Времена были крутые. Еще 28 июня 1941 г. вышел совместный приказ НКГБ, НКВД и Прокурора СССР № 00274/00834 «О порядке привлечения к ответственности изменников родине и членов их семей». Под его действие попадали не столько настоящие изменники, сколько бойцы, вышедшие из окружения или отставшие от своих частей. Этим же приказом военным трибуналам давалось право заочно осуждать красноармейцев и командиров, оказавшихся за линией фронта. Летчика, попавшего в плен, а затем бежавшего из него, мог вполне ожидать военный трибунал, поскольку он, «имея на руках личное оружие, сдался в плен и этим изменил Родине».[108] За подобное деяние статья 58-1 УК СССР в качестве наказания предусматривала 25 лет исправительно-трудовых лагерей с последующей высылкой.
Кроме того, под видом бежавших из плена немцы засылали на советскую территорию своих агентов, завербованных из числа военнопленных. 15 февраля 1942 г. рейхсфюрер Гиммлер своим приказом учредил особый разведывательный орган под кодовым обозначением «Цеппелин». Ему поручалось ослабить военный и экономический потенциал СССР путем организации диверсий, саботажа, террора, восстаний в советском тылу и тому подобного. По немецким данным, к концу 1942 г. сотрудникам «Цеппелина» удалось завербовать около пятнадцати тысяч человек из числа советских военнопленных, которые затем прошли обучение в диверсионно-разведывательных школах.
Так что Кочеткову пришлось нелегко. Как известно, в НКВД никогда особой деликатностью не отличались, а уж в военное время тем более. Многочисленные допросы, сначала во фронтовом особом отделе НКВД, а затем в специальном фильтрационном лагере, находившемся около Рязани. Причем все это происходило, напомним, как раз в то время, когда уже вышел Указ о присвоении ему посмертно звания Героя Советского Союза, о чем сам летчик ничего не знал.
Кочетков рассказал, что ведомые им летчики 686-го ШАП видели снижение его горящего «Ила», но у них просто не было времени проследить за тем, что случилось дальше. При взрыве его выбросило из кабины, он инстинктивно дернул вытяжное кольцо парашюта, после чего сразу же потерял сознание. Очнувшись лежа в бурьяне, летчик увидел стоявших вокруг него солдат Вермахта. У него были ожоги и переломы, но он был жив.
Оказавшись в лагере для военнопленных, Кочетков дождался, когда срастутся переломы, а затем сразу же попытался бежать, но неудачно. Лишь вторая попытка увенчалась успехом, и он смог выбраться на свободу. Пройдя по немецким тылам, он в конце концов 28 октября перебрался через Дон и оказался на своей территории.
Время в фильтрационном лагере тянулось мучительно долго. Шли недели и месяцы, наступил 1943 г. Но наконец ответы на все запросы пришли. Можно сказать, что Кочеткову в целом повезло, поскольку имелись свидетели, которые не только могли подтвердить его личность, но и рассказать, при каких именно обстоятельствах он попал в плен. Проверка завершилась. Ему выдали новые документы и вернули звание старшего лейтенанта. Одновременно Кочеткову, к его великому удивлению, сообщили, что еще 5 ноября прошлого года ему присвоили звание Героя. Правда, посмертно, но теперь уж ничего не поделаешь, не переписывать же Указ.
После того как Кочетков получил в Москве «Золотую Звезду» и орден Ленина, встал вопрос о его дальнейшей службе. В Управлении кадров ВВС ему предложили отправиться в тыл, чтобы продолжить довоенную работу в качестве инструктора в авиационном училище. Вероятно, в этом не было никакой заботы о пережившем многое человеке, а была лишь банальная бюрократическая перестраховка, хоть и все проверки завершены, но все-таки мало ли что, пусть побудет подальше от фронта.
