Агент Корморан, однако, пиджака не снял, поскольку у него под правой рукой находился пистолет. Хотя уровень опасности на подобных мероприятиях был очень низким, Корморан ничего не принимал на веру, особенно в последние дни.
Секретная служба прикрывала большое поместье в викторианском стиле с 1972 года. Рокфеллеры сюда так и не въехали, но Мондейлы, Буши, Горы и Чейни жили здесь до Тиллмана. Каждый уголок здания был запротоколирован, и Корморан знал этот дом куда лучше, чем свою квартиру с двумя спальнями.
Поэтому, когда ему было нужно перекинуться парой слов с вице-президентом, он автоматически добирался до библиотеки через заднюю гостиную, чтобы никто из гостей не заметил его передвижений.
Тиллман налил себе виски со льдом и стоял у камина, пока Корморан закрывал и запирал на задвижки двери в обоих концах комнаты.
— Из-за чего такая спешка, Дэн? — спросил он.
— Сразу предупрежу вас, сэр, что мне придется превысить мои полномочия, — сказал Корморан.
Тиллман отпил глоток виски.
— Это что-то новенькое. Я имею в виду предупреждение.
Они были друзьями, насколько это позволяли занимаемые ими должности. Не исключено, что когда-нибудь они вместе съездят на рыбалку или в отпуск, но в данный момент это были вице-президент и агент Корморан — защитник и его подопечный.
— Сэр, полагаю, пора доложить президенту о Зевсе. Тем более что убийцей может оказаться кто-то связанный с Белым домом или правительством.
Тиллман поставил стакан на стол.
— Президент многое знает. Я позаботился об этом. Но нам нужны факты. Нужно имя. — Тиллману уже доложили о рейде ФБР в Виргинии, но о последних событиях он еще не знал. Корморан быстро сообщил ему последние данные, особо отметив камеры, спрятанные по всему секс-клубу.
— Пока никто не говорит конкретно о Зевсе, но если найдутся записи, уже не будет иметь значения, как он себя называет.
— Когда это все стало известно? — спросил Тиллман.
— Сегодня. Днем.
— И откуда ты так быстро об этом узнал?
Агент не сводил глаз с вице-президента, храня почтительное молчание.
— Ладно, — сказал Тиллман. — Продолжай, пожалуйста. Прости, что перебил.
— Здесь только министр юстиции может что-то сделать. Если были какие-либо признаки того, что расследование пытались направить в сторону или замедлить его…
— Подожди. Ты хочешь, чтобы президент оказал давление на министра юстиции? Ты осознал, что предлагаешь? В этом ведь может быть замешан член правительства.
— Дело не в том, чего хочу я, сэр. Моя основная цель — защитить президента и администрацию.
Из-за двери в фойе послышался взрыв смеха. Корморан не двинулся с места, только немного понизил голос.
— Я не предлагаю замять этот скандал, но мне нужно немного свободы, чтобы выяснить, кто такой Зевс. Если это удастся, Белому дому будет легче контролировать информацию, поступающую в средства массовой информации, — а это произойдет обязательно, сэр, рано или поздно.
— Что думает об этом Риз? — спросил Тиллман. — Ты спрашивал его? Он знает про камеры?
— Я поставил в известность начальника штаба сегодня днем, но мы не говорили о том, следует ли докладывать президенту. Я хотел сначала обсудить это с вами.
— Не сталкивай меня ни с ним, ни с президентом. Президент Вэнс может рассчитывать на мою преданность.
— Я и не пытаюсь, сэр…
— Нет? Ладно. Теперь вот что мы сделаем. — Тиллман часто переходил от расспросов к решению. — Потолкуй об этом с Гейбом и откровенно скажи ему, что обо всем этом думаешь. Если он захочет обсудить это со мной, так и сделаем. Если нет, значит, у нас с тобой этого разговора не было.
Вице-президент был уже на полпути к двери, когда Корморан окликнул его:
— Уолтер! — Столь неслыханное нарушение протокола могло стремительно понизить агента в ранге. — Я найду Зевса. Дайте мне время на это.
Тиллман остановился.
— Поговори с Гейбом. — С этими словами он вышел из комнаты. Корморан последовал за ним.
Разговор был окончен, а в соседней комнате остывали крабы.
ГЛАВА 60
Я не выключал сирену, пока мчался через Потомак в город и не припарковался около больницы Святого Антония. Услышав послания Бри, я внутренне заметался. Как же такое случилось? Еще утром Нана садилась, разговаривала с нами — она выздоравливала.
Выскочив из лифта на шестом этаже, я увидел Дженни. Она сидела на краешке стула у дверей реанимационной палаты. Дженни кинулась ко мне и крепко обняла меня.
