Алешка вертелся тут же. Как маленькая собачонка, которая хочет взять утерянный след. Кто перекрыл ворота? Кажется, Эдик? Где он? Кто он? Алешка давно догадался, что Эдик – вовсе не призрак, а вполне материальное лицо. Вредное и хитрое. Но вот как это лицо ухитряется появляться в одно время в разных местах – это загадка. И Алешка чувствовал: разгадает ее – и многое неясное станет ясным. А именно: в замке есть человек, который предает Мишеля, который старается сделать какое-то черное дело. Или помогает кому-то такое дело сделать.
В общем, принюхивался Алешка, но и поглядывать успевал. И подглядел, как в зал вошла мамуля Анальгина с маленькой коробочкой в руках. Она, как во сне, подошла к столу, раскрыла коробочку и положила ее рядом с какой-то сверкающей короной. По лицам собравшихся специалистов Алешка понял, что эта корона рядом с этой простенькой коробочкой все равно что заяц под ногами великолепного арабского скакуна.
Все затаили дыхание и склонились над коробочкой, разглядывая то, что в ней лежало. И вдруг между этими толстыми дядями и тонкими ледями протянулась худенькая девчоночья рука и цапнула коробочку.
– Элька! – строго прикрикнула мамуля.
А Элька вместе с коробочкой обежала стол и выскочила за дверь.
Все остолбенели. Кроме Алешки. Он пулей вылетел за ней.
След Эльки простыл. Только стучали в дальнем конце галереи ее каблуки. Алешка пустился вдогон, тоже застучав по каменным плитам своими кроссовками.
Зачем он за ней бежал, Алешка, пожалуй, и сам не знал. Не нужна ему эта коробочка. Он, наверное, бежал за ускользающей тайной. Он, наверное, чувствовал, что в этой коробке находится ответ на многие вопросы многих и давних лет.
Погоня длилась недолго. Алешка услышал за поворотом легкий вскрик. А топот каблуков прекратился.
«Упала небось, – подумал Алешка. – Об какого-нибудь рыцаря споткнулась».
За углом он увидел Элю, сидящую на полу у подножия Черного рыцаря. Она закрыла лицо руками, а между пальцев сочились горькие слезы.
– Ты чего? – спросил Алешка. – Ушиблась?
Элька опустила руки и подняла голову. И сказала, всхлипывая:
– Он ее выхватил.
– Кто?
– Эдька.
Глава IX Погоня за призраком
– Хватит реветь, – строго прикрикнул Алешка. – Что случилось?
– Что, что… Я бежала… Коробочку с брошкой держала перед собой. А тут он как из-за угла выскочил! Выхватил коробочку и исчез. Смотрю, а он уже далеко впереди, вон там, у лестницы. Как он туда успел, я даже не понимаю.
– Хватит реветь! Как он выглядел? – Алешке нужен был словесный портрет.
– Маленький такой. Короткие брючки, белый воротник. И бегает быстро. Как призрак.
– Призраки не бегают. Вставай, пошли!
– Куда?
– Сейчас мы этих Эдиков за уши возьмем.
– Ты ничего не понимаешь. – Эля встала. Всегда такая прямая, сейчас она стояла понурая, будто надломилась. – И ничего у меня не получилось. Я хотела спасти ее от продажи.
– Ладно, не ной! Найдем мы твою брошку.
– Мамулину.
– Ты мне скажи, на что она похожа. Чтоб я знал, что искать. А то найду, а ты скажешь: не то, моя лучше была.
– Она на цветок похожа. Ты же ее на рисунке видел. Из трех лепестков. Камешек в середке и камешки на краях листиков. Запомнил?
– Давно. – Это был странный ответ. – А твоя мама когда у нас в России жила?
– Давно, – тем же словом ответила Эля. – Меня еще не было.
– Где не было? В России?
– На свете, дурак!
Алешка не вспылил и не обиделся. Он только склонил голову, будто виноватый, и сказал:
– Я сам знаю…
– Извини. – Эля улыбнулась сквозь слезы. – Куда пойдем?
