Смешная девчонка - Ник Хорнби 30 стр.

– Ладно, – сказал Брайан, когда наконец-то все понял. – Надумаешь вернуться – я на месте.

– Спасибо, – сказала Софи.

Брайан не мог заинтересовать Денниса ни Фридой, ни Сюзи, ни какой-нибудь другой претенденткой из своей картотеки, но как-то вечером посмотрел по Ай‑ти‑ви постановку «Икра и чипсы»{83}, о рабочей семье, которая делает ставки в футбольном тотализаторе, и кое-что задумал: он обратился к хорошенькой молодой актрисе Джеки Чемберлен, которая играла дочку, и пообещал ей целый сериал. Потом связался с руководством Ай‑ти‑ви, переговорил с Тони и Дианой – и через несколько месяцев по четвергам, в лучшее эфирное время, на экраны телевизоров стал выходить сериал «Все любят Джеки» – про молодую, беззаботную, свободную девчонку, у которой проблемы с кошкой и с парнем. Век этого сериала был недолог, но Брайан обнаружил, что у молодых есть один большой недостаток: они настойчиво взрослеют.

Начиная с этого дня

Билл Гардинер, создавший с соавторстве с Тони Холмсом сценарий сериала «Барбара (и Джим)», опубликовал романы «Дневник парня из Сохо», «Евангелие от Найджела» и «Чулан». Работает над киноверсией романа «Дневник парня из Сохо». Авторская инсценировка романа была поставлена в театре «Ройал-корт» в 1969 году.

Тони Холмс – автор двадцати с лишним сериалов для радио и телевидения. После сценария «Барбара (и Джим)» создал (в соавторстве с Дианой Стаффорд) «Все любят Джеки», а затем «Соль и уксус», «Зеленая, зеленая трава у дома» и «Желаю познакомиться» для канала Ай‑ти‑ви. Участвует в работе над радиосериалами «Простите, не знаю» и «Одну минутку».

Клайв Ричардсон в течение многих лет был актером телевидения Великобритании и США. Исполнитель роли доктора Найджела Фишера в сериале «Скорая помощь»; с успехом исполнил роль старшего инспектора Ричарда Джури в популярном сериале «Джури» по произведениям Марты Граймс{84}. Проживает в Голливуде со своей третьей женой Керри Кортни.

Софи Строу – любимица британской театральной и киноаудитории; дебютировала в сериале «Барбара (и Джим)». Участвовала в телесериалах «Палки в катафалке», «Соль и уксус», «Зеленая, зеленая трава у дома», «Желаю познакомиться» и «Минни Вэн». Наиболее удачным признано ее исполнение роли Лиз Смоллвуд (с 1982 по 1999) в мыльной опере «Чаттертон-авеню». В ее сценическом репертуаре – гастрольные спектакли «Как важно быть серьезным», «Вкус меда»{85}, а также ряд постановок по пьесам Алана Эйкборна, в т. ч. «Хор неодобрения» и «Завоевания Нормана»{86}. Состояла в браке с продюсером Деннисом Максвелл-Бишопом вплоть до его смерти в 2011 г. Мать двоих детей. Дочь, Джоржия Максвелл-Бишоп, номинировалась на премию BAFTA{87} за исполнение роли Аделы Квестер в телепостановке Би‑би‑си по роману «Поездка в Индию»{88}.

Софи пыталась припомнить, доводилось ли ей видеть себя на большом экране, и решила, что не доводилось. Если не брать в расчет маленькую роль четырех– или пятилетней давности в том специфическом фильме с Юэном Макгрегором{89}, где она сыграла мать его невменяемой бывшей жены и, кажется, присутствовала на премьере – Юэн, Рос и Джим Бродбент{90} вытащили ее на поклоны. А осталась ли она на показ фильма? Вроде бы да. Ей запомнились длинные куски «Барбары (и Джима)», она могла проговаривать реплики в унисон с персонажами, но при этом зачастую не помнила, что вчера ела на ужин. Впрочем, она и не пыталась это вспомнить – ее ужины в большинстве своем того не стоили, но вот непослушная память в таких случаях ее злила.

Потом Софи все же сообразила: она никогда не видела эту версию самой себя в киноформате – версию двадцати одного года от роду. А видела она только себя нынешнюю, содрогалась и отводила глаза, не зная, как стереть из памяти морщины на лице, а потом и комковатую бесформенность тела. На премьеру «Шмен-де‑фер» она вообще не пошла – это был снятый в Уэльсе кошмарный фильм, где она сыграла в паре с французским поп-идолом. (Несколько лет назад на никому не известном ночном телеканале, одном из сотен, на которые упрямо подписывался Деннис, показывали этот бред, и она, сколько могла, посмотрела. Но без Денниса нечего было и думать вновь найти этот канал.) А теперь вот «Барбару (и Джима)» показали на большом экране – по ее сведениям, впервые.

