Наталья Павловна сказала, что они немного погуляют – уж очень красивый город Ярославль, – и вполне успеют к отходу теплохода. Лена позвонит, когда объявят отправление.
Таша согласилась гулять. Она была в прекрасном настроении.
Пусть та, прежняя, какой она была когда-то, вернулась совсем ненадолго – просто одним глазком заглянула в нынешнюю Ташину жизнь, – но всё же встреча с ней была радостной, как возвращение в юность. Таше казалось, что её юность закончилась в один день, она даже знала дату.
Она точно знала, что до такого-то дня такого-то месяца и года она была юной девушкой, а на следующий день стала взрослой тёткой. В той её лёгкой, девичьей жизни всё было совсем не так, как в нынешней, и очень хотелось снова пожить той, хоть немного.
– Девочки, – басом сказала Розалия Карловна, провожая их на берег, – только не вздумайте опоздать к обеду! Вы же не хотите лишить меня аппетита и последних сил! Кроме того, сегодня на обед обещали заливную стерлядь, мы просто обязаны её попробовать!.. И вот я буду не я, если не выпью перед обедом холодной водки!
– Мы попробуем, – голосом из той, прежней, жизни сказала Таша. – И выпьем водки. Правда, Наталья Павловна?
Для прогулки по городу Наталья нарядилась в короткие льняные брючки, маечку с открытыми плечами и белые кроссовки. Через плечо крохотная сумочка, на руках собачка.
Таша немного огорчилась, увидев Наталью на палубе. У неё не было таких нарядов – да и быть не могло! – она осталась в платье с маками.
– Куда это вы собрались? – спросила Ксения.
Она загорала в шезлонге и открыла глаза, когда Наталья осторожно, стараясь не задеть, переступила через её шпильки.
– Погуляем немного, – сказала Таша.
– Без кавалеров?
– Кавалеры наши заняты, – объяснила Наталья Павловна. – А ваши что же?
– Мои? – удивилась Ксения и подняла на лоб очки. – Все мои кавалеры в Москве.
Она смотрела на них обеих, не отводя глаз, всё лицо у неё играло – брови, губы, – и всё выражало презрение. Неизвестно, как у неё это получалось, но получалось отлично и очень понятно: Ксения презирает двух этих куриц.
Таша бы ушла поскорее, но Наталья Павловна почему-то решила вступить в беседу.
– Вам здесь не нравится? – И она присела рядом, пустив Герцога Первого на палубу.
– А кому и что здесь может нравиться? – уточнила Ксения.
Собственно, обе курицы поступили именно так, как Ксении хотелось. Старая пристала с расспросами, молодая маялась рядом. Ну, на молодую можно вовсе внимания не обращать, она дура.
– Мне всё нравится, – объявила Наталья Павловна. – Река, просторы. Обеды вкусные.
– Вы из провинции, что ли? – уточнила Ксения, но тут Наталья Павловна поступила как-то странно, не так, как та предполагала.
Наталья Павловна вместо того, чтобы оскорбиться – а Ксении хотелось её оскорбить и посмотреть, что из этого выйдет, – рассмеялась.
– В какой-то степени да, – сказала она, – а вы?
– А я вызвала водителя, – ответила Ксения. – И хочу уехать. Но эти два ваши… пароходных ухажёра сказали, что нужно у полиции отпрашиваться.
– Вы же такая… знаменитая и свободная девушка, – подначила Наталья Павловна. – К чему вам отпрашиваться? Садитесь в автомобиль и уезжайте.
…Да, тут, пожалуй, Ксения дала маху. На самом деле так и нужно сделать, но она не может. Не может, и всё тут!.. Вот ведь положение.
– Я вообще не понимаю, зачем вы так мучаетесь, – продолжала наступление Наталья Павловна. – Вам ничего не нравится, вы всё время страдаете, да и на борту странные дела творятся, а вы заставляете себя продолжать путешествие. Зачем?