Однако Кочетков и слышать ничего не хотел о спокойной жизни в тылу. Он желал вернуться в 686-й ШАП и продолжить боевые вылеты. После серии новых мытарств и настойчивых просьб он в начале февраля 1944 г. все же смог добиться нужного направления. К этому времени его полк базировался на аэродроме около украинского города Мелитополь и входил в состав 289-й ШАД полковника И. П. Пуцыкина.
Весной 1944 г. 686-й ШАП участвовал в боях в Крыму. 24 мая за отличия, проявленные при освобождении Севастополя, ему приказом Верховного Главнокомандующего было присвоено почетное наименование «Севастопольский». Такое же наименование получил и 7-й ШАК, в который входила 289-я ШАД.
Конец же войны Кочетков вместе со своим полком встретил в Прибалтике, поскольку в середине февраля 1945 г. корпус передали в 15-ю воздушную армию, которая действовала на 2-м Прибалтийском фронте. Всего в ходе войны он совершил 101 боевой вылет, в ходе которых в том числе лично сбил два немецких самолета.
В послевоенные годы Кочетков продолжал служить в авиации. Он переучился на новый штурмовик Ил-10, а в 1948 г. окончил Высшие офицерские летно-тактические курсы. С наступлением реактивной эры он освоил истребитель МиГ-15бис, а потом поступил и в 1958 г. окончил Военно-воздушную академию.
В 1965 г. 55-летний полковник Кочетков был уволен в запас, и затем до 1990 г. работал в Центральном аэрогидродинамическом институте (ЦАГИ) в городе Жуковский Московской области.
Чем дальше – тем больше
Число летчиков-штурмовиков, получивших в 1943 г. звания Героев Советского Союза, увеличилось по сравнению с прошлым годом на тридцать процентов. Награждены были 43 человека, при этом пятнадцать из них – посмертно. Количество боевых вылетов, совершенных ими к моменту представления к званию Героя, по-прежнему изменялось в широких пределах.
Так, 17 ноября был посмертно награжден командир 1-й эскадрильи 47-го ШАП ВВС Черноморского флота 29-летний лейтенант Борис Наумович Володов, который двумя неделями ранее в районе поселка Эльтыген, в 15 км южнее Керчи, протаранил Ju-88A. К этому времени он выполнил над Таманским и Керченским полуостровами лишь пятнадцать боевых вылетов, а его эскадрилья потопила два сторожевика и четыре десантные баржи. В то же время 8 сентября звание Героя было присвоено командиру 299-го ШАП 39-летнему майору Степану Константиновичу Ананьину, совершившему к июлю 43-го года уже 219 боевых вылетов.
Число боевых вылетов отдельных летчиков-штурмовиков, ставших Героями Советского Союза в 1943 г.В целом «средний» Герой-штурмовик образца 1943 г. совершил 88 боевых вылетов к моменту представления к этому званию. В прошедшем же году подобный усредненный показатель составлял только 62 боевых вылета. Так что тенденция к поднятию планки на присвоение звания Героя была явно налицо. Даже самый краткий рассказ обо всех 43 летчиках занял бы слишком много места, и потому мы остановимся лишь на самых примечательных моментах, связанных с награждениями советских штурмовиков в 1943 г.
В феврале сразу четыре человека получили звания Героев за вылеты, совершенные еще к декабрю 1941 г. При этом трое из них были награждены посмертно. И опять можно только гадать, почему это произошло только спустя тринадцать месяцев. Сначала 10 февраля 1943 г. звания Героя посмертно удостоился бывший командир 174-го ШАП майор Сергей Николаевич Поляков.
Этот полк был сформирован в мае 1941 г. в составе ВВС Московского военного округа как ближнебомбардировочный. Его командиром был тогда назначен майор Николай Богачев. В начале июня полк переименовали в штурмовой. Его три эскадрильи должны были быть перевооружены Ил-2, но штурмовики начали поступать в полк только в середине июля.
