– Думаю, что да. Заодно, – произнес Федор это так, что у Грек с Ваняшиным не посмели усомниться в обратном. – Поэтому, Савинскую мы пока беспокоить не будем. А возьмем под наблюдение. Думаю, она знает, где отсиживается Николай Константинович. Вспомните, Филатов звонил три дня назад Бабенко. Трубку подняла Савинская, а потом к телефону подошел сам Бабенко.
– Может, он дома сидит? Тогда давайте, войдем, обшарим хату? – с ходу предложил энергичный Грек. Но Федор Туманов тут же отверг предложение капитана:
– Нет. Этого мы делать не будем. Не такой дурак этот Бабенко, чтобы сидеть дома и ждать когда мы придем. Да и сама Савинская чувствует себя преспокойненько, только потому, что в квартире Бабенко нет.
– А чего ж тогда она нас не впустила, когда мы приходили? – не мог успокоиться Грек, и, не зная, чем еще озадачить майора. Такой уж он умный и все-то знает.
– Вот этого я, как раз и не знаю, – признался Федор. – Может, просто не хотела. Думаешь, все так рады видеть наши милицейские рожи. Да и потом, торопилась она на работу. Сама же сказала. Или не помнишь? – спросил он у Грека.
Грек вздохнул. Ото всей этой путаницы у него разболелась голова.
– Да, помню, – сказал он, откинувшись на спинку сиденья и наблюдая за тем, как Ваняшин ловко подрулил к небольшому зданию, в котором размещалось бюро ритуальных услуг. Позади него высилась труба, внешне похожая на те, какие бывают в котельных. Сейчас она не дымила, но от того Греку легче не стало. Здание ему показалось чересчур мрачным и неприятным, и Сан Саныч поежился, почувствовав в груди неприятный холодок.
Возле подъезда стоял автобус, из которого двое здоровенных парней в темных спецовках вытаскивали закрытый гроб. Тут же толпились, по-видимому, родственники, пришедшие проводить почившего.
Туманов с Ваняшиным вылезли из машины. Грек остался.
– Ты что, с нами не идешь? – спросил Ваняшин.
– Голова что-то разболелась. Идите. Я тут посижу, – соврал Грек и отвернулся. Уговаривать его никто не стал.
Директор бюро ритуальных услуг, только развел руками, когда Туманов показал ему фотографию Бабенко.
– Знаете, – признался он, – я не приглядываюсь к лицам тех, кого мы тут отправляем в последний путь, – сказал он как будто бы с сожалением за то, что не сумел угодить сыщикам. – Да и работа моя такая, что скорее сводится к административной деятельности. У меня есть персонал, который непосредственно занимается ритуальной деятельностью. Хотите, я приглашу сюда сотрудников, и вы с ними поговорите.
Федор отказался, сказав, что если директор не возражает, то они побеседуют с сотрудниками вне стен директорского кабинета.
Директор не возражал. Кажется, он и сам страстно желал побыстрее выпроводить сыщиков из своего кабинета. За те десять минут, которые Туманов с Ваняшиным провели в его кабинете, на столе у него то и дело трезвонил телефон. Директор извинялся перед операми, хватался за трубку, отвечал на звонки, кому-то что-то обещал, на кого-то покрикивал, кого-то уговаривал, льстиво улыбаясь, как барышня перед свиданием с кавалером. И в результате, пару фраз, которые он произнес сыщикам, прерываемые звонками, растянулись на целых десять минут.
– Кошмар какой-то, – произнес Ваняшин, когда они с Тумановым оказались в коридоре.
– А ты думал, – в голосе майора слышалось сочувствие к директору. – Легких денег не бывает. А тут, поверь мне, крутятся большие деньги.
