Ксения засмеялась холодным отчётливым смехом – ха-ха-ха. Видимо, выразила своё отношение к тому, что глупый Владислав позволил себе сравнивать их друг с другом!
У Лены зазвонил мобильный телефон, и все на неё оглянулись. Она вытащила трубку из кармана, и у неё сделалось растерянное лицо.
– Да, – она отвернулась и заговорила приглушённо, – здравствуйте. Мы… здесь, на корабле. То есть на теплоходе. Хорошо. Хорошо. Обязательно.
– Кто звонил? – осведомилась Розалия, как только она положила трубку.
– Управдом, – соврала Лена. – Они спрашивают, где мы и куда девать счета.
– Пусть куда хотят, туда и девают.
– Я так и сказала.
– Сладун, после завтрака у нас моцион. – Розалия поднялась и приняла Герцога Первого на бюст. – Наташенька, мы немного погуляем по палубе. Не беспокойтесь за нас, я глаз с него не спущу после всех этих ужасных происшествий! Лена, идём!
– Да, да.
– Распорядись, чтобы нам на корму подали кофе с молоком и песочные корзиночки с малиной и голубикой. Только если свежие!..
– Конечно, Розалия Карловна.
И они выплыли из салона и медленно поплыли мимо окон.
Унизанной перстнями рукой Розалия гладила по голове Герцога Первого и что-то напевала себе под нос. Сзади плелась Лена с клетчатым пледом и корзиной.
В корзине, Таша уже давно заметила, лежали книги, журналы, очки и панама.
– Какая отвратительная старуха, – сказал Богдан. – Достоевский!
– Хейфец, – поправил Владимир Иванович. – Ей фамилия Хейфец, а не Достоевский.
Богдан дёрнул головой:
– Она угнетатель, паразит! Мучной червь, жидовка!
– У-у-у, – протянул Степан Петрович, поднимаясь, – православие, самодержавие, народность? Ты ж вроде образованный, блогер? Или ты примитивный?
– Она угнетает Лену, вздохнуть ей не даёт! Отвратительная, злобная, жирная жаба!
– Вив ля революсьон Гондурена! – провозгласил Степан. – Станешь бороться за права домашней прислуги? Освободим женщин от многовекового рабства?
– Степан Петрович, можно вас на минутку? – сказала в дверях угнетаемая Лена. – На два слова!
Тут Таша уж никак не смогла себя сдержать – хотя пыталась, пыталась!.. Она посмотрела на Наталью Павловну – та незаметно кивнула, – и выскочила на палубу следом за Степаном.
Он с Леной разговаривал в некотором отдалении, Таша подбежала и схватила Степана за руку. Они замолчали.
– Ничего не случилось?
Лена вздохнула, вид у неё был то ли несчастный, то ли встревоженный.
– Ничего особенного.
– Степан Петрович, что случилось?
Тот посмотрел на неё и усмехнулся.
…Ничего из этого не вышло. Он очень старательно отводил от неё глаза – всё утро отводил, весь завтрак! – когда она явилась, в кудрях и бледных маках на платье, даже не взглянул, и вообще он дал себе слово!..
И ничего не вышло.
– Приехал сын Розалии Карловны, – объяснил он Таше. – Лев… как его?
– Иосифович.
– Во-от, Лев Иосифович приехал. И хочет поговорить… со мной, Лен?
– С вами или с Владимиром Ивановичем. Я же ему каждый вечер доклад делаю! Всё рассказываю. Он знает, что вы и Владимир Иваныч в нас участие принимаете. Степан Петрович, – вдруг сказала она умоляюще и оглянулась, – я ведь на минутку отошла за этими корзиночками с малиной как будто. Вы уж пожалуйста! Розалия Карловна не должна знать, что Лев Иосифович здесь. Она страшно разволнуется, только сердечного приступа нам не хватает! А он ждёт. Там, на пристани. На теплоход не хочет подниматься.