Уже 6 августа 174-й ШАП срочно направили на Западный фронт. У летчиков были всего две недели, чтобы освоить новые самолеты. Такая «ускоренная» переподготовка просто не могла не дать о себе знать. Во время перелета одна эскадрилья, потеряв ориентировку, оказалась за линией фронта. Сначала она попала под огонь немецкой зенитной артиллерии, а затем, уже на отходе на свою территорию, была атакована «Мессершмиттами». В итоге все ее девять «Илов» получили повреждения и, совершив вынужденные посадки в районе Брянска, вышли из строя. Так, в течение одного дня полк лишился сразу одной эскадрильи.
Предполагалось, что 174-й ШАП войдет в состав 11-й САД генерал-лейтенанта Г. П. Кравченко. Однако вместо этого две его оставшиеся эскадрильи были разделены на маленькие группы, которые подчинили непосредственно командующему Западным фронтом. Ими «затыкали дыры», и неудивительно, что уже через три недели, понеся большие потери, полк оставался таковым лишь на бумаге. 27 августа уцелевшие летчики были собраны на аэродроме в городке Кромы, в 40 км юго-западнее Орла, и отправлены в Воронеж за новыми самолетами.
После переформирования полк 19 сентября был направлен на Ленинградский фронт и включен в состав ВВС 23-й армии. В ходе первого же боевого вылета, состоявшегося 21 сентября, он лишился своего командира – майора Богачева, когда Ил-2 последнего был сбит немецкой зенитной артиллерией. В тот же день новым командиром 174-го ШАП был назначен 33-летний капитан Поляков, бывший до этого заместителем Богачева.
Сергей Поляков родился в Москве, в рабочей семье. В 1930 г. его призвали в Красную Армию и вскоре направили в военную авиашколу. После ее окончания он служил в 40-й истребительной эскадрилье 83-й ИАБ Белорусского военного округа. Свой первый боевой опыт Поляков получил в Испании, куда прибыл 17 мая 1937 г. Там он летал на И-16 и в течение немногим более восьми месяцев – до 28 января 1938 г., согласно имеющимся данным, сбил три франкистских самолета.
Затем в ноябре 1939 г. – марте 1940 г. Поляков участвовал в советско-финляндской войне. А начало войны с нацистской Германией он встретил в должности заместителя командира вновь сформированного 174-го полка. Так что можно с уверенностью утверждать, что капитан Поляков к моменту, когда он возглавил полк, был опытным, повидавшим виды летчиком.
Осенью 1941 г. одной из основных задач его полка было нанесение ударов по авиабазам 1-го воздушного флота Люфтваффе. Одной из них был аэродром около станции Сиверская, в 67 км южнее Ленинграда. Так, в 11.25 6 ноября семь Пе-2 из 125-го ББАП во главе с майором В. А. Сандаловым в сопровождении десяти МиГ-3 с высоты 2500 м сбросили бомбы на него. Затем Сиверскую с малой высоты атаковали шесть Ил-2 из 174-го ШАП во главе с капитаном Поляковым и десять бипланов И-153 «Чайка». После этого в 14.30 аэродром бомбили еще семь Пе-2 во главе с капитаном А. И. Резвых.
По докладам экипажей на земле были уничтожены одиннадцать самолетов, при этом большая часть из них приходилась на «горбатые» из полка Полякова. По сведениям же Люфтваффе, в ходе трех воздушных ударов по Сиверской были потеряны семь Ju-88A из KG77 и KGr.806, а также сгорела большая часть запасов горючего. Взлетевшие по тревоге Bf-109F из JG54 сбили десять самолетов, в том числе один Ил-2 из 174-го ШАП.
К 23 декабря 1941 г. на счету Полякова, имевшего уже звание майора, были 42 боевых вылетов. Согласно советским данным, он уничтожил на земле 46 немецких самолетов и еще 35 повредил. В тот день командир 174-го ШАП на связном самолете У-2 вылетел на другой аэродром, и этот полет стал для него последним. Тихоходный биплан был замечен парой патрульных «Мессершмиттов», вероятно, из JG54, чьим пилотам не составило большого труда сбить его.
