4 Крыма
Крым растительный
Степной Крым, основная часть полуострова, с древних времен был ценной землей для кочевых народов. От прогорклых луж Сиваша до долин и предгорий северных отрогов крымских гор круглый год колосится огромное количество ароматной и здоровой травы на корм лошадям. Здесь удобно и естественно восстанавливать боеспособность кавалерийских армий между походами.
В те же самые времена города-государства юга и востока сохраняли независимость. Каждое из них занимает долину, напоенную южными ароматами по-своему. Одна насквозь продувается степным ветром; другая, раскрытая морю, впитывает солноватые бризы; третья закрыта со всех сторон и упивается ароматами растущих по склонам большой котловины сосен. В каждом небольшом районе здесь ощущения немного отличаются. Где-то суше, где-то прохладнее. В восточном Симеизе больше духа цветов и садов, в западном — кипарисов, на отрогах Кошки — можжевельника, а выше, у Атбаша — грабов и хвои.
Северного склона как такового у гор практически нет. Это к югу они открываются картинными средиземноморскими амфитеатрами, за основной гребенкой гор сразу начинается очень плавно опускающаяся к северу горная степь. Деревья, кроме стелющихся по поверхности корявых карликов, здесь, где зимой царят снеговые шторма вперемешку с туманами, не прорастают. Зато полно трав, многие из которых нигде больше не встречаются. Одни длинные и сухие, как фигуры аристократов колониальной эпохи, другие короткие и мясистые, словно кактусы без колючек.
Людей здесь встретишь нечасто, кроме выбравшейся пострелять из самодельных бестолковых пугачей подростковой банды, которая не создает проблем — рельеф позволяет совершать самые экзотически непредсказуемые маневры, а доступность острых и тяжелых камней любых размеров дает паритет кому угодно.
Выходя ближе к населенному пункту, натыкаешься на шествующего в противоположном направлении бодрого пенсионера с рюкзаком и спортивной выправкой.
- Спорт, дядя Жменя? - спрашиваешь иронично, глядя на укомплектованность геронта и острые, нехарактерные для праздношатающегося взгляд и выражение лица. - Здоровый образ жизни? - Да, спорт — отвечает геронт. Иди своей дорогой, а я пойду своей — так это надо понимать. В глуши многие держат делянки с травой. И, хотя, они нередко бывают разорены молодежью, многие семьи из поселков, расположенных поближе к горам, покупают новые машины чаще, чем бы им это могла позволить торговля красным луком, выращиваемым на участке около дома. Трава эта много лучше той, что можно встретить на просторах Восточно-европейской равнины, но несколько проще растущей в знаменитой Чуйской долине, к северу от старой столицы Казахстана.
А вот грибов в Крыму нет никаких, кроме белых шампиньонов, годных к варке и жарке. Местные так их и называют - «белые грибы».
Несколько ослепительно белых на южном солнце девятиэтажек-брежневок в новом квартале Бахчисарая, столицы белой кости - потомков Чингисхана, стоят среди огромного весеннего моря красных цветущих маков. Единственный случай, когда архитектурный плод сотрудничества идей Ле-Корбюзье и схем выдающихся хозяйственно-партийно-строительных неизвестных героев-гедонистов выглядит уместно.
Крым коммуникационный
- Верховный Совет РФ в Москве принял решение: «Севастополь — российский город»!
Войдя в гостиничный номер, выполнявший роль его квартиры и одновременно «штаба» ялтинской телекомпании, основанием которой он занимался, Миша протрубил эту фразу громко, но без выражения. Было понятно, что его не то, чтобы даже «интересует активизм», а он просто в нем вырос и живет. Причем реагировал он на активизм только «своих масштабов», то есть московский.
Миша грузный до одутловатости человек, однако, питающийся в качественном отношении заметно лучше среднего советского и постсоветского и оттого, при похожих пропорциях тела, напоминает здорового розовощекого младенца-переростка. Есть такая порода «борцов сумо от административной индустрии» - с юности эти люди природой либо родителями формируются как более крупные и относительно более уверенные в поступках, и, начиная с учебы управление их подхватывает, захватывает и далее они кроме него мало чем занимаются. Было бы ей богу лучше, если бы из них хотя бы еще спортсменов делали, а то получается такое внешнее подобие классического купчины или боярина, но именно что внешнее подобие. Купец всегда серьезно рисковал деньгами, боярин здоровьем — в своих играх, а тут получается такой профессионально уверенный витальный младенец-акселерат с некоторой жизненной сметкой, распределяющий народные деньги. Если он при этом еще и никого не увольняет, из тех, кто может оказаться связанным с одной из влиятельных группировок (то есть никого не увольняет, кроме совсем уж выраженных неудачников) — то ему на всем жизненном пути не грозит ни один серьезный риск.
