Он говорил еще много об этом замкнутом на себя мире, но я помню только тоску в его глазах,
тоску по дороге в новый неведомый край без кретинов и общечеловеческих ценностей.
И было видно, что в том неведомом крае все правильно,
но его нет.
Я не знаю, жив ли еще этот человек
(не Маркс, Маркс давно умер, и Энгельс умер, они ненавидели славян, и я верю, что это послужило причиною их смертей),
и чем занят, если жив, но уверен, что ничего плохого он не сделал.
Такой человек не станет делать ничего плохого в замкнутом мире — не то воспитание.
В той моей книге, которую я сто раз начинал писать, должны были быть колдуны и эльфы.
В этой книге колдуны и эльфы тоже будут,
но поскольку мир, нет, вот так: Мир Замкнулся,
колдуны и эльфы в этой книге не будут мусорить и гадить.
В замкнутом мире, это очень вредно для окружающих и для них самих
— просто некуда деваться.
Еще я хотел написать о том, что даже в Замкнутом Мире человека не сломить.
О том, что идеи всегда возвращаются, мечты всегда сбываются,
и о том, как нам трудно вымирать.
Немного о хороших людях, немного о плохих, о кругах на пшеничных полях,
о генетически измененной кукурузе и о пользе курения,
каковое курение, вполне себе вредно.
Все это будет и в этой книге.
Еще в этой книге будут страшные люди хохлы и нестрашные люди эвены.
ДЕНЬ.
В тот день я впервые увидел полное солнечное затмение.
Это был самый разгар полярного дня длиною в месяц.
Я сидел на стволе плавника и варил чай в закопченном до негритянской черноты двухлитровом бидоне.
Не помню, намазал ли я уже хлеб вареной сгущенкой и маслом из консервной банки, но чай кипел.
И вот тогда и случилось полное солнечное затмение.
Все сразу замолкло, бидон стал еще чернее.
Только вода в речке шумела на перекате, и кипела над костром.
Я подумал, что настает конец света.
Или инверсия географических полюсов, я так и подумал —
инверсия географических полюсов, мысленно упирая на слово «географических». Самое смешное, что небо было в облаках, точнее я был рядом с облаками,
и поэтому самого солнца не видел.
И как черный диск закрывает его, медленно надвигаясь,
и как появляются звезды,
и поэтому до сих пор не знаю, видел ли я солнечное затмение так, как его принято видеть во всем мире?
Просто становилось темно, и Земля вокруг задержала дыхание.
Как человек перед нырком в воду. Все умолкло кроме воды.
И стало страшно.
А потом стало еще темнее.
Я уже понял, что это солнечное затмение и ожидал прихода ночи,
ночи, которой не видел полтора месяца.
Но ночь не настала.
Не опустилась тьма, да не опустится она никогда.
Теперь-то я знаю:
солнечное затмение не страшное, оно просто из другого места и поэтому чужое. Оно бывает часто, но всегда в разных местах Земли.
Все никак не найдет свое место.
Сейчас, когда есть газеты, радио, телевизор и Интернет, можно даже следить за тем как оно его ищет, свое постоянное место жительства.
Но Мир Замкнулся, и поэтому нет дороги в ту прекрасную страну,
в новый неведомый Мир без кретинов и общечеловеческих ценностей.
Тогда я этого еще не знал, поэтому взял в руки карабин.
И снял его с предохранителя.
Интересно, смог бы я пятью выстрелами справиться с Полным Солнечным Затмением?
А что мне оставалось?
А рыбу — хариус готовят вот так:
берешь рыбину, натираешь солью, заворачиваешь в воде в толстый слой оберточной бумаги для образцов породы, и кидаешь прямо в огонь. Через какое-то небольшое время бумага полностью обугливается, и когда разрезаешь этот комок, то в середине печеная рыба — хариус. Вся хитрость в том, что первым слоем, ее надо оборачивать еще не в воде, чтобы не смылась соль.
Вкус у печеной рыбы — хариус волшебный.
Меня научил ее ловить руками и готовить один колдун из местных,
он был уже испорчен миром, из которого я пришел, но еще знал, как устроен Мир вокруг него.
Я тоже думал, что знаю, но не умел, как оказалось ничего по настоящему нужного человеку.
Вот он и научил меня хоть чему-то полезному.
