Подобная картина свидетельствует о том, что более половины владельцев клинкового оружия предпочитали самый ближний, очевидно спешенный бой, хотя в то же время третья часть воинов могла успешно оперировать мечом и с коня. Относительно других категорий вооружения у нас нет никаких данных. Железные и костяные панцири в этот период не выявлены, а обломок наконечника копья зафиксирован только в могильнике Покровка VIII [Веддер Дж… и др. 1993. С.121].
В структурном отношении реконструируемая военная организация поздних прохоровцев представляется нам следующим образом. Только стрелы зафиксированы в 35 комплексах, что составляет 32,4 9с от общего количества. Это означает, что контингент лучников заметно снизился до одной трети, против более высоких показателей первого и второго периодов (табл. ХШ).
В два раза по сравнению с предшествующим временем увеличилось количество погребений, где найдено только клинковое оружие. Оно зафиксировано в 20 случаях (18,5 %). Также весьма заметно увеличился контингент воинов, имевших на вооружении лук, меч или кинжал. Эти категории выявлены в 53 погребениях (49 9с).
В свое время А.М.Хазанов предположил, что длинные мечи, явно имевшие колищую функцию, использовались в бою как копья [Хазанов, 1971. С.69]. Однако нам это представляется маловероятным.
Археологический материал свидетельствует, что кочевники Южного Урала в III-II вв. до н.э. действовали в бою, как на ближней, так и на дальней дистанции. Причем, судя по резкому увеличению удельного веса кинжалов и клинкового оружия вообще, их тактика была направлена на ближний бой, как на решающую фазу сражения. Также можно предположить, что уменьшение контингента лучников, комплектовавшихся из неимущих слоев населения, говорит об отсечении этой социальной категории от военного дела и, может быть, о более высокой "профессионализации" военных отрядов, учитывая, что все же лук по-прежнему играет доминирующую роль в арсенале номадов региона.
Реконструируемая воинская структура также позволяла вести эшелонированный бой. В этом случае лучники наносили массированный стрелковый удар по противнику, после которого в схватку включались меченосцы. Воины, вооруженные кинжалами, могли действовать в спешенном порядке, добивая раненных и т.д. Военным строем кочевников Ш-И вв. до н.э. могла быть как лава, так и карусель", однако совершенно очевидно, что в рассматриваемый период тактика "ударного кулака", основу которой составлял контингент тяжеловооруженной конницы, уже не применялась. Следовательно, комплекс вооружения и тактика позднепрохоровских племен не позволяли вести успешный бой с отрядами или армиями, знающими правильный военный строй. Столкновение с тяжеловооруженной пехотой или конницей было заведомо обречено на неудачу.
География военной активности поздних прохоровцев представляется нам следующим образом.
Северное направление. В рассматриваемый период III-II вв. до н.э. значительно увеличивается население караабызской культуры, в конце этого времени появляются ранние пьяноборские памятники. По данным В.А.Иванова, военная организация племен караабызской культуры находилась на довольно высоком уровне [Иванов, 1984. С.72-73], в отличие от пьяноборцев, обитавших севернее. Комплекс вооружения и структурная организация обитателей городищ Центральной Башкирии с учетом местной специфики (возможность активной обороны из-за укрытий) не оставляли номадам шансов на успех в открытых военных столкновениях. Несмотря на то, что вооруженные конфликты могли иметь место, в целом отношения тех и других нам представляются мирными. Погребальные памятники иллюстрируют факты взаимного проникновения двух материальных культур.