Больше на такое мероприятие она без предварительной подготовки не пойдет, это точно. Поначалу еще была надежда, что юбилейный вечер станет желанным событием, что она с радостью повидается с друзьями, вспомнит прошлое, согреется в лучах похвал и любви. А кроме того, она надеялась, что достигла такого жизненного этапа, когда сможет слушать воспоминания о Деннисе и не чувствовать себя так, словно у нее через горло вытаскивают внутренности. Но нет, не достигла, да еще и морально не подготовилась к тому, что скорбь ее будет выглядеть не столь уж благообразно. Что красота осталась в прошлом – это не беда, все лучше, чем прошлое без красоты, жаль только, что преимущества, даваемые красотой, давно ушли. И Софи чувствовала, что невольно нагоняет тоску не только на себя, но и на окружающих – на всех, кто поднялся вместе с ней на сцену, на всех, кто сидел в зале, даже на молодежь, убежденную, что лекарство от старости – это лишь вопрос времени. Смотрите все! Над мною властны годы. Померкло мое разнообразие навек!{91}

После просмотра зажегся свет, и аудитория взорвалась неудержимым шквалом вопросов: «Вы сильно промокли в „Новой ванной“?», «Джим, если бы вы могли начать жизнь сначала, вы бы остались с Барбарой?», «Расскажите, пожалуйста, Тони: как организован ваш творческий процесс?», «Я бы хотела попросить каждого из вас назвать свой любимый эпизод», «Как вы считаете, кто на сегодняшний день лучшая комедийная актриса?», «Почему на телевидении больше не стало таких смешных сериалов, как „Барбара (и Джим)“?» (Аплодисменты), «Когда вы узнали, что будете участвовать в классическом ситкоме?» Неужели людей действительно интересовали ответы или им просто хотелось, чтобы кто-нибудь из съемочной бригады посмотрел в их сторону?

Громче всех (демонстративно, если уж говорить без обиняков) смеялись те, кто помоложе. Одни смотрели сериал еще детьми, а другие, преимущественно девушки, даже для этого были слишком молоды. Софи нередко слышала от молодых женщин, что она послужила для них источником вдохновения, что своими успехами в комедийном жанре они обязаны ей одной. Но впоследствии, пытаясь смотреть их фильмы, слушать записи, читать рассказы и сценарии, она не понимала, как это соотносится с ее личностью. Если кто-то и впрямь усматривал ее причастность к этим шуточкам на темы анального секса и вагинальной гигиены, ей следовало бы принести извинения британскому народу.

Показ включал пилотную серию и «Новую ванную». Многие другие эпизоды не сохранились: на Би‑би‑си записи делались поверх старых. Софи, конечно, расстраивалась, что огромная часть ее лучших телевизионных работ утрачена, но зла не держала. Это были всего лишь комедии пятидесятилетней давности, рассчитанные на зрителей, которые уже давно одряхлели, а то и ушли в мир иной. В ту пору, когда никого еще не тревожило, что планета тонет в кучах мусора, пленки, можно сказать, были утилизированы, хотя это слово тогда еще не вошло в обиход. Из первоначальных шестидесяти эпизодов сохранилось штук десять-двенадцать, да и те в основном по чистой случайности: время от времени кто-нибудь из инженеров или монтажеров находил бобину с пленкой на чердаке или в сарае. Таких находок оказалось немного, но, по-видимому, достаточно.

– Следующий вопрос, – сказал ведущий юбилейного вечера, серьезный юноша из Британского института кинематографии, державшийся с таким видом, будто никогда в жизни не смеялся и не смотрел английских комедий.

Какой-то небритый молодой человек резко поднял руку, ведущий жестом предоставил ему слово, и всем пришлось ждать, когда до него дойдет микрофон.

– Вам никогда не хотелось вернуть к жизни своих персонажей? – спросил он. – Конечно, при наличии добротного сценария и добротной идеи.

Софи засмеялась. Она всегда четко представляла, как должен звучать ее смех, но выходило почему-то иначе: хрипло, скрипуче, вяло. Ужас в том, что все эти хрипы и скрипы, недомогания и бессонницу она по привычке считала временными явлениями. Раньше они и были временными. Теперь стали постоянными.

– Вам никогда не хотелось вернуть к жизни своих персонажей? – спросил он. – Конечно, при наличии добротного сценария и добротной идеи.