Остается еще раз повторить, что так и остается загадкой, почему звание Героя майору Полякову посмертно было присвоено лишь 10 февраля 1943 г. То ли представление на него оформили не сразу, то ли все дело было в бюрократических проволочках, или же были еще некие причины?
Прошло еще двенадцать дней, и 22 февраля были подписаны Указы о присвоении званий Героев Советского Союза сразу трем командирам звеньев из 65-го ШАП, из того самого «первого» полка с таким номером, который к этому времени уже почти как год имел обозначение 17-й Гв. ШАП. Награду смог получить лишь лейтенант Владимир Ильич Саломатин, а двое – лейтенанты Михаил Владимирович Салов и Петр Яковлевич Самохин – были награждены посмертно.
Салов и Самохин были из рабочих, первый родился 21 декабря 1918 г. в городке Богородск, в 30 км юго-западнее Нижнего Новгорода, а второй – 14 сентября 1920 г. в деревне Мамыри (ныне город Апрелевка), в 45 км юго-западнее Москвы. Саломатин же происходил из крестьян и родился 27 июня 1918 г. в селе Кензино, на юго-востоке Рязанской области. Все трое окончили семь классов, после чего Салов работал счетоводом на швейно-такелажном комбинате, а остальные двое – слесарями на московских заводах.
Первым в Красную Армию призвали Салова. Он уже прошел обучение в местном аэроклубе и потому в 1938 г. его по специальному набору ЦК ВЛКСМ направили в военно-авиационную школу в городе Энгельс, которую он и окончил в следующем году. Самохин и Саломатин надели военную форму немного позднее – в 1939 г., но и они успели в том же году окончить авиашколу пилотов, правда, уже в Борисоглебске.
Последние два летчика встретили начало войны с нацистской Германией уже в составе 65-го ШАП. Салов же, которого сразу после выпуска из авиашколы направили в один из истребительных авиаполков ВВС Ленинградского военного округа, был переведен в него в конце июля 1941 г. Все трое занимали должности командиров звеньев и особо отличились в сентябре – ноябре, когда 65-й ШАП участвовал в боях с финскими войсками на Карельском фронте, в секторе Петрозаводск – Медвежьегорск.
Командир 174-го ШАП майор С. Н. ПоляковКомандир звена 65-го ШАП лейтенант М. В. Салов
Командир звена 65-го ШАП лейтенант В. И. Саломатин
Командир звена 65-го ШАП лейтенант П. Я. Самохин
Вот что говорится в советских оперативных сводках об их действиях. 24 августа И-15бис звена Салова в районе поселка Масельга, расположенного на берегу Сегозера, в 35 км северо-западнее Медвежьегорска, уничтожили три автомашины. 1 сентября на счету звена Самохина были сразу пятнадцать автомобилей, а на следующий день – четыре автомашины и несколько расчетов зенитных орудий. 3 сентября около Сямозера пилоты во главе с лейтенантом Саловым разбомбили склад с боеприпасами, 4 сентября они вывели из строя семь автомобилей, а 7 сентября в районе поселка Киндасово, приблизительно в 50 км восточнее Петрозаводска, уничтожили восемь автомашин и до взвода пехоты.
Периодически самолеты 65-го ШАП привлекались к ударам по частям финской Карельской армии, которые, продвигаясь на юг вдоль восточного берега Ладожского озера, к 7 сентября вышли к реке Свирь. 9 и 14 сентября в ходе боевых вылетов в район города Лодейное Поле звено лейтенанта Самохина вывело из строя четыре грузовика и понтонный мост, наведенный финнами через Свирь. Интересно, что в оперативных сводках упоминается, что 14 сентября понтонный мост через ту же реку разрушила и «пятерка» И-15бис во главе с лейтенантом Саловым. При этом непонятно, идет речь об одной и той же переправе или же о разных.
