– Нет, Грек, стоит. Есть у меня кой, какие мыслишки. И мне очень охота проверить, прав я или нет. Так что пока работаем по моему варианту.
– Без вопросов, – сказал на это лейтенант Ваняшин. Капитан Грек промолчал. Насупился.
Глава 17
Лейтенант Ваняшин и в самом деле оказался молодцом. В половине десятого утра он вошел в кабинет с пачкой фотографий, лежащих в черном пакете.
– Товарищ майор, разрешите доложить, – вытянулся он по стойке смирно. – Ваше приказание выполнено.
Федор сморщился как при зубной боли. Не любил, когда его помощники возводили его в ранг начальника, не забывая лишний раз напоминать об этом. Всегда считал себя таким же, как они. Ну разве что на ступеньку выше. Но дело они делают общее, и начальник у них общий – полковник Васильков, «батяня», который может строго спросить с каждого, в том числе и с самого майора. А он, майор Туманов, всего лишь для них – старший товарищ. Старший по должности.
– Леш, кончай выламываться. Скажи лучше, сделал фотографии?
Ваняшин улыбнулся.
– Сделал, – сказал он и высыпал на стол кучу фоток.
– Куда так много? Ты что, хочешь тут все стены обляпать этой рожей? – взял Грек одну фотографию Бабенко.
– Пригодятся. Скажет Николаич его в розыск объявить, так всем постовым на вокзалах раздадим по фотографии, – пошутил Ваняшин.
– Чего, покойника в розыск? – не принял Грек шутку лейтенанта. – Ну ты Леш, вообще, – постучал он по своей голове, показав Ваняшину, какой он тупой.
– Ладно, ладно. Все правильно он сделал. А фотки и в самом деле могут пригодится, – вступился Туманов за лейтенанта Ваняшину. Но твердолобый капитан Грек остался при своем мнение.
– Заставь дурака Богу молиться… Столько фотобумаги перевел.
В приемном покои больницы, куда сыщики приехали, долго не могли выяснить, кто из хирургов в тот роковой вечер принимал раненого Бабенко. Пожилая медсестра, которой было, по мнению Туманова, далеко за шестьдесят, неторопливо водила пальцем по строчкам регистрационного журнала, куда заносились данные на каждого, кто поступил к ним в больницу. Сначала она спросила у Туманова дату, когда раненый был доставлен к ним. Туманов назвал. Потом его фамилию. Причем, разговаривала она так же не торопливо, как и листала страницы журнала.
Грек не мог спокойно наблюдать за старушкой и, не выдержав, отошел в сторонку, заглядывая в коридор, где размещалась палата осмотра доставленных в больницу. Там молодой очкастый врач вместе с медсестрой осматривали полуголую женщину лежащую на кушетке.
– Если бы я в свое время выучился на врача, тоже бы сейчас вот так мучился, – кивнул Грек на смотровую палату.
Стоящий рядом Леха Ваняшин улыбнулся.
– Знаешь, по-моему, из тебя получился бы неплохой гинеколог, – пошутил он.
Грек хотел плюнуть от обиды Ваняшину под ноги, посчитав сказанное приятелем, сверх оскорблением, но вспомнил, где он находится, и отошел, свирепо зыркнув на лейтенанта своими черными глазами.
– А вот, нашелся ваш Бабенко, – радостно воскликнула старушка, уставившись через толстые линзы очков в неровные строчки.
Федор наклонился к столу, чтобы убедиться, не ошиблась ли бабуся. Увидел дату и фамилию – Бабенко. Дежурная медсестра, сидевшая в тот вечер на месте бабуси, вполне справилась со своими обязанностями, сделав соответствующую запись в журнал.
– Доставлен к нам в больницу в двадцать три сорок пять. А дежурил у нас тогда… хирург Макаров. Он осматривал вашего раненого и оперировал, – произнесла бабуся на эмоциональном подъеме.
– Понятно, – протянул Туманов, для верности сам вчитываясь в строку, где стояла фамилия дежурного хирурга. – Не худо бы с этим хирургом Макаровым повидаться? – вопросительно взглянул майор на пожилую медсестру.