– Конечно, Лена! Как его найти?
– Он в кафе «Ярославец», прямо на набережной. Представительный такой мужчина, высокий! Да вы узнаете, копия Розалии Карловны!..
И она быстро пошла прочь по палубе.
– Можно мне с вами, Степан Петрович?
Он сверху взглянул на Ташу ещё раз.
– Мы с тобой вчера вроде на «ты» перешли.
– Пожалуйста, возьми меня с собой, – повторила Таша. – Мне же тоже… очень важно.
– Что тебе важно? – он не хотел, он не специально так спросил, но получилось, что спросил с нежностью.
– Мне важно знать, что происходит, – сказала Таша. – Во-первых, это моё последнее путешествие. Во-вторых, это всё меня касается тоже!
– Не знаю, вон Ксению ничего не касается, – сказал Степан. – И почему это твоё последнее путешествие? Что за ерунда?
На лесенке он подал ей руку, она схватила его ладонь, как будто на самом деле могла упасть, подобрала подол длинного платья в маках, и пахло от неё свежестью, немного шампунем, речной водой, вольным ветром.
– Ну просто у меня такого отпуска больше не будет, – очень понятно объяснила Таша. – Интересно, зачем он приехал, этот Лев? Что ему нужно? И почему он хочет встретиться на набережной, а не на теплоходе?
– Мы сейчас всё узнаем, не торопыжничай.
Тут она остановилась. Потому что не поверила своим ушам.
– Как ты сказал?
– Что я «как сказал»?
– Вот сейчас.
Он подумал немного.
Ему хотелось взять её обеими руками за талию, приподнять и поцеловать в губы. Он даже представил себе, как это будет. Прямо здесь, в толпе. Она вся была пышная, с ямочками, глаза блестели, кудри развевались, и ещё эти маки на платье!..
– Стёп, ты сказал – не торопыжничай, да?
Он кивнул. Наверное, он именно так и сказал. По всей видимости, так сказал.
– Ну вот. – Она улыбнулась ему счастливой улыбкой. – У меня так дед говорил! Он всегда мне говорил – не торопыжничай, хотя это неправильное слово! А после него мне так никто не говорил.
– Хорошо, – тускло сказал Степан Петрович.
Держа за руку, он протащил её через толпу, как буксир маленькую баржу, они поднялись по ступеням и оказались над набережной, по которой в обе стороны шёл народ, и насколько хватало глаз повсюду стояли белые теплоходы.
– Какая красота, – сказала Таша. – Степан, посмотри, какая красота!
Возле кафе «Ярославец» были приткнуты три или четыре машины, одна из них чем-то привлекла внимание Степана. Он взглянул раз, потом ещё раз, приостановившись.
– Интересно, – сказал он себе под нос.
– Что?
Под белыми просторными тентами сидели несколько человек. Отсюда открывался вид на Волгу и на гигантскую, усеянную народом лестницу. Таша опять засмотрелась. А когда повернулась, оказалось, что к ним навстречу поднялся высокий человек в просторном светлом костюме.
Он помедлил и сделал шаг.
– Лев, – представился он. – А вы… с теплохода?
– Степан меня зовут, а это Таша. Розалия Карловна сейчас на корме принимает солнечные ванны.
Лев улыбнулся. Ничего он и не похож на Розалию, оценила Таша, или, может, похож, но совсем немного.
– Присаживайтесь. – Лев сделал приглашающий жест. – Позавтракаете?
– Спасибо, мы уже назавтракались.
– Тогда кофейку? С коньячком?
Они устроились за столом – ветер трепал и забрасывал льняную скатерть.
Поговорили о погоде и волжских красотах, дожидаясь, когда принесут коньяк и кофе.
– Степан Петрович, – начал Лев, когда официант отошёл. – Я хотел бы понять вот что: насколько серьёзное положение?
– Положение? – Степан глотнул кофе из крохотной чашки, Лев Иосифович – коньяку из пузатого бокала.
