. Дверь закрылась.
Бальведа тихо засмеялась. Хорза заметил в её глазах слезы. Остальные выглядели только сбитыми с толку.
— Этот хитроголовый, вероятно, сейчас единственный беззаботный в этом передвижном дурдоме, — сказал робот. Он повернулся на столе к Хорзе, ободрав столешницу. — Ты серьёзно утверждаешь, что являешься одним из этих легендарных людей-оборотней? — надменно спросил он.
Хорза опустил взгляд на стол, потом заглянул в насторожённые, недоверчивые глаза Йелсон.
— Да, именно так.
— Они же вымерли, — заметил Эвигер.
— Они не вымерли. — Узкое, тонко обрисованное лицо Бальведы на миг повернулось к старику. — Но сейчас они часть идиранской сферы. Некоторые из них всегда поддерживали идиран; остальные либо разбрелись, либо сказали себе, что тоже могут союзничать с идиранами. Хорза относится к первой группе. Терпеть не может Культуру. Он доставит вас всех на Мир Шара, чтобы добыть для своих идиранских господ мозг с разбитого корабля. Мозг Культуры. Чтобы очистить Галактику от мешающего человечества и предоставить идиранам свободу действий…
— Достаточно, Бальведа, — сказал Хорза. Она пожала плечами.
— Ты Хорза? — Йелсон указала на него. Он кивнул. Она покачала головой. — Не верю. Я постепенно соглашаюсь с роботом, что вы оба сумасшедшие. Ты получил сильный удар по голове, Крайклин, а у вас, леди… — она посмотрела на Бальведу, — мозги в беспорядке вот от этой штуки. — Йелсон подняла парализатор и снова положила на стол.
— Не знаю. — Вабслин почёсывал голову и разглядывал Хорзу, будто тот был выставочным экспонатом. — Я уже давно нахожу капитана немного странным. Он не очень похож на него тем, что творил в системном корабле.
— А что вы натворили, Хорза? — поинтересовалась Бальведа. — Я, кажется, что-то пропустила. Как вам удалось уйти с него?
— Я улетел, Бальведа. Проложил себе дорогу с помощью ядерных двигателей и лазера.
— Действительно? — Бальведа со смехом откинула голову назад. Она смеялась, но смех её звучал слишком громко и слишком быстро на глазах выступили слёзы. — Хо-хо. Ну, я удивлена. Я уже думала, что вы наш.
— Когда вы узнали это? — спокойно спросил он. Она шмыгнула носом и попыталась вытереть его плечом.
— Что? Что вы не Крайклин? — Она провела языком по верхней губе. — О, прямо перед вашим появлением на борту. Мы использовали микроробота, похожего на муху. Он был запрограммирован садиться на каждого, кто приближался к кораблю во время его пребывания в Малой Грузовой Бухте и брать пробы кожи, волос или чего-нибудь ещё. Мы идентифицировали вас по вашим хромосомам. Снаружи был ещё один агент; он должен был направить свой эффектор на управление бухтой, когда заметит, что вы начинаете стартовую подготовку. Я должна была… сделать всё, что удастся, как только вы появитесь, чтобы убить вас, захватить в плен, вывести из строя корабль, что угодно. К сожалению, меня слишком поздно проинформировали. Боялись, если меня предупредят, могут подслушать.
— Это тот самый шум из её сумки, который ты слышала, — сказал Хорза Йелсон, — перед тем, как я её оглушил. — Он снова повернулся к Бальведе. — Я выбросил все ваши вещи, Бальведа. Через вакуум-трубу. Ваша бомба взорвалась.
Бальведа будто чуть сильнее обвисла в своём кресле. Она надеялась, предположил Хорза, что её снаряжение все ещё на борту. Как минимум, она надеялась, что бомбу можно будет взорвать, и если уж ей придётся умереть, то не напрасно и не одной.
— Ах да, — пробормотала она, глядя вниз, на стол. — Вакуум-труба.
— А что с Крайклином? — поинтересовалась Йелсон.
— Он мёртв, — ответил Хорза. — Я его убил.
— Вот, значит, как. — Йелсон забарабанила пальцами по столу. — Я не знаю, действительно ли вы оба сошли с ума или всё-таки говорите правду. И то и другое ужасно.
Она посмотрела на Бальведу и Хорзу и, подняв брови, сказала мужчине:
— Вообще-то, если ты действительно Хорза, то я рада видеть тебя куда меньше, чем мне казалось раньше.
— Мне очень жаль, — заверил он её. Она отвернулась.