Западное направление военных походов кочевников III-II вв. до н.э., по нашему мнению, являлось бесперспективным. Отсутствие перечисленных выше стимулов в рассматриваемый период дополнилось еще одним, на наш взгляд важным препятствием, для опасных военных предприятий за Волгу. Мы имеем в виду резкое увеличение численности номадов Волго-Донья, объясняемое массовой миграцией прохоровских племен из' Южного Приуралья. Судя по археологическому материалу, комплекс вооружения нижневолжских кочевников не уступал по своему ассортименту южноуральским. Первые же в случае войны могли иметь существенное численное преимущество. По данным М.Г.Мошковой, на 1974 г. [Мошкова. 1974. С.10] погребений III-II вв. до н.э. в междуречье Волги и Дона насчитывалось 305, в то время как в Приуралье - только 96. За 20 лет полевых исследований в южноуральских степях положение существенно не изменилось, в то время как в Поволжье, материалы интересующего нас периода продолжают увеличиваться.
Южное направление. Лишь косвенные данные позволяют предполагать наличие военных контактов кочевников рассматриваемого периода с южными соседями. Так, например, возведение в левобережном Хорезме сети пограничных крепостей и укрепленных поселений, явно противокочевнической направленности, свидетельствуют, что население оазисов раннекангюйского времени, могло стать объектом грабежа северных номадов. Появление "сарматоидных" комплексов позднепрохоровского облика в районе Саракамышской дельты Аму-Дарьи (Туз-Гыр) и Согда (Лявандак, Кызыл-Тепе,. Кую-Мазар) говорит о постоянном присутствии степняков на границах Хорезма и прямой их инфильтрации в бассейн Заравшана [Трудновская, 1979. С.101-110; Обельченко, 1992. С.221,227]. Многочисленные предметы среднеазиатского импорта, находимые в погребениях III-II вв. до н.э. подтверждают тезис о четко налаженных экономических связях, что само по себе не исключает и отношений военного характера.
Рассматриваемый период - время бурных политических событий на арене античных государств Средней Азии, отделенных от могильников Южного Урала всего лишь 30-45 днями "караванного" хода, событий, где по общепринятому мнению кочевники играли ведущую роль. Это время становления молодого Парфянского царства, проходившее в ожесточенных войнах с Селевкидами, время разгрома Греко-Бактрии. Мы не имеем прямых доказательств об участии номадов рассматриваемого региона в этих событиях, однако К.Ф.Смирнов гипотетически допускал такую возможность [Смирнов, 1989. С.175]. Другой исследователь среднеазиатских древностей О.В.Обельченко, опираясь на значительный археологический материал с территории Согда, прямо говорит о завоевании сарматскими племенами областей, которые контролировали эллины, и полагает, что указанные кочевники принимали непосредственное участие в крушении последнего греческого царства в Азии [Обельченко, 1992. С.227, 230].
Заключение
Набор вооружения племен VI-V вв. до н.э., как это видно из настоящей работы, носит вполне сложившийся характер. Где происходило формирование, и принятие на вооружение мечей и кинжалов, наконечников стрел - пока неизвестно. Однако отсутствие в степной полосе региона твердо установленной генетической линии развития этих категорий вооружения не позволяет сделать другие выводы. Вполне вероятно, что кочевники дахи и массагеты, заселившие степи Южного Урала в VI в. до н.э., привнесли сложившиеся формы этого оружия с собой, во время своей миграции с юга, либо восприняли их в готовом виде у "скифоидного" населения лесной зоны Волго-Камья.
В VI - рубеже V-IV вв. до н.э. отряды номадов Южного Урала ориентировались на дальний бой и пользовались акинаком как вспомогательным оружием при вынужденном спешивании или в самой тесной, близкой схватке. В рассматриваемый промежуток времени сложение военного дела кочевников региона находилось на стадии формирования. Военная организация была направлена на решение междоусобных конфликтов, неизбежных при становлении стабильных кочевых маршрутов. Не исключен также и грабеж оседлого населения на севере и юге. Как мы уже писали, такие походы могли быть успешными только в случае неожиданного нападения. Комплекс вооружения воинов этого периода еще не давал возможности вести полномасштабный бой.
