- А что это вы, товарищ майор, такое делаете? - подошедший к нам флотский старший лейтенант был, мне кажется, особистом, хотя форму носил такую же, как и у всех.
Я на секунду задумался, а потом без особых затей предъявил ему свой "вездеход" - явно ведь мой столь пристальный интерес к новой секретной технике привлёк к себе внимание тех, кому положено проявлять бдительность.
Вообще-то присутствие двух пассажиров на столь новом корабле и без того могло показаться странным, потому что Мусенька явно схитрила, воспользовавшись удобным моментом, чтобы вытащить нас в действующую армию в обход запрета Сталина. Она же очень хитрая, когда добивается своего - вы попробуйте вытащить кого-нибудь с корабля, находящегося в плавании в режиме радиомолчания!
Старшой бумагу изучил и вернул мне. Ну а я тихонько от себя добавил, что являюсь ещё и инспектором Главного управления ВВС, о чём тоже предъявил документ. Так что моё любопытство - всего-навсего - исполнение служебных обязанностей. А тут ещё и капитан-лейтенант Никитин подтянулся и тоже потолковал с особистом - в общем, последствий не было.
Потом я считал, вычерчивал графики и эпюры, и с каждым шагом всё яснее понимал - дополнительные "стрекозиные" крылышки - это "примочка", сделанная по настоянию какого-то перестраховщика. Да, с ними пробег без финишёра составляет как раз сто сорок метров, но это обеспечивает успех при работе винта на реверс и при том, что летчик посадил аппарат точно на кормовую часть посадочной палубы. То есть - сформирована железобетонная отмазка для лица, настоявшего на этом решении. Ни скорость корабля, ни встречный ветер, ни финишёр при этом не учтены, точно так же, как не учтены и ошибки с попаданием при посадке именно в нужное место, отказ мотора и другие обстоятельства, которые заранее и не предугадаешь.
На всякий случай я пересчитал эти режимы для снятых дополнительных крыльев - стартовать этот вариант мог только с катапульты, а садиться при скорости авианосца не менее двадцати пяти узлов и обязательно с финишёром.
Вот ведь...! Ни на секунду нельзя отвернуться! Сразу угробят конструкторскую задумку!
Понимая, что вмешиваться поздно, я отыскал сварщика, вместе с которым мы стали придумывать изменения в подвеску для бомбы, что под фюзеляжем. По основному варианту, тут помещалась одна двухсотпятидесятикилограммовка для сброса с горизонтального полёта, которую можно было взять вместо двух соток под крыльями. Наша подвеска за счёт отклоняющейся "вдаль" от самолётного брюха рамы "обводила" бомбу вокруг самолётного винта, как у немецких "Штук". Весила эта конструкция немного, да и аэродинамическое сопротивление имела небольшое, так что - в полёте особых помех не создавала.
Была у меня надежда, что подвернётся случай продемонстрировать это устройство в действии, потому что, судя по всему, там, куда мы идём могут встретиться капитальные оборонительные сооружения - немцы большие мастера строить разного рода ДОТы.
Глава 68. Боевая работа
Пару дней всё было тихо и мирно, а потом вся авиагруппа разом взлетела и ушла на восток. Мы могли только проводить их взглядами - на каждой машине под крыльями была подвешена пара соток.
Со второго авианосца, очень похожего на наш, взлетали тоже бипланы. Они поджимали нижние крылья к верхним и уже в виде монопланов с верхнерасположенным крылом уходили вслед за бомбардировщиками - явно выполняя функцию прикрытия.
Во все стороны, сколько ни напрягай взора, расстилалось море. Свинцовые волны, свинцовое небо, но корабль не качает - он достаточно велик, чтобы не испытывать трудностей при таком волнении.
***
Вернулись только восемь самолётов - все они благополучно сели, несмотря на то, что некоторые привезли пробоины. Командир авиагруппы выбросился с парашютом ещё над сушей - его судьба оставалась неизвестной, потому что приземлился он на территории, занятой немцами. А вот старший лейтенант Коновалов разбился вместе с машиной после попадания в неё зенитного снаряда. В лётной столовой в память о нём были подняты фронтовые сто граммов, которые и мы с Мусенькой выпили, вопреки нашему семейному обычаю.
Роднулю сразу развезло, потому что с непривычки, да и меня несколько закачало, но, к счастью, длилось это недолго. Видимо, сыграла свою роль большая масса тела. А потом меня позвали к командиру корабля, где находились также и начальник штаба авиагруппы, и штурман корабля.