Бабуся добродушно улыбнулась, закрывая журнал.
– Можете считать, молодой человек, что вам повезло. Леонид Яковлевич как раз сегодня тут. Делает операцию. Сейчас я узнаю, если он закончил, то попрошу спуститься сюда, – сказала она, явно желая угодить молодому майору, и подняла трубку телефона, неторопливо набирая номер хирургического отделения. – Вера, Леонид Яковлевич оперировать еще не закончил? – не торопливо проговорила она в трубку. – Закончил. Ну пусть спустится сюда. Тут из уголовного розыска приехали трое сотрудников. Хотят с ним поговорить. – Она положила трубку и, посмотрев на Федора поверх очков, сказала: – Сейчас Макаров спустится к вам. Подождите.
Поблагодарив бабусю, Федор отошел от стола, чтобы не мешать.
Минут через пять в приемный покой торопливо вошел высокий сухощавый мужчина лет сорока. Увидев Туманова, Грека и Ваняшина, стоящих возле окна, подошел к ним.
– Это вы из уголовного розыска? – спросил он с некоторой настороженностью и как видно, немного взволновавшись.
– Мы, – ответил Федор Туманов. Грек, недавно получивший от майора небольшую взбучку, теперь предпочитал в разговор не вмешиваться.
– Я слушаю вас. Что случилось? – спросил хирург.
Федор улыбнулся, видя в каком напряжении, сейчас находится доктор Макаров, сказал успокаивающе:
– Да, собственно, ничего не случилось.
– Ну слава Богу, – облегченно вздохнул врач. – А то уж я подумал невесть что. Ведь просто так вы не придете, да еще втроем. Вдруг, арестуете, – улыбнувшись, пошутил хирург.
– Ну пока, вроде бы, не за что, – шуткой на шутку ответил майор, тем самым окончательно разрядив напряженную обстановку. – А побеспокоили мы вас, Леонид Яковлевич, вот по какому делу…
– Я весь внимания, – тут же отреагировал хирург, сделавшись сразу серьезным.
– Двадцать седьмого августа в двадцать три сорок пять к вам в больницу был доставлен гражданин Бабенко?..
Внимательно выслушав Туманова, хирург утвердительно кивнул.
– Ну, как же. Прекрасно помню. Пять пулевых ранений: одна пуля попала в селезенку, другая пробила левое легкое. Третья прошла буквально рядом с сердцем. Две остальных попали в левую щеку. Вообще, случай был безнадежный. Это я определил сразу. Но как врач, я обязан до последнего бороться за жизнь пациента. И поверьте, я пытался сделать все возможное, – клятвенно заверил хирург Макаров.
У Федора не было оснований не верить ему. Даже сейчас, припоминая, как проходила операция, врач изобразил такую переживательную гримасу, что Федор Туманов сразу же поспешил заверить его, сказав:
– Мы вам верим. Скажите, Бабенко умер во время операции? – не упустил уточнить майор, припоминая то, что им рассказывала Алла Савинская. Намереваясь сопоставить сказанное ею с ответов врача.
Макаров отрицательно покачал головой.
– Нет. Он скончался потом в палате, уже после операции. Можно сказать, на руках у жены, – вздохнув, проговорил хирург, задумчиво глядя в окно на площадку возле входа в больницу, куда время от времени подъезжали «скорые», привозя пациентов.
– А жене его, вы сообщили о поступившим к вам Бабенко? – спросил Туманов, пытливо заглядывая в глаза хирургу. Сейчас его взгляд был спокойный и сосредоточенный на чем-то своем. И Федор подумал, что, возможно, таким он бывает у врача во время операции, когда острый скальпель безжалостно вгрызается в человеческую плоть, выбирая то, что нужно отсечь.
– Нет, не мы. Я не знаю, откуда она узнала о случившемся, но приехала она почти сразу же за «скорой», на которой привезли ее мужа. Возможно, ей сообщили ваши коллеги. Кстати, они потом тоже приезжали к нам сюда. Но Бабенко был уже мертв.