– На кухню.
– Зачем?
– За брошкой.
Эля ничуть не удивилась, она уже очень доверяла Алешке, только уточнила:
– Она в какой-нибудь кастрюле?
– В холодильнике. Пошли.
На кухне все кипело и шкворчало. Тетя Нюра металась от плиты к разделочному столу, от мойки к холодильникам. Красные щеки, фартук развевается, как парус в бурю, мелькают голые по локоть руки.
– Мешать пришли? – она сдула со лба мокрый локон. – Или по делу?
– Где они? – строго спросил Алешка.
Тетя Нюра не удивилась, не растерялась, только кивнула куда-то в угол:
– Да вон! Заправляются.
В углу на маленьком столике стояли две наполненные тарелки и две кружки. Рядом – две табуретки. А больше там ничего, вернее, никого не было.
– Вот огольцы! Привидения! Только что тут вертелись. И уже растворились.
– Они вам ничего не оставляли?
– А чего они оставят? Грязь на полу да крошки на столе.
– А куда они могли пойти? Где их искать?
– Ха! Где ветер в поле! Даже не доели, сорванцы.
Тетя Нюра бранилась, но чувствовалось, что не от всего сердца. Что она даже гордится своими сорванцами. Но то, что брошь они ей не отдавали, было ясно.
Алешка с тоской оглядел кухню. Замок-то был старинный, а кухня – модерновая. Всякие грили, микроволновки, целая стена из холодильников, электрические плиты, посудомойка… Наверное, проще найти в Лондоне крокодила, чем здесь маленькую брошь. Да и вряд ли она здесь пряталась.
– Пошли, Эль. – Алешка вздохнул. – Здесь ее нет. Но я этих призраков достану!
– Ничего не понимаю, – призналась Эля.
– Да я сам только что понял. Этих Эдиков – две штуки. И никакие они не призраки, а просто близнецы. Вот и шкодят, пользуясь своим сходством. Это дети тетки Нюры.
– А как ты догадался?
– Тут любой дурак догадается, – очень доходчиво объяснил Алешка. – Даже я.
– Да ладно, не обижайся, я погорячилась.
Они шли длинной галереей, заставленной рыцарскими латами. Алешка по привычке постукивал их костяшками пальцев в грудь. Рыцари звонко отзывались, как пустые ведра. А вот Черный рыцарь смолчал. Вернее, что-то буркнул.
Алешка остановился. Ведь не первый раз уже такое случалось.
– Элька, ты вспомни, как на тебя Эдька налетел. Только подробно.
– Да я толком ничего не поняла. Я бежала, кто-то вылетел из-за угла, я на него налетела и упала. Он схватил коробочку и удрал.
– Все? Подумай хорошенько.
– Все. А! Еще мне показалось, что что-то звякнуло. Коротко так.
– Вот так? – Алешка приподнял забрало у шлема Черного рыцаря и опустил его.
Оно коротко звякнуло.
– Точно, Леш! Точно, точно.
– Помоги мне. – Алешка обхватил рыцаря и стал его разворачивать. – Тут у него по бокам застежки должны быть.
– Леш, не надо, а? – Эля даже отошла на шаг. – Вдруг там какая-нибудь мумия.
– Откуда? – возмутился Алешка.
– Ну мало ли… Забыли этого рыцаря вытащить, он там и засох с голоду. Ведь там что-то есть.
Алешка ее не слушал. Он, сопя и поругиваясь, оттягивал защелки. Прищемил палец, пошипел немного, а потом сказал:
– Помогай, один не удержу.
И они приподняли грудь рыцаря – переднюю часть панциря и опустили ее на пол. Рыцарь чуть не развалился от такого нахальства. Но устоял.
Алешка сунулся в его пыльное нутро.
– Держи. – Он протянул назад руку с коробочкой. – Открой ее, проверь.
– Лешка! Ты гений! Я в тебя влюбилась!
– Подожди влюбляться, – пропыхтел Алешка, вытаскивая из рыцаря что-то еще.