- Товарищ майор. Как старший по званию предлагаю вам принять на себя командование авиагруппой нашего авианосца, - не стал тянуть резину этот пожилой кавторанг.
- Товарищ капитан, принимаю ваше предложение и прошу ввести меня в курс дела, - ответил я... не уверен, что по уставу, но со всей возможной учтивостью. Ну не знаю я всех тонкостей морских обычаев или отличий в уставах армейских и флотских. Надеюсь, меня извинили. По крайней мере, замечания никто не сделал. Ну и мою лётную книжку явно изучили придирчиво.
- Советско-норвежские части в настоящий момент имеют задачу ударом с севера взять населённый пункт Фёрде, - начштаба показал пометку на берегу одного из глубоко вдающихся в берег фьордов. - В этом месте фашисты приготовили долговременные укрепления, до которых наша фронтовая авиация просто не достаёт - в здешней гористой местности взлётно-посадочные полосы не так-то просто построить, а те, что удалось захватить, были испорчены немцами в период отступления. Пока длится их ремонт, теряется время, нужное противнику для маневра резервами.
На стол легла более подробная карта, на которой имелись старательно сделанные пометки с обозначениями ДОТов и несколько фотографий, на которых нужные объекты были старательно помечены крестиками. Расположение зенитных батарей тоже было выполнено старательно.
Имелись и фото, сделанные с земли - вид на ДОТы так, как их видят разведчики или атакующие солдаты. Я долго рассматривал эти "картинки" с лупой в руках.
- Сотками их не пронять, - наконец высказал своё мнение. - Нужно подгонять Ар-2 с пятисотками и бить с пикирования. Обязательно потребуются и сигнальные ракеты - выпускать одновременно две белые так, чтобы их траектории пересеклись над целью. Ведь наши части где-то поблизости, на позициях для штурма.
Начштаба кивнул, делая пометки в своём блокноте.
- Мы подвесим под фюзеляжи двухсотпятидесятикилограммовки и отработаем по зенитным батареям, а потом будем утюжить их, пока бомбят Аркашки. Насколько я понял, складные истребители смогли отогнать Мессеров?
- Да, прикрытие с воздуха сработало нормально - мешали только зенитки.
Я достал листочки со своими расчётами и прикинул, что наши машины выдержат ещё и по паре РС-82 под каждым крылом.
- Объявляйте аврал - нужно поставить на все самолёты бомбодержатели, обводящие бомбу вокруг винта - бомбить придется с пикирования, а иначе нам цели не накрыть. Ещё потребуется точное время появления пикировщиков над целью, - добавил я в завершение разговора. - А мне нужно посидеть над картами и спланировать операцию.
- Майора Субботину к вылету привлекать?
- Да. Утром за два часа до рассвета общая побудка, лёгкий завтрак и проработка задания на вылет.
***
Над картами мне помогали корпеть и корабельный штурман, и штурман нашей эскадрильи - они очень хорошо знали район, как со стороны моря, так и с суши, кроме того в этих узких ложбинах, именуемых фьордами, очень много особенностей движения воздушных потоков в зависимости от направления ветра. Вечер был наполнен многими открытиями и откровениями.
Утро принесло небольшое усиление ветра, но не настолько значительное, чтобы нарушить наши планы. Наоборот, он сыграло нам на руку - командир корабля разогнал "Москву" до тридцати трёх узлов, катапульты сработали нормально, поэтому взлетели все без приключений. Да так и пошли низенько над самой водой, вытянувшись по одному в том же порядке, в котором поднимались в воздух. Меня, а шёл я ведущим, постепенно нагнали, но дистанцию держали метров в триста - то есть каждый пилотировал сам по себе.
Как только чуть забрезжило, я погасил огни, а вслед за мной это же проделали и все остальные - мы оказались в видимости берега, где и нырнули в широкий фьорд, ведущий нас практически, прямиком к цели. Летели мы медленно, в режиме бипланов, держа моторы на "полусредней" мощности. Истребители сопровождения, по расчёту, только что стартовали и двигались к цели прямиком - была надежда, что это отвлечёт внимание от нас. Их носитель "Харьков" находился севернее, поэтому и маршрут следования у них пролегал над соседним фьордом, врезающимся в сушу севернее.
Мы летели над самой дымкой, устилавшей поверхность воды в этот ранний час, иногда слегка погружаясь в неё, словно ныряя в пар, но ненадолго - тут недалеко и до поверхности, да и скалы местами встречаются, и выступы берега. К тому же относительно именно этого маршрута надёжных разведданных о наличии немецких частей на берегах у нас нет.