— Нана в коме, папа. Они даже не знают, проснется ли она.
— Ш-ш-ш, я знаю, знаю. Теперь я здесь. — Дженни заплакала. Она была сильной, но хрупкой. «Как Нана», — подумал я, обнимая ее. — Ты видела ее?
Дженни кивнула.
— Только минуту. Медсестра велела мне ждать здесь.
— Пошли! — Я взял ее за руку. — Думаю, мне без тебя не обойтись.
Бри сидела возле постели Наны в том самом кресле, в котором я спал предыдущей ночью. Она встала и обняла нас.
— Рада, что ты здесь, — прошептала она.
— Что случилось? — спросил я тихо — на случай если Нана слышит.
— У нее отказали почки, Алекс. Сейчас ее держат на диализе и снова дают гидралазин, бета-блокаторы…
Я не понимал, что значат слова Бри. Ноги дрожали, голова кружилась.
Нана очень изменилась, и я не был готов к этому.
Ее опять подключили к аппарату искусственного дыхания, но, так как сделали трахеотомию, воздух попадал прямо в легкие. К носу тянулась трубка для диализа и кормления. Но хуже всего было лицо Наны с заострившимися чертами. К тому же казалось, что ее мучают боли.
Я сел на край постели.
— Это Алекс. Я приехал. Это Алекс, старушка.
У меня было такое чувство, будто нас разделяет толстое стекло. Я говорил с Наной и видел ее, но мои слова не доходили до нее. Большей беспомощности я никогда еще не ощущал. И меня не покидало ужасное предчувствие.
Обычно в чрезвычайных ситуациях я держусь молодцом — и, кстати, этим зарабатываю на жизнь, — но сейчас разваливался на части. Когда Дженни подошла и встала рядом, я даже не вытер слезы.
Это случилось не только с Наной, но с каждым из нас.
И пока мы сидели, глядя на Нану, по ее щеке пробежала слеза.
— Нана! — воскликнули мы все. Но она не ответила и не открыла глаза.
Ничего, кроме одинокой слезы.
ГЛАВА 61
В ту ночь я не спал и не отходил, чтобы не мешать сестрам делать все необходимое. Я говорил с Наной. Сначала о том, как мы ее любим и пытаемся помочь. Описывал палату и что в ней происходит.
Но вскоре до меня дошло, что Нане всегда была нужна только правда. Тогда я рассказал ей, как прошел мой день. Именно так мы и прежде разговаривали, не помышляя о том, что нашим разговорам придет конец.
— Сегодня мне пришлось убить одного человека, — признался я.
Казалось бы, обо всем следовало сказать подробнее, однако я умолк, полагая, что именно в этот момент Нана придет в себя.
И в известном смысле это состоялось: мне вспомнилось, как однажды я сделал подобное признание.
— У него была семья, Алекс?
Нана спросила меня об этом прежде всего. Мне было тогда двадцать восемь. Речь шла о вооруженном грабеже в маленьком продуктовом магазинчике на юго-востоке. Когда это случилось, я направлялся домой. Человека того звали Эдди Клеммонс, я запомнил его имя. Тогда в меня стреляли впервые, и я впервые выстрелил, обороняясь.
— Да, — сказал я Нане, — у него была семья. Жена, с которой он не жил, и двое детей.
Я хорошо помню, как стоял в переднем холле на Пятой авеню, еще не сняв пальто. Когда я вошел, Нана несла корзину выстиранного белья, и дело кончилось тем, что мы, сидя на ступеньках лестницы, складывали вещи и говорили о стрельбе. Сначала меня удивило, что она продолжала протягивать мне вещи, чтобы я сложил их. Но потом я сообразил, что моя жизнь войдет в нормальное русло.
«С тобой все будет хорошо, — сказала тогда Нана. — Возможно, не так, как раньше, просто хорошо. Ты ведь полицейский».
Конечно, она была права. Может, именно поэтому мне так хотелось повторить тот разговор, а главное, чтобы Нана произнесла: «Все будет хорошо».
Я поцеловал ее руку и прижал к щеке — все, что угодно, только быть ближе.
— Все будет хорошо, Нана, — сказал я.
Но я не знал, правда ли это и кому я пытаюсь соврать.
ГЛАВА 62
Я проснулся от того, что меня трясли за плечо, и кто-то шептал на ухо:
— Пора на работу, милый. Тиа уже пришла.
Тетя Тиа поставила свою большую сумку с вязанием к моим ногам. Я много раз засыпал и просыпался среди ночи. Странно было здесь находиться, без реального ощущения времени, без окон, рядом с больной Наной.
Этим утром она выглядела так же. Не знаю, хорошо это или плохо.
— Я дождусь утреннего обхода, — сказал я Тиа.