— Я всё ещё думаю, что было бы лучше вернуться на «Цель изобретения» и передать все дело властям. — Робот чуть приподнялся над столом и огляделся. Хорза нагнулся вперёд и постучал машину по корпусу. Она повернулась к нему.
— Машина, — сказал он, — мы летим на Мир Шара. Если ты хочешь вернуться на системный корабль, я с удовольствием суну тебя в вакуум-трубу и заставлю проделать весь путь туда в одиночку. Но если ты ещё хоть раз заговоришь о возвращении и честном судопроизводстве, я задую твой проклятый синтетический мозг. Дошло?
— Как ты смеешь так со мной разговаривать! — закричал робот. — Имей в виду, что Актом Великого Ведомства Вавача о свободе воли я объявлен аккредитованным свободным конструктом, одарённым сознанием и обладающим всеми гражданскими правами Гетерократии Вавача. Я почти выплатил затраты на моё производство, а потом мне будет позволено делать всё, что для меня подходит, и я уже получил разрешение на обучение прикладной паратеологии в университете…
— Ты не собираешься заткнуть свой проклятый… громкоговоритель и послушать? — сердито прервал Хорза непрерывный монолог машины. — Мы не на Ваваче, и меня не интересует твоя проклятая разумность или сколько ты там имеешь дипломов. Ты на моём корабле и будешь делать то, что прикажу я! Хочешь покинуть корабль? Тогда немедленно уходи и лети назад к тому, что осталось от твоей драгоценной дурацкой орбитали. Если остаёшься, подчиняйся моим приказам. Или станешь кучей металлолома.
— Другого выбора у меня нет?
— Нет. Используй свой дипломированный разум и решай побыстрее!
— Я… — Робот поднялся со стола и снова опустился. — Хм-м, — сказал он. — Ну хорошо. Я остаюсь.
— И подчиняешься всем приказам?
— И подчиняюсь всем приказам.
— Хорошо, тогда ты…
— …в разумных границах.
— Машина! — Хорза схватился за плазменный пистолет.
— Ах ты мой хороший! — вздохнул робот. — Чего тебе ещё надо? Технический прибор? — Голос его звучал надменно. — Сила моего разума не снабжена кнопкой «Выключить», я не могу решиться на то, чтобы не иметь никакой свободы воли. Конечно, я могу поклясться повиноваться всем приказам без оглядки на последствия, я мог бы даже торжественно пообещать пожертвовать за тебя своей жизнью, если ты этого потребуешь, но тогда я обманул бы тебя, чтобы спасти свою жизнь.
Я клянусь быть послушным и верным, как любой член твоего человеческого экипажа… На самом деле я буду самым послушным и самым верным членом. Ради Бога, человек, чего тебе ещё от меня надо, во имя разума?
Коварный ублюдок , подумал Хорза.
— Ну, — сказал он, — кажется, я должен этим удовлетвориться. А теперь ты можешь…
— Но я обязан немедленно известить тебя, что по условиям моего вышеназванного конструктивного соглашения, моего договора об оплате кредита за моё изготовление и контракта о моих занятиях из-за громадного удаления моей персоны от рабочего места до моего возвращения к ним ты обязан взять на себя оплату взносов за оговорённые долги и, кроме того, избегать опасности нарушать гражданский и уголовный…
— Ад и проклятие, робот! — прервала его Йелсон. — Не право ли ты собрался изучать?
— Я беру на себя всю ответственность, машина, — объявил Хорза. — А теперь заткни…
— Надеюсь, ты соответственно застрахован, — пробормотал робот.
— …клапан!
— Хорза? — спросила Бальведа.
— Да, Перостек? — Он с чувством облегчения повернулся к ней. Её глаза сверкали.
Она опять облизнула верхнюю губу, потом опустила голову и уставилась на стол.
— Что будет со мной?
— У меня мелькала мысль, — медленно ответил Хорза, — вышвырнуть вас через вакуум-трубу… — Он увидел, как она напряглась. Йелсон напряглась тоже; она повернулась к нему, сжала кулаки и открыла рот. — …Но вы можете, — продолжал он, — кое в чём быть мне полезны и кроме того… ну, назовите это сентиментальностью. — Он улыбнулся. — Конечно, вам придётся вести себя прилично.
Бальведа подняла на него взгляд. В её глазах замерцала надежда и одновременно печаль боязни надеяться раньше времени.
— Вы серьёзно? — тихо спросила она. Хорза кивнул.
— Серьёзно. Вообще-то я совсем не собирался убирать вас, не разузнав, как вам удалось уйти с «Руки Бога».