Наконец, убедившись, что берега стали заметно ниже, взяли чуть влево и пролетели над сушей, покрытой сплошным лесом, и буквально через пять минут вышли на цель - под нами промелькнули улочки крошечного городка, после чего, каждый самолёт отвернул к своей зенитной батарее - они уже работали, но не по нам, а по ИС-ам, пришедшим чуть раньше с ожидаемого направления. Но истребители благоразумно отвернули и теперь разлетались, кто куда, выполняя противозенитный маневр, а мы прекрасно видели и ахт-ахты, и флаки. Высоты мы к этому моменту уже набрали достаточно - а дальше - только индивидуальное мастерство бомбометания. От Мусенькиного гостинца одна из тяжелых пушек просто взлетела на воздух. Я же начал с РС-ов - удачно вышел, но оказался низковато. Потом, набрав высоту, и бомбу свою положил, и тоже неплохо - в варианте биплана с наших машин удобно бомбить с пикирования.
Потом мы некоторое время кружили над всё теми же позициями, поливая их из пушек. А в это время чуть северо-западнее работали Ар-2. Там то и дело прочерчивали дымные следы сигнальные ракеты, а потом взмётывались мощные взрывы. Да, зенитчиков держали в тонусе мы, ИС-ы отогнали Мессеров, а бомбардировщики отработали, словно на полигоне.
- Разгильдяи! - это позывной моей группы на данный вылет. - Убрали крылышки и повернулись на курс двести шестьдесят. Высота - тысяча сто.
Мои подчинённые дружно направились курсом двести восемьдесят на высоте две тысячи девятьсот - постепенно сближаясь, мы довольно быстро собрались в неплотную группу, вытянувшись длинной колбасой - примерно через семьдесят километров нас ждал авианосец, перешедший немного севернее за то время, пока мы работали над Фёрде.
Перед тем, как впереди раскрылся океанский простор, я разглядел, что под нами на берег высаживается группа моряков - одеты они были в чёрное и добирались до берега на резиновых лодках. А курсом на запад уходила подводная лодка - она быстро, буквально на глазах, погрузилась. Наши это были, или немцы - разве разглядишь! А, если наши, то и по радио докладывать нельзя - вдруг, это тайная операция!
***
Если истребители с "Харькова" взлетали не по разу в день, то на нашу долю боевые задачи выпадали реже - случались даже перерывы в полётах на пару суток. Каждый раз целью оказывался участок обороны, к прорыву которого готовились наши войска. Здесь, в Норвегии, нет широких степных просторов, а лесные массивы скрывают под своим покровом сильно пересечённую каменистую местность - часто это просто горы, где с дорогами дела обстоят неважно. И всё это пересечено глубоко врезающимися в сушу фьордами, нередко имеющими скалистые обрывы прямо в воду. Поэтому наступательные действия здесь имеют ярко выраженный локальный характер - сегодня нужно взять тропу между двумя деревушками, завтра - вымести фрицев из ложбины, прорезающей гребень.
Каждая такая операция тщательно готовится - нам доставляют разведданные и определяют цели, а потом мы с начштаба планируем порядок налёта, требуем поддержки или усиления, а то и делаем вывод о необходимости начинать с артиллерийского налёта, результаты которого нам предстоит подровнять с воздуха.
- Ты, майор, каждый вылет готовишь, словно защиту диссертации, - командир корабля говорит это с видимым удовольствием - ведь впечатление от нашей работы руководство адресует в первую очередь к нему. А работаем мы тщательно - наземные войска довольны.
Надо сказать, создавшаяся в этом районе ситуация удивляет и меня и Мусеньку. Оба помним, что наши североморцы освобождали северную Норвегию, а что было здесь дальше - не знаем. А теперь англичане с американцами высадили десант в районе города Бергена, где проходят нешуточные сражения. Здесь же - несколько севернее - действуют относительно скромные советско-норвежские силы.
Почему они советско-норвежские? Как мне объяснили, после взятия нашими войсками Тронхейма, туда перебралось из Англии семейство короля Норвегии - этот монарх достаточно уважаемая личность, пользующаяся поддержкой значительной части населения. В этот город стали перебираться из Швеции отряды милиции, сформированные из норвежцев, покинувших страну после оккупации её гитлеровцами. Наши подсуетились и предложили усилить формирующиеся силы артиллерией и снабдить оружием и обмундированием. А там и своего генерала предложили на должность командующего. Какого генерала? Петрова Ивана Ефимовича. Я о нём раньше не слыхивал, но Мусенька читала, что этот человек был большим мастером войны в горах. Она и рассказала об этом товарищу Сталину.
