– Сейчас покажу! – бодро прокаркал Микеша и немного развернулся.
Не привыкшая лететь с открытыми глазами, мышка почувствовала, как у неё закружилась голова. Перед глазами всё поплыло, и Банечка отцепила лапки.
Дальше всё произошло очень быстро. Мышка не удержалась на спине птицы и с отчаянным писком стала падать. Ещё немного – и Банечка разбилась бы о твёрдую землю. Но тут Карлуша, с диким воплем «кар-кар-караул!», словно ястреб, устремилась за мышью и поймала её в самый последний момент. Бедная Банечка так перепугалась, что отказалась лететь на вороне, а предпочла идти пешком.
– Хорошо, мы всё равно уже прилетели, – согласился Лёшиков и обратился к Кларе и Микеше: – Я никогда не забуду вашей помощи! Спасибо вам огромное! Вы можете лететь к себе.
– Как же вы доберётесь обратно? – удивилась Клара.
– Мы что-нибудь придумаем! А если нет, то Карлуша прилетит за вами, – пообещал им человечек.
Распрощавшись с воронами, Лёшик, Банечка и Карлуша продолжили путь. Ворона перелетала с ветки на ветку и пела свои песенки, а Лёшиков и Банечка, остерегаясь больших людей, шли через кусты. Наконец они приблизились к забору и увидели дом Жиролы вблизи. Этот был старый заброшенный особняк. Вокруг него не было ярких глаз цветов и сочной зелёной травы. Плодовые деревья в саду были старые и высохшие, их давно никто не поливал, за ними никто не ухаживал. Только сорной траве была благодать; она росла там, где только ей вздумается.
Глядя на заброшенный дом, Лёшик нахмурился. Где-то он уже видел такую картину…
– Какое унылое и пустынное место! – прокаркала ворона, усаживаясь на ветку ближайшего дерева. – Сколько живу на свете, такого мрачного двора ещё никогда не видела…
Лёшик покачал головой. А не этот ли дом снился ему, когда человечек жил в парке?.. Очень даже похоже, что этот… На миг человечку показалось, будто его щеки коснулся ледяной ветер, а на сердце вдруг стало неспокойно.
– Это и есть тот дом, который мы ищем? Разве в нём может вообще кто-нибудь жить? – спросила Банечка, недоверчиво глядя на обветшалое здание.
– Это нам и предстоит разузнать, – ответил Лёшик, стараясь отвлечься от дурных предчувствий, – но только когда соберёмся вместе. Однако я не вижу Мурзика и Жека. Что-то они долго, не кажется ли вам?
Друзья озадаченно переглянулись. Присев отдохнуть в густых зарослях, они прождали полчаса, а затем ещё полчаса.
– Нет, кот и пёс должны были уже прибежать! – не выдержала наконец Карлуша. – Полечу их искать, а вы ждите тут…
И ворона, взмахнув сизо-чёрными крыльями, поднялась в небо. Она пролетела совсем немного, когда увидела уныло бредущих рыжего кота и лохматого щенка.
– Вот вы где! – садясь около них на землю, прокаркала птица. – Я так и знала, без меня вы никуда! Так бы вовек не нашлись!
– Карлуша! – радостно залаял Жек. – Как же я рад тебя видеть!
– А как я счастлив, – промурлыкал Мурзик. – Даже представить себе не мог, что буду тебе так рад!
– Ладно, хватит лирики! Оставьте её мне, а сейчас летите… Кхм… Вернее, бегите за мной! Я укажу путь! – скомандовала довольная тем, как её встретили, птица.
– А далеко идти-то? – спросил кот, который уже почти не чувствовал ног от усталости.
– Да вы почти дошли!
– Я же говорил, что укажу вам правильный маршрут. Старик не ошибается! – радостно прокричал в ухо Мурзику жук Бажажук, отчего кот дёрнул ухом.
– А это кто? – наклонила голову ворона, услышав незнакомый голос. – Ладно, потом расскажете, надо к Лёшикову!
И вся дружная компания вскоре вышла к дому Жиролы. Лёшик и Банечка их встретили радостными возгласами и указали на заброшенный особняк.
