— Д-да, как-то все так совпало, — смущенно отозвался Козаков.
Маргарита кивнула и попросила продолжать.
— Так вот, мы с ней благополучно расстались. Я не слышал о ней какое-то время, может быть, год-полтора. А потом она вдруг начала звонить мне домой. Понимаете, — тут же добавил Владимир Антонович, — она не просила меня возобновить наши отношения, а, наоборот, сразу сказала, что между нами не может быть ничего, кроме дружбы. Ей от меня именно дружба требовалась. В тот период она осталась совершенно одна: развелась с мужем, тот уехал в другой город.
— А дети были?
— У нее был когда-то ребенок, но, к несчастью, он родился с каким-то тяжелым заболеванием и умер в младенчестве. С тех пор Валентина не решалась больше заводить детей. Она слишком болезненно перенесла потерю этого ребенка. Да и вообще, эта женщина всегда отличалась, как бы это поточнее сказать, повышенной чувствительностью, я бы даже сказал нервозностью. Не удивлюсь, если узнаю, что она стоит на учете у невропатолога или даже психиатра.
— Истеричка! — громким шепотом произнесла Лидия Сергеевна и снова поджала губы.
— Так вот, вы понимаете, почему я не мог отказать ей в дружбе, — оправдывающимся тоном продолжал Владимир Антонович, — Валентина так просила меня об участии, говорила, что ей не к кому, кроме меня, обратиться. Кем бы я был, если бы не оказал ей моральной поддержки. Но даю слово, это были чисто приятельские отношения, и ничего больше. Вначале я надеялся, что она как-то придет в себя, встретит кого-нибудь и успокоится, но проходили месяцы, а Валентина продолжала досаждать мне звонками и жалобами. Я рассказал все Лидочке, она поняла меня и простила. Валентина — несчастная женщина. Ее нельзя не жалеть…
Было еще много разглагольствований в таком же духе. Меня так и подмывало бросить что-нибудь ядовитое, но я благоразумно молчала, забавляясь мучениями, переживаемыми в тот момент Лидией Сергеевной.
— Но в конце концов терпение мое лопнуло. Я решительно объявил Валентине, что не могу нянчиться с ней всю оставшуюся жизнь. Я предложил ей пройти курс лечения в какой-нибудь хорошей клинике. Разумеется, готов был оплатить это… Но тут в Валентине вдруг проснулась гордость. Она ужасно оскорбилась и пообещала, что навсегда уйдет из моей жизни. И представьте себе, выполнила обещание. С тех пор о ней не было ни слуху ни духу… До последнего времени…
— То есть эта женщина снова объявилась?
— Именно! Она позвонила как раз перед Новым годом. Я не сразу узнал ее — успел начисто забыть о ее существовании. Но едва она стала осыпать меня упреками, когда принялась жаловаться, я сразу вспомнил, с кем говорю. Я попробовал было оборвать разговор в самом начале, но Валентина пригрозила, что совершит нечто ужасное — так она выразилась, — если я немедленно к ней не приеду. Пришлось ехать.
Козаков помолчал, обводя блуждающим взглядом стены нашей гостиной.
— Она так изменилась! Превратилась в настоящую старуху. Подозреваю, что Валентина принимала какие-то транквилизаторы или что-то еще с наркотическим эффектом. У нее дрожали руки! Она говорила нечленораздельно, я не мог ничего понять, кроме того, что эта женщина совершенно не в себе. Я хотел отделаться денежной помощью, но она и слушать ничего не захотела. Бормотала, что ее нужно спасти, спрятать, что она не может больше жить… И все в этом роде. Я еле вырвался, пообещав, что буду помогать ей.
Козаков закурил новую сигарету. Мы молча слушали:
— С тех пор она звонила мне регулярно. Иногда я приезжал к ней, иногда удавалось отделаться от нее по телефону, пообещав, что приеду к ней, как только освобожусь. Вы понимаете, Маргарита, — оправдывался Владимир Антонович, — если бы она возникла в моей жизни в какое-нибудь другое время, то я, конечно, принял бы большее участие в ее проблеме, но на меня самого столько всего навалилось. Я потерял сон, забыл, когда в последний раз нормально обедал и тем более отдыхал! Ну, до нее ли мне было?
Козаков словно ждал от нас утешений, но мы молчали — видно, дала о себе знать женская солидарность.
— Так вот, — продолжал Козаков, затушив сигарету, — закончилась вся эта история совсем недавно и очень плохо. Как-то Валентина снова позвонила мне. Лида была в курсе того, что эта женщина объявилась, и, понятно, ей это никак не могло нравиться.
