Говоря начистоту, что еще может сделать страна, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание? Вторгнуться в США? Сделать Скарлетт Йоханссон президентом? Покрасить всю территорию в розовый цвет? Мир действительно несправедлив.
Экономический рост и экономическое развитие
Экономическое развитие как развитие производственных возможностей
Если экономика маленькой африканской страны росла намного быстрее, чем экономика Китая, то почему мы не слышали об «экономическом чуде» Экваториальной Гвинеи – ведь о китайском слышим постоянно?
Разница в размере представляет собой одну из причин: очень маленькие страны легко игнорировать, даже если они показывают хорошие результаты. Однако большинство людей не воспринимают феноменальный рост доходов Экваториальной Гвинеи всерьез, потому что он связан с полезными ископаемыми. В экономике страны ничего не изменилось, кроме того, что в 1996 году здесь нашли огромный запас нефти. Исчезни нефть – и страна постепенно снова вернулась бы на позицию одной из беднейших в мире, как это было раньше, потому что больше она ничего не производит{84}.
Я не утверждаю, что все страны, обеспечившие быстрый рост экономики благодаря природным ресурсам, таким как нефть, минералы и сельское хозяйство, похожи на Экваториальную Гвинею. В XIX веке США заметно ускорили темпы экономического роста за счет полезных ископаемых. Финляндия, используя свое положение страны с одним из самых богатых лесных ресурсов, в XX веке по большей части полагалась на лесозаготовки для экспорта. Рост экономики в Австралии до сих пор сильно зависит от продажи за границу полезных ископаемых.
От других подобных случаев Экваториальную Гвинею отличает то, что рост ее экономики не был достигнут за счет увеличения производственного потенциала. США дают нам лучший пример для сравнения{85}. В конце XIX века Штаты быстро становились не только самой мощной промышленной державой в мире, но и ведущим мировым производителем практически всех коммерчески значимых минералов. Однако страна получила данный статус не просто потому, что в ее распоряжении оказалось большое количество месторождений полезных ископаемых. Это случилось в значительной степени благодаря тому, что она создала впечатляющие производственные мощности для эффективной разведки, добычи и переработки минеральных ресурсов; до середины XIX века США никогда не были ведущим мировым производителем хоть какого-нибудь сырья. В противоположность этому Экваториальная Гвинея не только не может производить что-либо, кроме нефти, она не способна производить даже саму нефть: всю ее выкачивают американские компании.
Хотя это крайний случай, опыт Экваториальной Гвинеи убедительно показывает, что экономический рост, то есть расширение объема производства (или дохода) страны, вовсе не то же самое, что экономическое развитие.
Не существует повсеместно согласованного определения экономического развития. Но я считаю его процессом экономического роста, основанного на увеличении производственных мощностей в стране: ее способности организовывать и, что более важно, преобразовывать свою производственную деятельность.
Страна с малыми производственными мощностями даже не может быть уверенной в ценности того, что она производит
Когда страна имеет низкие производственные мощности и полагается на добычу природных ресурсов или продукты, изготовленные дешевой рабочей силой (скажем, недорогие футболки), она не просто получает низкий доход. Она даже не может быть уверенной в том, что в долгосрочной перспективе то, что она производит сейчас, останется по-прежнему ценным.
Автоматизация, уничтожающая целые профессии, – настолько часто повторяющаяся тема в экономическом развитии, что она не нуждается в дальнейшем обсуждении. Просто подумайте об исчезнувших профессиях, от которых сегодня остались только названия: ткачи, кузнецы, колесники и другие.
Что еще более важно, государства с превосходящими других производственными мощностями могут даже разрабатывать заменители природных ресурсов, значительно снижая доходы тех стран, которые зависят от их экспорта. После того как в середине XIX века Германия и Великобритания разработали технологии, позволяющие синтезировать природные химические вещества, некоторые страны пережили существенное снижение доходов. Гватемала привыкла зарабатывать достаточно много денег, будучи основным производителем кошенили – красителя малинового цвета, видеть который в своих одеждах желали папа римский и европейские монархи, – но так было до изобретения искусственного красителя ализарина, тоже дававшего при окрашивании малиновый цвет. Чилийская экономика погрузилась в годы кризиса, когда в начале XX века был разработан процесс Габера – Боша для производства химических заменителей селитры, главным экспортером которого являлась эта страна.
Изменения в технологии лежат в основе экономического развития
Еще не так давно того, кто смог бы управлять тысячью лошадей одновременно, переносить сотни книг в кармане, генерировать сильное тепло без огня, превращать тысячи литров морской воды в пресную или шить одежду из камня, назвали бы волшебником. Я сейчас не говорю о тех, кто сжигал «ведьм» на кострах в средневековой Европе. Даже в начале XX века, когда мир уже не настолько сильно отличался от современного, все эти вещи считались абсолютно невозможными. Но сегодня они стали повседневностью во многих странах. Большинство из вас, скорее всего, догадались, что означает все перечисленное, кроме последнего – то, что неведомо большинству людей, делают в Северной Корее: из известняка там производят синтетическое волокно, называемое виналон или винилон[90].
