***
Тут же оказалась вполне исправная взлётно-посадочная полоса, где уже ждал Ли-2, который и доставил нас под Горький, на полосу рядом с коровником в колхозе Луч. Такой вот шлепок, указующий на неуместность нашего появления в зоне боевых действий. Приказ сидеть и никуда не высовываться.
Дома всё обычно. Конец апреля - где-то пашут, где-то сеют, засаживают малиной тот овраг, в котором в будущем расположится дачный кооператив, а по радио передают о тяжёлых боях, что ведут объединённые силы Румынии, Болгарии и Югославии на территории Венгрии. Упоминаются части Войска Польского, но об армии самой Венгрии не сообщают. А ведь там ещё и словаки воюют.
Судя по карте, висящей под козырьком на стенке правления колхоза, Красная Армия уже вышла на предвоенную границу, но о наступательных операциях никаких сведений нет. Правда, кроме Прибалтики, от фашистов очищена и Восточная Пруссия. Странно - в том варианте, который я помню, эту задачу наши решали практически в самом конце войны - очень уж сильная группировка была у фашистов на этой территории, да и укрепления мощные. Потери с обеих сторон упоминались просто огромные. А тут все началось с сообщений об уличных боях! Уж не десантная ли операция была проведена в момент, когда наших ещё не ждали?
Прямо признаюсь, после картинки, открывшейся моему взору в результате краткого посещения Норвегии, вопрос о том, насколько изменились реалии этого мира, занимает меня всё больше и больше. И ведь, что обидно, отсюда, из деревянной избы, расположенной на окраине обычной во многих отношениях деревни ничего толком не видно. Вот не покидает меня ощущение, что товарищ Сталин умышленно маринует нас с Мусенькой подальше от мест, где чувствуется кипение жизни, чтобы выведать нечто такое, о чём ни мне, ни ей, ни за что не догадаться.
Словом, вызов в Москву неожиданностью не был - это затишье на западном направлении сильно меня тревожило. Казалось бы - пора начинать освобождение Польши, а наши почему-то медлят. Только в Норвегии и Венгрии постоянно происходят бои, на мой вкус - местного значения.
- Правительство Швеции обратилось к нам с просьбой поставить для их военно-воздушных сил истребители Ил-1, - сообщил Иосиф Виссарионович, едва мы поздоровались и уселись за стол. За всё тот же стол в комнате для совещаний, где, кроме нас была только стенографистка Наденька.
- Это уже наглость, - отреагировал я. - Понятно же, что самолёты попадут в Германию и будут использованы против бомбардировщиков союзников.
- А что думает товарищ Субботина?
Мусенька смешно наморщила носик и кивнула, показывая взглядом в мою сторону. То есть - она, как я.
- Этой весной американцы и англичане заметно усилили бомбардировки Германии, - с усмешкой прокомментировал нашу пантомиму товарищ Сталин. - Англичане предпочитают работать по ночам, а американцы чаще бомбят при свете дня. А наши Ил-1 хорошо зарекомендовали себя именно против тяжелых бомбардировщиков с сильным оборонительным вооружением.
- Хм, - призадумалась моя сливочная. - Насколько я помню, союзники сильно разрушили много мирных кварталов в крупных городах Германии, но они как-то умудрялись не бомбить заводы, принадлежащие их гражданам, хоть бы те и выпускали нужную Гитлеру военную продукцию.
- А вообще заводы они бомбили? - поинтересовался Иосиф Виссарионович.
- Наверно, - развёл я руками. - Нам когда по телеку живописали про зверские бомбардировки Дрезденской картинной галереи, то про урон, нанесённый германской промышленности, обычно не вспоминали. Или так вспоминали, что это в памяти совсем не откладывалось.
- По телеку? - переспросил Сталин.
- Так мы называли телевизоры вместе со всем телевизионным вещанием. Где-то в шестидесятых годах телевизоры уже были достаточно обычным явлением. Люди любили смотреть фильмы или концерты, а потом развелось много и других интересных передач - учебных, познавательных, развлекательных. Хотя, тон во всём этом задавали американцы, но и мы старались не отставать.
- Итак, про урон, наносимый союзниками фашистской промышленности, вы из прошлого ничего наверняка вспомнить не можете, - подвел черту Иосиф Виссарионович. - Что же - в этот раз они разрушают и важные с военной точки зрения объекты, и жилые кварталы. Хотя, немцы наносят им достаточно серьёзные потери.
- Товарищ Сталин! - не вытерпела Мусенька. - Почему мы не переходим границу Польши. Ведь эта передышка даст немцам возможность собраться с силами и построить серьёзную оборону!