— Еще бы! — вставила Лидия Сергеевна.
— Когда Валентина позвонила мне в последний раз, меня не было дома. Трубку сняла Лида и прочла этой женщине довольно резкую отповедь, потребовав, чтобы Валентина забыла номер моего телефона и никогда больше не объявлялась.
— Да, я так ей и сказала! — заявила Лидия Сергеевна. — С такими людьми только так и нужно говорить!
— И чего ты этим добилась? — напустился на нее Владимир Антонович. — Кто теперь будет в ответе за твой поступок?
Лидия Сергеевна залилась слезами.
— Что случилось? — спросила Маргарита.
— Случилось то, что эта сумасбродная женщина, я имею в виду Валентину, в тот же вечер покончила с собой — повесилась у себя в спальне.
— А как вы об этом узнали?
— Следователь позвонил. Оказывается, номер моего телефона был написан у нее на стене, там, где стоял аппарат.
— Вас вызвали к следователю?
— А как же! Из меня сделали чуть ли не подозреваемого в убийстве!
— Но вы сказали, что она сама повесилась.
— Вроде бы так, но следователь слишком уж подозрительно меня расспрашивал. Как я понимаю, у них есть сомнения в том, было ли это самоубийство или все-таки убийство. Разумеется, никаких улик, кроме злополучного номера телефона, они не нашли. Да и не могли бы найти! Я совершенно не причастен к этому. Плохо только, что меня в последнее время видели у нее в квартире — я приходил к ней несколько раз.
— А кто обнаружил тело? — спросила Маргарита, как заправский детектив.
— Соседка. Валентина оставила входную дверь приоткрытой. Вот соседи и заметили, заподозрили неладное, зная, что Валентина не в себе, вошли и увидели…
Козаков замолчал, потянувшись к очередной сигарете. Наша гостиная уже тонула в сизом табачном дыме, но попросить Владимира Антоновича сбавить обороты никто из нас не решался.
— Она не оставила никакой записки, никому ничего не объяснила, будто нарочно хотела испортить мне жизнь! — запальчиво произнес Козаков.
Мы помолчали.
— Понимаете, — заговорил Владимир Антонович, — если бы все не свалилось на меня вот так сразу, я бы и мысли не допустил ни о чем таком. Но теперь и впрямь можно поверить, что кто-то напустил порчу, или как там это называется! — Козаков невесело усмехнулся.
Лидия Сергеевна молча плакала.
— Мне нужны данные о Валентине Савельевой, — сказала Маргарита, — дата рождения и все, что вы о ней знаете.
— Я почти ничего не знаю. Представьте себе, я никогда не интересовался, когда у нее день рождения. Я даже не знаю точно, сколько ей лет. Около сорока приблизительно. Я же говорил вам, что у нас не те отношения, чтобы поздравлять друг друга с днем рождения.
— Но вы хотя бы можете сказать, когда она умерла?
— Это случилось 12 февраля, в ночь с субботы на воскресенье.
Маргарита пощелкала клавишами и стала читать:
— Суббота, 12 февраля, восьмые лунные сутки, день Очищающего огня. В этот день с человеком, переживающим критический период жизни, происходят кардинальные перемены на всех уровнях: и на уровне физического тела, и на уровне тонких планов. Необходимо сконцентрировать энергию преобразования, а также пересмотреть восприятие мира.
Следующая фраза заставила меня слегка поежиться, и не только меня.
— Тот, кто искренне покается в совершении грехов и от души простит все обиды, пройдет испытание огнем. Я больше чем уверена, что смерть наступила не в субботу, а на следующий день, то есть после полуночи, — продолжала Маргарита, — воскресенье, 13 февраля было еще более трудным днем. Девятые лунные сутки, кончилось полнолуние, луна вошла из Тельца в Близнецов. День обманов, самообольщений, с очень неблагоприятной энергетикой, в особенности для неблагополучного человека. Это сутки Летучей мыши. Очень тяжелое время, когда мысли, словно летучие мыши, хаотично мечутся, не имея возможности зацепиться за четкий ориентир. Особенно тяжело, когда человек охвачен сильными переживаниями и не имеет поддержки. Тут мог быть только один выход — выполнить рекомендации предыдущих суток. Судя по всему, Валентина Савельева не смогла этого сделать. Таким образом, можно почти с полной уверенностью утверждать, что это было самоубийство.
— Какая жалость, что эти ваши изыскания не убедят следователя в том, что это было самоубийство, — сказал Владимир Антонович.
Маргарита промолчала.
