Сэмпсон улыбнулся и помахал ей.
— Совсем как в фильме про Джеймса Бонда, — сказал он. — Заходите, детектив Кросс, мы вас ждали.
Начальник отдела Кристина Карри действительно ждала нас. Ее беглая улыбка и рукопожатие были не теплее вчерашней овсянки.
— Для нас это все немного против правил, — сказала она. — Надеюсь, все будет проделано тихо? Так, детективы?
— Разумеется, — заверил я ее. Думаю, ей хотелось, чтобы мы с Сэмпсоном поскорее ушли.
Просмотрев наши бумаги и сравнив подпись Николсона в полдюжине мест, мисс Карри провела нас к лифту в задней части мезонина. Мы быстро поехали вниз.
Ячейка Николсона под номером 1665, одна из самых больших, была расположена в глубине комнаты.
После того как мы открыли верхнюю дверцу, мисс Карри вытащила длинный прямоугольный ящик и отнесла его в комнату для просмотра.
— Я буду снаружи, пригласите меня, когда закончите, — произнесла она.
В ящике мы нашли три дюжины дисков, каждый в отдельном конверте с обозначением даты от руки, черным маркером. Там же мы обнаружили пару кожаных папок с написанными от руки заметками, адресами и финансовыми документами.
Через несколько минут мы удалились, унося содержимое ящика в наших двух кейсах.
— Да благословит Господь Тони Николсона! — сказал я хладнокровной мисс Карри.
ГЛАВА 66
Остаток дня мы с Сэмпсоном провели с нашими ноутбуками в моем офисе, рассматривая и классифицируя частную сексуальную жизнь богатых и в основном знаменитых. Репертуар оказался на удивление однообразным, особенно принимая во внимание то, что предоставлял им Тони Николсон в клубе.
Правда, список влиятельных игроков представлял собой большую кучу дерьма. По меньшей мере половина лиц была узнаваема: они относились к числу тех, кто обычно присутствует на инаугурации президента. Причем в первом ряду.
Николсона посещали не только мужчины, но и женщины. Их было раз в двадцать меньше, но и они наведывались туда. Среди них я узнал бывшего представителя США в ООН.
Мне приходилось напоминать себе, что каждый из этих людей, по крайней мере технически, подозревался в убийстве.
Мы составили журнал, используя даты, указанные на каждом диске, записали имена опознанных нами клиентов и выделили тех, кто был нам неизвестен. К тому же я пометил, где именно в клубе происходила та или иная сцена. Больше всего меня интересовала квартира над каретным сараем, и теперь я считал ее ключевым местом в истории с убийствами.
Внезапно мы обратили внимание на интересную закономерность в этих записях.
— Джон, дай мне посмотреть, что ты нарыл. Хочу кое-что проверить.
На этой стадии все наши заметки были написаны от руки, так что, положив листки рядом, я начал сравнивать.
— Здесь… здесь… здесь…
Каждый раз, когда кто-то пользовался квартирой, я обводил дату красным. Затем посмотрел на все, что обвел.
— Видишь? Некоторое время эту квартиру над сараем использовали регулярно, но примерно полгода назад все прекратилось. Больше там не было никаких сборищ.
— И что произошло полгода назад? — спросил Сэмпсон. Вопрос носил риторический характер, поскольку мы оба знали ответ.
Именно тогда начались убийства.
Но куда же подевались остальные диски Николсона?
ГЛАВА 67
После работы я купил тайской еды в ресторане на Седьмой улице и принес ее Бри в больницу. Конечно, она заслужила более пристойный ужин, но это все же лучше, чем котлета из больничного кафетерия.
Казалось, Бри устроила для себя мобильный офис в палате — ноутбук, маленький принтер и папки, разложенные на столике в углу. На экран компьютера был выведен какой-то медицинский канал, и когда я вошел, она торопливо делала записи.
— Кто заказывал карри пананг? — спросил я от дверей.
— Наверное, я, — ответила Бри.
Пробравшись через свое оборудование, она поцеловала меня.
— Как поживает наша старушка?
— Сопротивляется. Она удивительная.
Нана выглядела, пожалуй, более умиротворенной, но в остальном приблизительно так же, как и раньше. Доктор Инглфилд уже предупредила нас, чтобы мы не придавали слишком большого значения мелочам. Можно сойти с ума, разглядывая легкий тик и судорогу. Главное — быть постоянно рядом и не терять надежду.
Пока я распаковывал еду, Бри ввела меня в курс событий. Доктор Инглфилд собиралась держать Нану на бета-блокаторах. Сердце у нее все еще слабое, но работает бесперебойно. Диализ собираются сократить до трех раз в сутки.
