– Ну, хорошо, – согласилась Алиса. – Итак, центр. Как я уже сказала, там обучают духовной практике йоги разных уровней: от начинающих до продвинутых адептов. Проводят групповые занятия чтения мантр и медитации, папа дает углубленные знания по литературным памятникам индуизма и его истории, а также ведет несколько учеников, достигших высокого уровня, не больше пяти человек. Все остальное обучение и практики на других учителях. Также проводятся обучение массажу и целительным практикам, основанным на древнейшей медицине, есть отдельная отгороженная территория, на которой находятся здания для проведения занятий випассаны.
– Чего? – переспросил Красноярцев.
– Это одна из древнейших техник медитации, – поясняла Алиса. – Десятидневное молчание и полное информационное очищение. То есть десять дней человек не общается с внешним миром: все телефоны и гаджеты сдаются при заселении, человек обязан молчать все эти дни, ни с кем не разговаривать, не читать, не писать – никакой информации вообще. Утро начинается в пять часов с первой медитации. Еда только вегетарианская и весьма аскетичная, но шесть раз в день. Весь день проходит в групповом медитировании. Единственный человек, который имеет право говорить, – это наставник, который объясняет, как надо концентрироваться на определенной точке своего тела, и помогает, если требуется, ученикам. Отбой в восемь или девять вечера.
– И что вот так в полном молчании десять дней? – поразился Алексей. – А ты проходила?
– Да, разумеется, все ступени.
– И как? – с большим интересом спросил он.
– Замечательно, – уверила Алиса с энтузиазмом. – Посоветовала бы всем. Тебе, кстати, тоже, узнал бы о себе много нового и творческую составляющую усилил бы. Современный человек никогда не бывает наедине с самим собой. По сути, люди себя совершенно не знают, не понимают, не осознают своих истинных желаний, стремлений и талантов, да и своих духовных возможностей и способностей. Все забивает агрессивный непрекращающийся информационный поток. С самого рождения человек живет в навязываемых ему правилах социальной среды, которая диктует свои законы жизни и благополучия, подкрепляемые очень агрессивной рекламой и культом потребления. И когда человек остается вдруг в полной тишине, наедине с самим собой, со своей душой и телом, изолированный от внешней среды, он делает потрясающие открытия себя истинного и начинает понимать и видеть мир совсем иначе. Очень многие после випассан кардинально меняют свою жизнь. И есть, понятное дело, такие, кто не выдерживает тишины, как наркоманы без наркотика, и прерывает курс. Кстати, випассаны совершенно бесплатны, они проводятся исключительно на добровольные пожертвования, каждый может после завершения курса оставить столько денег, сколько захочет, или не оставить совсем. Этот момент анонимен.
– Кстати, про деньги, мы отвлеклись, – вернул Красноярцев разговор в русло начальной темы. – Центр – это коммерческое предприятие?
– В какой-то степени, разумеется. Основная и первоочередная его задача – это все же духовное развитие и приобщение к истиной духовной практике и древнему культурному наследию. Довольно часто в ученики берут людей малоимущих или тех, кто вообще не в состоянии заплатить, и обучают наравне с другими. Это если папа видит, что человек имеет искреннее намерение и расположенность к постижению практики. И часто он берет таких людей, отказывая кому-то обеспеченному. Дело в том, что наш центр пользуется повышенным спросом и запись на курсы обучения ведется на год вперед, так что попасть туда сложно. К тому же отец лично проводит переговоры по скайпу с кандидатами и решает, кому можно проходить начальные ступени обучения, а кому нельзя.
– И кому он отказывает?
– Тем, для кого это простое экзотическое развлечение или та же коммерция, типа: вот прошел обучение у лучших мастеров Индии, теперь сам могу преподавать и диплом показывать. Или праздное любопытство, или пальцы веером: за мои деньги вы мне обязаны, и так далее. Он берет только тех людей, которые на самом деле готовы к изучению этой великой практики. Йога – это же не спорт и развлечение и не просто образ жизни, истинная йога – это мировоззрение и глубокое духовное развитие.
– Я понял, что у нас с тобой имеется необъятная тема для долгих интересных бесед, – усмехнулся Красноярцев. – И это радует. Но оставим это на потом. Скажи, а что Виктор Маркович сам всем руководит и управляет?
– Нет, конечно. Папа занимается практикой, ну и общим направлением, что ли. Бизнес и хозяйственное управление взяли на себя мама с бабушкой, и у них очень здорово это получается. А коммерческой и финансовой стороной занимается один очень талантливый молодой человек, папин ученик, он окончил Высшую школу экономики и изъявил желание уехать с Виктором Марковичем. Работает администратором и один старинный папин друг индус. И у них там все очень здорово организовано, на высшем уровне.