Это была довольно объемистая черная сумка.
– Вот он почему помалкивал, – сказал Алешка, – когда я к нему обращался. Кто-то что-то здесь спрятал.
Сумка стояла на полу. Ребята присели на корточки. Алешка жикнул молнией. Широко раскрыл сумку.
– Ерунда какая-то, – проворчал он. – Записка какая-то. Инструменты. – Лешка стал их перебирать.
Что-то вроде мощных ножниц, какой-то небольшой красный баллончик, какая-то фиговинка, похожая на длинный птичий нос. Странный приборчик с экранчиком, с кнопочками. Блок батареек.
Алешка зачем-то сунул записку в карман, закрыл сумку и вернул ее на место.
– Давай рыцаря опять оденем. И не вздумай болтать. Даже мамуле.
– Ладно. А это что?
– Ты же видела: инструменты.
– А кто их спрятал?
– Ты еще спроси: зачем?
– Зачем?
Алешка не ответил, стал двигать Черного рыцаря на место.
– Леш, спорим, ты не знаешь, зачем?
Алешка усмехнулся.
– Спорим, знаю.
– Ну зачем?
– Затем!
Алешка умеет объяснять лаконично и емко. Но и Эля в долгу не осталась. Она нагнулась, что-то подняла с пола и протянула Алешке. Это была кроссовка. С правой ноги.
– Твоя? – спросила Эля.
Алешка машинально взглянул на свои ноги.
– Мои все на месте.
– Значит, она с этого Эдьки соскочила. Когда мы столкнулись. Это улика, Леш?
– Еще бы! Ты ее береги. – И не понять было – всерьез он это сказал или в шутку.
Ребята сначала отловили мамулю. Эля ее успокоила и сказала ей, что брошь до нужного времени будет храниться в надежном месте. Мамуля спорить не стала. Она была хмурая и грустная. И, похоже, не очень-то своей брошке обрадовалась.
Потом ребята отловили Мишеля. Он сидел во главе стола, который уже был накрыт не многими драгоценностями, а обедом из многих блюд.
Ребята сначала отловили мамулю. Эля ее успокоила и сказала ей, что брошь до нужного времени будет храниться в надежном месте. Мамуля спорить не стала. Она была хмурая и грустная. И, похоже, не очень-то своей брошке обрадовалась.
Потом ребята отловили Мишеля. Он сидел во главе стола, который уже был накрыт не многими драгоценностями, а обедом из многих блюд.
Алешка с порога поманил Мишеля пальчиком. Тот недовольно дожевал, проглотил, выдернул из-за воротника салфетку.
– А где папа? – спросил Алешка. – Вы почему его не кормите?
– Он сам не захотел, – оправдался Мишель. – Он уехал в Лондон, в Скотланд-Ярд. У него там дела. Еще вопросы? А то очень кушать хочется от всяких волнений.
Мишелю и без всяких волнений кушать хочется. У него аппетит разыгрывается и от неприятностей, и от радостных событий.
– Мишель Петрович, – попросила Эля, – вы не уберете в сейф эту штучку? – А так как Эля держала в одной руке коробочку, а в другой – кроссовку, то Мишель очень удивился.
– Я обувь в сейфе не держу – много ей чести. Тем более – непарную.
Алешка вмешался, внес ясность.
– Эта обувь парная. Она только временно разделилась. До предъявления обвинения. А в сейф надо единственную мамулину ценность спрятать.
– Эльку, что ли? – недоумевал Мишель. Он как бы все еще находился за обильным столом.
– Брошь! – Эля распахнула перед его носом коробочку.
Мишель ахнул:
– Какая прелесть! Королевская атрибутика! Давай меняться. Ты мне эту брошь, а я тебе свой замок. И ящик конфет в придачу.
– Мы подумаем, – сказал Алешка.
– Ладно, пошли. – Мишель с сожалением обернулся к столу: – Дамы и господа, позвольте мне оставить вас на минутку.