– Нам туда! – проговорил человечек.
– Мурр-р, да уж! Выглядит неважно! – отозвался кот.
Остальные промолчали – потому что были согласны с Мурзиком. Они привыкли жить в уютном доме, ходить по аккуратно выложенным камнями дорожкам, наслаждаться красотой садовых цветов, а тут…
– Думаю, тут и крошек никогда не бывает, – пискнула Банечка. – Надо посмотреть картины с маленькими человечками и уходить отсюда, пока живы…
– А может, ну их, эти картины? – Мурзик вопросительно взглянул на Лёшика. – Чего-то я устал: сначала жук в ухе, потом этот бульдог, затем дорогу потеряли… Может, в другой раз придём, а?
– Нет-нет, не надо трусить! Мы должны сделать то, зачем пришли, – посмотреть картины, – благоразумно заметил Жек. – А то ради чего мы столько вынесли сегодня? Лично я – храбрый и ничего не боюсь! Но снова идти таким путём… Только вот… как проникнуть в дом? Мы же не можем постучаться и войти…
– Давайте его облетим, – спокойно предложила Карлуша. – Если найдём открытое окно – заберёмся через него.
– Тебе легко сказать – облететь, – проворчал Мурзик. – А мы-то в отличие от тебя не летаем. Жек вон ещё может ушами вместо крыльев помахать, а я чем? А Банечка с Лёшиком, кажется, уже налетались… Да и дом вон какой большой, обойти и то непросто. Я устал и буду ждать вас здесь, возле входа.
– Кар-кар-кар, ха-ха, – засмеялась Карлуша. – Зачем тогда, скажи, пожалуйста, мы тебя с собой брали? Чтобы ты у ворот сидел, как пёс?
– Пш-ш-ш, никакой я не пёс, – зашипел Мурзик. – Не надо меня оскорблять!
– А почему оскорблять? По-моему, это даже комплимент, – воскликнул Жек.
– Хватит вам спорить, – примирительно сказал Лёшиков, подойдя поближе к дому. – Вон дырка какая под крыльцом, вполне приличных размеров. Даже Мурзик пролезет. Может, через неё и попробуем проникнуть?
– Вот ещё, только по дыркам я не лазила, – возмутилась ворона. – Если хотите, лезьте, а я буду ждать вас здесь. И слушайте мои песни. В них я расскажу всё, что увижу!
– Пожалуй, я тоже останусь! – проговорил жук Бажажук, который уже успел вылезти из уха Мурзика. – Посмотрю, что тут за растительность. Может, мне здесь понравится больше, чем в старом парке…
– А я пойду, если пролезу! Очень мне надо оставаться тут, с поющими воронами, даже такими, которые помогают найти дорогу заблудившимся, – проговорил Мурзик и направился к дырке.
Так и решили. В небольшой лаз под крыльцом буквально за пару минут пролезли Лёшик, Мурзик, Жек и Банечка и, на радость себе, обнаружили, что ход ведёт прямо в прихожую. Проникнув в дом и осмотревшись, друзья увидели, что внутри он ещё безобразнее и мрачнее, чем снаружи. Всюду царили грязь и запустение, а с потолка свисали огромные сети паутины. Из левого угла прихожей прямо на Лёшикова с друзьями уставился большой паук, никак не ожидавший гостей. Испугавшись странных посетителей, он быстро уполз наверх.
Сердце Лёшика тревожно забилось. Это был он – странный дом из кошмаров. Теперь человечек понял это совершенно ясно.
Холл был тёмным и маленьким, в нём не оказалось ни нарядной мебели, ни цветов в высоких вазах. Зато под потолком висела огромная несуразная люстра. Её плафоны были сделаны так, что казались змеями, сплетёнными в страшном танце. А витая грязная лестница уводила взор далеко наверх и, казалось, терялась в вышине, где начинались гулкие пустые комнаты.