— Здесь теперь новый врач, доктор Албингдон. Поговори с ней об этом. У меня есть ее номер.
Взяв у Бри визитную карточку, я подал тарелку с едой.
— Ты слишком надрываешься, — заметил я.
— Зато у меня впервые есть семья. Ты ведь это знаешь.
Я это знал. Мать Бри умерла, когда девочке было пять лет, а отец после смерти жены особого интереса к детям не проявлял. Ее вырастили кузины, и она, уехав из дома в семнадцать лет, никогда не оглядывалась.
— Все равно, — возразил я, — ты же не можешь постоянно отпрашиваться с работы.
— Милый, послушай меня. Мне очень жаль, что все это случилось, но пока дела обстоят таким образом, я нахожусь именно там, где хочу находиться. И точка. Я в полном порядке.
Намотав на вилку рисовую вермишель, Бри сунула ее в рот и улыбнулась мне так, как давно не улыбалась.
— А что сделают на работе? Заменят меня? Заменить меня не так просто.
С этим не поспоришь.
Вообще-то я не уверен, что смог бы делать все то, что делала Бри. Вероятно, я не так великодушен, но с ней я чувствовал, что мне повезло, и за это был безмерно благодарен.
Мы провели остаток вечера с Наной, читая вслух отрывки из «Другой страны», которую она всегда любила. Около десяти мы пожелали ей спокойной ночи, и впервые за долгое время я отправился спать домой, в свою постель. Рядом с Бри, где и есть мое место.
ГЛАВА 68
На следующий день позвонил Нед Маони и попросил меня встретиться с ним в саду скульптур Хиршхорна. Немедленно покинув офис, я направился туда.
«Все продолжается. В ускоренном темпе. Что теперь нужно Неду? Что ему удалось нарыть?»
Нед уже ждал меня, сидя на низкой бетонной стене. Увидев меня, он вскочил и начал излагать последние новости, даже не поздоровавшись. Зная Неда, я понял, что мне следует молчать и слушать.
Видимо, Бюро уже получило административное разрешение заглянуть в иностранные банковские активы Тони Николсона. Они нашли целый список вложений, новых счетов и фамилии лиц, открывавших эти счета, воспользовавшись так называемой программой «Свифт».
«Свифт» расшифровывалось как Общество мировых межбанковских телекоммуникаций. Эта международная организация, базирующаяся в Бельгии, ежедневно отслеживает около шести миллионов сделок. Их банк данных не включает обычные банковские операции — они, например, не знают, когда я пользуюсь банкоматом, — но почти все остальное там есть. Программа подвергалась дотошному изучению с точки зрения ее законности, но вдруг стало известно, что правительство США пользуется этой программой, чтобы отследить мобильные террористов или звонки в полицию. Если и возникали какие-то препятствия, кто-то в Бюро сумел их талантливо обойти.
— Если бы это было мое дело, а оно не мое, я бы начал с сумм, — сказал Маони, продолжая сливать мне информацию. — Я начал бы с самых крупных депозитов на счет Николсона и стал бы постепенно спускаться. Но я не знаю, каким временем ты располагаешь. Дело-то невероятно горячее. Что-то здесь не в порядке, причем по-крупному.
— Разве Бюро еще не в курсе?
Это был первый вопрос, который я задал за пять минут его непрерывного монолога. Я впервые видел Неда в таком возбуждении. Обычно он занудлив, как циркулярная пила.
— Честно говоря, не знаю. — Он пожал плечами. Мы начали новый круг по запущенному саду.
— Что-то происходит, Алекс. Вот тебе пример. Я этого не понимаю, но все дело передали агентству в Шарлоттсвилл, а ведь это филиал. Полагаю, они будут работать вместе с Ричмондом.
— Передали? Это бессмысленно. Зачем?
Я знал по опыту, что Бюро за здорово живешь делами не разбрасывается. Особенно теми, что уже в работе. Этого практически никогда не происходит.
Возможно использование отдельных подразделений филиалов, но ничего подобного тому, о чем рассказывал Нед.
— Слухи об этом пошли вчера, из офиса заместителя директора — и они перевезли все папки за ночь. Не знаю, кто будет новым руководителем и будет ли таковой вообще. Никто со мной об этом деле не беседует. С их точки зрения, я ведаю множеством полевых агентов — и все. Я вообще этим не должен был заниматься, а уж тем более сейчас находиться здесь.
— Может, они хотят тебе этим что-то сказать, — заметил я, но Нед проигнорировал мою неудачную шутку. Мне хотелось лишь успокоить его. И чтобы он говорил медленнее, позволяя мне разобраться.