– Да я не про то, – махнул рукой лейтенант. – Как они работают тут. Кругом венки, гробы. Свихнуться можно, – проговорил Ваняшин, припоминая, как в кабинет к директору ввалилась бабенция огромадных размеров и притащила венок для какого-то Вениамина Алексеевича. И директор на какое-то время будто забыл о сыщиках, принялся рассматривать каждый цветочек на нем, каждую веточку. Потом повернулся к сыщикам, словно вспомнив о них, и не забыв кивнуть на венок, проговорил с гордостью:
– Какой красивый. Такие только у нас делают.
Лехе Ваняшину в тот момент хотелось встать и уйти.
Пройдя по небольшому коридору, они очутились перед дверью, на которой была прикреплена табличка, извещающая о том, что сюда посторонним вход запрещен. По мнению Лехи Ваняшина, к этой табличке как нельзя лучше подошел бы череп с костями, который обычно рисуют на трансформаторных будках или изображение сгорбленной старухи с косой. Рядом стояла тележка, точь в точь такая, на которых в больницах перевозят пациентов не способных самостоятельно передвигаться. Здесь, как видно, на ней транспортировали совсем других пациентов, тех, которые уже никогда не встанут.
Ваняшин посмотрел сначала на закрытую дверь, потом на майора, который, не обращая внимания на предупреждающую табличку, с ходу толкнул дверь. Лейтенант вздохнул и вошел в помещение следом за майором Тумановым.
Они оказались в небольшой комнате, где хозяйничали два амбала в черных спецовках. Один стоял возле газовой печи. Другой сидел возле небольшого столика, на котором стояла бутылка водки, опустошенная наполовину и два стакана.
За тяжелой металлической заслонкой печи вовсю бушевало пламя.
– Опоздали мы с тобой, – сказал Туманов, вполоборота обернувшись к Ваняшину. – Они уже переложили тело и отправили его в печь, – кивнул он на стоящий рядом у стены пустой гроб. Такой шедевр по мнению майора стоил не менее двух штук баксов. И судя по всему, амбалы были далеко не дураками, чтобы отправить его в печь. Для этого у них имелось тут кое-что попроще из гнилых досок.
Увидев посторонних, тот, который сидел за столом и пил водку, накинулся на Туманова.
– Чего надо? – рявкнул он, перекрывая своим зычным голосом гудение исходящее от печи. – Ты читать умеешь?
Федор улыбнулся.
– Да вроде бы.
Амбал подошел едва ли не вплотную, дохнув на майора перегаром и прорычал злобно сверкая глазами:
– Тогда выйди отсюда на хер, и опять прочитай, что там написано, – он схватил Туманова за ворот пиджака, намереваясь вытолкнуть в дверь.
Федору пришлось применить прием защиты, в результате которого кисть амбала оказалась вывернутой, а сам он, вскрикнув, присел на колено.
– Отпусти. Руку мне сломал, – завопил он.
Его приятель вздумал придти ему на помощь, схватил металлический прут с крюком, конец которого был остро отточен, хотел им ударить Туманова. Он замахнулся, как дровосек высоко вскинув над головой руки, но Леха Ваняшин подскочил к нему и, ухватившись руками за прут, не дал опустить его на голову майора. При этом, колено лейтенанта безошибочно угодило в пах нападавшему, отчего тот сразу же согнулся, кажется, забыв обо всем на свете, кроме своего ушибленного места.
– Вы кто? – спросил первый амбал, понемногу приходя в себя. Не ожидал, что с ними произойдет такой казус.
– Мы из милиции, – сказал Туманов.
Первый амбал посмотрел на своего приятеля, сидящего на корточках с болезненной миной. Кажется, он больше не испытывал желания бросаться в драку. И это после одного единственного удара молодого опера. Что и говорить, умеют менты бить.
– Так бы сразу и сказали, – горестно заметил первый амбал, покосившись на печь, потом на пустой гроб, стоящий у стены.
Федор улыбнулся.
– Да мы не успели ничего сказать, как ты бросился на меня с кулаками. А вообще, мы пришли к вам по делу.