— Нет, милый, иди. — Она потянула меня за руку, чтобы заставить подняться. — Здесь мало места для двоих. Так что иди с Богом. Когда вернешься, расскажешь все Нане, как всегда.
Она вытянула из сумки вязание на больших деревянных спицах, а я заметил там термос и газету «USA Today». Тиа быстро приспособилась, и я вспомнил, как болел мой дядя, а затем ее младшая сестра Анна. Моя тетя стала почти профессиональной сиделкой по уходу за тяжелобольными и умирающими.
— Я хотела принести тебе что-нибудь Дэвида Уайта, ты любишь его, — сказала она, и я решил, что Тиа говорит со мной. — Но потом, опасаясь, что ты рассердишься, купила газету. Знаешь, строительство статуи для мемориала доктора Кинга передают Китаю? Представляешь, Регина?
Тиа — не сентиментальная, но отчасти святая. Я знал, она никогда не допустит, чтобы Нана — пусть даже в коме — увидела, как она плачет. Я наклонился и поцеловал Тиа, потом Нану.
— Пока, Тиа, пока, Нана. Увидимся позже.
Тетя продолжала болтать, но я услышал ответ Наны. Еще одно воспоминание!
«Будь добрым, — сказала она. — И будь осторожен».
Сейчас мне вряд ли что-то угрожает. Формально я нахожусь в административном отпуске после вчерашней перестрелки. Старший инспектор Дэвис ограничил мой отпуск двумя днями, но даже этого я не мог себе позволить. Мне нужно поговорить с Тони Николсоном и Марой Келли. Немедленно! Поэтому я попросил, чтобы Сэмпсон вызвал их к себе. Я же просто присоединюсь: еще одни глаза и уши.
ГЛАВА 63
Пункт предварительного заключения находится в старом кирпичном здании в тупике Милл-роуд.
Именно здесь держали Закарию Муссауи, пока не перевели в ультрамодерновую тюрьму во Флоренсе, Колорадо. По странному совпадению, она стала последним известным местом пребывания серийного убийцы Кайла Крейга. Его дело я так и не закончил, а им следовало бы заняться, когда найдется время. Удивительно, насколько узким кажется мир крупных преступлений, когда надолго погружаешься в него. При мысли о Кайле Крейге все во мне переворачивалось.
Мистера Николсона и мисс Келли держали на первом и втором этажах. Мы посадили их в разные кабинеты для дознания, и нам пришлось таскаться из одного в другой.
Сначала они говорили, что стали жертвами похищения и нападения. Я позволил им поиграть таким образом несколько часов и даже осторожно намекнул Маре Келли, что ее бойфренд держится хорошо. Хотел внушить ей доверие к Николсону, прежде чем развею его.
Войдя в следующий раз в комнату, я положил перед ней на стол фотокопию страницы.
— Что это? — спросила она.
— Смотрите сами.
Она наклонилась и заправила выбившуюся прядь за ухо. Келли называла себя бухгалтером, но закончила только первый курс института.
— Билеты на самолет? — удивилась она. — Не понимаю. Зачем они?
Сэмпсон подался к ней. Его рост и габариты почти всегда устрашали.
— Из Монреаля в Цюрих, вчерашний рейс. Имена видели? — Он постучал пальцем по билету. — Энтони и Шарлотта Николсон. Твой дружок собирался от тебя сбежать, Мара. Он и его жена.
Она оттолкнула билет.
— Ну да, у меня тоже есть компьютер и цветной принтер.
Я протянул ей свой мобильный.
— Здесь есть телефон швейцарских авиалиний. Хотите позвонить и подтвердить заказ билетов?
Мара промолчала, и я решил на время оставить ее одну. Вообще-то она права. Билеты нами подделаны. Когда мы вернулись, она уже созрела. Я заметил, что Мара плакала и старалась устранить следы слез.
— Что вы хотите знать? — спросила она. — И что я за это получу?
Сэмпсон поймал ее взгляд.
— Мы сделаем все, чтобы помочь вам.
Я кивнул.
— У нас всегда так, Мара. Мы помогаем тому, кто помогает нам первым.
Я включил магнитофон и положил его на стол.
— Кто были те люди в машине? Начнем отсюда.
— Понятия не имею, — сказала она. — Никогда раньше их не видела. — Я поверил ей.
— Что им было нужно? Что они говорили?
Мара помедлила. У меня возникло ощущение, что она готова заложить Николсона, но сразу свернуть на этот путь ей было не с руки.
— Я предупреждала его, что нечто подобное может произойти.
— Нечто подобное, Мара? — спросил Сэмпсон. — Давай поконкретнее.