- Мы обратились к правительству Польши, находящемуся сейчас в Лондоне, с предложением принять участие в освобождении их страны, которое планируем начать в самое ближайшее время. Пока продолжаются переговоры, начинать наступление я считаю преждевременным. Зачем нам нужны смерти наших солдат, если достаточно вооружить польских патриотов и снабдить их всем необходимым! Винтовок или снарядов не так уж трудно сделать ещё, а вот вырастить человека и научить его воевать - значительно труднее, - неожиданно повернул разговор Иосиф Виссарионович. - Кроме того нам тоже требуется время для перевооружения танковых частей новой техникой. Оказывается, фашисты приготовили новинки, бороться с которыми тридцатьчетвёркам будет тяжело.
- "Тигр" и "Пантера", - пробормотал я.
- Это условные названия - повернулся ко мне Сталин. - Вы не могли не знать их раньше, но не предупредили о появлении у противника столь серьёзной техники.
- В тонкостях танкостроения я не разбираюсь, а то, что встретившись с КВ и Т-34, фашисты обязательно попытаются обзавестись аналогичными боевыми машинами - очевидно. Наши военспецы и без знаний из будущего способны это предсказать.
- В том-то и дело, что наши специалисты предугадывают, а вы знаете наверняка.
- Не наверняка, - бросилась на мою защиту Мусенька. - Всё сейчас идёт совсем не так, как в прошлом варианте развития истории. Тогда в сорок первом наша авиация испытывала жесточайший голод в самолётах - целые полки безлошадных лётчиков ждали от промышленности тех же истребителей, а заводы по их производству ехали на восток в застревающих на каждом полустанке эшелонах.
В этот момент в комнату вошла Бю. Она была одета не в военную форму, а в обычное ничем не примечательное платье из шерстяной ткани. Улыбнулась нам, кивнула и уселась на стул рядом с Иосифом Виссарионовичем, положив свою руку поверх его. Просто - этакая хозяйка дома. Мы с моей лапушкой больше минуты пучили на неё глаза, пока, наконец, не переварили ставший очевидным факт.
- А что? - обрела, наконец, дар речи моя ненаглядная. - Женатые мужчины вообще живут дольше, потому что за ними есть, кому присмотреть. Вы хоть расписались? - повернулась она к Сталину.
Тот кивнул и снова посмотрел на меня:
- Если даже не знаете ничего конкретного, рассказывайте обо всём подряд. Не только факты, а ощущения, отношение к происходящему, к курсу партии, к событиям в стране и мире.
- Ну-у... - протянул я. - Рухнула колониальная система и началась куча национально-освободительных войн.
- Да тьфу на тебя, Субботин, - огорчилась Мусенька. - Сдались тебе эти чужие войны! Нам нужно сконцентрироваться на своих проблемах, а не на том, что происходит за тридевять земель. Вот, например, необходимо перестать рекламировать любые сладости, особенно конфеты, и дать широкую дорогу производителям мёда. А то, знаешь, сколько в стране развелось диабетиков! В регистратурах поликлиник целые стеллажи с карточками, помеченными цветными кодами, а этот, как его, инсулин, стал стратегическим медикаментом, без которого часть населения обречена на мучения или даже смерть.
Да уж, умеет удивить моя сливочная! Товарищ Сталин даже посмотрел на меня понимающим взглядом.
- Ладно, ладно, пусть будет мёд, - согласился я. - Но его производство крайне трудно организовать без использования частника, потому что пасечное хозяйство невозможно вести без хозяйского присмотра. Даже, если полстраны заставить ульями - толку от этого не будет. Тут требуется принятие ответственных решений на самом близком к производственному процессу уровне и наказание за нерасторопность должно следовать неотвратимо по всем законам дикого капиталистического рынка.
- Намекаете на кризис системы управления, в результате которого наша страна проиграла в борьбе с мировой буржуазией?
Мы с Мусенькой дружно кивнули.
- Понимаете, мы не знаем, как правильно управлять государством, - стал объяснять я. - Зато почти всю жизнь видели, как им не надо управлять. По радио, по телевизору или в газетах у нас в стране все было зашибись, а в жизни постоянно чувствовались следствия перекосов, допущенных на самом верху. То с хлебом перебои, то на прилавках вместо мяса одни жилы и кости. Гнилая картошка или башмаки фасона позапрошлого века. Покупка стройматериалов и их доставка - приключение, о котором рассказывают внукам. Деньги, как регулятор отношений работали плохо, потому что, кроме средств на счетах предприятий, требовалось ещё и выделение фондов - то есть разрешение на поставку тех или иных видов комплектующих. И кругом один сплошной дефицит. Тысячи тонн выплавленной стали, а купить велосипед можно несколько раз в году, когда их завезли, но ещё не раскупили. Очередь же на приобретение автомобиля - это долгие годы ожидания. Как, впрочем, и очередь на получение квартиры.