- Это еще ничего не значит. Кривонос, сотрудник киевского оборонного предприятия, изобразил на лице легкие признаки недовольной гримасы еще до того, как ответил. Кривонос ровной военной выправкой, не смотря на похожее место работы, не напоминал знакомых мне нижегородских НТР-овцев - людей как правило сметливых, но мелочных и с плохой осанкой. Сухопарый но не худой, отрастивший казацкие усы, он, казалось, всегда точно знал, что ему нужно и зачем. В Ялту он привез из Киева сына — высокого студента испытывающего, как это часто бывает в семьях советских и постсоветских военных, интерес ко всему понемногу и ни к чему в особенности; и дочь Светлану — девушку с золотистыми волосами, серыми глазами, мягкостью образа напоминающей грустные нежные песни о Полесье, но довольно общительную.
- Как ничего не значит? Севастополь в советское время был городом центрального подчинения...
- Официально находясь при этом в составе УССР. Если японский парламент примет решение о том, что Сахалин — японский, это многое поменяет?
Миша, очевидно не сильный в логической аргументации, пробурчал в ответ нечто невразумительное, но примирительным тоном.Он не был настроен ссориться с Кривоносом, от которого надеялся получить техническую организацию своего телеканала.
Отец, который мог бы выполнять ту же функцию, имел меньше шансов, и явно это чувствовал. Выросший в закрытом обороннейшем городе, сын профессора радиоэлектроники, он был обречен на работу в индустрии околовоенной НТР. Обладая при этом набором способностей то ли продюсера из фильма «Человек на Луне», то ли Березовского, он был посредственным инженером, а нереализованность сказывалась в склочности, взрывном характере и знатной даже на общенижегородском фоне мелочности. Сам происходя из очень своеобразной среды поволжских евреев, по семейным легендам выходцев из Хазарии, удмуртов и русских в той их части, которая особенно напоминает финно-угров, он испытывал повышенный интерес к разнообразным альтернативным картинам мира, которые производило национальное движение народов, в особенности малых.
- А это что за буква? По телеку в номере Кривоносов показывал украинский канал. Медленные и тягучие передачи, яркие надписи слабо сочетающихся цветов. Кривонос посмотрел на меня недоуменно-скептически. - Разве у тебя в школе нет украинского? - спросила Света.
- Я из Нижнего Новгорода сюда приехал. Меня освободили от украинского.
В свое время много изводил учителей, но некое подобие раскаяния чувствовал только по поводу учительницы украинского.
- Кузнецов, а как твое сочинение?
- Меня освободили от украинского.
- А в институт пойдешь?
- Я в России буду поступать, так что мне не надо.
- Гриценко, а ты? Яна Годованая?
- Нас тоже освободили.
До меня они там все учили украинский, не задумываясь. Ну то есть как учили... Это были легкие экскурсии по днепровской культуре вперемешку с нудной грамматикой.
Конечно понятно, что потом, с принятием законов об официальном двуязычии, в Крыму многие перестали учить в школе украинский. Но я оказался как обычно впереди. В Нижнем Новгороде меня из пионеров выгнали тоже несколькими месяцами раньше, чем Ельцин запретил КПСС. Но пионерию мне не жалко, в отличие от Гриценко без украинского.
Учительница, со своими удивительными и не слишком близкими мне мирами Кобзаря, Хортицы, казаках в Гезлеве в Крыму идет по улице Симеиза... и при виде меня переходит на противоположную сторону дороги. Она в тот момент показалась большей белой вороной, чем возвращавшиеся в это же время татары, державшиеся осторожно и обособленно. Я вдруг почувствовал, что ее все сторонятся, и мой поступок как-то катализировал тему, по поводу которой она и так очень сильно переживала. Если бы знал, что эта история обернется такой обидой для нее лично, занимался бы языком больше других.