– Интересненькое дельце получается, – задумчиво проговорил майор. Доктор Макаров сразу заинтересовался сказанным Федор.
– Интересное чем? – спросил он.
Федор махнул рукой.
– Не обращайте внимания. Это я так, о своем, – объяснил Туманов и произнес в некоторой задумчивости: – Скажите, доктор, вы лицо того Бабенко помните?
Хирург Макаров не сумел скрыть усмешки, настолько вопрос майора показался ему наивным.
– Конечно. Ведь я же его оперировал. А потом с того момента прошло не так уж и много времени, чтобы я забыл этого пациента, – не замедлил он объяснить то, что на его взгляд, майор Туманов сам должен понимать.
Туманов одобрительно кивнул и сказал:
– Сейчас мы вам покажем фотографию. Посмотрите, пожалуйста, – он достал из кармана фотографию Бабенко и показал хирургу. – Узнаете? – спросил майор.
Макаров взял из рук Федора фотографию, долго и внимательно смотрел на нее, потом сказал:
– Знаете, лицо у того пациента было обезображено… Левая часть щеки и нос… Но этого человека я никогда не видел. Однозначно, – заявил хирург, возвращая фотографию Туманову.
– А вы посмотрите еще разок и повнимательней, – посоветовал Грек, не вытерпев больше молчать.
Хирург Макаров холодно взглянул на усатого капитана.
– Зачем мне смотреть еще раз, если я вам заявляю вполне определенно, что этого человека не знаю, – ответил хирург.
– И никогда не видели? – не отставал Грек.
– И никогда не видели? – не отставал Грек.
– И никогда не видел, – подтвердил Макаров, не понимая, чего от него хотят сыщики. Ведь он ответил им правду.
– Погоди, Сан Саныч, – остановил Федор капитана Грека, который только начал расходиться, и как видно, собираясь задать врачу еще парочку вопросов. Но сейчас Туманов решил спросить у хирурга Макарова то, что считал необходимо важным в первую очередь.
– Вы сказали, у пациента было обезображено лицо? – напомнил он.
Макаров кивнул.
– Да. Левая щека, нос, полость рта. Задета нижняя челюсть, – охотно объяснил врач.
– Нижняя челюсть, – повторил Туманов, призадумавшись, и тут же спросил: – Скажите, он мог говорить?
– Говорить? – врач глянул на Туманова удивленно, словно сожалея, что майор сам не понимает элементарных вещей. – С таким-то ранением? Сомневаюсь. Он не мог дышать носом, и мы были вынуждены вставить ему в рот кольцо, чтобы он не сжал челюсти и не задохнулся.
Вытянувшись на носки, Грек сунул свои губы в ухо Лехе Ваняшину и прошептал:
– А эта сука нам чего сказала? Что Бабенко сам попросил кремировать его после смерти.
В ответ Ваняшин кивнул, тем самым, давая понять, что он полностью согласен с Греком. Но Грек оказался этим не удовлетворен и указал Ваняшину взглядом на стеклянную дверь центрального входа больницы, чтобы лейтенант следовал за ним. И когда они вышли на крыльцо, запальчиво произнес:
– Вот что, Леха, послушай моего доброго совета. Говорю тебе, как другу. Брать надо эту стерву Савинскую за жабры. Не чисто тут. Доктор этот тощий не узнает по фотографии Бабенко…
– Не узнает, – согласился Ваняшин, доставая из кармана пачку сигарет. Достал из пачки одну сигарету, сунул в рот. Грек не стал дожидаться, пока приятель предложит и ему закурить, сам выхватил из его пачки сигарету.
– Значит, что? – спросил он у Ваняшина, но тот не ответил, и Греку пришлось это сделать самому: – Значит, это был не Бабенко, а другой человек. Потому его и кремировали его, а не похоронили в гробу. Побоялась эта сука, вдруг дело закрутится и его придется раскапывать. А теперь, поди, копай. Урна с пеплом. А тела нет. Попробуй тут, проведи опознание. Нет, я сразу понял, в чем тут суть, – похвалился Грек, важно выпятив грудь.