Меня потом многому учили разные колдуны, и даже эльфы,
с течением времени я многому разучился,
потому, что когда что-то долго остается ненужным оно уходит.
Но это было первое мое волшебное умение, и оно осталось вместе со мною, хотя больше не пригодилось пока ни разу.
Фамилия колдуна была Данилов, и он уже почти не колдовал.
В языке, который он забыл, было одно время- настоящее.
И тридцать три падежа.
Когда Мир Замкнулся, сначала падежи стали ненужными, а потом и сам язык.
И Данилов разучился сначала падежам, а потом и языку. Может быть, он был самым последним их тех, кто это позабыл.
Вот так.
Ах да, когда будете готовить рыбу-хариус, нельзя, чтобы играла музыка. Даже радиоприемник надо выключить. Я не знаю почему, но нельзя. Просто нельзя и все.
ЭЙВАЗ. ХРЕБЕТ.
Когда мне исполнилось 28 полных лет, я убил злого колдуна.
Раньше у нас была одна общая страна, но потом,
когда сбылась наша шутка о нейтронной бомбе,
наша страна превратилась в несколько соседних,
и колдун оказался представителем коренной национальности в одной из них. Быть представителем коренной национальности, это очень обязывает.
А колдун решил, что теперь он может колдовать сколько угодно.
Его колдовство было очень злым — он насиловал двенадцатилетнюю девочку.
Я ударил его прикладом по голове, вытащил в сад и пустил короткую очередь
в живот.
У меня уже кончались патроны, и надо было их беречь,
но тут я трех патронов не пожалел.
Мои друзья убили остальных злых колдунов, а я решил поговорить с этим.
Он, почему-то мог говорить, хотя и очень стонал временами, и эти стоны мешали. Теперь я знаю: короткая очередь в живот очень помогает от злого колдовства. Потому, что колдун, когда я его расколдовал, оказался таким же человеком,
и даже то, что он представитель коренной национальности не очень-то мешало ему.
Когда стало точно видно, что он перестал быть злым колдуном, я дал ему напиться воды из своей фляги.
Жаль, что он быстро умер, и так мало прожил расколдованным.
После того, как мир замкнулся, расколдованным редко удается выжить.
Мы все живем начерно.
Как будто у нас несколько жизней и еще тысячу раз все исправим и перепишем.
Я узнал недавно, что это неправда.
Мы ничего не перепишем, потому, что у нас не хватит времени, и никто не даст нам второй шанс, чтобы исправить свои ошибки.
Просто если исправить одну ошибку из тех, что сделал,
того же самого «потом» не случится,
и значит, мы сразу же понаделаем новых.
У того, кто дает второй шанс, просто нету столько колдовства, чтобы мы могли исправить все свои ошибки.
Остается радоваться, что большинства ошибок, мы так и не совершили.
Потому, что нам не дали шанса исправить уже совершенные.
Вот такое вот хитрое колдовство.
А как вы думали?
Есть еще одно злое колдовство.
Мы спешим жить.
Мы живем вехами, стремимся к чему-то, и гоним Время, чтобы скорее.
Чтобы скорее купить машину. Чтобы скорее поехать на дачу, чтобы скорее созрел урожай, чтобы скорее получить плоды.
Чтобы скорее очередная веха.
А получается, чтобы скорее умереть.
Потому, что когда мы умираем, это самая главная веха, как бы мы ни хотели верить во что-то другое.
Может быть там, на небесах, все не так?
Конечно да.
Там все не так.
Наверняка там хватает времени переписать набело, подумать и не сделать ошибок, видеть вехи во всем и жить, радуясь всему.
Но, скорее всего, так и тянет сделать ошибку.
Там все как в жизни, но лучше и добрее.
Когда не боишься и не торопишь, когда над бескрайней степью летит жаркий, пропахший емшаном ветер и небо стекленеет пронзительной синевой в вечной своей необъятности.
Когда, правда о правду, сшибаются, высекая искры клинки, и пениться Нектар в солдатских алюминиевых кружках, а рядом все кого любишь, и все кого ненавидишь.
Это Воля, это доброе колдовство.
Даже для нас там есть место.
А ведь пока Мир не Замкнулся, все это можно было видеть и жить не умирая.
А как вы думали.
А круги на полях это вовсе не волшебство, когда я был мальчишкой, мы с приятелями делали много таких кругов.