Никто не возражал. Дамы и господа даже не обернулись – они стучали ножами и вилками и жевали изо всех сил.
Сейф у Мишеля был тоже похож на нерушимую башню. Только не из камня, а из не поддающегося ничему серебристого металла. На дверце его имелось рифленое колечко с цифрами и окошечки, в которых помигивали неяркие огоньки.
Прежде чем открыть сейф, Мишель зачем-то подошел к книжным полкам, где стояли его любимые детективы в мягких обложках, и что-то там сделал, отгородившись от ребят своей широкой спиной. Им только послышалось что-то вроде шелеста страниц. И будто Мишель удовлетворенно мурлыкнул.
Потом он подошел к сейфу (и его тоже загородил собой), набрал диском какие-то цифры и потянул на себя дверцу. Дверца мягко чмокнула и распахнулась.
– Вот, – сказал Мишель. – Кладу ее сюда, на верхнюю полочку. Согласны?
– Еще как! – сказал Алешка, хотя не видел ни нижней, ни верхней полочки.
Мишель запер сейф, повернулся к ребятам:
– Все? Я могу наконец спокойно покушать?
– А я могу? – спросил Алешка. – А Элька?
– Идите на кухню, Нюра вас накормит.
– А за столом нам, конечно, нет места? Мы, значит, гости второй свежести?
– Не в этом дело. Как только, Алекс, ты сядешь за стол, тут же примчится Грей. А его на сегодня уже хватит. Гости и так перенервничали.
Грею, кстати, не до гостей было. Он сам так переволновался из-за этой суматохи, что забился в будку и лежал там до тех пор, пока за гостями не закрылись крепостные ворота. Кстати, и сэр Джон прятался там же. И они не ссорились – их объединила общая проблема.
Когда ребята пришли на кухню, Алешка сразу же кинул взгляд на столик – тарелки и кружки на нем были пусты. Алешка взял у Эли кроссовку и протянул ее тете Нюре:
– Не вы обронили?
– Батюшки! – Она всплеснула руками. – Наша! То-то я смотрю, Васька ногой шлепает. Где ж он ее оставил?
– На месте преступления, – сурово сообщил Алешка. – Вы ему передайте: будет лучше, если он явится с повинной. Чистосердечное признание и искреннее раскаяние облегчат его вину. А помощь следствию тоже зачтется при вынесении приговора.
Здорово сказал. Только тетю Нюру он не напугал. Она из его слов ухватила только одно.
– К тебе, что ль, явиться? И Ваньке тоже? Ладно. Ты где будешь-то?
– Я буду ждать их возле Черного рыцаря. В полночь.
– Да хоть на рассвете. – И тетя Нюра запустила половник в кастрюлю на плите. Хорошо, что не кроссовку – ведь она так и держала ее в руке. – Садитесь за стол, сейчас подам.
Едва ребята уселись за стол, как в кухню вошел папа. Он уже вернулся из Лондона. Он был веселый и находчивый.
– Еле вас отыскал, – сказал он. – Хватит вам сидеть за стенами замка. Завтра едем в Лондон за достопримечательностями. Оттягиваемся по полной программе.
– С моста поплюем? – спросил Алешка с надеждой.
– Этот аттракцион отменяется – у меня денег мало.
– Бедная у тебя редакция, – хихикнул Алешка. – Пап, а ты не знаешь, что такое роскет вок?
– Роскет вок? – Папа наморщил лоб. – Нет таких слов в русском языке. Откуда ты их взял?
– Так… Где-то промелькнули.
– Здесь, в Англии? Так ты у Мишеля спроси. Он Англию лучше меня знает. Пятый год здесь живет.
– Пап, а что за штучка такая – приборчик небольшой, с экранчиком. С кнопочками?
– Сканер, наверное, – сказал папа. – А если сканер, то с его помощью можно любую сигнализацию просчитать.
– А сейф можно просчитать?
– Наверное, я не пробовал.
– Пап, а вот такая фиговина вроде баллончика с острым носом?
– Портативный газовый резак.