Выйдя на середину прихожей, Лёшик увидел картины, развешанные вдоль лестницы. На них были изображены страшные грязные пейзажи; человек с уродливой головой, зажавший в ладони мёртвую птичку; огромные чёрные пауки и устрашающий лес, состоящий из сухих пеньков. Лёшиков хотел уже пройти дальше, но одна картина привлекла его внимание – на ней были нарисована клетка и маленькие птички. Точно таких он видел в волшебной книге. Человечек застыл, разглядывая полотно, а в это время Банечка, которая так и не отказалась от идеи поискать чего-нибудь съестного, обшаривала уголки. Вдруг она заметила небольшую дырочку, похожую на мышиную норку. «Ух ты, тут тоже есть мыши!» – обрадовалась Банечка и полезла внутрь. Она протиснулась совсем немного и почувствовала, как лапки и туловище увязли в чём-то очень липком. «Паутина!» – догадалась мышка и стала брыкаться изо всех сил. Напрасно – чем больше она вырывалась, тем крепче сковывали её нитки, тем меньше шансов оставалось выбраться самостоятельно. Сделав рывок, Банечка протиснулась ещё на сантиметр и успела заглянуть дальше – там как раз начиналась комнатка. Совсем крохотная, едва ли больше норки. Зато чистенькая, с маленьким диванчиком, столом и несколькими стульчиками, сооружёнными из спичечных коробков. «Что-то мне это напоминает», – промелькнуло в голове у мышки, и она тут же вспомнила уютное жилье Лёшика с аккуратненьким шкафчиком и мягкой кроваткой. «Так это их комната, этих человечков!» – догадалась Банечка и очень обрадовалась находке.
Лёшик в это время всё ещё рассматривал полотно. Птички в клетке выглядели такими несчастными. «Почему мне это так знакомо?» – ломал он голову, как вдруг услышал какой-то шорох прямо позади.
– Пшшш!
Звук этот очень напоминал кошачье шипение, и человечек решил, что шипит Мурзик.
– Послушай, не мог бы ты вести себя тише? – не оборачиваясь, проговорил Лёшиков, но кот ничего не ответил. Зато шипение повторилось, только гораздо ближе. На этот раз Лёшик повернулся и замер – на него в упор глядел кот. Только это был вовсе не Мурзик, а другой, совершенно незнакомый, да к тому же худющий, как смерть, кот. Один глаз его был прикрыт чёрной повязкой, шерсть вздыбилась, хвост поднялся в боевой стойке, клыкастая пасть раскрыта.
– Пшшш! Кто вы такие и что вам надо в моём доме? – прошипел кот, и изумлённый Лёшик попятился.
Глава десятая, в которой друзья ищут ту самую картину
Увидав одноглазого кота, Лёшик очень успугался, но тут же взял себя в руки и хотел было уже извиниться за внезапное вторжение, как вдруг в гостиную забежал Жек и зарычал:
– Рррр! Не трогай его, а то я за себя не отвечаю! Я самый храбрый пёс в мире и могу тебе показать, на что я способен!
Мурзик, услышавший щенка, тоже не преминул присоединиться к друзьям и, выгнув спину, зашипел как можно грознее. Как ни странно, в ответ на угрозы кот перестал шипеть и вдруг засмеялся. Как следует нахохотавшись, смахнув накатившие от смеха слёзы, он наконец произнёс:
– Спокойно, спокойно, друзья мои. Разве вы не видите: я уже слишком стар, чтобы пускаться в драки. Хотя ваша воинственность меня настолько потешает, что я не прочь бы вспомнить былое. А ведь было время, я никому не давал спуску! Помню, как-то раз…
– Стоп, стоп, – не слишком-то вежливо прервал старого одноглазого кота Мурзик. – Рассказы о прошлом я слушал всю дорогу от старика жука, хватит и того! Откровенно говоря, мы здесь по делу…
– А я не с вами разговариваю, юноша. Вы ещё слишком молоды, чтобы вот так бесцеремонно со мной обращаться. Да, такого воспитания, которое когда-то получали мы, теперь не дают котятам. Помню, моя первая учительница была…
Лёшиков понял, что поток воспоминаний надо срочно остановить.