Клинковое оружие и наконечники стрел IV-II вв. до н.э. являются продуктом развития ранних форм и носят местный характер. Особенно это относится к мечам и кинжалам. Заимствованными, на наш взгляд, являются наконечники копий и панцири. Говорить об их происхождении в арсенале номадов региона пока затруднительно в силу ограниченности материала. Не исключено, что первые были заимствованы с Кавказа, Скифии, может быть у оседлого населения Южного Урала, где они составляют одну из массовых категорий оружия. Появление защитного вооружения, очевидно, явилось результатом экономических связей с населением Запада - скифами, савроматами или персидско-мидийским воинством.
Период IV - рубежа IV-III вв. до н.э. - вершина развития военного дела степного населения региона. К этому времени в арсенале номадов уже имеется оружие, позволяющее вести схватку в широком тактическом и дистанционном диапазоне - лук и стрелы, копья, в том числе и "штурмовые", длинные мечи, панцири. Такой ассортимент вооружения давал возможность вести эшелонированный бой, требующий умения осуществлять сложный тактический маневр, навыков строевой подготовки и твердой дисциплины. Чрезвычайное усиление военно-жреческого нобилитета этого времени, а также массовый южный импорт свидетельствуют о южном характере направления военной активности кочевников Южного Урала. Этому утверждению не противоречат данные античных авторов и археологические факты. Северное и западное направления в силу изложенных выше причин, на наш взгляд, представляются малоперспективны.
Период IV - рубежа IV-III вв. до н.э. - вершина развития военного дела степного населения региона. К этому времени в арсенале номадов уже имеется оружие, позволяющее вести схватку в широком тактическом и дистанционном диапазоне - лук и стрелы, копья, в том числе и "штурмовые", длинные мечи, панцири. Такой ассортимент вооружения давал возможность вести эшелонированный бой, требующий умения осуществлять сложный тактический маневр, навыков строевой подготовки и твердой дисциплины. Чрезвычайное усиление военно-жреческого нобилитета этого времени, а также массовый южный импорт свидетельствуют о южном характере направления военной активности кочевников Южного Урала. Этому утверждению не противоречат данные античных авторов и археологические факты. Северное и западное направления в силу изложенных выше причин, на наш взгляд, представляются малоперспективны.
В III- II вв. до н.э. численность степного населения региона резко сокращается. Письменные и археологические источники фиксируют факт миграции номадов в Доно-Волжское междуречье и области иранского Востока. Комплекс вооружения оставшейся на территории Южного Урала кочевников явно беднеет. Исчезают копья и панцири, сокращается количество лучников, увеличивается контингент воинов, вооруженных клинковым оружием. На основании находок прохоровских погребений в Туркмении и Согде, по-прежнему можно думать о наличии военных контактов поздних прохоровцев со своими южными соседями, хотя их масштабность по сравнению с предшествующим временем значительно снижается. Создается впечатление, что комплекс вооружения воинов III-II вв. до н.э. был ориентирован на ближний бой. В этом случае, на наш взгляд, нельзя отвергать возможность военных столкновений кочевников этого времени с населением финно-пермского круга - носителями караабызской и пьяноборской культур.
ЛИТЕРАТУРА
Аммиан Марцеллин. История.
Арриан. Поход Александра.
Библия. Книга пророка Иеремии.
Гелиодор. Эфиопика.
Геродот. История.
Диодор Сицилийский. Библиотека
Ксенофонт. Киропедия.
Курций Руф Квинт. Поход Александра.
Лукиан Самосатский. Токсарис или дружба.
Полибий. История.
Климент Александрийский. Ковры/
Страбон. География.
Агеев Б.Б., Рутто Н.Г. 1984. Новые памятники прохоровской культуры на юге Башкирии//Памятники кочевников Южного Урала. Уфа.
Акишев К.А. 1973. Саки азиатские и скифы европейские (общее и особенное в культуре) //Археологические исследования в Казахстане. Алма-Ата.