– Вернемся к тебе и твоей истории жизни. Ты поступила в институт и училась лучше всех, как я понимаю, – снова направлял русло их беседы Красноярцев.
– Да я скорее не училась, а счастливо постигала, – уточнила Алиса. – Мне доставляло удовольствие все, чем я занималась. Мне тогда ужасно нравилась моя жизнь, я весело жила, радостно и со смехом. Так, со смехом, и вышла замуж в восемнадцать лет. – Она помолчала, глядя в темноту, окончательно вступившую в свои права и, вздохнув, твердо заявила: – Думаю, на сегодня откровений достаточно.
– Как это достаточно? – возроптал Красноярцев. – На самом интересном месте.
– Это не самое интересное место, поверь мне, – усмехнулась Алиса. – Но нам пора прерваться. Мы тут ложимся спать в девять-десять вечера и рано встаем. Так что душевный стриптиз отложим на потом, а сейчас надо перенести все в кухню, убрать и укладываться спать. Я приготовила для тебя одну из гостевых спален и вещи твои туда отнесла.
– А вчерашняя комната чем мне не подходит? – удивился Алексей.
– Это комната для массажа, расслабления и медитаций. Топчан очень жесткий, и неподготовленному человеку неудобно на нем спать, – объяснила Алиса.
– Но я же спал вчера и великолепно выспался, – напомнил Красноярцев.
– Это потому что ты полностью расслабился после массажа.
– А сегодня можно получить массаж и тоже полностью расслабиться? – тут же ухватился за ее слова он. – Ну, если очень попросить?
Алиса задумалась, внимательно его рассматривая, и решила:
– Ладно, можно. У тебя серьезное физическое и психологическое переутомление, и тебе необходим хороший отдых.
– Тогда топчан! – обрадовался Красноярцев.
В этот раз он снова отреагировал на ее близость и тихий шепот самым серьезным мужским образом. Разумеется, она это видела и понимала, но проделывала с его телом какие-то волшебные манипуляции, и Алексей постепенно действительно расслабился, впадая в теплую и невероятно приятную дрему. Он вырубился, как только перевернулся с живота на спину, и ее маленькие ручки пробежались по его телу, рассылая тепло по всем нервным окончаниям.
И он поплыл в мягком приятном тепле, словно потеряв тяжесть тела, поплыл, поплы-ы-ыл…
Алексей проснулся совсем рано.
В один момент открыл глаза без теплой ленной дремы, постепенно отпускающей скованность сонного тела, без потягиваний и желания продлить миг между сном и явью…
Он вообще не видел никаких снов. Вот как провалился в небытие, так и очнулся от него – в один миг. И чувствовал себя бодрым, энергичным, великолепно отдохнувшим.
И понял, что еще очень рано. Скорее всего, нет и шести часов – через распахнутую балконную дверь и окно было видно, как рассветные лучи солнца розовыми мазками легли на верхушки деревьев. Стояла великолепная, немыслимая тишина, разбиваемая только робким пока еще щебетанием какой-то пичуги.
Тишина… Особо яркая, чуткая рассветная тишина! Непривычная городскому жителю.
Как прекрасно и волшебно совсем раннее летнее утро – это особое состояние души, такие тонкие настройки природы на пробуждение и созвучие человека с ними.
Ему захотелось вдохнуть это утро всей грудью, постоять в сказочной тишине, впуская в себя его прозрачность, и полюбоваться пробуждением природы. Красноярцев, резко встав с топчана, прошел на балкон.
Балкончик выходил на задний двор участка, и с него открывался замечательный вид. За забором проходила «черная», как ее называли местные жители, дорога поселка – обычная грунтовка. А за ней начинался небольшой молодой лесок, который постепенно перерастал в лес серьезный, словно уровнями-ступенями поднимавшийся кронами все выше и выше.
Действительно, совсем рано, понял Алексей, обведя взглядом верхушки деревьев. Расставив руки, он оперся ладонями на балконное ограждение, закрыл глаза и со всем душевным удовольствием глубоко вдохнул, втягивая в себя наполненный ароматами прохладный воздух. Так и стоял какое-то время, дышал с наслаждением, погрузившись в тишину.
А когда открыл глаза и осмотрел участок внизу, вдруг увидел Алису, делавшую какое-то сложное упражнение на расстеленном на траве коврике.