Бальведа расслабилась и перевела дыхание. Потом тихо рассмеялась. Йелсон враждебно посмотрела на Хорзу, продолжая барабанить пальцами по столу.
— Йелсон, — сказал Хорза, — вы с Доролоу… разденете Бальведу. Заберёте одежду и всё остальное. — Он чувствовал, как все смотрели на него. Бальведа в наигранном ужасе подняла брови. — Я хотел бы, чтобы вы, когда она будет голой, провели медицинскими приборами с ней всевозможные тесты, чтобы мы были уверены, что она не имеет на себе никаких фальшивых кожаных мешков, никаких имплантатов и никаких протезов. Используйте ультразвуковой и рентгеновский аппараты и всё, что ещё есть в нашем распоряжении! Будьте готовы подыскать ей что-нибудь из одежды. Суньте её костюм в вакуум-трубу и выбросите. А также все украшения и личные вещи, независимо от их вида и размера и без оглядки на то, как бы невинно они ни выглядели.
— Может, нам её вымыть и умастить, облачить в белые покровы и положить на каменный алтарь? — ядовито спросила Йелсон. Хорза покачал головой.
— Я хотел бы, чтобы её очистили от всего, что может использоваться в качестве оружия или превратиться в него. К новейшим приборам, которыми Культура снабжает своих ОО-агентов, относятся так называемые запоминающие формы, который могут походить на значок, или медальон… — он улыбнулся Бальведе, и та саркастически кивнула в ответ, — или что-нибудь ещё. Но когда с ними хотят что-то сделать — прикасаются к ним в нужном месте, увлажняют, говорят определённое слово, — они могут стать коммуникатором, оружием или бомбой. Я не хочу рисковать. И иметь на борту что-нибудь опаснее самой мисс Бальведы.
— А когда прилетим на Мир Шара? — спросила Бальведа.
— Мы дадим вам тёплую одежду. Если умело закутаться, с вами ничего не случится. Но ни скафандра, ни оружия.
— А мы? — поинтересовался Эвигер. — Что придётся делать нам, когда ты доберёшься до цели? Конечно, если тебя туда пропустят, в чём я сомневаюсь.
— Этого я и сам пока не знаю, — честно ответил Хорза. — Возможно, вам придётся меня сопровождать. Сначала я должен посмотреть, что можно предпринять для схем безопасности корабля. Возможно, вы сможете остаться на борту. Но может случиться, что вам придётся наступить в дерьмо вместе со мной. Там живут ещё несколько Оборотней, таких же как я, но они не работают на идиран. Они смогут принять вас к себе, если моё задание потребует более долгого отсутствия. Разумеется, если кто-нибудь захочет пойти со мной… — он посмотрел на Йелсон, — мы могли бы провести это как нормальную операцию с соответствующим распределением добычи и так далее. Если «ВЧВ» мне больше не понадобится, некоторые из вас, возможно, могли бы взять его себе, использовать по своему усмотрению или продать — тогда это ваше дело. Но как бы то ни было, как только я выполню свою миссию на Мире Шара — или по крайней мере сделаю все, чтобы её выполнить, — вы будете вольны делать всё, что вам угодно.
Йелсон смотрела на него, но потом отвернулась и покачала головой. Вабслин смотрел в пол, Эвигер и Доролоу уставились друг на друга. Робот молчал.
Хорза неловко поднялся.
— А теперь, Йелсон, вы с Доролоу займитесь, пожалуйста, мисс Бальведой…
Йелсон вздохнула и с подчёркнутым нежеланием поднялась. Доролоу начала развязывать ремни на теле агента Культуры.
— И будьте очень осторожны, — добавил Хорза. — Пока одна делает свою работу, другая должна всё время находиться на безопасном расстоянии и держать её под прицелом.
Йелсон что-то пробормотала себе под нос и нагнулась, чтобы взять со стола пистолет-парализатор. Хорза повернулся к Эвигеру.
— По-моему, кто-то должен рассказать Нейсину обо всём этом волнении, которое он пропустил, ты не находишь? Эвигер помедлил и кивнул.
— Да, Крайк… — Он запнулся и больше ничего не сказал, только встал и быстро ушёл по коридору к каютам.
— Думаю, надо открыть носовой люк и взглянуть на лазер, если ты не возражаешь, Крайклин, — сказал Вабслин. — Ой, то есть… Хорза. — Инженер нахмурился и почесал голову. Хорза кивнул. Вабслин поискал чистую и целую чашку, налил у раздачи чего-то холодного, выпил и исчез в том же коридоре.