Акишев А.К. 1981. Костюм "золотого человека" и проблема катафрактария // Военное дело древних племен Сибири и Центральной Азии. Новосибирск.
Алексеев А.И. 1987. Этюд об акинаках //Клейн JI.C. Археологическая типология. JI.
Аниховский А. 1906. Раскопки кургана в пос. Красногорском// ТОУК. Вып. XVI. Оренбург.
. Бентович И.Б. 1958. Находки на горе Муг. (Собрание Государственного Эрмитажа) //МИА. № 66. М.
Бессонова С.С. 1984. О культе оружия у скифов //Вооружение скифов и сарматов. Киев.
Блаватский В.Д., 1954. Очерки военного дела в античных государствах Северного Причерноморья. М.
Вайнберг Б.И., Левина Л.М. 1992. Чирикрабатская культура в низовьях Сырдарьи //Археология СССР. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.
Валиханов Ч.Ч. 1961. Сочинения. Т.1. Алма-Ата.
Васильев В.Н. 1984. Новые данные о каменных курганах ранних кочевников //Памятники кочевников Южного Урала. Уфа.
Васильев В.Н. 1990. Стрелы сарматов Южного Урала. Вопросы баллистики и производства //Военное дело древнего и средневекового населения Северной и Центральной Азии. Новосибирск.
Васильев В.Н. 1992. Военное дело кочевников Южного Урала и "варварский" штурм Парфии в III в. до н.э. //Востоковедение в Башкортостане. История. Культура. Тезисы. Уфа.
Васильев В.Н. 1993. К вопросу о месте формирования катафракты// XII Уральское совещание. Тезисы. Екатеринбург.
Васильев В.Н., Федоров B.К. 1995. Разведочные раскопки в северовосточном Оренбуржье //Башкирский край. Вып.5. Уфа.
Васильев В.Н., Пшеничнюк А.Х. 1995. К вопросу о защитном вооружении ранних кочевников Южного Урала //Вооружение и военное дело древних племен Южного Урала. Уфа.
Васильев В.Н., Савельев Н.С… Федоров В.К. 1995. Итоги двухлетних совместных работ ИИЯЛ-БГОМ //Наследие веков. Уфа.
Веддер Дж„ Егоров В., Дэвис-Кимболл Дж., Моргунова Н., Трунаева Т., Яблонский Л. 1993. Раскопки могильников Покровка II и Покровка VIII в 1992 году // Курганы левобережного Илека. М.
Воробьева М.Г. 1973. Дингильдже. М.
Воронова С.А., Порохова О.И. 1992. Чкаловский курганный могильник //Древняя история населения Волго-Уральских степей. Оренбург.
Генинг В.Ф. 1993. Большие курганы лесостепного Притоболья (IV-II вв. до н.э. //Кочевники Урало-Казахстанских степей. Екатеринбург.
Горбунов B.C., Исмагилов Р.Б. 1976. Новые находки мечей и кинжалов савромато-сарматского времени из Башкирии //СА. № 3.
Горбунов B.C., Иванов В.А. 1992. Новые памятники ранних кочевников в Южном Приуралье //Проблемы хронологии сарматской культуры. Саратов.
Горелик М.В. 1982. Защитное вооружение персов и мидян ахеменидского времени //ВДИ. № 3.
Граков Б.Н. 1930. Техника изготовления металлических наконечников стрел у скифов и сарматов//Труды секции РАНИОН. T.V. М.
Грач А.Д. 1980. Древние кочевники в центре Азии. М.
Грязнов М.П. 1952. Памятники карасукского этапа в Центральном Казахстане //СА. Т.16.
Грязнов М.П. 1992. Алтай и приалтайская степь //Археология СССР. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.
Железчиков Б.Ф. 1980. Ранние кочевники Южного Приуралья //Автореф. дисс… канд. ист. наук. М.
Железчиков Б.Ф. 1986. Савроматы и сарматы (некоторые итоги исследования) //Древняя и средневековая история Нижнего Поволжья. Саратов.