– Простите, конечно, что я вас перебиваю, – он был сама любезность, – но хотелось бы уточнить, как вас зовут и единственный ли вы хозяин в этом доме?
– Я – кот Маркиз, – представился незнакомец, – и живу в этом доме с самого своего рождения. А хозяева… О, нет, я кажется, понял!
Этот возглас старого кота был настолько неожиданным, что друзья испуганно посмотрели на него. А Маркиз удивлённо уставился на Лёшика своим единственным глазом и воскликнул:
– Кажется, понял, откуда я тебя знаю …
Теперь наступила очередь Лёшикова удивляться.
– В-вы меня знаете? – слегка заикаясь, проговорил он.
– Да, теперь я абсолютно в этом уверен. Ведь это тебя мой отец спас, выплюнув из своей пасти на аллее старого парка… Ты по-прежнему живёшь там, в дупле большого дерева?
– Нет… то есть да, я жил когда-то в дупле дерева в старом парке. Ничего не понимаю, – тряхнув головой, ответил маленький человечек. – О чём вы говорите? Кто кого выплюнул?.. Не могли бы вы мне всё объяснить?
В это время Банечка уже совсем не радовалась ни тому, что пошла в этот жуткий заброшенный особняк, ни тому, что полезла в нору, ни тому, что нашла жилище маленьких человечков. Паутина сковала ей лапки, и мышка не могла даже дотянуться до кармана своего передничка, в котором лежали вкусные хрустящие сухарики. Её вдруг охватило отчаяние. «А если друзья меня не найдут или забудут? Я умру тут от голода? А если тот огромный страшный паук прибежит и съест меня на ужин?» – подумала Банечка и залилась слезами.
Кот Маркиз же, ни о чём не догадываясь, продолжал рассказ.
– Да, старый дуб… Отец говорил: «Если ты, Маркиз, увидишь когда-нибудь маленького человечка в изумрудной одежде, расскажи ему всё». Пожалуй, хорошо, что вы встретили меня раньше Лео, а то бы некому было рассказывать.
– О чём рассказывать? – переспросил его Лёшик.
– А кто это Лео? – поинтересовался Жек.
– Это собака хозяйки, злобное и коварное создание…
– Так всё-таки хозяйка есть? – уточнил Жек.
– Да, есть и… – Маркиз прислушался, пошевелив ушами. – Думаю, нам надо пройти в гостиную, чтобы не привлекать ничьего внимания. Там никого никогда не бывает, – сказал он и кивком пригласил собеседников следовать за ним.
Друзья прошли за старым котом в дальний угол тёмной и мрачной гостиной дома.
– Кар-кар-кар, стою на страже, настоящий караул! Нет охранника, кар, краше! Тут все тихо, даже скучно! – прокаркала за окном ворона, и друзья засмеялись.
– А это кто? – спросил их старый кот.
– Это наша подруга, – ответил Мурзик, вильнул хвостом, задел паутину и, презрительно стряхивая прилипшую пыль, заметил: – М-да, этот дом чистотой не отличается. Здесь небось и кормят-то скверно.
Особняк действительно был ужасен. На окнах гостиной висели плотные тёмно-коричневые, в грязных разводах шторы, не дающие солнечным лучам ни малейшего шанса проникнуть в дом. Мебели немного: диван, застеклённый шкаф и несколько стульев. Возле окна примостился журнальный столик на ножках, по форме напоминающих змей в прыжке, и рядом – несколько кресел с обивкой из тёмно-синей в ярко-малиновую полоску ткани. «Какая ужасная пестрота!» – пронеслось в голове у Лёшика, когда его глаза немного привыкли к полумраку.
– Ну вот, – вздохнул в это время старый кот, присаживаясь, – здесь нашей беседе никто не помешает.
– Так что просил рассказать ваш отец? – сгорая от нетерпения, спросил Лёшиков.
– Отец говорил, что когда-то в этом доме жили и большие, и маленькие люди. Но с появлением новой хозяйки дом стал неузнаваем. Всё изменилось – от штор и мебели вплоть до атмосферы… Честно говоря, мне иногда самому страшно жить здесь, да деваться некуда; сами понимаете, возраст.