Надо просто кувыркаться через голову по пшенице и все.
Пшеница так растет, что круги получаются идеальные.
Все отличие в том, что тогда не было уфологов.
Все отличие в том, что тогда не было уфологов.
Уфология это тоже не волшебство.
Уфология, это когда изучают летающие тарелки.
Толку в этом изучении столько же, сколько вышло бы из защищенных уфологами диссертаций по их основным специальностям.
Или от поворота северных рек, который уфологи хотели совершить в начале восьмидесятых.
И к летающим тарелкам она имеет такое же отношение, как и к чистке картофеля для выведения бородавок.
Уфология это такое увлечение желанием поймать щуку, чтобы она исполняла желания.
А таких щук уже не делают.
Многие этого не понимают и идут в уфологи или в террористы.
Только это не помогает.
Ну и как после всего этого не уверовать в силу колосьев?
ИНГУЗ. ПОТОМ.
В этой главе будет много «бы». Отчего так? Если бы я знал…
Иногда я думаю, что было бы лучше, если бы люди вымерли еще до моего рожденья.
Вот был бы номер, я родился, а вокруг только руины.
Я мог бы тогда строить предположения и искать отгадки страшных тайн. Представьте только, как интересно было бы стараться понять значение бензоколонок, канализации или фортепьяно.
Тогда и расшифровка послания президента федеральному собранию
чего-нибудь да стоила бы.
Одного не пойму — как бы я смог изучить иностранные языки?
Насколько пострадало бы человечество, если бы наследие его получилось только русским и русскоязычным.
Поэтому, я даже рад, что родился, когда люди еще не вымерли.
Потому, что тогда бы, наследие людей было бы неполным.
И совершенство британских гвардейцев в алых, расшитых серебром мундирах,
оказалось бы совершенно непонятым и ненужным в силу того, что никак не сочеталось бы с нечестной борьбой российских демократов против русской косности.
Я думаю, что человечество в целом не было таким уж бездарным,
я, поскольку родился, когда оно еще не вымерло,
даже знаю многих очень одаренных и великолепных людей.
Так уж получилось, что почти все они болеют за ЦСКА.
А те, которые не болеют, наверняка совершили ошибку.
Если бы они её не совершили, то тоже болели бы за ЦСКА.
Все очень сильно изменилось с той поры, когда простой президент страны, мог рассчитывать на повышение по службе.
Очень сильно изменилось.
А как бы вы думали?
НАУД. НЕОБХОДИМОСТЬ.
Я обучен одному непростому волшебству.
Суть его заключается в том, что если внимательно осмотреть то, что лежит на поверхности, замерить компасом углы и азимуты падения, а потом нанести на карту (это такая условная зарисовка по правилам), то можно почти точно изобразить находящееся в глубине.
Но только по линии.
Линий может быть множество, они могут идти как угодно,
изобразить то, что в глубине в целом, не получиться никогда.
Это правило работает для любых раздумий.
Однажды один мой друг сказал, что пора думать о выживании.
Я верил ему.
Он всегда знал, что говорил.
На самом деле он был огромным, злым человеком-хохлом,
немного волшебником, но с сильным даром предвиденья.
Как-то он предсказал грандиозный успех главе райкома партии Ельцину
(или горкома? Я уже не помню, не за это мы так любим Ельцина, а зря)
и оказался прав.
Так вот, как-то за третьей уже бутылкой водки, когда мы чуть было не выяснили, что означает «нищие духом»,
он вдруг сказал — надо учиться бороться за выживание.
Вопрос выживания, несомненно, уже совсем скоро станет даже важнее чем кино.
Я сказал
— понимаю, образование масс берет свое.
Он сказал
— Нет, не так. Просто настает время, когда мужчинам предстоит бороться за выживание.
И ушел.
Вообще.
Мы посмотрели ему вслед и даже не стали допивать седьмую бутылку.
Наверное, слова его ранили наши души.
И вот, уже на следующий день начались войны, и злые колдуны полезли изо всех щелей.
Я сел в поезд и поехал выживать.
Потому, что, когда нанес на карту результаты измерений, понял —
все дело в злых колдунах.
Их надо расколдовывать.
Иначе не останется не только глубины, но и карт и компасов.
Их колдовство было очень неправильным, очень неумелым и очень злобным.