Первый амбал подошел, помог приятелю встать, подвел его к столу и усадил на стул. Налил ему с полстакана водки. Сам сел на другой. Больше в комнате стульев не было и Туманову с Ваняшиным пришлось стоять.
– Сжечь что ли кого надо? – спросил он, внимательно поглядев на Туманова. Майор так и не понял, шутит он или же и в самом деле готов оказать такую услугу сыщикам. Приглядевшись к амбалу, решил, что тот не шутит. И Федору немножко как-то стало не по себе. Неужели кто-то из коллег оперов обращался к этим двум с подобной просьбой. Во всяком случаи этими специалистами не мешало бы заняться всерьез. А пока, майор достал фотографию Бабенко и показал обоим работникам крематория.
Те посмотрели. Сначала один, внимательно и не торопясь. Потом передал своему приятелю, который, выпив водки, вроде как ожил. На фотографию тоже глядел долго, потом отрицательно покачал головой.
– Нет, гражданин начальник. Такого клиента у нас не было. Вообще-то, сжигать нам приходится не так уж и часто, – признался первый амбал, выглядевший постарше своего напарника и как видно, старший над ним по должности.
– Но у вас ведется какой-то учет всех, кого вы отправляете в печь? – полюбопытствовал майор.
Амбалы как будто обиделись.
– А как же. У нас все-таки, фирма, а не шарашкина контора. Вот, имеется журнал, для отчетности, – произнес старший амбал, извлекая из стола толстый журнал с засаленной обложкой. – Все фамилии, имена и отчества. Вот, тут они все, – постучал пальцем амбал по журналу.
– Понятно, – задумчиво проговорил майор и тут же попросил: – А ну, дорогой, отыщи-ка мне клиента по фамилии Бабенко.
– Нет, гражданин начальник. Такого клиента у нас не было. Вообще-то, сжигать нам приходится не так уж и часто, – признался первый амбал, выглядевший постарше своего напарника и как видно, старший над ним по должности.
– Но у вас ведется какой-то учет всех, кого вы отправляете в печь? – полюбопытствовал майор.
Амбалы как будто обиделись.
– А как же. У нас все-таки, фирма, а не шарашкина контора. Вот, имеется журнал, для отчетности, – произнес старший амбал, извлекая из стола толстый журнал с засаленной обложкой. – Все фамилии, имена и отчества. Вот, тут они все, – постучал пальцем амбал по журналу.
– Понятно, – задумчиво проговорил майор и тут же попросил: – А ну, дорогой, отыщи-ка мне клиента по фамилии Бабенко.
– Да нет проблем. Запросто, – оживленно произнес амбал, не забыв уточнить: – Он из недавних?
– Около двух недель назад, как попал в ваши руки, – улыбнулся Ваняшин.
Второй амбал, сидевший возле стола, недружелюбно покосился на лейтенанта. А первый принялся листать страницы, говоря обещающе:
– Сейчас отыщем, если он у нас был. У нас ведь фирма. Все записано для отчетности. Можете проверить все квитанции в бухгалтерии и свериться с нашими записями. Все один к одному.
– Плевать нам на квитанции. Ты человека по фамилии Бабенко нам найди.
– Не гони, начальник. Сказал, найду, значит, найду. Ну вот, – ткнул он пальцем в строчку. – Двадцать девятого августа. Вот он ваш Бабенко Николай Константинович. Этот?
Федор посмотрел на запись.
– Похоже, он, – проговорил майор и тут же опять показал амбалам фотографию: – Значит, этого гражданина вы никогда не видели в вашем заведении? – спросил он.
– А чего нам обманывать? Какой смысл? – обиделись амбалы.
– Это верно, – согласился Туманов. – Смысла вам никакого нет.
Когда Туманов с Ваняшиным вернулись, сидящий в машине Грек открыл глаза. За время их отсутствия, усатый капитан успел придремнуть. Глядя в его сонную физиономию, Ваняшин покачал головой.