15 сентября летчики 65-го ШАП атаковали финские войска в районе села Пряжа, в 40 км восточнее Петрозаводска. Согласно советским данным, звено Самохина уничтожило два и повредило один танк, и еще один танк был уничтожен прямым попаданием бомбы, сброшенной кем-то из летчиков звена Салова. Через четыре дня – 19 сентября – самолеты 65-го ШАП разбомбили финский штаб, располагавшийся севернее Киндасово. И опять имеются дублирующие друг друга упоминания об этом эпизоде. В одних источниках говорится, что это сделала «шестерка» во главе с Саловым, а в других – что пилоты звена Самохина, которые к тому же вывели из строя еще и восемь автомобилей.
Нельзя сказать, что боевые вылеты проходили для 65-го ШАП безоблачно. Полк нес большие потери как от огня финской зенитной артиллерии, так и от атак истребителей. Доставалось и нашим героям. Так, в сентябре во время штурмовки целей в районе села Пряжа зенитным огнем был сбит И-15бис лейтенанта Саломатина. Летчик выпрыгнул на парашюте над территорией, занятой финнами, но смог избежать плена и вскоре вернулся обратно в полк. Затем 26 сентября тоже зенитками был сильно поврежден биплан Самохина. Несмотря на полученное тяжелое ранение, пилот смог дотянуть до своего аэродрома и благополучно приземлиться.
1 октября 1941 г. финские войска взяли Петрозаводск и продолжали медленно продвигаться на север вдоль западного берега Онежского озера. В конце октября 65-й ШАП был включен в состав вновь сформированной 103-й САД полковника И. Д. Удонина. Она базировалась на аэродромах вокруг поселка Сегежа, на западном берегу Выгозера. Ее задачей было прикрытие южного сектора Карельского фронта до Медвежьегорска.
7 ноября звено И-153, которое возглавлял лейтенант Самохин, в районе Сегежа было атаковано пятью истребителями. По советским данным, в ходе завязавшегося воздушного боя Самохин в паре с лейтенантом Саломатиным сбил один вражеский самолет, после чего остальные четыре ушли на запад. Вероятно, это могли быть «Мораны» MS.406 из LLv28. Во всяком случае, именно в тот день 1-е звено этой эскадрильи потеряло в воздушном бою один истребитель с бортовым номером «MS-608».
21 ноября 1941 г. лейтенант Салов в последний раз поднялся в воздух. В тот день он во главе «четверки» И-153 вылетел в район Сойозера, расположенного северо-западнее Медвежьегорска. Сначала «Чайки» с бреющего полета обстреляли пешую финскую колонну, двигавшуюся по льду замерзшего озера, и позднее пилоты доложили о том, что уничтожили до двух взводов пехоты. Затем самолеты начали штурмовку зенитной батареи. Именно эта атака и стала роковой для 22-летнего Михаила Салова. Его биплан был сбит и врезался в землю в 4 км восточнее Сойозера. По официальным сведениям, к этому времени он совершил 117 боевых вылетов, в ходе которых уничтожил 46 автомобилей и десятки огневых точек противника.
17 декабря с полевого аэродрома около поселка Соломенное, расположенного в 7 км северо-восточнее Петрозаводска, взлетели четыре «Брюстера» BW-239 во главе с командиром 3/LLv24 капитаном Йормой Кархуненом (Jorma Karhunen). Патрулируя западнее Беломорска, они обнаружили группу из девяти советских самолетов, в которую входили И-153 из 65-го ШАП и «Харрикейны» из 152-го ИАП. В ходе двадцатиминутного боя финны сбили пять машин, в том числе четыре «Чайки». По одному биплану записали на свой счет капитан Кархунен,[109] лейтенанты Лаури Пекури (Lauri Pekuri)[110] и Осмо Кауппинен (Osmo Kauppinen),[111] а также керсанти[112] Пааво Меллин (Paavo Mellin).[113] Один из сбитых И-153 принадлежал лейтенанту Петру Самохину, для которого этот бой стал последним. К этому времени 21-летний летчик успел выполнить 120 боевых вылетов.