Не один я был обучен непростому волшебству — смотреть в глубину по линии.
Таких как я было немало.
И не все из нас выжили, и не всех злых колдунов мы расколдовали.
Было тяжело и никому почти ненужно
(в такие времена выгоднее делать Большое Колдовство Воровать, а не войну.
А злое колдовство, оно не всегда рядом, не во всех городах).
Так или иначе — мы пытались справиться.
Я даже перечитал «Волшебника Изумрудного города» и прочел «Девять принцев Амбера».
И те из нас, кто выжили, научились выживать.
Потом, правда, по возвращении, это почти никому не помогло.
А я ведь говорил — если ты не читал одну из этих книг — у тебя почти не остается шансов. Зря мне тогда не верили.
Злой человек-хохол забыл нас об этом предупредить.
Это выглядело бы как шутка, а шутить он не любил.
Я вернулся и хотел узнать, что будет дальше.
Я не нашел его, но узнал, что он тоже смог выжить и теперь живет в большой стране за океаном.
Наверное, все дело в том, что изобразить на карте как дела в глубине можно только по линии, а не в целом.
И я правильно понял его тогда.
А он сам, просто, по другому провел линию на карте.
Ну что ж.
Мы оба выжили.
И оба многому научились.
Он даже большему чем я. Потому, что если бы он родился, когда человечество уже вымерло, то смог бы понять еще и англо-американскую культуру. Хотя, если задуматься, шутка в том, что и этого очень мало.
Его глубина проходила по другой линии.
И он стал роботом.
Наверное, теперь он читает стихи Бродского про залив с удивительным, точнейшим и искренним реализмом в глазах.
Ну и как после этого всего не поверить в то, что недостаток колбасы свалил Империю?
Вы бы смогли не поверить?
То-то же…
Это потому, что наши линии проведены рядом.
Как говорится в одном старом заклинании: «В крест простиранию».
Запомните это заклинание.
Обязательно пригодится.
И не раз.
УРУС. КОНЕЦ ДЛЯ НАЧАЛА.
Долго не понимал, надо ли писать о Любви, и понял, что не надо.
Я не справлюсь.
Поэтому тоже напишу.
Недавно ученые доказали, что любви нету, а есть работа химии человеческого организма.
Надпочечники выделяют такой наркотик, кажется его имя Андрофины, а может быть и нет,
я не помню, потому, что когда я это услышал, то был очень занят.
Я набивал папиросу трубочным табаком и должен был выдумать несколько действий на пути к этому. Если кто-то занимался набивание папирос трубочным табаком, то подтвердит — сделать это тяжело, потому, что трубочный табак порезан на слишком длинные полоски.
Так вот, надпочечники выделяют этот наркотик при виде женщины, которую ты любишь, и тебе хорошо.
А вот когда её нету рядом, начинается наркотическая ломка, и ты страдаешь. Причем, это одинаково как для женщин, так и для мужчин,
а значит женщина, тоже человек.
Вот и вся любовь.
Я не поверил ни единому слову.
Знаете, какие ученые это установили и подтвердили?
Знаете, вижу.
Конечно ученые страны-США.
Я не поверил ни единому слову.
Только в очередной раз пожалел людей в стране — США,
они почти все заколдованы странным колдовством.
Оно невредное в малых количествах, но там с количеством переборщили.
И если не произносить заклинаний и не производить ритуальных действий, то начинается ломка.
Вот и вся любовь.
Скоро их так расколдуют, что мало никому не покажется.
А как вы думали?
ГЕ. АЛТАРЬ.
Когда пламя охватило башню, и она, позади него, загудела как огромная вытяжная труба,
и стало понятно, что никто не смог выжить,
потому, что в таком огне выжить не сможет никто,
он еще раз вытер длинный кавалерийский меч и пошел в последнюю свою атаку. И даже успел зарубить нескольких врагов, пока его не утыкали иглами,
и кровь через раны не унесла с собою яд и жизнь.
Так погиб Дин Гиор, последний защитник Изумрудного города.
Перед самой смертью он вспомнил разговор со Страшилой на берегу Великой Реки.
Вот как это было:
— А в чем символизм-то? — спросил Страшила, запахивая полу кафтана, чтобы закрыться от теплого, пахнущего речной водою ветра, вполне, кстати, свежего, и даже сильного, ветра…