Нед остановился около большого Родена в саду, взял мою руку и потряс ее.
— Мне пора, — сказал он.
— Маони, ты меня немного пугаешь…
— Сделай то, что удастся. Я тоже поищу — вдруг что-нибудь найду. А ты ни в чем не полагайся на Бюро. Ни в чем. Понял?
— Нет, Нед, ничего не понял. Что насчет этого банковского списка, о котором ты только что говорил?
Но он уже уходил, поднимался по каменным ступеням на Джефферсон-драйв.
— Понятия не имею, о чем ты, — бросил через плечо Нед, но при этом похлопал себя по карману пальто.
Дождавшись, когда он уйдет, я проверил свой карман. Там, вместе с моими ключами, я нашел серо-черную флешку.
ГЛАВА 69
Нед мог не только потерять работу за то, что передал мне такую информацию, но и сесть в тюрьму. Чувствуя себя его должником, я хотел извлечь из этого списка максимально полную информацию. Поэтому, последовав совету Неда, я начал сверху, с самого крупного «благодетеля» Тони.
Если бы месяц назад мне сказали, что сенатор от Виргинии Маршалл Ярроу имеет отношение к подобному скандалу, у меня это вызвало бы только скептическую усмешку. Этому человеку было что терять и помимо денег, в которых он, мягко говоря, не нуждался.
Ярроу стал миллиардером, еще не достигнув пятидесяти лет, разбогатев в девяностых на интернет-бизнесе, но вовремя прекратив эту деятельность. Он потратил часть своего состояния на создание фонда в стиле Билла Гейтса, которым руководила его жена, а сам занялся вопросами детского здоровья в США, Африке и Восточной Азии. Затем вложил свою добрую волю и большой мешок денег, чтобы попасть в сенат. Его участие в избирательной кампании никто не воспринял всерьез, однако он победил. Ярроу отсиживал свой второй срок в сенате, и ни для кого не было секретом, что он уже учредил негласный исследовательский комитет с прицелом на следующие президентские выборы.
Да, Ярроу рисковал многим, но он оказался бы не первым вашингтонским политиком, просадившим все из-за спеси.
Позвонив кое-куда, я выяснил, что в этот день у Ярроу рабочий ленч в его офисе, а в половине второго — встреча, причем и то и другое в помещении сенатского здания Рассела. Следовательно, незадолго до половины второго он будет в вестибюле.
Именно там я и поймаю его.
В двадцать пять минут второго Ярроу вышел из лифта в сопровождении помощников. Сенатор разговаривал по телефону.
Я остановился перед ним так, чтобы он увидел мой жетон.
— Простите, сенатор, не уделите ли мне минуту?
Единственная женщина в группе, потрясающая блондинка лет под тридцать, встала между нами.
— Чем могу помочь, офицер?
— Я — детектив, — пояснил я, не сводя глаз с Ярроу. — Всего несколько вопросов сенатору. Я расследую большую аферу с кредитными карточками в Виргинии. Кто-то воспользовался одной из карточек сенатора. В общественном клубе в Калпепере.
Ярроу держался отлично. Он даже не моргнул, когда я упомянул клуб на «Ферме кузнеца».
— Ну, если только по-быстрому, — не слишком охотно отозвался он. — Грейс, скажи сенатору Морхаусу, чтобы не начинал без меня. Вы все идите, я поговорю с детективом и догоню вас. Все в норме, Грейс.
Еще через несколько секунд мы с ним остались одни. Насколько я знал, трехэтажный свод над нами доносил звуки абсолютно повсюду.
— Так о какой кредитной карте шла речь? — невозмутимо спросил Ярроу.
Я понизил голос.
— Сенатор, мне хотелось бы спросить вас о переводе полумиллиона долларов на определенный счет за рубежом в последние полгода. Не удобнее ли вам поговорить об этом в другом месте?
— Знаете что? — отозвался он так весело, как будто беседовал с Мэттом Лауэром, ведущим шоу «Сегодня». — Я забыл взять досье, а оно понадобится мне для встречи. Помощников своих я уже отослал. Не прогуляетесь ли со мной?
ГЛАВА 70
В офисе Ярроу мне сразу бросилось в глаза великое множество его фотографий, развешанных по стенам. Ему хотелось, чтобы его видели в обществе высокопоставленных людей, поэтому тут были фотографии с президентом и вице-президентом, с Тайгером, Вудсом, Боно, Арнольдом и Марией, Бобом Вудвордом, Робертом Барнеттом. Вполне очевидно, что Ярроу имел отличные связи, и каждый, кто входил в его офис, должен был убедиться в этом.