Ялта по форме напоминает сердечко. Или задницу, в зависимости от градуса романтизма. Узкая часть это маленькая набережная, западная и восточная половинки уходят в горы по долинам рек, посередине спускается отрог горы. На плоском повершии советское четырехэтажное здание гостиницы, которая показалась удобной для организации трансляции. Поздним утром уже очень жарко, все окна раскрыты настежь, легкие занавески вьются от гуляющего ветра. Из гостиной Миши раздаются характерные «я-я-я» немецкоязычного порно. На экране хорошо сложенная девушка с натуральными чисто белыми волосами и несуразным голубым бантом на шее, видимо предназначенным для придания образа непорочности, подставляет попу к фабричной эстетики движениям эррегированного члена героя с оставленной за кадром лицевой частью. Ну да, а что еще смотреть для телеобмывания канала, который будет транслировать сигнал из точно соответствующей видимой на экране части тела точки ялтинской географии? Хорошо отношусь к физиологичному телеку с красивыми телами и плохо — к идеологическому. В то время когда одноклассники подсаживались на телевизионные трансляции, я занимался многочасовыми тренировками в горных лыжах и навязчивая отечественная телекультура пронеслась совершенно мимо. Для меня идеология — это всегда текст, либо манипулятивный личный разговор «в две стороны». Когда через телек вливаются хоть какие-то смыслы, обозначенные флажками, местоимениями «мы» - это всегда использование вашей головы без возможности ответить. Никакого влияния, зачем это надо? Миша из Москвы, рассевшийся напротив экрана со своими телесами и дебелая приятная шлюха из Германии были как-то удивительным образом едины, олицетворяя и исключительно физиологичный метод победы над проблемой собственного снабжения и идею бионического заполнения всех подходящих ниш. Миша как будто сам это чувствовал, а происходящее на экране заронило в нем некую интригу. Не в силах чем-то существенно обогатить эту гармоническую систему, я направился к Кривоносам и позвал Свету на прогулку.
Обойдя озелененную дурным советским озеленением лысую гору мы расположились около низеньких, но густых кущ розмарина с их перенасыщенным ароматом. От солнца и жары здесь не было никакого спасения, хотя гостиничный корпус был явно построен далеко не сегодня. Тем временем Миша, покинувший в наше отсутствие номер, вернулся с девушкой существенно попроще классом его каждодневной спутницы Вики из Севастополя, выглядящей продвинуто и интересно, как это бывает с молодыми выпускницами лингвистических вузов, у которых вмененная коммуникативная функция отменно совпадает с естественным предназначением. Эта была корява, как-то удивительно угловата при полноте и одета полностью безвкусно. Похоже, Миша решил игрой на понижение ставок, подобно синице в руке, сделать доступным впечатливший его телеопыт.
Минут через 15 негодующая ялтинская девица вырвалась из гостиницы с выражением готовности отстаивать святыни. Некоторые люди очевидно перебарщивают с сакральным смыслом своих пятых точек? Я начал смеяться.
- Ты чего?
- Да похоже знаю, что там у них произошло.
- Расскажи.
И тут я чувствую, что оказался перед огромным каньоном с отвесной стеной, который не в силах перепрыгнуть. С одной стороны, явно открывалась перспектива невероятно привлекательных в тинейджерском возрасте близких отношений с девушкой. Одно дело естественные симпатии, прогулки и взгляды; с другой стороны, после обсуждения темы «прямо самого секса» пути назад точно не будет. Но мы, северные люди из Поволжья, в любви немногословны. Ты просто подтверждаешь взаимные симпатии, обмениваешься некоторыми невербальными сигналами и тупо «набрасываешься на девушку». Вот внешнее описание внутренне сложного процесса связи. Тогда достоверно я этого не знал, но было ясно, что разговор по пограничной теме не склеится, свалившись либо в вульгарщину, либо в мудацкое блеяние. Кроме того, мягкие и нежные девушки соломенно-рыбных цветов, слово созданные для прогулок по теплым речным долинам под мелодичные напевы явно транслируют в окружающий мир запрос о постоянной защите. Им как бы нужен чудо-богатырь, гарантирующий «абсолютную уверенность». Чаще всего на практике такая защита оказывается воображаемой и в итоге социум в лице богатыря запрягает их куда похлеще, чем это происходит в отношении самостоятельных девиц. Мне же, человеку с анархистскими симпатиями, нужна девушка-партнер, такая, с которой можно совместно участвовать в авантюрах, развлекаться промыванием друг другу мозгов и которую не страшно оставить хоть в большом городе, хоть в лесу и думать при этом о том, что делаешь, а не о том, как там она держится. Обычно какие-то элементы внешней яркости говорят о наличии самостоятельной инициативы. Если она бледная, то покрасила бы прядь волос в какой-нибудь яркий цвет в таком случае. Или там бусы, браслеты. Внутреннее всегда проявляется во внешнем.