А Таша ничего глотать не стала.
– Насколько я понимаю, вчера произошло убийство. И – опять же, если я правильно понимаю, – в деле замешаны драгоценности моей матери.
Степан кивнул.
Лев покачал головой сокрушённо. У него были очень внимательные, настороженные глаза.
– Вот ведь… история. – И он ещё глотнул из бокала. – Я должен как-то эвакуировать мать или нет никакой угрозы?
– А она согласится на… эвакуацию?
– Да в том-то и дело, что нет! Вы не знаете мою мать!
– Знаю! – сказал Степан Петрович, и они улыбнулись друг другу. – Возможно, не так хорошо, как вы, но знаю!
– Ни за что не согласится. Она любопытна и умна, хотя, может, и не производит такого впечатления… Понимаете, после смерти отца она… держится, конечно, и мы стараемся, но ей очень одиноко. И очень тоскливо.
– Я всё понимаю, – уверил Степан Петрович. – Из всех нас только Розалия Карловна развлекается на полную катушку.
– Не сочтите её бессердечной.
– Вы приехали из Москвы, чтобы поговорить о сердечности вашей матушки?
Лев быстро и внимательно взглянул на него и отвёл глаза.
– Разумеется, нет. Скажите, человек погиб из-за драгоценностей? Или это… совпадение?
– Думаю, что нет, – сказал Степан спокойно. – Скорее всего, именно из-за драгоценностей.
– Понятно.
Лев помахал официанту и попросил ещё коньяку.
– Видите ли, в чём дело, – начал он, – вернее, в чём, так сказать, ужас… Ужас в том, что все драгоценности поддельные. Там нет ни одного натурального камня.
– Как?! – ахнула Таша.
Мужчины не обратили на неё никакого внимания. Только Лев бегло улыбнулся.
– Мы давно – всегда! – заказываем копии. Это очень хорошие копии, сделанные очень опытным специалистом, но это именно копии. Все подлинники в хранилище, разумеется. Мама об этом не знает.
– Понятно, – сказал на этот раз Степан.
– Нет, есть, конечно, кое-что, например, браслет – я подарил его ей в прошлом году, и она с ним не расстаётся, – но там самые обыкновенные топазы, довольно крупные и недешёвые, но это просто браслет из ювелирного магазина. Понимаете, какая штука? Штука такая, что человек погиб… зря. Из-за безделушек!
– А Розалия Карловна точно не в курсе?
– Абсолютно. У неё есть ожерелье, когда-то папа заказал его в «Ван Клифф и Арпель», лет пятьдесят назад, там был сломан замок. Он сразу сломался, и мама не отдавала его в починку, завязывала ниткой. Так вот, я заказал копию с точно таким же сломанным замком и ниткой.
Степан Петрович подумал немного, глядя на реку и теплоходы.
– А Лена? Не может знать?
– Лена? Сиделка? Что вы, откуда!.. Отличить настоящие камни от поддельных может только хороший ювелир, да и то при помощи лупы! И вы понимаете! Мама не должна узнать! Для неё самое главное – что эту вещь отец покупал, выбирал, застёгивал у неё на шее! Она мне не простит, если узнает.
– Да ясно, ясно.
– Мы стали делать копии, когда она осталась одна, понимаете? С папой они жили на охраняемой даче, на государственной территории, летали только частными самолётами и только в проверенные места. В санаторий «Сочи», например! Там, поверьте, маминым бриллиантам ничто не угрожало.
– Там ничьим бриллиантам ничего не угрожает.
– Вот именно, – подхватил Лев. – А когда отца не стало, она вынуждена ездить… одна и совсем не так, как с ним!
Таше страшно хотелось спросить, кем же был отец Льва и супруг Розалии, но она молчала – из последних сил молчала!..
– Видимо, я должен написать заявление в полицию о том, что истинная ценность украденного в… несколько десятков или сотен раз ниже, чем предполагалось, но тогда мама всё узнает и…
Лев допил коньяк и махнул рукой.