Софи засмеялась. Она всегда четко представляла, как должен звучать ее смех, но выходило почему-то иначе: хрипло, скрипуче, вяло. Ужас в том, что все эти хрипы и скрипы, недомогания и бессонницу она по привычке считала временными явлениями. Раньше они и были временными. Теперь стали постоянными.

– Что скажешь, Клайв? – Софи переадресовала вопрос ему.

Между прочим, в тот вечер она испытала внезапную неловкость за свою манеру речи. В ней не осталось ни следа Барбары из Блэкпула. Наоборот, она говорила как гранд-дама. Пятидесятилетним юбилеем сериала «Барбара (и Джим)» измерялись полвека ее жизни в Лондоне. В конце-то концов, на севере страны она провела всего лишь треть своей жизни.

Клайв подремывал, и Софи вновь обернулась к залу:

– Неужели кто-то захочет смотреть, как ноют старики?

В зале раздались смешки, выкрики «Да!», «Захотим!» и аплодисменты.

– Зачем же ныть? – сказал все тот же заросший щетиной парень.

– Вы правы, – ответила Софи. – Это лишнее. То есть в жизни это лишнее.

– Сейчас возник спрос на произведения о стариках, – продолжал молодой человек. – Был такой фильм о доме престарелых, где живут бывшие оперные певцы: «Отель „Мэриголд“: лучший из экзотических»{92}… Возрастные актеры – на вес золота.

– Возможно, – сказала Софи, – только к нам, насколько я знаю, никто не обращался.

– Извините, – проснулся Клайв. – Ко мне кто-то обращался?

Софи театрально вздернула брови и сорвала смех.

– Я – продюсер, – сказал небритый парень, – и у меня есть спонсоры, которые…

– Ммм, – прервал его ведущий из Института кинематографии. – Это, собственно, уже не вопросы, а ярмарка вакансий. Не могли бы вы переговорить с Софи позднее, в приватной обстановке?

Он поблагодарил зрителей, и те долго аплодировали, а потом выстроились в длинную очередь, желая получить автографы на своих коллекциях DVD, на старых фотографиях десять на пятнадцать, на конвертах первого дня из серии «Британские ситкомы», выпущенной почтовым ведомством «на рубеже веков», как выражалась молодежь. (Впервые услышав это выражение, Софи чуть не расплакалась от собственной бестолковости. Старость – это когда путаешь века.) Она боялась, что долго не продержится, а сама без устали раздавала автографы – и молодела.

Небритый парень стоял в хвосте очереди. Софи – все его внимание было сосредоточено на ней – так и не смогла от него отделаться, и по окончании вечера им пришлось позвать его с собой в актерский буфет пропустить по стаканчику. У Софи поубавилось решимости его прогонять. Изредка ей поступали какие-то предложения – сняться в документальной ленте об истории шестидесятых или прочитать на Радио‑4 рассказ о бабушке, которая всеми силами старается не вмешиваться в процесс воспитания внуков родной дочерью (таких рассказов она записала три). Но Макс, так звали небритого парня, предлагал ей главную роль в спектакле.

– Не обещаю, что мы штурмом возьмем Уэст-Энд, – сказал он. – Такого не бывает.

– У некоторых бывает, – возразил Тони.

– У молодых, – уточнил Билл.

– Что я могу сказать? – Макс удрученно развел руками. – Это не про вас. Но чем черт не шутит? Если придумать крепкий, веселый сюжет, вы, как мне видится, с успехом отыграете такой спектакль на периферии. В Бексхилле, в Истбурне, да везде…

– …куда люди едут умирать, – подхватил Клайв.

Он перестал клевать носом. На чествование он прилетел из Калифорнии, а потому его дремота была простительна. Долгий перелет оказался зряшней тратой времени. Пока крутили эпизоды, Клайв поспал, а когда дали свет, ненадолго встрепенулся, но во время пресс-конференции опять закемарил.

– Вот об этом я меньше всего думаю, – с горячностью возразил Макс. – У меня и название готово: «Начиная с этого дня». Из брачного обета. Старики хотят, чтобы им дали надежду. Согласны? Пусть видят, что жизнь бьет ключом, и не только по голове.

– На самом деле – только, – проворчал Билл.

– Ну, знаете, ваша работа в том и состоит, чтобы их разубедить.

– Тебе это будет в радость, – сказала мужу Джун, которая во время торжественной части сидела в зале вместе с Роджером и его женой.

– При чем тут «работа»? – отмахнулся Тони. – Работа – это когда тебе платят.

– На выплату гонорара деньги я достану, – заверил Макс. – Неужели вы думаете, что я предлагаю вам вкалывать за бесплатно?