- Неа.
Как понять установление интимности отношений через обмен секретами? Это что-то очень интровертное. Если узнаю секрет, закапываю его где-нибудь и искренне забываю, вот мой метод. Вообще не использовать секреты в какой бы то ни было коммуникации. Интимность для меня — это когда дух захватывает от масштабности совместных авантюр и ты при этом глубоко понимаешь и чувствуешь мотивы человека, с которым в них участвуешь.
Крым горный
- Мы пойдем прямо к ним, а ты Мих, держись на этом бугре и кидай камни. Средние, от мелких толку мало, с большими быстро выдохнешься. Ориентируйся на большую сосну, левее не кидай, а то нас зашибешь. Димка, тебе палки, бегай вдоль ложбины, которая левее поднимается и колоти ими по стволам.
Отдаю свою палку вроде посоха, которую вырезал из упругого ствола кизила и еще одну - сомнительнее по прочности, подобранную по дороге. Если вторая развалится — кизила хватит. Ситуация у меня неспокойная, но ощутимо вдохновляющая. К северо-востоку от нашего поселка есть строительное предприятие с названием вроде «смэуп-301». Уникальный адок для Западной Ялты. Разровненная между склоном гор и отдельно стоящей вершиной площадка, со всех сторон пропитанная цементной и глиняной пылью, на которой несколько крупных гаражей, пара цехов и крайне невзрачные и корявые домишки, рядом в пыли играют младшие дети и трутся цепные псы и шавки. Между всеми постройками, кроме жилых, очень большие расстояния, заполненные мириадами частиц серо-коричневой пыли. На жаре она делает воздух невероятно сухим. У тебя в носоглотке или эта пыль оседает, или сухость вяжет, как неспелая хурма, но вся дыхалка в результате оказывается воспаленной, будто у свежегриппозного больного. Утром к нам в поселок «при телескопах и лазерах» нагрянули несколько приблизительно-наших-ровесников из этого самого «пэумса» и угнали новый велик. Считается, что конфликтная пропаганда занимается, среди прочего, деперсонализацией людей противника, чтобы насилие по отношению к его представителям не казалось преступлением. Но среди парней из строительных дебрей особо и деперсонализировать было некого. Низкорослые и коренастые, они, казалось, старательно косплеили каждый другого, в этом копировании все более и более примитивизируя внешний вид, и в конце-концов пришли к какой-то крайне невзрачной коричнево-серой униформе и исключительно невразумительными и мудацкими прическами. Как себе представить что они лазают по горным буковым лесам, или крабов в море ловят. Казалось, что все время так и сидят на своем предприятии. Может их как-то отдельно автобусом вывозят, одной группой? Слишком бы выделялись на любом другом фоне. Характерные ландшафты порождают характерных людей, и мы не были исключением. Те, кто живут ближе к морю, атлетично сложены, существенную часть времени проводят на берегу, легко и достаточно поверхностно общаются. У них риск связан с прыжками в море с большой высоты в тех местах, где сложные участки дна — валуны неправильной формы. У нас — с лазанием по таким камням, скалам и пещерам, которые легко могут припугнуть посторонних. Нас, тех, кто живет ближе к перевалам, в горах — гораздо меньше. Как правило худощавые, привыкли проходить большие расстояния в любых условиях. Довольно хорошо ориентируешься на местности, что позволяет точно оценивать время на преодоление сложной местности. А потом еще начинаешь быстро запоминать разные географические карты, которые попадаются на глаза.
Со мной 3 человека, из них Димка совсем маленький мальчик. Его отец зашел как-то в гости в скорости после того, как мы переехали сюда. Поселились, как это нередко бывает в Крыму с новоприбывшими, в строительном вагончике, состоящем из двух помещений и немного его благоустроили. Ситуацию несколько усугубляет тот факт, что к зарослям вишни вагончик стоит боком без окон — последние расположены прямо впритык к другому такому же вагончику. Из окон вообще ничего не видно, кроме листов крашеной жести. В субтропиках, конечно, это не составляет существенной проблемы: дом используется в основном чтобы поспать, когда уже и так темно. Димкин отец допил наш характерный «жидкий чай», крякнул, стал смотреть — куда поставить чашку с остатками. Я показал на раковину, которую мы соорудили сами.