Ярроу присел на край огромного инкрустированного письменного стола, однако не предложил мне сесть.
Сначала я собирался вести себя агрессивно, но теперь решил проявить деликатность. Если Ярроу предпочтет возвести между нами стену, добраться до него без вызова в суд будет затруднительно.
— Сенатор, забудем о ваших отношениях с неким клубом. Сейчас меня интересует не это, — сказал я, несомненно лукавя.
— Я никогда не говорил о своих отношениях с каким-то клубом, — заявил он. Это были довольно опрометчивые слова, поскольку он участвовал в сексуальных играх, записанных Николсоном на нескольких дисках.
— Пусть так, но вам следует учесть, что меня больше интересует вымогательство, чем домогательство.
— Пожалуйста, не пытайтесь решить одну задачку за счет другой, детектив. Я слишком умен и слишком занят для этого. Что именно вы рассчитываете здесь добыть?
— Скажите, банковские переводы — именно то, что я подозреваю?
Помолчав, Ярроу ответил:
— Ладно, давайте выложим карты на стол. Я бывал в этом клубе — для того чтобы развлечься. И я говорю не только о себе, но и о посетителях из других городов, спонсорах, гостях с Ближнего Востока и прочих. К сожалению, это часть моей работы. Я привожу их, выпиваю с ними, а затем предоставляю самим себе. Вот и все, поверьте. — Он поднял левую руку и помахал пальцем с золотым кольцом. — Я не могу себе позволить сердить Барбару, и это еще важнее для меня, чем недовольство моих избирателей. Так что никакого домогательства! Ни малейшего повода для шантажа.
Меня уже тошнило от людей, делавших вид, что ничего особенного не происходило.
— Извините, сенатор, но свидетельства, которыми я располагаю, говорят об обратном. Цифровое видео. Не хотите ли изменить избранный вами путь?
— Детектив, закрытое совещание началось пять минут назад, и если я не продвину важный закон о воде сегодня, мне придется вообще забыть о нем. Поэтому прошу меня извинить.
— Совещание надолго?
Ярроу вынул из кармана карточку и двумя пальцами протянул ее мне.
— Позвоните Грейс. Мы запишем вас на прием.
Я чувствовал, как воздвигается стена — все выше и выше, все быстрее и быстрее.
ГЛАВА 71
В тот вечер я принес в палату Наны музыку — записи той поры, когда она ходила по клубам с моим дедушкой и друзьями: Бейсик, Сара Воэн, Лена Хорн, сэр Дьюк и великий мистер Эллингтон.
Когда мы сидели у нее, эти записи звучали на ноутбуке Бри.
Джазовые певцы были не единственными знакомыми голосами в палате. Я привел с собой Дженни и Али. В этот вечер сёстры впервые впустили Али в палату. Сидя возле кровати Наны, он держался спокойно и почтительно. Славный маленький мальчик.
— Это зачем, пап? — спросил он меня совсем детским голосом. Он говорил так, когда нервничал и в чем-то сомневался.
— Это сердечный монитор. Видишь линии? Они показывают, как бьется сердце Наны. Сейчас оно бьется ровно.
— А труба зачем?
— Через нее Нану кормят, пока она в коме.
Тут Али произнес:
— Я хочу, чтобы Нана скорее вернулась домой. Хочу этого больше всего на свете и целыми днями молюсь за Нану.
— Скажи ей об этом сам, Али. Нана же здесь. Не стесняйся.
— Она услышит меня?
— Наверное. — Я положил его руку на руку Наны, а свою сверху.
— Говори!
— Привет, Нана! — воскликнул Али так громко, будто Нана была глухая.
— Громковато, приятель, — заметила Бри. — Зато с энтузиазмом. Уверена, Нана услышала тебя.
ГЛАВА 72
Дженни вела себя более сдержанно. Она неловко двигалась по палате, будто не зная, где остановиться. В основном маячила у двери, пока я не позвал ее.
— Иди сюда, Дженель. Я покажу тебе и Али кое-что интересное.
Али вцепился в мою руку, а Дженни подошла и заглянула через плечо. Теснота у кровати была мне по душе: семья сплотилась, готовая ко всему, что может случиться.
Я достал из бумажника фотографию. Это ее я нашел в квартире Каролин и теперь всегда носил с собой.
— Смотрите, это Нана — мама, ваш дядя Блейк и я. Давно, в 1976 году.
— Папа! Ты такой смешной! — Дженни показала на красно-бело-синюю шляпу, надетую на мою африканскую прическу в стиле семидесятых. — Что это на тебе такое?