— Думаю, не составит большого труда выяснить данные Валентины Савельевой, — вмешалась я, — и тогда Маргарита могла бы представить вам более точную информацию.
Владимир Антонович лишь покачал головой. Было очевидно, что Козаков сожалеет о том, что под влиянием Маргаритиного магнетизма поддался внезапному порыву и так разоткровенничался. Он снова взглянул на часы.
— Я еще не все выяснила, Владимир Антонович, — проговорила Маргарита, не обратив внимания на его жест, — мне хотелось бы узнать о том человеке, которого вы считаете виновным в ваших злоключениях.
— Я не считаю его виновным, — холодно ответил Козаков, отводя глаза, — это был взрыв эмоций, не более того.
С этими словами Владимир Антонович встал с кресла и повелительно кивнул жене.
— Мы отняли у вас слишком много времени, нам пора уходить, — сказал он.
Это мне совсем не понравилось.
— Вы вольны сделать это, Владимир Антонович, и можете быть уверены, все сказанное останется между нами, — проговорила я, может быть, слишком поспешно, — но раз уж вы пришли и потратили свое драгоценное время, почему бы не довести дело до конца. Иначе вы будете сожалеть о том, что поделились с нами своими проблемами без каких-либо результатов.
— Почему же? — язвительно усмехнулся Козаков. — Я облегчил душу, и мне даже стало как-то спокойнее. Всегда приятно поговорить с умными, красивыми и милыми собеседницами. Так что я не считаю, что зря потратил время. Спасибо, что выслушали меня. В наше время не так часто встретишь людей, готовых и умеющих слушать.
Козаков отдал нам легкий поклон, повернулся и направился к выходу. Лидия Сергеевна засеменила за ним. На ней лица не было от страха. Мне ужасно захотелось дать хорошего пинка этому зарвавшемуся типу, но вместо этого я вслед за Маргаритой вышла в прихожую, чтоб проводить «дорогих гостей».
— Владимир Антонович, — обратилась к Козакову Маргарита, когда он уже стоял в дверях, — вы не будете против, если я попробую что-то для вас сделать. Это не будет вам ничего стоить, — успокоила она гостя.
— Если вам так хочется, пожалуйста, — пожал плечами Козаков, — правда, я с огромным трудом представляю, как можно при помощи этих ваших картинок оказать реальную помощь. Я понял, что вы разбираетесь в астрологии, и, если бы у меня было побольше времени, я с удовольствием пообщался бы с вами — всегда интересно узнать о себе что-нибудь новое. Но, простите, в данном случае я не вижу перспектив.
— Возможно, очень скоро вы измените точку зрения на этот вопрос, — загадочно улыбнулась Маргарита, — приходите. Здесь всегда будут рады вас выслушать.
Мне показалось, что Козаков воспринял последние слова Маргариты как женское кокетство. Он поднял брови, стрельнул в Маргариту своими темно-голубыми красивыми глазами, чуть улыбнулся и протянул ей руку для пожатия. Хорошо, что Лидия Сергеевна была уже за дверью и не видела этого явного флирта, флирта одностороннего, потому что Маргарита оставалась такой же безмятежной и лучезарной, как всегда.
«Ну и кот!» — подумала я про себя и прикусила губу, чтобы скрыть улыбку.
Козаков не забыл пожать руку и мне. Не знаю, чего тут было больше, обычной вежливости или дани моей женской привлекательности.
Глава 3
— Кажется, сорвалось, — произнесла я, когда за гостями захлопнулась дверь.
— А я так не думаю, — ответила Маргарита, — уверена, что он еще не раз придет сюда.
— Если только чтобы пригласить тебя в ресторан, — засмеялась я.
— В ресторан? Зачем это?
— Затем, что он облизывался на тебя, как кот на мышь.
— Ну что ты выдумываешь! — Маргарита даже немножко покраснела.
— Неужели ты и вправду ничего не заметила?
— Что надо, я заметила. А вот ты всегда замечаешь всякую ерунду! — едко сказала Маргарита.
— А он, между прочим, очень даже ничего… — начала было я, но решила угомониться, пока Маргарита не запустила в меня чем-нибудь. — Ты действительно думаешь, что он еще придет к нам? — спросила я другим тоном.
— Он очень многое нам не договорил, — задумчиво ответила Маргарита, — я уверена, что главные его неприятности еще впереди. И знаешь, Лиль, — она вскинула на меня глубокий взгляд, — мне за него страшно. Хочется помочь этому человеку.
— Беда в том, что сам человек этого не хочет.