Железчиков Б.Ф., Железчикова Е.Б. 1990. Ранние кочевники Южного Приуралья и Заволжья в VI-III вв. до н.э. //Вопросы археологии юга Восточной Европы. Элиста.
Железчиков Б.Ф., Пшеничнюк А.Х. 1994. Племена Южного Приуралья в VI-III вв. до н.э. //Проблемы истории и культуры сарматов. Волгоград.
Зданович Г.Б. 1964. Находки из кургана на р. Куртамыш //ВАУ. Вып.6. Свердловск.
Зданович Г.Б., Хабдулина М.К., 1986. Курган Темир //Ранний железный век и средневековье Урало-Иртышскго междуречья. Челябинск.
Зуев В.Ю. 1991. Курган 1888 г. у поселка Черниговского //Проблемы археологии и периодизации в археологии. JI.
Иванов В.А. 1984. Вооружение и военное дело финно-угров Южного Приуралья в эпоху раннего железа. М.
Иванов Г.Е. 1987. Вооружение племен лесостепного Алтая в раннем железном веке //Военное дело древнего населения Северной Азии. Новосибирск.
Ильинская В.А. 1961. Скифские топоры //Археология. T.XII. Киев.
Исмагилов Р.Б. 1976. Кинжалы позднесавроматского времени из Башкирии //СА. № 4.
Исмагилов Р.Б., Скарбовенко В.А. 1977. Новые находки савроматского оружия в междуречье Волги и Урала //Средневолжская археологическая экспедиция. Куйбышев.
Исмагилов Р.Б. 1980. Меч скифского типа: истоки происхождения //Скифо-сибирское культурное единство. Кемерово.
Исмагилов Р.Б. 1987. Каменная стела и золотые олени из Гумарово //Скифо-сибирский звериный стиль. Новосибирск.
Кадырбаев М.К., Курманкулов Ж.К. 1976. Захоронения воинов савроматского времени на левобережье р. Илек //Прошлое Казахстана по археологическим источникам. Алма-Ата.
Кадырбаев М.К., Курманкулов Ж.К. 1977. Материалы раскопок могильника Бесоба //Археологические исследования в Отраре. Алма-Ата.
Кадырбаев М.К. 1984. Курганные некрополи верховьев Илек //Древности Евразии в скифо-сарматское время. М.
Кастанье И.А. 1906. Отчет о раскопках двух курганов в Уральском уезде летом 1906 г. //ТОУАК. Вып.XVI.
Кастанье И.А. 1910. Древности Киргизской степи и Оренбургского края //ТОУАК. Вып. ХХП.
Кирпичников А.Н. 1971. Древнерусское оружие //САИ. Вып.Е1- 36, ч. 3 М
Коське Ф.Я. 1962… Племена северной Парфии в борьбе македонским завоеванием //ВДИ. №1.
Корякова Л.Н. 1979. Могильник саргатской культуры у с. Красно- ярка //СА. №2.
Ледяев Н.М. 1985. Савроматские погребения Ивановской дюны// История и культура сарматов Саратов.
Ленц Э.Э. 1905. Заметки о предметах вооружения из раскопок 1903 г. близ с. Журовки Киевской губ. //ИАК. Вып.14.
Литвинский Б.А., Пьянков И.В. 1966. Военное дело у народов Средней Азии в VI-V вв. до н.э. //ВДИ. №3.
Литвинский Б.А. 1972. Древние кочевники "Крыши мира". М.
Мажитов Н.А., Пшеничнюк А.Х. 1977. Курганы раннесарматской культуры в Южной и Юго-Восточной Башкирии //Исследования по археологии Южного Урала. Уфа.
Мак- Гахан., 18J5.. Военные действия на Оксусе и падение Хивы. М. Мандельштам A.M., 1992. Ранние кочевники скифского периода на территории Тувы // Археология СССР. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.