Все эти «волшебные» разработки стали возможными только потому, что мы постоянно изобретали более совершенные технологии – лучшее оборудование и лучшие химические процессы. Начиная с технологии доменной плавки на коксе Абрахама Дарби в сталелитейной промышленности и челнока-самолета[91] Джона Кея для ткачей, появившегося в начале XVIII века, бесконечный поток технологий принялся менять мир. (Мы обсуждали некоторые из них в главе 3.) Паровой двигатель, двигатель внутреннего сгорания, электричество, органическая химия, корабли из стали, телеграф (проводной и беспроводной), самолеты, компьютеры, ядерный синтез, полупроводники и оптоволоконные технологии – вот только наиболее важные примеры. Сегодня активно развиваются генная инженерия, возобновляемые источники энергии, «передовые» материалы (например, графен) и нанотехнологии.
В первые дни промышленной революции новаторство зачастую было уделом мечтателей-одиночек. В результате до конца XIX – начала XX веков многие технологии были известны по именам их изобретателей: челнок-самолет Кея, паровой двигатель Уатта, метод Габера – Боша и другие.
С конца XIX века технологии становились все более сложными и все реже их изобретали отдельные люди. Компании приступили к разработке новых технологий с помощью НИР в своих корпоративных лабораториях. Примерно в это же время правительства тоже начали активно инвестировать в разработку новых технологий, либо создавая общественные научно-исследовательские лаборатории (особенно в сельском хозяйстве), либо с помощью субсидирования исследовательской деятельности частного сектора.
Сегодня технологические разработки возникают в результате организованных коллективных усилий внутри и вне производственных предприятий, а не вдохновения одного человека. Очень немного новых современных технологий носят имена своих создателей, и это свидетельствует о коллективизации инновационного процесса.
Технологии – это еще не все: важность организации работы
Рост производственного потенциала представляет собой результат отнюдь не только технологического развития в узком смысле (появления новых видов машин и химических веществ). Многие нововведения связаны с улучшением организационных навыков или, если хотите, методов управления.
В начале XIX века производительность заводов повысилась благодаря выстраиванию работников в цепочку в соответствии с порядком выполнения задач технологического процесса. Так родилась сборочная линия. В конце XIX века сборочная линия была поставлена на конвейерную ленту. Движущаяся сборочная линия дала капиталистам возможность увеличивать темп работы, просто ускоряя движение ленты.
За пределами отраслей промышленности (например, автомобилестроительной), где одна непрерывная линия сборки в основном решает, кто что делает и с какой скоростью, улучшения в организации рабочего процесса были важным источником роста производительности – здесь имело значение, как расставляется оборудование, как работникам выдаются задания, где хранятся детали и полуфабрикаты и тому подобное. Эти вещи кажутся само собой разумеющимся для экономистов, но они до сих пор иногда не вполне очевидны для некоторых производителей, особенно в развивающихся странах.
За пределами отраслей промышленности (например, автомобилестроительной), где одна непрерывная линия сборки в основном решает, кто что делает и с какой скоростью, улучшения в организации рабочего процесса были важным источником роста производительности – здесь имело значение, как расставляется оборудование, как работникам выдаются задания, где хранятся детали и полуфабрикаты и тому подобное. Эти вещи кажутся само собой разумеющимся для экономистов, но они до сих пор иногда не вполне очевидны для некоторых производителей, особенно в развивающихся странах.
Расцвет фордизма, или Система массового производства
Помимо более эффективной организации рабочего процесса, предпринимались попытки повысить производительность труда самих рабочих. Наиболее важным в этом отношении был тейлоризм, названный в честь Фредерика Тейлора (1856–1915), американского инженера, а впоследствии гуру менеджмента. Тейлор утверждал, что процесс производства должен быть разделен на простейшие возможные операции и что рабочих следует обучить наиболее эффективным способам их выполнения, основанным на научном анализе процесса работы. По этой причине данный подход также называют научными методами управления.
Из комбинации движущейся производственной линии и тейлористского принципа в начале XX века родилась система массового производства. Ее часто называют фордизмом, потому что впервые она была усовершенствована – но не изобретена, как принято считать, – Генри Фордом в 1908 году для завода, выпускающего его автомобиль модели «T». По идее, затраты на производство могли быть сокращены за счет выпуска большого объема стандартизированной продукции с использованием стандартизированных деталей, специального оборудования и движущейся сборочной линии. Это также позволило бы сделать работников более заменяемыми и, таким образом, их стало бы легче контролировать, потому что для выполнения стандартных задач им требуются относительно несложные навыки.
Несмотря на то что Форд сделал своих работников легко заменимыми, он хорошо платил им, понимая, что его метод производства не работает в отсутствие «массового» рынка, то есть большого количества людей с приличными доходами, которые смогут купить много произведенной продукции. Когда система массового производства получила широкое распространение в США и Европе после Второй мировой войны, рост заработной платы расширил рынки, что дало толчок к увеличению объемов выпуска продукции, а это, в свою очередь, привело к росту эффективности производства благодаря распределению постоянных издержек (на установку производственного оборудования) на больший объем продукции.