– Пока ничего писать не нужно, – сказал Степан, подумав. – Я поговорю с Владимиром Ивановичем…
– Это тот самый? – живо перебил Лев. – Владимир Бобров? Или я ошибаюсь?
Степан покачал головой – нет, не ошибаетесь.
– Когда Лена мне его описывала, я так и подумал.
А Таша подумала, что она знать не знает, кто такой Владимир Иванович Бобров! Она и фамилии его не знала!..
– Лена давно у вас служит?
– Наша? Года три-четыре, наверное. Мама познакомилась с ней в больнице. Постоянно она у нас работает около двух лет. Нет, нет, вы даже не берите в голову, Лена – человек абсолютно проверенный и надёжный. Я сам… наводил справки.
– Да мало ли какую легенду можно сочинить! Не подкопаешься.
– Степан Петрович, Лена ни при чём.
Степан подумал:
– Скорее всего, вы правы. Если бы она была наводчицей, всё выглядело бы немного иначе. Хорошо! Кто в вашем окружении мог быть наводчиком?
– В нашем?! – вдруг поразился Лев Иосифович. – Ну что вы… это ерунда какая-то… никто не может…
– Тем не менее драгоценности украли и человека убили. А кто знал, что драгоценности ненастоящие? Кроме вас и вашей супруги, как я понимаю?
– Ювелир, – сказал Лев, подумав. – Но ему двести пятьдесят лет, и из них примерно сто я его знаю!..
– Значит, будем считать, никто не знал. Тогда получается, что наводчиком мог быть кто угодно – из самого ближнего круга и из дальнего. Из любого.
– Степан Петрович, у нас в окружении только самые порядочные люди, что вы!..
– Но кто-то навёл! – вдруг вспылил Степан. – Ваша мать чуть рассудка не лишилась, и человек погиб!.. Порядочные! Конечно, порядочные, но если в чемодане сокровищ на миллионы! Ведь до сегодняшнего утра никому и в голову не приходило, что они ненастоящие!
– Да, – согласился Лев. – Да, конечно.
– А вы сами чем занимаетесь?
Лев Иосифович махнул рукой:
– Высокими технологиями. Не только сетями, но и железом. «Яндекс» вы же наверняка знаете?
– Знаем наверняка, – подтвердил Степан Петрович.
– Ну вот, я один из владельцев.
– На самом деле это интересно, что вы приехали, и именно сегодня, – сказал Степан. – Я как раз собирался заняться выяснением вопроса, кто вы и чем занимаетесь.
– Именно я?
– Родственники Розалии Карловны. Фамилию я узнал в судовом журнале и уже приготовился к долгим исследованиям, а тут вы!.. Это намного облегчает мне задачу.
– Лена позвонила, – как бы объясняя своё появление, сказал Лев. – Рассказала про ваши… вчерашние события, и я понял, что должен поставить в известность если не полицейских, то уж вас-то точно. Спасибо, что опекаете маму… ещё кофе? И, может быть, девочке мороженого?
Таша сразу и не поняла, что речь о ней, зато Степан понял и скривился.
Настроение у него было так себе, а тут уж совсем испортилось.
Мороженого девочке!..
– Лев Иосифович, – преодолевая себя, начал он. – Если вы хотите помочь…
– Всей душой!..
– Если вы хотите помочь всей душой, – продолжал Степан, – сделайте следующее. Составьте список всех людей, с которыми общается ваша матушка.
– Как?! – ужаснулся Лев. – Абсолютно всех?!
– Начните издалека. Доктора, массажистки, шофёры, медсёстры, стоматологи, садовники, продавцы, полотёры, – мстительно перечислял Степан. – Потом перейдите к подругам, друзьям, их мужьям, жёнам, внукам, племянникам и так далее.
У Льва сделалось несчастное лицо.
И тут вдруг вступила Таша.