— Захочет, когда поймет, в чем его единственное спасение. К тому же сегодня самый благоприятный день для преодоления родовой кармы — день Фонтана, когда светлая энергия Вселенной проходит через человека. Владимир Антонович ступил на верный путь, и он не станет с него сворачивать.
— Ты не только великий астролог, но еще и прирожденный аналитик и психолог, Ритка. Я сегодня глаз с тебя не сводила. Ты была неподражаема! Честно говоря, не ожидала от тебя такого поведения. Как ты его лихо обработала!
— Я сама удивляюсь, но мне все это показалось очень интересным. Гораздо увлекательнее, чем составлять гороскопы на свадьбы или рождения.
— Вот и чудненько! Я немного боялась, что тебе это не понравится. Кстати, откуда ты так хорошо знаешь про все эти фирмы, где у кого в штате есть астрологи и все такое?
— Вчера весь вечер копалась в Интернете, — улыбнулась Маргарита.
— Ну ты даешь! — восхищенно присвистнула я.
— Не хотелось ударить в грязь лицом, — объяснила она.
Скажу честно, в тот день я была весьма довольна собой — моя затея, кажется, удалась на славу. Оставалось только дождаться повторного визита Козакова. Если бы не твердая уверенность Маргариты, что он придет к нам опять, я никогда бы не поверила в такую возможность.
Козаков пришел, и сделал он это даже быстрее, чем я рассчитывала, — уже на следующий день.
* * *На этот раз Владимир Антонович предпочел явиться к нам один, без супруги, чем мы с Маргаритой были очень обрадованы. Присутствие Лидии Сергеевны нагоняло на всех легкую нервозность, без нее общаться с Козаковым оказалось гораздо легче.
Вид у Владимира Антоновича был еще более озабоченный, чем накануне. Едва увидев его, я поняла, что Маргарита правильно прогнозировала продолжение его неприятностей. Однако делиться ими Козаков не торопился. Как оказалось, он решил провести нечто вроде предварительной экспертизы.
— Поймите мое дилетантское любопытство, Маргарита Анатольевна, — заговорил он, усевшись на вчерашнее место, — меня так заинтересовала ваша работа, что хотелось бы узнать о ней подробнее. Неужели вы действительно способны предсказать будущее или прояснить прошлое?
Маргарита терпеливо объяснила:
— Вы относитесь к моей работе, как к чуду, в этом-то и кроются все наши взаимные непонимания. Когда вы четко осознаете, что в моей работе нет никаких потусторонних, магических элементов, а все основано на скрупулезном анализе и точном расчете, то привыкнете относиться ко мне как к специалисту в одной из областей знаний, а не как к цыганке с картами. Поймите, что для составления гороскопов существуют математические методы, а для трактовки — строго определенные правила.
Маргарита встала, взяла с полки одну из своих громадных книг и, раскрыв, поднесла ее Владимиру Антоновичу.
— Составление гороскопа — это составление особой карты, где обозначаются точные проекции на эклиптику положений небесных светил на тот или иной определенный момент. Естественно, что наша Земля являет собой точку начала системы координат и положение всех остальных планет и небесных светил отслеживается именно по отношению к ней.
— И не подозревал, что это может быть так сложно.
— Все привыкли относиться к астрологии как к занятию для досужих обывателей. Однако же это вполне серьезная наука, освоение которой требует много времени, сил и постоянного умственного напряжения.
— И все же, Маргарита Анатольевна, — произнес Козаков, — в голове не укладывается, что по этим вот таблицам, — Владимир Антонович ткнул в раскрытую книгу, лежавшую у него на коленях, — можно предсказывать будущее.
— Не предсказывать, а прогнозировать, это разные понятия. Все происходящее на Земле так или иначе детерминировано положением звезд и небесных тел. И не только положением, но и теми процессами, которые возникают где-то в миллионах световых лет от нас — этот факт считают доказанным даже закоренелые противники астрологии. Взять хотя бы приливы и отливы, зависящие от фаз Луны. Известно ли вам, Владимир Антонович, что, например, в Норвегии валят деревья исключительно с учетом лунных фаз — от этого зависит скорость высыхания древесины. И таких фактов очень много, — продолжала Маргарита, оседлавшая своего любимого конька. — Вот эта карта гороскопа представляет собой не что иное, как срез времени в бесконечно огромном космическом временном цикле. По положению планет в определенный момент астролог может получить точную картину того, что происходит в этот момент на Земле. А так как мы имеем представление о положении небесных тел в прошлом и можем рассчитать его в будущем, то возможно заглянуть и в прошлое, и в будущее. Но если с прошлым все более или менее ясно, то с будущим…