– А маленькие люди? – продолжал расспрашивать Лёшик. – Они были тут? Куда они исчезли, почему?
– Да, как раз здесь они и жили, – продолжал кот. – Но моя хозяйка Жирола поссорилась с маленькими человечками и посадила их в клетки, как птичек.
– Птичек? – изумился Лёшиков, в голове которого начало проясняться.
– Да, птичек. Сторожил клетки огромный, противный и страшно злой пёс. На радостях от такой замечательной идеи хозяйка даже нарисовала картину – вы наверняка видели её в холле дома. Жирола довольно долго держала маленьких человечков в клетках и всё требовала в обмен на свободу отдать ей какую-то волшебную книгу. А маленькие люди отвечали, что книга и амулет созданы для добрых, а не для злых целей. И тогда, вконец рассвирепев, Жирола приказала моему отцу съесть сына этих маленьких человечков.
– А разве коты едят человечков? – спросил Мурзик и вдруг вспомнил, как он совсем недавно хотел съесть Лёшика, но вместо него проглотил перчик. Кот покраснел от стыда и постарался не глядеть на Лёшикова.
– Не знаю, может, кто-то и ест, но не мой отец. Он, как и я, был страстным мышеловом, а человечков не только не ел, но ещё и дружил с ними. Ведь когда-то маленькие люди были так добры к нему, что подобрали его, больного, раненого, выброшенного Жиролой из дома, и вылечили. Если бы не они, мой отец погиб бы, – смахнув слезу, рассказывал Маркиз. – Поэтому отец ни за что не смог бы исполнить приказание хозяйки.
– И что же он сделал? – протявкал Жек.
Кот тяжело вздохнул, представляя, какая драма разыгралась когда-то в этом доме.
– Так вот… о чём это я? Ах, да, – снова прослезился рассказчик, – Жирола приказала моему отцу немедленно съесть «этого негодного малыша», а затем пообещала расправиться и со взрослыми человечками. Это было жестоко и несправедливо. И хоть отец и боялся этой женщины, но, помня доброту маленьких человечков, он взял в пасть их малюсенького мальчика, положил его за щёку и сделал вид, будто проглотил. Затем быстро выбежал из дома и помчался в старый парк. Там он выплюнул малыша и посоветовал ему никогда больше не попадаться на глаза мачехе Жироле. Он говорил мне потом, что этот мальчик поселился в дупле старого дуба в парке, хотя, конечно, бедняжке непросто жилось одному: ведь он был ещё так мал…
– Да, так и было… – подтвердил Лёшик. – Я помню, как жил в этом парке, однако позабыл всё, что случилось до этого…
– Я слышал, такое бывает, – горестно вздохнул старый кот, – от сильных нервных потрясений. Но, надеюсь, память вернётся к тебе, когда случится какое-нибудь радостное событие.
– Но что же случилось с маленькими людьми? – нетерпеливо спросил человечек – хотя он, похоже, на верном пути, никаких следов родителей пока не обнаружено, а значит, радоваться ещё рано.
– Когда мой отец вернулся домой, они уже исчезли, – грустно закончил свой рассказ старый кот. – Он видел только, как мачеха Жирола колдовала над пустыми клетками.
«Эта история обо мне, – пронеслось в голове Лёшика, – обо мне и о моих родителях. Выходит, они владели каким-то волшебством».
У Лёшика затеплилась надежда, что, может быть, кто-то из его семьи всё-таки сумел спастись от злобной колдуньи. Но где теперь искать родных?..
– Я всегда говорил, что коты – самые благородные существа, – сделал вывод Мурзик.
– Собаки – не менее благородные, – запротестовал Жек, – просто тут неудачный пример…
– Нет, коты благороднее, – упрямился Мурзик.
– Нет – собаки! Говорят же, что человек – собаке друг. Ой, наоборот, – не унимался Жек.
– Коты!
– Собаки!
Пока друзья спорили, а Лёшик размышлял над услышанным, Маркиз прошёлся по комнате и стал принюхиваться изо всех сил.