Тут Ксения Новицкая вышла из роли.
Вообще-то актриса она была так себе, да и ведущая не очень. Разговаривать с людьми у неё не получалось, ну никак не получалось, хоть плачь. «На собеседника смотри!» – кричал режиссёр, когда записывали очередную программу. Ксения вела программу о моде и ещё одну – о ресторанах. «Не отворачивайся от него! Ты же с ним разговариваешь!»
А как не отворачиваться, вот как, если тянет поминутно смотреть на себя в монитор?! Там, в мониторе, сказочная красавица сидит напротив какого-то жирного лоха, например шеф-повара, и она так хороша, что глаз невозможно оторвать. Ксении всегда трудно было оторвать взгляд от самой себя, так она себе нравилась!.. А жирный лох… Ну шеф-повар, ну и что теперь? Любоваться на него, что ли?.. Кому он нужен?! Гораздо важнее, что после передачи скажут о ней в социальных сетях. Как сидела, как держала спину, как были губы накрашены!.. Во что одета, какие украшения! Эх, ей бы старухины обвесы, хоть бы половину! Вот это был бы шум на весь Интернет! Посмотрите, какие у Новицкой бриллианты! Должно быть, новый поклонник! И богатый! И щедрый!..
Ксения вышла из роли и отвлеклась на ненужные воспоминания, поэтому ляпнула то, о чем думала:
– Я здесь, потому что не могу уехать! Я бы уж давно… тю-тю!
– Почему вы не можете уехать? – тут же спросила Наталья Павловна, и Ксения совсем вышла из роли.
– Не ваше дело, – огрызнулась она.
Наталья Павловна поднялась и подхватила Герцога Первого:
– Ну, раз не наше, мы пойдём гулять, – объявила она.
И они пошли, а Ксения осталась, очень недовольная собой. Ей нужно было кое-что выяснить, но она не сдержалась, и выяснить ничего не удалось.
…С ней такое бывало. Она не умела держать себя в руках. Вот и режиссёры ей часто об этом говорили. Она посылала их куда подальше, но знала, что они правы.
– Купите мне журнал, – произнесла она, глядя Таше в спину.
Та оглянулась. Ксения нацепила очки, и было непонятно, куда она смотрит и кому отдаёт приказания.
– Вышел новый журнал с моей колонкой, – продолжала Ксения, непонятно к кому обращаясь. – Называется «Глянец», он есть везде. Продаётся. За деньги. У вас есть сто пятьдесят рублей или дать?
– Хорошо, – на всякий случай согласилась Таша. – Мы посмотрим.
– Какая странная девушка, – сказала Наталья, когда они сошли с теплохода.
Народу на пристани поубавилось, все разошлись на экскурсии, несколько кораблей тоже ушли вверх и вниз по Волге продолжать путешествие.
– Почему странная? Самая обыкновенная светская львица.
– Да, но только ей здесь совсем не место. – Наталья спустила Герцога Первого. – Гуляй, мой хороший!.. А она то ли чего-то ждёт, то ли кого-то боится.
– Почему боится?
– А почему она не может уехать? Она сказала, что не может, да ещё так… определённо сказала! Что-то её здесь держит. И что-то она скрывает. Как и ты.
– Я?! – поразилась Таша очень фальшиво. – Что вы, Наталья Павловна, я ничего не скрываю.
– А почему это твоё последнее путешествие? Ты что? Больше никогда не будешь отдыхать?
– Так, как сейчас, – нет, – сказала Таша. – Да вы не думайте, я не собираюсь на тот свет! Степан у меня тоже спрашивал, почему последнее, но я…
– Что ты?
– Я не хочу рассказывать, – призналась Таша. – Да и нечего. Просто… знаете… я так мечтала именно об этом путешествии! Как я целых десять дней буду думать только о самом хорошем. Как я стану завтракать по утрам долго, с чувством! Как я на все экскурсии схожу, а в Костроме платье себе куплю, льняное.