Справедливости ради, Леха Ваняшин заметил:
– По-моему, сразу об этом догадался наш майор, еще, когда попросил у Савинской фотографию ее гражданского мужа.
– Ладно, – деловито махнул рукой Грек. – В общем, не такая уж и большая разница, кто первым догадался. Главное, мы ее раскусили. Представляешь, какая хитрющая змея. Такую морду корчит, будто переживает, а сама, небось, рада радешенька, что теперь вместо Бабенко управляет альянсом. Автомагазины, стоянки, паркинги – все теперь в ее руках. Это ж, какие деньжищи там крутятся, – подытожил Грек, сказанное собой же, свернув все к меркантильному, будничному.
Леха Ваняшин не только не возразил усатому капитану, а полностью был согласен с ним. Единственный вопрос не давал покоя лейтенанту. Его он и не упустил задать Греку:
– Слушай, Сан Саныч, а где в таком случаи настоящий Бабенко?
Грек призадумался, но ничего путного в его голову не пришло, и он сказал, несколько сбитый с толку вопросом приятеля Лехи:
– Где, где. Сидит себе, где-нибудь на даче.
– Так Савинская сказала, что у них с Бабенко дачи нет, – настаивал на своем Ваняшин, видно намереваясь окончательно доконать Грека.
– Ну и что? У них может, и нету. А у друзей или знакомых есть. И вообще, какого хера ты ко мне прицепился. Вон иди, майора пытай, – кивнул Грек на окно, за которым стояли Туманов и хирург Макаров.
Докурив сигарету, Грек отошел в сторонку от Ваняшина и достал из кармана мобильник. Набрав номер, сказал чуть приглушенно, чтобы Ваняшин не растопыривал уши:
– Анютка? Привет. Это я. Как у тебя дела?
Леха Ваняшин улыбнулся, сделав вид, будто не слушает всего того, о чем говорит Грек.
Грека не раз бесило то, какое у ихнего майора непроницаемое лицо. И как только человек умеет так владеть собой. Иной раз, глядя в это лицо, вот так сразу и не скажешь, доволен чем-то майор, или огорчен.
Вот и сейчас, он сел в машину с такой физиономией, словно ничего такого и не случилось. А Грек с Ваняшиным, после всего, что услышали от хирурга Макарова, сидели как на иголках, ожидая услышать от своего старшего нечто особенное, навроде того, что сейчас они немедленно поедут на улицу Свердлова, чтобы взять Савинскую, как говорится тепленькую, прямо из кабинета.
Видя, что Туманов молчит, Грек вздохнул с недовольством и спросил:
– Ну и куда мы сейчас?
– В бюро ритуальных услуг, – ответил Федор. А Грек вытаращил глаза.
– Куда, куда? Вроде нам еще рановато заказывать отходняк, – усмехнулся он, тем самым, давая понять, что у них есть дела поважнее.
– А никто и не собирается там ничего заказывать. Нам надо провести опознание, – сказал Туманов.
Грек ненадолго призадумался, потом заметил как бы, между прочим:
– И как же, интересно, мы это сделаем?
Федор обернулся к сидящему на заднем сиденье Греку.
– Очень просто, – сказал он и показал Греку фотографию Бабенко. – Вот по этой фотографии. Перед тем, как отправить тело покойного в печь, его наверняка переложили в другой гроб. Я много раз слышал о таких вещах, когда тело из дорогого гроба перекладывают в другой, попроще и подешевле. Чего зря пропадать добру. Ведь работники службы ритуальных услуг тоже хотят заработать. Потом тот гроб продадут для нового клиента. И так, пока не протрут его до дыр. Разве кто из родственников станет наблюдать процесс сжигания?
– Вряд ли, – после коротких раздумий согласился Грек.