- И ещё обидно было от того, что за границей, в странах, проигравших войну или освобождённых нашей армией, жили лучше, чем в Советском Союзе. Имею в виду, так называемые страны народной демократии, где мы насадили прокоммунистические правительства, которые постоянно "поправляли" и подкармливали за счёт своего терпеливого народа, - поддержала меня Мусенька. И тут же спохватилась: - Ой, что-то мы расвспоминались про свои обиды на Советскую власть, а ведь и потом сердились и на новых русских, и на олигархов, и на президентов. Особенно, из-за маленьких пенсий и платных медицины и образования. То есть, они не сплошняком были платными, но уровень бесплатных отставал от тех, что за деньги. Хотя, я в этом совсем запуталась, потому что и в государственных больницах тоже приходилось платить за некоторые процедуры.
- Капитализм у нас начали строить в начале девяностых, - пояснил я. - И это тоже не далось сразу. Сначала расцвела преступность, потом непонятным образом многие заводы оказались у частников после раздачи населению каких-то мутных ваучеров, которые нужно было куда-то вложить. Якобы в акции, по которым будет начисляться процент, но только этот процент оказался несущественным. В общем - я и сам не понял, как, но в недавнем прошлом народное достояние оказалось в руках тех, кто быстрее остальных суетился, зная нужные ходы. У нас от этого периода осталась обида за то, что построенные на народные средства предприятия оказались у мошенников и проходимцев.
Глава 70. Экскурс
- Знаете что? - раздражённо сказал Сталин. - Хватит уже ходить вокруг да около с разного рода намёками да недоговорками. Выкладывайте ясно и связно всё, что известно вам о событиях будущего, о причинах, по которым наша страна вернулась к капиталистическому пути развития.
Мы с Мусенькой переглянулись, и она кивком передала слово мне - мол, доверяю.
- Технический прогресс, который мы сейчас воочию наблюдаем, всё ускоряет и ускоряет свой темп, - начал я с краткого вступления. - Зарождаются и становятся важными такие области, о которых мы сейчас и не подозреваем.
- Большинство населения не подозревает, - поправила меня Мусенька. - А мы с Шуриком с ними немного знакомы.
- Особое внимание хочу уделить средствам коммуникаций. Сначала это будет телевидение, потом - беспроводная телефония, а, затем вычислительные машины превратятся в средство обмена информацией благодаря сетям, через которые будет можно сначала обмениваться короткими сообщениями на манер телетайпа, а потом и огромными объёмами информации - картинками, чертежами, книгами, фильмами. Возникнут центры, где информация станет накапливаться и передаваться тем, кто её запросит. В этих центрах удалённые пользователи смогут создавать свои, так называемые странички, куда будут помещать... вроде объявлений, на которые сможет откликнуться каждый, кто этот сетевой ресурс посетит.
То есть возникнет огромное информационное пространство, доступное, практически всем. И в нём будет возможно ознакомиться с мнениями любого, кто не пожалел времени его изложить. Также окажутся доступными документы из старых архивов, художественные произведения и воспоминания очевидцев. Мнения, дискуссии, споры, слухи и рассуждения... словом, в этом пространстве будет вестись идеологическая война. Или информационная, поскольку само понятие идеологии станет настолько многогранным, что размоется для рядового человека в абстрактное понятие - слишком велико многообразие мнений, которые создадут невообразимый калейдоскоп позиций тех или иных сторон или даже отдельных личностей.
Посещая в последние годы просторы этого информационного пространства, мы с Марией Антоновной, конечно, искали ответы на вопросы - почему произошёл демонтаж советской власти, и куда подевались завоевания социализма? Не уверен, что наши мнения совпадают, но, поскольку вы настаиваете, изложу своё. Сначала - с точки зрения управленческой.
Государство - система, состоящая из множества членов общества и некоторого количества руководителей - управленцев. Чем быстрее развивается общество, тем быстрее управляющие органы должны реагировать на изменения. Без этого любая система или тормозится, или перестаёт взаимодействовать внутри себя - то есть - рассыпается.