Каждое движение, что она исполняла, было медленным, плавным, выверенным и отточенным, словно течение небыстрой речки. Она замирала в удивительной замысловатой позе, из которой тело невероятным образом перетекало в другую позу, в которой снова замирало и останавливалось на время…
Красноярцев резко втянул в себя воздух и затаил дыхание. Для его расслабленного созерцания и погружения в природу увидеть ее было как удар, как мгновенный переход из одного состояния в другое, а то, что она проделывала своим телом, вызвало у него неподдельное восхищение. Она как будто исполняла непрерывный невообразимый танец, и это зрелище завораживало и ошеломило Алексея.
Он стоял и смотрел, не в силах отвести взгляда, и внезапно его буквально накрыло потоком мощных чувств к этой женщине, каких он не чувствовал еще ни к кому в своей жизни, – какой-то невероятной потрясающей нежностью и сопутствующего ей желания защитить от всего на свете, и осознания полного своего единения и совпадения именно с ней: вот с этой женщиной! Единственной!
Как откровение свыше, как вспышка прозрения. Эти чувства зазвучали с такой силой, что он аж задохнулся от ярких переживаний и сердце бабахнуло, как пушка, и загрохотало.
Красноярцев резко развернулся, вернулся в комнату, подхватил с низкого комода свои льняные брюки, торопливо натянул их на себя, застегивая на ходу, и почти побежал вниз – к ней.
Он вышел на заднюю, малую, как называют ее домочадцы, веранду, постоял пару минут, наблюдая за Алисой, и пошел к ней.
Мокрая от росы трава холодила голые ступни ног, сердце бухало набатом, дыхание сбилось, а он чувствовал себя таким наполненным, таким живым, целым и настоящим, каким не чувствовал никогда в жизни!
Он остановился в паре шагов перед ней и смотрел, как Алиса закончила очередное упражнение и начала плавный переход в следующее. Она не замечала его и не отвлекалась ни на что вокруг, полностью погрузившись в то, что делала.
А он стоял, и смотрел, и проживал этот невероятный момент столь ярких и сильных эмоций, откровений и чувств.
Вот она, пробыв положенное время в очередной позе, медленно и плавно вышла из нее, встала ровно, сделала большой круг руками, сложила ладошки вместе, в молитвенном буддистском жесте опустив голову, постояла так, погрузившись в себя, вздохнула глубоко, опустила руки, подняла голову и встретилась взглядом с Красноярцевым.
Они замерли оба и смотрели друг на друга.
А потом он подхватил ее, оторвав от земли, прижал к себе и, придерживая ее голову ладонью, поцеловал…
Алексей не смог бы ей объяснить все, что переживал сейчас, не смог бы передать словами те чувства, которые обрушились на него откровением, – он вложил все их неистовство в свой поцелуй!
И поцелуй этот стал его причастием, утолением жажды паломника из святого источника, и ему казалось, что он способен сейчас даже заплакать от того, что испытывал! А спустя несколько мгновений Красноярцев уже был не в состоянии размышлять и думать, пропадая в том бредовом поцелуе…
Она отвечала так же сильно и страстно, и они целовались как ненормальные, словно потерялись на годы, а после нашлись нежданно…
И оба не смогли понять, как умудрились найти в себе силы все же прервать этот поцелуй, и смотрели в глаза друг другу, как в будущее заглядывали. Он медленно опустил ее на землю, не прерывая взгляда, а она взяла его за руку и совершенно колдовским шепотом позвала:
– Идем.
И потянула, увлекая за собой. И он пошел. За ней он пошел бы куда угодно; хоть на эшафот, хоть на плаху или в чистилище!
Оказалось, только в баню.
Она привела его в баню и, не выпуская его руки, торопливо поднялась на второй мансардный этаж, где у большого окна был раскинут на полу толстый матрас с разбросанными поверх него подушками для релаксации после парилки. Это Красноярцев еще успел сообразить и увидеть, пока Алиса не остановилась и не повернулась к нему, но стоило ему снова заглянуть в ее светло-зеленые глаза, как все вокруг, весь мир, кроме этой женщины, перестали для него существовать!
Он шагнул ей навстречу, подхватил в объятия и снова поцеловал…
И целовал, целовал, и куда-то полетели ее цветные шароварчики и спортивный топик, а следом за ними его льняные штаны с трусами…
И когда он соединил их тела одним извечным движением, не разрывая взгляда с ней, окончательно пропадая в этой женщине, он успел на секунду подумать, что это мгновение так похоже на смерть!