– Ну что, дружок, выспался? Нас там с майором чуть в печь не отправили, а ты дрыхнешь тут, – последовало замечание.
Грек захлопал глазами.
– Какую печь? Чего ты мелешь? Николаич, про что он?
Федор уселся на сиденье.
– Ладно, не бери в голову, Грек. Был у нас там небольшой инцидент. Но к счастью, все обошлось вполне нормально и мы как видишь, целехонькие. Зато теперь мы точно знаем, что прах в урне принадлежит не Бабенко, а кому-то другому. Да и вот еще что, не мешало бы нам, навести об этом Бабенко справки. Установить, что он за личность такая.
Глава 18
Первые три дня Олег Кесарев подходил к дому, но войти в подъезд не решался. Видел, возле соседнего подъезда стояла старенькая «шестерка», а в ней двое парней сидели и потягивали пивко. Сколько жил здесь, никогда эту машину раньше не видел. И чутье, каким обладает загнанный в западню зверь, подсказывало ему, это засада. Его ищут. За ним охотятся. И в машине те парни сидят не от скуки ради. Время от времени один из них поглядывал на окна квартиры Кесаря, а другой не забывал наблюдать за подъездом, за всеми входящими и выходящими. Они ждали его, словно угадывая, что деться теперь ему некуда и рано или поздно, он обязательно объявится возле дома.
Самое лучшее, было бы на какое-то время бежать из города. Но, как и куда бежать, когда у тебя нет денег. Дома у Кесаря имелась заначка – двадцать тысяч долларов. Вряд ли менты при обыске забрали ее. Ведь деньги лежали не где-то в тайнике, а в серванте, в шкатулке вместе с материной пенсией. А мать, не глупая, чтобы вот так взять и отдать им, она обязательно скажет, что деньги ее, копила всю жизнь для сына. Вот если бы те двадцать тысяч оказались сейчас у Кесаря, он бы сел в электричку и немедля рванул из города. А теперь он как дикий зверь, ночью прячется от людей в подвале, сторонясь даже бомжей, а днем бродит по улицам, высматривая, чтобы выхватить сумку у какой-нибудь зазевавшейся гражданки.
Пару дней назад ему несказанно повезло. Остановившись возле сберкассы, приметил старуху. Видно она сняла со своей сберкнижки пенсию. Вышла на улицу, на ходу убирая раздутый кошелек в сумку.
Он пошел за ней, выжидая удобного момента. Много ли надо старухи. Сначала хотел просто припугнуть. Догнал ее в подъезде многоэтажного дома. Старуха стояла, дожидалась лифта, и на вошедшего Кесаря, не обратила внимания. Посмотрела только тогда, когда он ухватился за ручку сумки, пытаясь вырвать ее из рук старухи.
– Отдай, по-хорошему, – стискивая зубы, проговорил Кесарь. Но старуха не послушалась. Уставившись на него испуганно, она закричала на весь подъезд:
– Милиция! Помогите!
Кесарь ударил ее кулаком в лицо. Старуха отлетела под лестницу, а он, схватив сумку, бросился из подъезда вон. Бежать было нельзя. Это бы привлекло внимание попадавшихся людей. Поэтому, свернув за угол дома, он пошел быстрым шагом. Заглянув в сумку, увидел там кое-что из продуктов и пузатый кошелек. Раскрыв его, выгреб все деньги, в том числе и мелочь, переложив их в карман своей куртки. Кошелек выбросил. Он улика, если задержат. Хотя, если разобраться, если его сцапают менты, то и так мало не покажется.