– Вот и я так думаю. Да, собственно, и не так важно, какой гроб пойдет в огонь. Другое дело, кто лежит в гробу. В случаи с Бабенко, в гробу лежал не он, – сказал Туманов. – И нам нужно от работников ритуальных услуг получить подтверждение.
– Так и мы с Лешкой того же мнения, – подхватил Грек. – Я ему сразу сказал, что тут явная подмена, – важно проговорил он.
Ваняшин обернулся, покосившись на не в меру разговорившегося Грека, но ничего не сказал. Да и вряд ли бы он сейчас сумел заткнуть ему рот.
– Николаич, а как быть с Савинской? – не замедлил Грек спросить у Туманова, выразив крайнюю обеспокоенность тем, что красотка может податься в бега.
– Никуда она не денется от такого пирога. Она теперь властелина автомобильного альянса. Да и зачем ей убегать?
– Ну как? – сказал Грек. Самолюбие не позволило ему отступить от своего мнения. – Мы можем выдвинуть против нее обвинение… – он не договорил, заметив на лице майора усмешку.
– Обвинение в чем? – спросил майор.
– Да хотя бы в обмане. Врач в больнице по фотографии не опознал настоящего Бабенко. Значит, вместо него подстрелили кого-то другого, кого Савинская выдала за своего мужа.
– И ты знаешь, зачем она это сделала? – спросил майор у Грека.
Грек с минуту думал, а потом сказал:
– А может, ей захотелось занять его место во главе альянса. – Сказано было как аргумент в пользу вины красавицы Савинской. Капитан Грек ненавидел подлых женщин. А именно такой, ему теперь казалась Алла Савинская.
– Грек, ты забыл, что Бабенко сам подписал все необходимые документы о передачи руководства альянсом Савинской, – напомнил лейтенант Ваняшин. Когда они были в кабинете у Савинской, Федор Туманов спросил красотку о переходе власти над альянсом к ней. Савинская показала документы о назначение ее на пост руководителя альянса «Авто партнер». Все они были заверены собственноручной подписью самого Бабенко.
– Если бы Савинской надо было убрать Бабенко, зачем вся эта подмена с телом. Она бы просто наняла киллера. Бац, и нет Николая Константиновича, – проговорил Ваняшин.
– Правильно, Леша, – одобрил Туманов сказанное лейтенантом, что по своему не понравилось Греку. И он сердито спросил у Ваняшина:
– Если ты такой умный, то может, тогда объяснишь, почему вместо Бабенко подставили другого человека?
Ваняшин пожал могучими плечами.
– Я пока не знаю. Спроси лучше у Николаича. Николаич, скажи? – попросил лейтенант.
Грек уставился на Туманова, покорно ожидая ответа.
– По-видимому, для Бабенко возникла такая необходимость, исчезнуть. Хотя пока мне и самому не понятно, для чего ему надо было исчезать. Дела в альянсе идут неплохо. Недавно ревизионное управление осуществляло финансовую проверку деятельности самого альянса и всех его дочерних предприятий. Крупных нарушений не выявлено. По крайней мере, таких, за которые бывшему руководителю Бабенко надо исчезать. Да и не стал бы он подставлять Савинскую. Она дорога ему.
– Постой, Николаич, слушая тебя, я понял другое. А именно, ты хочешь сказать, что Бабенко с Савинской действовали в этой подмене заодно? – спросил Грек, подозревая, что майор знает нечто большее, чем они с Лехой Ваняшиным. Или, по крайней мере, догадывается, но пока до поры не хочет распространяться о своих догадках. Что ж, за это его не стоит упрекать, хотя все они в одной команде, а раз так, то, стало быть, майор просто боится ошибиться. Об этом подумал капитан Грек, подыскав оправдания для Федора Туманова, к которому относился с большим уважением. Хотя и завидовал ему. Видно уж дано человеку родиться выдающимся сыщиком. Греку этого не было дано. Но со времени их работы вместе, каждый из низ по своему дополнял друг друга и занимал свое место в общей команде. В этом Сан Саныч Грек был уверен на все сто.