Чем активней члены общества поддерживают своё правительство, тем больше устойчивость системы - то есть управляемые элементы подстраивают свои действия под темп работы чиновников, или ищут пути обхода возникающих задержек. Если же обходных путей нет или ожидание чересчур велико - члены общества перестают поддерживать правительство. Что приводит к увеличению дисбаланса и грозит разрушением.
В обществе, где товарно-денежные отношения служат обратной связью, существует механизм подкупа - коррупция - позволяющий обходить препятствия, связанные с пробуксовкой управляющей системы, - я оглядел присутствующих, ожидая испепеляющих взглядов.
- Коррупция, это взяточничество - подкуп должностных лиц, - объяснила Мусенька (вдруг мою терминологию не поняли).
Но Иосиф Виссарионович никак на этот посыл не отреагировал - он просто смотрел, ожидая продолжения.
- Коррупция многолика, - не стал я испытывать его терпения. - Например, корпорация инвестирует средства в крупный государственный проект, за что получает выгодный заказ или налоговые послабления. А то и принятие нужного закона или государственной программы. Причем - этот вид подкупа является общепринятым и даже законным. Или суешь шоколадку мелкому клерку, за что получаешь нужную справку не через неделю, а прямо сейчас. В подавляющем большинстве случаев взяточничество приводит лишь к обогащению чиновников и искусственному торможению механизма управления, направленного на вымогательство, но, в ряде случаев, оно же заставляет государственный механизм быстрее шевелиться. А, поскольку, в капиталистическом обществе денежных средств на руках активных его членов больше - общая скорость реакции управленцев повышается.
Вот такая механистическая картинка сложилась в моей голове, после ознакомления с множеством самых разных мнений. Надо ли продолжать аргументацию, или сменим угол рассмотрения?
- Аргументация внятная. Давайте взгляд с другой стороны.
- Тогда - исторический экскурс в отношения с миром, окружающим страну Советов, - кивнул я. - Русские цари набрали в заграницах кредитов на постройку железных дорог. Эти дороги нам до сих пор служат, что очень хорошо. А вот долги - это очень плохо, потому, что из-за них Россия вступила в ненужную ей Империалистическую войну. Ведь на нас никто не нападал! Это мы проявили верность союзническому долгу, ввязавшись в драку на стороне своих кредиторов
Иосиф Виссарионович нахмурился, но прерывать меня не стал.
- Рассматривая то, как началась эта, вторая Мировая война, отчётливо видим - она была сразу спланирована для уничтожения Советского государства - Гитлеру позволили подчинить своим интересам промышленный потенциал высокоразвитых европейских стран, после чего натравили его на нас.
На этот раз Сталин чуть заметно кивнул.
- Но бесноватый Адольф кинул своих благодетелей, начав массированные бомбёжки Великобритании и устроив ей серьёзную морскую блокаду силами своих подводных лодок. На Советский Союз он напал, только поняв, что быстро проглотить островитян не получается. В этой ситуации самым непонятным для меня является образ этих самых благодетелей - финансистов, насколько я понимаю, приведших фашистов к власти в Германии. Не знаю, как зовут и где живут эти денежные мешки, но большинство резонёров, рассуждающих о судьбах мира, или очень прозрачно намекали на их существование, или прямо на них указывали, хотя фамилий мне запомнилось только две - Рокфеллеры и Морганы.
Так вот, дело в том, что они были, есть и останутся - нам в любом случае предстоит с ними соседствовать на этой планете. Как и с остальным капиталистическим миром. Сейчас, приняв на себя основной удар со стороны напугавшего всех Гитлера, наша страна вызывает симпатии во многих странах. Более того - нам помогают. Потому что перед лицом общего врага приходится забывать о старых долгах - тех самых, царских, от выплаты которых отказалось молодое Советское государство. Это очень удобный момент для того, чтобы поторговаться со странами-кредиторами о том, когда и как возвращать те самые старые долги, как, впрочем, и о судьбах долгов новых, тех, которые мы делаем сейчас.
Имею в виду, пока враг силён, пока войска союзников испытывают трудности и нуждаются в нашем участии. Ведь свою территорию мы уже отбили и даже прихватили Восточную Пруссию, которую обратно Германии не отдадим.
Сталин посмотрел на меня изучающим взглядом и кивком предложил продолжать.
- Основной целью должно быть вступление в послевоенный мир не в роли мирового пугала, пытающегося устроить повсюду мировую революцию и насадить прокоммунистические режимы, а в качестве равноправного партнёра, пусть и несколько чудаковатого насчёт социальных гарантий для населения, но одного из многих, играющего на мировой арене в том же ключе, что и остальные.