Система массового производства оказалась настолько эффективной, что даже Советский Союз перенял ее. Вначале в СССР развернулась серьезная дискуссия об уместности этой системы из-за ее очевидного неблагоприятного влияния на рабочих. Она разрушала внутреннюю ценность работы, делая ее упрощенной и повторяющейся, параллельно значительно снижался контроль работником своего трудового процесса; но стандартизированные задачи упрощали наблюдение за персоналом и управление им, а интенсивность работы при необходимости легко увеличивалась за счет повышения скорости конвейера. В конце концов эффективность системы была признана настолько впечатляющей, что советские экономисты все-таки решили ее позаимствовать.
Изменения в системе массового производства: система бережливого производства
Массовое производство и сегодня, спустя столетие с момента его изобретения, составляет основу нашей производственной системы. Однако с 1980 года оно было переведено на другой уровень с помощью системы бережливого производства, впервые разработанной в Японии.
Система бережливого производства, применением которой прославилась компания Toyota, характеризуется тем, что детали на завод поставляются точно в срок, в результате чего исключаются затраты на хранение. Взаимодействуя с поставщиками в том, что касается повышения качества поставляемых деталей (это называется «бездефектными поставками»), компания значительно снижает потребность в доработке и наладке продукта, сошедшего со сборочной линии, что было распространенной проблемой на заводах, где применялась система Форда. Компания также использует оборудование, позволяющее быстро переключаться между различными моделями (например, дающее возможность быстро заменить штампы), следовательно, она способна предложить гораздо большее разнообразие продуктов, чем система Форда.
В отличие от прежнего подхода, в системе компании Toyota не принято относиться к работникам как к взаимозаменяемым деталям. Наоборот, здесь персонал вооружают различными навыками, дают ему возможность проявить инициативу в организации своего труда и даже позволяют предлагать незначительные технологические усовершенствования. Считается, что инновации, возникшие таким образом, имели решающее значение в установлении технологического превосходства Японии в отраслях, где качество имеет большое значение.
Факторы производственного потенциала на макроэкономическом уровне
Усовершенствованные технологии и улучшенные принципы организации работы компаний – не единственное, что определяет производственные возможности экономики. На ее производственный потенциал влияют возможности, которыми обладают субъекты экономической деятельности помимо компаний, такие как правительства, университеты, научно-исследовательские институты или образовательные учреждения. Они так или иначе содействуют расширению производства и повышению производительности труда. Их вклад заключается в поставке производственных ресурсов: инфраструктуры (например, дорог, оптоволоконных сетей), новых технологических идей и квалифицированных кадров.
Производственный потенциал экономики зависит и от эффективности функционирования экономических институтов. Институты корпоративной собственности и финансовых операций определяют стимулы для долгосрочных инвестиций в оборудование, обучение персонала и научные разработки, повышающие продуктивность. Не менее важны институты, влияющие на готовность субъектов экономической деятельности идти на риск и принимать изменения, подобные закону о банкротстве и социальном государстве (о них мы говорили в главе 3). Институты, которые поощряют социально продуктивное сотрудничество, тоже имеют большое значение: например, отраслевые ассоциации содействуют совместному изучению внешнего рынка, а государственные научно-исследовательские институты предоставляют разработки для фермерских хозяйств или небольших фирм.
Не менее важны и институты, определяющие эффективность диалога между различными субъектами экономической деятельности: правительством, коммерческими компаниями, профсоюзами, общественными организациями (например, инициативными группами по вопросам бедности или защите прав потребителей), университетами и другими учебными заведениями. Примеры включают формальные и неформальные каналы общения между правительством и деловыми кругами, консультации правительства с общественными организациями, переговоры между работодателями и профсоюзами, а также сотрудничество между производственными предприятиями и университетами.
Реальные числа
Не зная, является ли показатель темпа роста валовым или на душу населения, можно получить искаженное представление о реальном положении дел
Когда вы сталкиваетесь с показателями темпов роста, необходимо проверить, относятся они к валовым или к показателям на душу населения. То, что я говорю, может казаться очевидным, но, не определившись с этим, вы получите довольно искаженное представление о реальном положении дел в мире.
Если вы контролируете показатели роста в одной стране в течение относительно короткого периода времени, скажем нескольких кварталов или лет, не так важно, что вы оперируете темпами роста валовых показателей вместо рассчитанных на душу населения. Но если вы сравниваете показатели разных стран за относительно долгий период, очень важно использовать именно показатели роста на душу населения. С 2000-го по 2010 год в США ВВП рос со скоростью 1,6 процента, а в Германии – 1 процент. Оперируя этими цифрами, вы можете решить, что у США дела шли значительно лучше. Однако за то же самое время рост населения в США происходил со скоростью 0,9 процента, а в Германии – 0,1 процента. Это означает, что динамика роста дохода на душу населения в Германии была гораздо лучше: там темпы роста составили 1,1 процента в год – по сравнению с США, с их 0,7 процента{86}.