– Тебе не пойдёт льняное платье, – сказала Наталья Павловна ни с того ни с его, и Таша удивилась:
– Почему?
– Потому. Я тебе потом скажу, какое именно тебе пойдёт.
– Хорошо. – Таша улыбнулась. – Вы очень красивая, – продолжала она, вспомнив про платье, – вы умеете одеваться.
– Умею, – согласилась Наталья Павловна. – Это наука не очень хитрая, вполне постижимая.
Некоторое время они шли молча.
– Вот вы мне лучше скажите, – начала Таша, – откуда вы знаете Владимира Ивановича и Степана?
– С чего ты взяла, что я их знаю?
– Но ведь вы с ними как-то сразу… подружились! А так не бывает, и вы не похожи на… такую.
– На какую? – Наталья улыбнулась, посторонилась, пропуская какую-то маму с коляской.
– Вы не можете знакомиться на теплоходе со странными мужчинами, – упрямо сказала Таша. – Вы не такая.
– Я не такая, – повторила Наталья Павловна. – Ты совершенно права. Другое дело, что я нынче и сама не знаю, какая я.
Таша была поражена.
– Вы тоже не знаете?!
– А кто ещё не знает?
Таша промолчала.
– Владимира Ивановича Боброва я давно знаю, – призналась Наталья Павловна. – И сразу его узнала! А ты нет? Не узнала? Его в последнее время часто показывали по телевизору.
Как раз в последнее время Таша почти не смотрела телевизор!..
– Какая-то была годовщина секретной службы или юбилей МВД, что ли. Много разных передач, и он везде участвовал. Он знаменитый сыщик, в прошлом, конечно. Накрыл банду Палёного или, наоборот, Солёного!.. Я точно не помню, хлопковое дело, дело с изумрудами, какие-то знаменитые артисты, которых ограбили, а он раскрыл. Так загадочно!
– Я в Мышкине в отделении поняла, что он знаменитый сыщик, – сказала Таша. – Только не поняла, откуда вы его знаете!..
– Когда они к нам подсели, помнишь, в первый день, я сразу его узнала. А я так люблю детективы!.. Что ты смотришь? Правда!
– Вы? – не поверила Таша. – Вы любите детективы?
– Очень! – призналась Наталья Павловна с удовольствием. – Особенно хорошие. Впрочем, я всякие люблю.
– Но у них здесь явно какое-то дело, – сказала Таша. – Ну точно они не просто так… прогуливаются!.. А Степан? Его тоже по телевизору показывали?
Наталья Павловна покачала головой – нет, не показывали.
– Какое-то дело у них есть, ты права. Но сейчас они заняты кражей драгоценностей и… убийством. Знаешь, в детективах всё не так. Там это просто игра, а здесь… совсем другая история. – Она посмотрела на Ташу. – Степану ты очень нравишься, он глаз с тебя не сводит.
– Я знаю.
– И?..
Таша забежала вперёд и остановилась перед Натальей.
– Наталья Павловна, не спрашивайте меня ни о чём!.. Ну пожалуйста! Я сейчас не могу! Рассказать вам ничего не могу!
– Почему же?
– Ну… потому что не могу. И не стану! Давайте лучше про наш детектив говорить.
Наталья Павловна некоторое время шла молча. Герцог Первый бодро бежал впереди, натягивая поводок.
– Наш детектив настоящий, – задумчиво сказала она наконец, – и он странно переплетается с любовным романом. Это тебя касается в первую очередь!
– Наталья Павловна!..
– Давай немного погуляем по парку. Всё же в город мы не успеем, наверное. Не хочется, чтобы теплоход ушёл без нас.
Таше было абсолютно всё равно, где именно гулять, по парку так по парку.
– Я не могу понять, как к тебе в каюту попал этот самый чемодан с драгоценностями. Почему он оказался именно в твоей каюте?!
