офорте про любовь, это истертый символизм, чтобы он стал неистертым,
надо добавить калиновую гроздь и факсимиле погибшего филателиста. Все дело в этом факсимиле. Самый символизм. Все равно, что Польша, которая не имеет претензий к государству Восточный Тимор. Мне очень хочется создать великолепный символ, только вот никак не найдется мертвый филателист, чтобы расписался. Наверное, Польша, просто не знает о существовании государства Восточный Тимор. Что за блаженный край, этот Восточный Тимор. Что за приют радости и жизнелюбия. Край мертвых филателистов. Или, все же, западный Тимор?
Как вы думаете?
Все собрано, а вторая часть дописана за Апрель-май 2007 года. Станица Северская.
Один госсекретарь США, его фамилия Шульц, беседуя со вновь назначенными послами, просил показать их страну. Послы показывали ту страну, в которую их направляли, тогда Шульц прокручивал глобус и показывал на США..- вот ваша страна- торжественно говорил он… Суть этой истории в том, что шутка Шульца была хорошо известна, и послы просто помогали ему не потерять себя, хорош был бы госсекретарь без своего коронного номера. Без своей высокой правильной внутренней политики. Так всегда, стоит тебе стать госсекретарем США- можешь быть уверен, все твои шутки будут удачными а высказывания мудрыми. Даже если это будет не так, сам ты об этом узнаешь только потом, когда лишишься должности, или вообще не узнаешь. Так вот и думайте…
Когда я сидел пять месяцев без работы я понял эту историю совершенно однозначно, несмотря на то, что перед увольнением я не был госсекретарем США, я, сказать по правде, даже госсекретарем государства Либерия не был, а то бы наворовал денег, и не работал бы вообще никогда…наворовать денег в Либерии не грех. При их-то климате- зачем им деньги? А я бы успокоил жену. Очень уж ругается жена. Сильно. Даже страшно становится.
НОТ. ПОТРЕБНОСТЬНу, как не коснуться простого человеческого счастья?
Всем, так много о нем известно.
Простое человеческое счастье состоит в сопричастии Великой Идее.
Великих Идей множество. Выбирай, какую хочешь.
Вот в моей стране были люди, которые хотели счастья всем остальным.
Потрясающе хорошая идея.
Вот всегда есть ребята, которые остро переживают неотменимые вещи.
К примеру — такие как старость других, смена времен года или условности перехода улиц. Чего только не выделывает человек, по настоящему озабоченный счастьем других, в попытке победить непреложное.
Я знал одного, так он в рамках борьбы со старостью, отнимал у старушек деньги, которые те накопили себе за всю жизнь.
Да-да, ему казалось, что старость- это плохо, и он понимал, что если не будет пожилых людей, то не будет и старости.
Для того чтобы людям было лучше жить, он провел реформы в моей стране.
И потолстел.
И почему я не придушил его в том темном коридоре Госплана?
Допустим в одном городе несколько таких парней, во втором, а вместе их уже сотня- другая.
И вот они собираются в стаи, где-нибудь в Швейцарии, в Цюрихе, там удобнее, жужжат, ездят туда-сюда, копошатся, а приходит время
— дружно заполняют собою вагоны, вагоны опечатываются печатями, и вот уже несутся по моей стране реформы- заполошные и такие необходимые в борьбе со старостью.
И с броневика у Финляндского вокзала выступает седой пьяница без пары пальцев и под трехцветным знаменем. И выпозают пидарасы и заполняют собою декреты и телеэфиры.
У таких никогда не ладятся легкие дела.
Прошу обратить внимание, я все время говорю об одних и тех же людях.
О, счастье человечества вполне достойно страданий, крови и смерти. Факультативные анаэробы, это такие микроорганизмы, участвующие в процессе гниения.
Если бы эти микроорганизмы имели возможность проводить свою демографическую политику, направленную на ограничение роста их населения, было бы меньше, гораздо меньше смертей.
А еще один торговал цветами.
Вы все его знаете, сейчас он торгует электричеством и стал совсем другим.
А, бывало, кааак закричит — «все поделить, и точка!»
И делит.
Все эти парни были уверены, что старость — похуже смерти,
ну и веселились как в последний раз.
Случалось, они избавляли от старости по миллиону людей в год.
Как сказал мне один человек, с ним мы как-то ехали в поезде времени и одним махом выпили амфору белого вина за спокойную старость: «Жизнь коротка, но когда эти ребята умирают, кажется дольше»
Его имя Публичный Сир, как-то так…
«Сир» — точно.
Неразборчиво представился. Да и какая разница, вино-то было замечательное.
Он еще смеялся над тем, что я не понимаю борцов против старости
— Трудно уберечь то, что нравится многим, говорил он
— Так, что же, старость им нравится?
— Нет, им нравится гоняться за лишениями.
— Чтобы уничтожить лишения?
— Нет, чтобы заполучить излишества.
Я подумал, и понял о чем он.
Только когда я сошел с поезда времени на своей станции, все оставалось по прежнему.
Эх, и отчего эти факультативные анаэробы не вмешиваются?
А тут еще тапки постарели…