Они не говорили ни слова, не шептали и не кричали – они неслись навстречу друг другу, не отрывая взгляда, и в момент, когда достигли своей вершины, снова слились в поцелуе… И пропали друг в друге!
Красноярцев пришел в себя, не представляя, сколько времени прошло, и осознал, что каким-то чудесным, неизвестным ему образом в полном бессознании сумел перекатиться на бок, не отпуская при этом Алису. Он бы так и лежал дальше, не двигаясь и слушая ее дыхание, но что-то мокрое и горячее коснулось его плеча, и он распахнул глаза, осознал себя в пространстве, повернул голову, чтобы посмотреть на женщину.
Она лежала на боку, и он прижимал ее к себе одной рукой, и из ее закрытых глаз медленно текли слезы – одна снова упала ему на плечо, а вторая скатилась в маленькое озерцо, образовавшееся у переносицы из скопившихся уже там сестриц-слезинок.
Красноярцева словно ошпарили кипятком!
Он подхватился, перевернул ее на спину, навис над ней, опершись на локти.
– Алиса! – позвал он перепуганно и болезненно застонал, окончательно вернувшись в реальность, вспомнив все и перепугавшись не на шутку. – О господи! Прости! Я совершенно забыл!!
– Что ты забыл? – открыла она глаза, и глаза были счастливые, сияющие и какие-то потусторонние.
– Что ты беременна! – почти прокричал Красноярцев, ужасно разозлившись на себя. – О господи! Нам же нельзя было, наверное! Тебе больно?!
– Что ты кричишь? – спокойно спросила она, улыбаясь.
– Но мы… а ты?!
– Я беременна, и что тут такого? – веселилась женщина. – Не больна же.
– Но… – запутался Красноярцев. – А тебе вот это все можно?
– Можно, – наигранно серьезно уверила Алиса.
– Но ты плачешь! – снова испугался он. – Я сделал тебе больно?
– Ты сделал мне хорошо! – продолжала улыбаться она. – Очень хорошо. Я бы сказала: великолепно ты мне сделал. От этого тоже иногда плачут, Красноярцев, ты не знал?
– О господи! – откинулся он обратно на спину, испытав такое облегчение, от которого аж руки задрожали, и признался с нотками обвинения: – Я перепугался до смерти! – Перевернулся на бок и подпер голову рукой. – Слушай, а тебе действительно секс не противопоказан?
– В разумных пределах, – рассмеялась Алиса.
– А то, что мы сейчас делали, было в разумных? – выяснял мужчина степень дозволенности.
– Понятия не имею! – смеялась женщина. – Но думаю, если мне так хорошо, то это более чем разумно.
– Ну, ладно, с этим успокоила, – на полном серьезе заявил Алексей и строгим тоном спросил: – Но вот то, что ты проделывала утром, все эти упражнения, это разве можно делать беременным женщинам? Ты же там такие выкрутасы вытворяла, даже представить трудно. Это же опасно, наверное.
– Как раз наоборот, – уверила Алиса. – Папа лично разработал для меня специальную программу асан на каждый триместр беременности, чтобы ребенок правильно развивался и чтобы подготовить мой организм к родам.
– Вот такими упражнениями? – с большой долей сомнения и возмущения уточнил Красноярцев, изобразив нечто рукой, видимо, демонстрирующее замысловатые позы йоги.
– Такими, – рассмеялась Алиса и уверила еще раз: – Это действительно очень полезно как для мамы, так и для дитя. Не переживай.
– Ну, ладно, – согласился он. – Поверю тебе на слово как специалисту, – и посмотрел на нее многозначительно. – Ты мне лучше скажи, ты ведь решила уже – пойдешь за меня замуж?
– Ты все так же про меня ничего не знаешь, Красноярцев, – напомнила ему Алиса, которую явно веселил этот их разговор.
– Ну, отчего же, – возразил он. – Я знаю, что у тебя папа крутой йог и ты сама йог еще тот, знаю, что ты замечательная мать и уникальный специалист по Индии, что тебя обожает твое семейство, а ты о всех о них заботишься и единолично несешь ответственность за всю семью. Мне кажется, что этого более чем достаточно. А все остальное про свою жизнь ты расскажешь мне сегодня, – и шутливо поинтересовался: – Или ты скрываешь что-то темное и криминальное в своем прошлом?
– Ну, а если и так? – не переставала задорно улыбаться Алиса.
– Да и наплевать! – совершенно искренне отмахнулся пренебрежительно Красноярцев. – Ты мне нужна вся, со всеми своими страшными тайнами и загадками, даже если тырила пирожки в школьном буфете и прикокнула противную соседку или чего страшней натворила.