– Я готов, – быстро сказал Билл.

Тони покосился на соавтора.

– Что смотришь? – взвился Билл. – У меня в кармане моль повесилась.

В прошлый раз они собирались вместе на похоронах Денниса, но, кроме них, там была масса народу. После «Барбары (и Джима)» Софи с Деннисом прожили долгую, полную жизнь; на поминки пришли дети, внуки, крестники, друзья, коллеги по следующим телепостановкам. А те, кто был причастен к созданию их сериала, уместились в одном уголке гостиной. В какой-то момент Софи, подняв голову, увидела оживленно болтающих, смеющихся Клайва, Тони и Билла, и ей вдруг захотелось, чтобы все остальные, даже ее дети, разошлись, а они бы на полчаса остались своим кружком, чтобы она могла перемолвиться словом с теми, кто видел, как зарождалась ее любовь к Деннису. Но Софи знала, что другие этого не поймут, и не могла даже себе объяснить этот внезапный порыв, а потому в конце вечера с ней остались только Джорджия и Кристиан, да еще большая бутылка шампанского, которую Деннис хранил для особого случая. Либо он ее передержал, либо действовал с расчетом – это как посмотреть.

Задайся Софи вопросом, кого будут хоронить следующим, она бы поставила на Билла и, видимо, была бы в этом не одинока: уж очень скверно он выглядел. Длинная, изжелта-седая борода, а также трость, без которой он не мог передвигаться, прибавляли ему лет, но и с бородой, и с тростью еще можно было жить; хуже, что он пил и курил. Правда, до сих пор это ему не мешало, хотя он был даже старше Софи. Упади он замертво, никто бы не сказал, что из-за этих пагубных привычек жизнь его оборвалась преждевременно. Жизнь свою он уже прожил. Как и они все. Каждый отпущенный им год становился, если можно так выразиться, подарком судьбы. Конечно, только так и можно было выразиться. Но ей хотелось, чтобы они с друзьями в разговорах этого не касались. Она была почти уверена, что эти горькие шутки лишь маскируют отчаянную, обреченную жажду жизни.

– И сколько ты нам заплатишь? – поинтересовался Билл.

– Мы прямо сейчас будем это обсуждать? – спросил Макс. – Перед всеми?

– Десятку одной бумажкой, – ответил за него Клайв. – И будь доволен.

– Скажете тоже: десятку! – с таким напором возразил Макс, что всем стало ясно: Билл смело может рассчитывать на пятнадцать.

– Мне думается, – начал Тони, – Клайв имеет в виду, что нынешняя конъюнктура складывается не в нашу пользу. В любом случае другой работы у нас нет.

– А тебе не думается, Тони, что некоторым лучше помалкивать? – возмутился Билл. – Ты нам цену сбиваешь.

– Цену вопроса мы утрясем с вашим агентом, хорошо? – сказал Макс.

– Да уж, сделай одолжение, – сказал Билл. – Мы для тебя медиума вызовем.

– Э… – осекся Макс.

– А у меня есть агент, – выпалил Тони. – Можешь с ней переговорить.

– Ты всегда прешь напролом? – спросил парня Клайв. – Навострился обводить вокруг пальца старых лохов?

– Нет, – ответил Макс. – Мне нужны именно вы.

– Могу поспорить, ты всем девушкам такое говоришь, – заметила Софи.

– На самом деле, я некоторым образом фанат «Барбары (и Джима)».

– Могу поспорить, ты говоришь то же самое всем парочкам из ситкомов, – сказал Клайв.

– Я не вру, – ответил Макс. – И могу это доказать.

– Если ты собираешься пересказывать нам содержание всех серий, то избавь, – сказал Билл. – Мы сегодня уже наслушались.

– Их ведь было шестьдесят четыре, правильно?

– А сохранилось двенадцать, – уточнила Джун.

– Так вот, я собрал двадцать две, – сказал Макс.

Все обратились в слух.

– Каким образом?

– Вам этого лучше не знать. Но раскошелиться пришлось изрядно.

Тут Билл с размаху огрел его тростью. Целился он в голову, но Макс успел выбросить вперед руку, и удар пришелся в локоть.

– Какого хера?! – вскричал Макс.

Джун, которая, как оказалось, окончила курсы первой помощи, когда собиралась в отпуск с внучатами, заподозрила перелом. Но Макс походил кругами, разминая руку и матерясь на чем свет стоит, и через пару минут Джун решила, что в травму можно не ехать.

– За что? – спросил Макс.

– Ты наши деньги увел, – сказал Билл. – Десять эпизодов – это два полноценных DVD.

– Да кто сейчас покупает DVD?