Теперь он себя ругал за то, что связался с Пупой. Бугра и вовсе не знал. А с Пупой они когда-то учились в одной школе. Потом как-то встретились в шашлычной на Кутузовском. Кесарь частенько заходил туда. Шашлыки там готовили отменные, да и пивко неплохое. И надо же было так случиться, что и Пупу туда черт занес. Посидели тогда они славно. Сначала побаловались пивком, а потом и до водки дошло. Обоим было что вспомнить. Еще учась в школе, оба угоняли автомобили, тем и прославились среди пацанов. Дело прошлое. Выгоды никакой от этих угонов не имели. Дурь в голове была. Покатаются по ночной Москве с девчонками, да и бросят угнанный автомобиль где-нибудь на окраине. Утром менты найдут, хозяину вернут. Одно время даже соревнования с Пупой устроили, кто больше машин угонит. Кесарь теперь уже и не вспомнил, кто оказался победителем.
– Глупые мы с тобой были, – захмелев, проговорил Пупа. – Я тут с одним мужиком познакомился. Бабки стрижет, как шерсть с барашка. В машинах шарит, дай боже. Так вот он собирается мастерскую открыть. Если хочешь, можешь работать с нами.
– А делать, чего я там буду? – спросил Кесарь, видя, как Пупа то и дело подливает ему водки. Но душа размякла, и отказываться не хотелось, да и водка почему-то в глотку текла как вода.
На вопрос Кесаря, бывший приятель Пупа рассмеялся.
– Чего раньше делал, то и сейчас будешь. Вместе с тобой работать будем. Помнится, мы так и не решили, кто из нас лучший автоугонщик.
Кесарь захмелел.
– Так в чем дело? Мы можем продолжить, – согласился скорее по пьяни, особенно не отдавая отчета в словах. Но на другой день Пупа позвонил, сказал, чтобы Кесарь приехал к метро Таганская. Так и началась работа Кесаря. Оттуда вместе с Пупой они угнали новенький автомобиль «Ауди», принадлежащий одному из владельцев магазина «Одежда».
Сперва Кесарь засомневался, что все у них получится. Во-первых, машина стоит почти рядом с магазином, а во-вторых, какую это надо иметь наглость, чтобы спереть чужую машину вот так среди бела дня. Да спереть еще ладно. Но ведь на ней надо ехать, и может так получиться, что прокатятся они не более ста метров до первого гаишника.
– Не бзди, Кесарь. Все путем будет, – успокоил Пупа, первым делом навесив поверх номеров машины, другие, которые принес с собой в пакете. Показал документы на машину с этими номерами.
– Как видишь, у нас все схвачено. Даже если гаишники остановят, документы не вызовут у них подозрения, – заверил он.
Кесарь возразил:
– Да, но ведь они же липовые.
Пупа усмехнулся, достав из пакета сканер, который не только сканировал сигнал сигнализации, но и отключал его.
– А кто здесь об этом знает, кроме нас с тобой, – хохотнул Пупа, ловко вскрыв дверь иномарки. – Ладно. Садись, и поехали. Нечего глаза людям мозолить, – он деловито уселся за руль.
Кесарю ничего другого не оставалось, как тоже сесть в машину. Правда, потом он частенько ругал себя за этот необдуманный шаг. А что было бы, если б он отказался и не сел в машину. Пусть бы Пупа угнал один эту проклятую «Ауди». И пропади они пропадом те деньги, которые они потом получили за эту тачку.
Машину пригнали на окраину Москвы. Там в старом доме, в пристройке, внешне похожей на развалюху, была обустроена вполне неплохая мастерская, где можно было ремонтировать машины. Хозяином дома оказался беспробудный пьяница. Пупа с новым знакомым, у которого погоняло было Бугор, регулярно подпаивали его водкой.
– Лучше пусть больше пьет. Так он ни на что не обращает внимания, – сказал Бугор, когда Кесарь задал вопрос о пьяном хозяине дома.
«Ауди» тогда они перекрашивать не стали. Оставили его первоначальный, красный цвет. За ночь Бугор перебил номера. Документы на него уже были готовы, причем с настоящими печатями и подписями руководства МРЭО.