— Он шантажировал клиентов клуба. Предполагалось, что это будут «деньги для нашей новой жизни». Тони всегда так говорил. Ничего себе новая жизнь, верно? — Она обвела взглядом комнату. — Вот это?
— Как насчет имен? Настоящие имена, придуманные, все что ты слышала. Что знаешь о людях, которых он шантажировал?
Мара постепенно разогревалась, и ее тон становился все саркастичнее.
— Я знала, что он всегда страховался. Так что, если бы кто-то заговорил, потеряли бы все. И если бы что-то случилось с Тони, я должна была пустить в оборот всю информацию. — Она откинулась на спинку стула и скрестила худенькие руки. — Такова была идея. Этим Тони угрожал тем уродам, шантажируя которых получал солидные деньги.
— И все платили? — спросил Сэмпсон.
Она окинула взглядом комнату, словно до сих пор не верила, что все так скверно закончилось.
— Ну, если бы так было, мы с вами сейчас не беседовали бы.
ГЛАВА 64
Скоро Тони Николсон начал заливаться соловьем — сначала насчет клуба, а уж потом и о практике шантажа. Я не раз наблюдал, как подозреваемые словно соревновались друг с другом, ощущая, что почва уходит у них из-под ног. Тут нам посодействовала Мара Келли, сообщив всю подноготную вплоть до азиатских подпольных банков и криптографии с открытым ключом — иными словами, обо всем, что позволяло проделывать операции тайно и долго.
— Как вы думаете, почему они и за ней пришли? — постоянно спрашивал меня Николсон. — Пусть хорошенькая мордочка не сбивает вас с толку. Она совсем не такая дура, какой кажется.
Я почти убедился в том, что эти двое уже не пара. И теперь ситуация могла стать интересной.
Николсон сидел на неустойчивом складном стуле несколько часов, отставив поврежденную ногу. По гримасе на его лице я догадался, что ему пора принять обезболивающее.
— Ладно, — сказал я, — это для начала, Тони. Теперь давайте поговорим о настоящей причине, которая привела вас сюда.
Достав досье, я разложил на столе фотографии.
— Тимоти О’Нейлл, Кэтрин Теннанкур, Рената Круз, Каролин Кросс.
Тони выразил искреннее удивление:
— А что с ними?
— Они все на вас работали.
— Возможно. На меня многие работали.
— Не сомневаюсь. — Я указал на фото Каролин. — Ее нашли изуродованной до неузнаваемости. Вы это тоже снимали на камеру, Николсон?
— Понятия не имею, о чем вы. Не представляю, какое это имеет отношение ко мне.
— Вы видели, как она умерла?
Похоже, внезапно что-то прояснилось у него в мозгу, в глазах мелькнула догадка. Взглянув на фотографию, он поднял глаза на меня.
— Как вы сказали, Каролин Кросс? Это ведь ваша фамилия, не так ли? — Он ехидно ухмыльнулся. — Простите, инспектор, но вы в своем уме?
Я вскочил. Если бы стол не был прикреплен к полу болтами, я пригвоздил бы им Николсона к стене.
Но Сэмпсон добрался до него первым. Он обошел стол и вырвал стул из-под Николсона. Упав на пол, Николсон завизжал.
— Моя нога! Моя нога! Я подам на вас обоих в суд!
Сэмпсон будто не слышал его.
— Ты знаешь, что в штате Виргиния есть смертная казнь?
— Что это такое? Отойдите от меня! — Николсон стиснул зубы и застучал по полу. — Я никого не убивал!
— Но вы знаете, кто убил! — заорал я.
— Неужели вы считаете, что, имея информацию, я не воспользовался бы этим? Помогите мне подняться, проклятые ослы! Помогите!
Но мы вышли из комнаты, взяв с собой стулья.
ГЛАВА 65
Через четыре часа, якобы «расколовшись» и рассказав нам все, или большую часть того, что знал, и выторговав себе наиболее выгодные условия, Тони сообщил нам код доступа к банковской ячейке в Вашингтоне. Утверждал, будто там есть свидетельства, которые помогут нам. Я сомневался, но решил рассмотреть свои достижения с ним поэтапно.
Пришлось повозиться, но на следующий день утром мы с Сэмпсоном были уже у банка «Экзетер» на Коннектикут-стрит со всеми необходимыми документами, ключом к ячейке Николсона и двумя пустыми кейсами на случай, если действительно там окажутся обещанные свидетельства.
Местечко оказалось не обычным сберегательным или кредитным банком. Для начала нам удалось войти с улицы только после сигнала изнутри. Холл имел девственный вид — нигде ни брошюры, ни бланка.
От ресепшен нас направили к офисам со стеклянными стенами в мезонине. Женщина в одном из офисов положила трубку и посмотрела на нас, когда мы поднимались по лестнице.