Как я сообразил, сообщив вождю имена прославленных военачальников, она спасла одних от репрессий, а другим обеспечила устойчивый рост по службе. А теперь этот рост товарищ Петров получит ещё и в рядах армии соседнего государства.
Смущало меня, что союзники высадились не в Нормандии, а в Норвегии. Нет, разбираться в политике я так и не научился, но поспешная массированная высадка англо-американцев больше похожа на попытку не пустить Красную Армию к столице государства городу Осло. Только, думаю, это теперь особого значения не имеет - король Хокон VII восстановил гражданское управление на территориях, освобождённых Красной Армией. Должностные лица взаимодействуют с военными комендатурами - то есть процесс нормализации жизни уже запущен, а также поговаривают о созыве парламента. Пока речь идёт о довоенном составе, потому что проводить выборы, в которых не сможет участвовать большая часть населения как-то нехорошо. Тем более - освобождённые территории вообще считаются малонаселёнными районами.
Для нас с Мусенькой происходящее - словно лучик надежды на то, что история в этом варианте будет отличаться от предыдущего варианта. Сами посудите - короли Румынский и Норвежский, а так же царь Болгарский, если и не являются нашими друзьями, то и не шарахаются от коммунистической угрозы, как чёрт от ладана. Товарищ Тито, надеюсь, тоже не отшатнётся прочь хотя бы потому, что помощь оружием и боеприпасами ему больше никто не оказывает. То есть определённые признаки будущего мирного сосуществования держав с разными типами политического строя, пусть слабо, но просматривается.
Глава 69. Отзыв
Приказ доставить майоров Субботиных в Тронхейм поступил на авианосец поздно вечером, когда лётчики во главе со мной сладко спали, намереваясь утром вылететь на очередную штурмовку. И вот просыпаюсь я в назначенное время, облачаюсь в лётное обмундирование, поднимаюсь на палубу и вижу, что корабль стоит у стенки, на которую спущен трап, рядом с которым дежурит матрос.
Городишко на берегу затемнён по обычаю военного времени, но признаки раннего апрельского рассвета уже налицо. И прямо на моих глазах к трапу подкатывает роскошная немецкая иномарка, из которой выбирается недовольный Конарев в штатском.
- Трофимыч! Ну что за детский сад! - восклицает он обиженным голосом прямо с пирса. - Меня срочно отозвали с фронта, чтобы я отыскал тебя и Антоновну и доставил куда следует. Конспираторы хреновы! И без вас есть кому задавить фашистскую гадину прямиком в её логове, а вы извольте вернуться к своим основным обязанностям.
- Так, лётчики мы, Кузьмич! - откликается Мусенька. - Как раз по специальности и работаем.
- Это для вас вроде отпуска, - кривится наш "следящий". - Но он уже завершён. Нет, Шурик, пора заканчивать с этими детскими выходками. После твоих фокусов осенью сорок первого складывают легенды, что есть такой лётчик, который по пачке Беломора куда угодно может долететь. А теперь что будут рассказывать? Про умельца, у которого самолёты летают после того, как он открутил от них половину крыльев?
Это намёк на то, что дополнительные складные крылышки я с наших ЛаБ-ов снял вместе с шарнирами и замками, а также со всей машинерией, которая ими управляет. В результате взлетают эти самолёты только с катапульты, а садятся всегда на финишёр, зато несут кроме двухсотпятидесятки под брюхом ещё и две сотки под крыльями. Да, есть небольшая "просадка" при отрыве от палубы, но в приемлемых пределах.
Зато, освободившись от бомбовой нагрузки, наши птички приобретают маневренность и скороподъёмность очень приличного истребителя. На этот шаг я решился, как на временную меру во время подготовки к решению одной головоломной задачки, когда встреча с истребителями противника была практически неизбежна - это оказался самый трудный вылет за все две недели. А потом лётчики дружно попросили не возвращать обратно дополнительные плоскости - машины стали в воздухе динамичней и послушней, ну а сдерживать стремление разогнаться во время работы в зоне действия зениток они умеют - настоящие снайперы бомбового удара.
И, да, реактивные снаряды у нас как-то вышли из обихода - пехота доложила, что тут, в гористой местности, они не обеспечивают нужной точности.
***