– Сама не знаю, – призналась Таша. – И когда я об этом думаю, мне… страшно становится.
– И зачем пришёл Сергей Семёнович? Ну вот зачем? Он не ходит в каюты пассажиров просто так! То есть, должно быть, ходит, когда его вызывают, но ты его не вызывала!
Таша покачала головой.
– Что там произошло? Вот давай попробуем себе представить!
Наталья свернула с аллеи, дошла до лавочки и села.
– Вечер, все пассажиры… ну, кто где. Кто по палубе прогуливается, кто в салоне. Помнишь, какая-то певица пела?
Таша кивнула.
– Тот, кто украл драгоценности, проникает в твою каюту. У него есть ключ, он там уже был, когда приносил чемодан. Ему нужно открыть его и достать украшения. Их много, и он знает, что их много!.. У него в руках какой-то острый и тяжёлый инструмент, он же в прошлый раз не смог открыть и на этот раз вооружился. Он начинает вскрывать замки. У него не сразу получается, он очень торопится.
– Почему не сразу получается? – перебила Таша, ловившая каждое слово.
– Ты видела чемодан? Он весь изуродован, как будто по нему били кочергой! Может, так и было! Он не мог открыть и лупил по нему! Потом всё же открыл. И в какой-то момент вошёл доктор. Наверняка он сначала постучал, а потом вошёл. Может, дверь была открыта! И тот, что был внутри, сразу же его ударил. Или не сразу? Они боролись?
Таша перевела дыхание.
– Наталья Павловна, а может, доктор был… сообщником? Может, он не просто так пришёл? А делить добычу?
– Я не знаю, – сказала Наталья нетерпеливо. – Я же не великий сыщик Бобров!
– Что за великий сыщик Бобров?
– Да наш Владимир Иванович! Продолжаем дальше. Этот, второй, в панике – он только что убил человека. Должно быть, чемодан к этому моменту был открыт. Он в спешке вытаскивает из него драгоценности, куда-то их кладёт, в карманах не унесёшь, да?.. И исчезает.
– Как он исчезает? – спросила Таша. – Испаряется? Прыгает за борт?
– Прыгает за борт, – задумчиво повторила Наталья Павловна и повернулась к Таше. – Вот в этом прыжке за борт тоже совсем ничего не понятно! Ну совсем непонятно! И я не знаю, почему наши – Владимир Иванович со Степаном – об этом не думают.
– Непонятно что? – спросила Таша осторожно. – Как Владислав свалился за борт?
– Он прыгнул за борт! – с уверенностью сказала Наталья. – Понимаешь? Прыгнул!.. Это совершенно другое дело! И выкинул мою собаку, чтоб ему сгореть!
Собака Натальи Павловны, исследовавшая клумбу так, что качались головки ирисов, оглянулась и замерла.
– Он не мог выкинуть Герцога Первого, – сказала Таша убеждённо. – Владислав не мог. Сначала он упал, а потом уже собака. Понимаете? Совершенно точно! Секунды две прошло, а это много!
– Не знаю, не знаю. Я уверена, что он его выкинул.
– Вот Богдан… это действительно непонятно.
– Что Богдан?
Таша придвинулась поближе.
– Он шёл по палубе как раз в ту сторону, откуда… упал Владислав.
– Ты хочешь сказать, что Владислав пролетал как раз мимо него.
Таша закивала:
– Да, да, да!.. И Богдан не поднял шума. И не позвал на помощь. Почему?
– Может, ему не нравится Владислав и он хотел, чтобы тот утонул?
– Да ну вас, Наталья Павловна!..
Они встали со скамейки и пошли в глубь парка. Жара была где-то сверху, над головой, а здесь, под деревьями, прохладно, приятно.
– Розалия Карловна тоже хороша, – задумчиво протянула Наталья. – Она так странно себя ведёт.
– Что такое с Розалией Карловной? – перепугалась Таша.