Она не знала, что Степан оскорбился из-за предложенного мороженого, но поняла, что он говорит ерунду!..
– Наверное, не так, – сказала она, и оба мужчины на неё уставились. – Наверное, нужно начинать не отсюда.
– А откуда надо начинать?
Таша придвинулась поближе.
– Ну вот откуда мы узнали, что Розалия Карловна возит с собой целый чемодан драгоценностей? – Чайной ложкой она начертила на скатерти чемодан. – Мы узнали, потому что вместе с ней отправились в путешествие, правильно?.. Если я просто продавщица в булочной, куда ваша мама ежедневно заходит, как я могу знать, возит она с собой на курорт чемодан или не возит?
Они оба – и Лев, и Степан – слушали её очень внимательно.
– И садовник не может этого знать!.. Знают домашние, то есть вы, ваши шофёры, горничные, у вас же есть горничные? Лена знает! И знают те, с кем она знакомится в путешествиях! Понимаете? Значит, нужно составлять другой список.
– Какой? – заворожённо спросил Степан.
– Список мест, где Розалия Карловна была, например, в прошлом году. И в этом тоже!.. И с кем она там подружилась. Вдруг кто-то из этого списка плывёт на нашем теплоходе?
– Мама бы узнала, – тотчас сказал Лев. – У неё очень острый глаз.
– Не факт, что узнала бы, – отозвался Степан. – Во-первых, человек может не попадаться ей на глаза, во‑вторых, он может измениться до неузнаваемости. Это, между прочим, дельная мысль. Ты молодец… – он хотел сказать «девочка», но сказал: – Наталья!
Таша даже сразу не поняла, к кому он обращается!..
– Это проще, – согласился Лев, – намного проще! Можно попробовать. За её курортные знакомства я, конечно, не смогу поручиться, я этих людей не знаю, но вот персонал… пожалуй. И больницы тоже, да?
– Как раз больницы не нужны! – Таша улыбнулась. – Розалия Карловна говорила, что в больницы она никогда не берёт украшений, там не разрешают наряжаться.
– Какая вы сообразительная девушка, – восхитился Лев. – Просто приятно общаться! Учитесь?
– Закончила уже давно.
– Приходите к нам на работу.
– Спасибо, – засмеялась Таша, – но я ничего не смыслю в высоких технологиях и в этом… как его… в железе!..
– Мы научим, – пообещал Лев. Он полез во внутренний карман и достал визитную карточку. – Вот мои координаты, если что потребуется, звоните в любой момент. А мне бы ваш электронный адрес.
Степан визитку доставать не стал, накорябал буквы и цифры на салфетке. Может, Лев и удивился, но виду не подал.
Они разом поднялись из-за стола, Лев немного проводил их.
– Дальше не пойду, – сказал он озабоченно, – вдруг мама засечёт. Мы на Кутузовском жили, так она сверху всегда засекала, сразу я домой из школы пошёл или повернул к «Дому игрушки»! Из нашего окна и не видно ничего, но она как-то засекала!
– Подарите ей собаку, – вдруг сказала Таша. – Вместо бриллиантов. Оказывается, никаких бриллиантов и нет, носит она просто стекляшки. А собака ей очень нравится. И её не придётся подделывать.
– Какую… собаку? – не понял Лев.
– Пражского крысарика, так называется порода. Дивный пёс. Аристократ. Розалия Карловна с ним не расстаётся.
– С крысариком?!
– Да, да. Подарите ей.
– А вон та машина ваша? – спросил Степан, кивая на длинный автомобиль, который так заинтересовал его, когда они подходили к кафе «Ярославец».
Лев оглянулся.
– Чёрная? Моя. А что?
– Всё в порядке, – сказал Степан, и они попрощались.
– Какой симпатичный человек, правда? – спрашивала Таша спину Степана, пока они пробирались в толпе к своему теплоходу. – Мне нравится, когда такие взрослые люди любят родителей. Это много значит! Это значит, что они хорошие люди!