Папа быстренько выпил чашку кофе и встал.
– Сергей Алексаныч, – огорчилась тетя Нюра, – а отобедать?
– Спасибо, я в городе перекусил.
Эля наклонилась к Алешке и шепотом спросила:
– А что твой папа перекусил? Проволоку? – У Эли иногда возникали сложности с русским языком.
– Арматуру, – хихикнул Алешка. – Он у нас зубастый. – Но потом все-таки объяснил это выражение: – Перекусил, Элька, это значит не до конца поел, наспех.
– А роскет вок?
– Я сам не знаю. – Алешка оглянулся на тетю Нюру и достал из кармана клочок бумажки. – Эта записка в сумке лежала, прямо на инструментах.
Алешка положил ее на стол, расправил:
– Загадочная тайна. – Как будто тайна может быть и не загадочной.
В записке было всего два слова и две цифры: эти самые «роскет вок» и через запятую единица и тройка.
Эля посмотрела и улыбнулась.
– Леш, ты английский в школе учишь?
– Изо всех сил. Перед отъездом учил.
– Плохо учил. Это не русские буквы «роскет вок», а английские слова. «Pocket book».
– Что-то знакомое. – Алешка наморщил лоб. – Book – это книга?
– Книга! – Эля радостно кивнула. Видимо, такие глубокие знания английского ее искренне порадовали.
– А «pocket» – это пакет! – разошелся Алешка.
– Карман, – поправила Эля.
– Клево. Книжный карман получается. Или карман в книге. Фигня какая-то.
Эля рассмеялась:
– Не зря я в тебя влюбилась. Книжный карман!.. Карманная книга, Леша. Книга в мягкой обложке, небольшого размера. Чтобы можно было ее брать в дорогу, чтобы она легко помещалась в кармане.
– Это интересно, – задумался Алешка. – А цифры тогда что? Ее цена, что ли? Или рубль, или три?
– Может, страницы? – предположила Эля.
– Может… А может, и совсем другое. – Он решительно встал: – Хватит чаи распивать! Пошли!
– Опять? Я уже сегодня набегалась.
– Тут недалеко, – успокоил ее Алешка. – Тут у нас есть большой специалист по книжным карманам. У него этих карманов – сто полок в кабинете.
– Дядя Мишель? Он нас прогонит.
– Спорим?
– Спорим!
– Пошли.
Мишель работал в кабинете за своим огромным столом. Он готовил всякие документы к предстоящему аукциону.
Ребята постучались и вошли.
Мишель недовольно поднял голову и открыл рот. Однако сказать ничего не успел, Алешка его обогнал и зачастил как автомат Калашникова:
– Скучно у вас. Что-нибудь почитать. После обеда. Детективчик какой-нибудь. Наша семья балдеет по детективам. В карманных обложках. Роскет вок!
– Да что ты говоришь? – Мишель расплылся в улыбке, и его доброе и толстое лицо стало еще добрее и еще толще. – И папа твой балдеет по детективам? – Тут в его улыбке что-то хитренькое мелькнуло.
– Папа больше всех. Он у них в редакции криминальные новости пишет.
Мишель улыбнулся еще шире и похвалил Алешку:
– А ты молодец. Брошкина правильно говорит, что в тебе что-то есть. Я с ней согласен.
– Я тоже, – сказал Алешка. – Можно мы какой-нибудь детективчик выберем? Почитать после обеда.
Мишель кивнул и снова склонился над бумагами:
– Только не потеряйте. И обязательно верните на место.
– Обязательно вернем, – твердо пообещал Алешка. – Если не потеряем.
Они подошли к книжным стеллажам. Алешка никогда не видел такого безупречного порядка на книжных полках. У нас дома книги на полках как-то самопроизвольно тусуются. Не успеешь их выровнять, отвернулся – обернулся, а они уже перемешались. Я как-то навел порядок на полке с нашими давними детскими книгами. Это было поздним вечером. А ранним утром первое, что я увидел, – такой раскардаш, будто у них ночью произошло неумолимое сражение.