Ей очень нравилась старуха – «у нас на обед заливная стерлядь, и я буду не я, если не выпью водки», «молодой человек, ваш картуз портит нам аппетит», «какой-то царь в какой-то год вручал России свой народ», «где мой сладун» и всё такое!.. Дивная старуха, с таким опереточным басом, с необыкновенным сыном, который примчался выяснять, должен ли он эвакуировать мать с теплохода, не может быть ни в чём замешана! Не должна!
…Если Розалия Карловна замешана, значит, мир устроен окончательно неправильно и несправедливо.
Это почти так же неправильно и несправедливо, как если бы оказалось, что в преступлении замешан… Степан.
Таша точно знала, что у них никогда ничего не выйдет, также знала, что могло бы выйти, вполне могло, если бы она была прежней Ташей. Она знала, что, расставшись на московском Речном вокзале, если им всё-таки удастся до него доплыть, они больше уж точно не увидятся, и сиюминутность его пребывания в её жизни была особенно дорога.
Именно потому, что минутна.
На Речном вокзале они расстанутся. Он уедет в Нижний Новгород. Таша… Ей тоже придётся куда-нибудь уехать. Он не станет ей звонить и писать длинные эсэмэски – он взрослый человек, у него свои дела. Таше нравится, что он взрослый, что он старше!.. Так намного, на двадцать с лишним лет… Она даже гордилась собой, что смогла понравиться такому взрослому и умному мужчине!..
Именно потому, что она в него влюбилась – какое чудесное слово! – он и не может быть ни в чём замешан.
Он может быть только героем: самым умным, самым отважным, самым добрым и честным.
Таша знала, что так не бывает. Уж ей ли это не знать!..
И знала, что если это не так – то и жить незачем!
Она покосилась на Наталью Павловну, опасаясь, что та может подслушать её мысли.
– Я ещё подумаю немного, – поймала её взгляд Наталья. – И кое-что проверю. Может, старуха и ни при чём, а может…
– Да что вам далась она?!
– Понимаешь, – таинственным голосом сообщила Наталья Павловна, – она слишком быстро успокоилась. У неё пропало драгоценностей на несколько миллионов! Она порыдала для порядка, а потом велела Лене подать всем коньяку. Что-то не так с этими драгоценностями. Что-то не так.
Таша точно знала, что именно не так, но была не уверена: можно ли об этом рассказать Наталье Павловне.
– Убить Сергея Семёновича Розалия точно не могла, – сказала Таша с нажимом. – Мы всё время были вместе! Это всё равно что подозревать вас. Или меня.
– Давай вон там спустимся! Смотри, какая романтичная лесенка!
«Романтичная лесенка», видимо, старая, с осыпающимися ступенями, ныряла в кусты бузины и сирени и спускалась к пристани короткими маршами. Между маршами были площадки с балюстрадами. Со всех сторон лестницу обступали кусты и деревья, сильно разросшиеся.
Герцог Первый полетел по лестнице легко, как пёрышко, а Наталья Павловна с Ташей застряли – идти по ней было, может, и романтично, но очень неудобно.
– Держись за перила, – посоветовала Наталья.
Некоторое время они молча и сосредоточенно спускались. Юбка платья Таше очень мешала, и она так и сяк подхватывала её, чтобы видеть, куда наступить.
Не хватает ещё упасть и ободраться! Таша с детства ненавидела, когда приходилось мазать йодом ободранные коленки!.. А дед говорил, что, если не намазать, может случиться заражение и даже столбняк…
– Я знаю, зачем Сергей Семёнович приходил ко мне! – вдруг вскрикнула она. Наталья Павловна, ушедшая далеко вниз, остановилась и подняла голову. – Я вспомнила! Наталья Павловна, я вспомнила!
Она стала торопливо спускаться, камушки сыпались у неё из-под подошв.
– Он дал мне с собой перекись водорода и ватные палочки – промыть ухо! А я это всё забыла у него в кабинете!.. И он принёс! Я думаю, что принёс!