- А как иначе, государь? - возразил Калидор Экзантийский. - Разве в Мире не стерегут людей, владеющих важнейшими государственными тайнами? Даже если случится невероятное и в Башню Лесного Озера ворвутся враги, им достанется только безмозглая птица Шарах, причем самец, не могущий даже метать драгоценную икру... С тобой же поделится своими знаниями слава и гордость листоранской магии Эндустан Умудрившийся!
Эндустан Умудрившийся почтительно, но с достоинством поклонился королю, потом пригласил его проследовать к огромному столу возле стены, указал на большущее кресло, обитое чешуей, и сам сел в такое же, но после Виктора Панкратовича.
- А товарищ канцлер как же? - пожалел Востромырдин Калидора, стоящего поодаль.
- Есть вещи, о которых должно ведать лишь владыке Листорана, - глубоким басом сказал Эндустан. - Кроме того, Калидор склонен предпочитать вечным истинам сиюминутные интересы, как всякий государственный деятель...
- Тогда пусть в приемной посидит, - шепотом предложил Востромырдин. - Все-таки заслуженный человек.
- В этом нет нужды, - улыбнулся мудрец и щелкнул пальцами. Виктор Панкратович уже устал удивляться, но все равно разинул рот, когда уши канцлера отделились от головы и, соединившись между собой в страшную бабочку, полетели к столу.
Эндустан Умудрившийся аккуратно завернул чужие органы слуха в бархатную тряпочку, а хитрый канцлер живо приставил на место ушей ладони, так что Востромырдину пришлось погрозить кулаком. Калидора мудрец явно не жаловал - видимо, жизнь в птичьем обличье его не устраивала.
Для начала Эндустан задал королю несколько вопросов биографического характера, и Виктор Панкратович убедился, что ситуацией товарищ в общем владеет. Только тогда мудрец перешел к делу.
Честно говоря, примерно половины его речей Востромырдин просто-напросто не понял и пожалел, что заканчивал высшую партийную школу в Новосибирске, а не в Москве, - тогда-то наверняка понял бы все. Но переспрашивать и уточнять означало утратить авторитет.
Эндустан с ходу заявил, что никаких богов не существует, а если и существуют, так для простонародья. Нет и никогда не было ни листоранского бога Могуту, меняющего шаровары, как перчатки, ни осмеиваемых Топонима и Кветанции, нету верховного духа кирибеев Калям-Бубу, сотворившего свет из собственной поджелудочной железы; никогда не ходила по земле, орошая ее плодоносным молоком, Ваша - Мать всего сущего из верзильских преданий, а главный бог тетанийского пантеона Анжинер вовсе не побеждал ужасного морского дракона Матюшу, тем более что и сам дракон Матюша не настоящий дракон, а ядерная подводная лодка ВМС США «Си дрэгон», раздавленная глубинным давлением и выброшенная на побережье Тетании, и напрасно злонравные баратины утверждают, что белый свет помещается на реснице Полторакса, а порабощенные ими савейцы...
Виктор Панкратович слушал и согласно кивал. Он и сам как нельзя лучше развеивал религиозный дурман во вверенном ему крае и особенно люто гонял адвентистов седьмого дня, которых развелось видимо-невидимо. Одна семья даже укрылась от гнева Виктора Панкратовича в американском посольстве. Так что Востромырдин порадовался, что по месту нового назначения его встретило полное и всеобъемлющее торжество научного атеизма, но радость была недолгой.
На самом же деле, сказал Эндустан Умудрившийся, у истоков Мира и Замирья стоят не сомнительные вышеперечисленные боги, а подлинные Творцы - Шишел и Мышел. Откуда взялись сами Творцы, никто не знает, да и задумываться не стоит. Каждому из них мечталось сотворить свой собственный Мир, а материала было маловато. Долго-долго, в течение трех (а по некоторым источникам - и целых пяти) Вечностей собирали они космическую пыль, а собрав, смешали ее со своей кровью и сделали круглую лепешку. Когда лепешка засохла, Шишел и Мышел на двух ее сторонах устроили все сущее по своему разумению и заспорили, чья работа лучше. Чтобы разрешить спор, они поставили бывшую лепешку, а ныне диск, на ребро и сильно раскрутили на бесконечной поверхности Стола Вселенной. Когда раскрут кончится, диск упадет на одну из сторон и погибнут Мир либо Замирье. Победитель же даст проигравшему щелбана.
Виктор Панкратович попробовал возразить, что Земля - шар, и это неоднократно подтверждено наблюдениями советских и даже американских космонавтов. Кроме того, существует и веское доказательство в лице глобуса. Да, неожиданно согласился Эндустан, имеется и глобус Замирья, но это всего лишь математическая модель, принятая для удобства странствующих и путешествующих. Но, ведь если диск раскрутить как следует, он же будет казаться шаром, не так ли? Поэтому космонавты и видят шар. Правда, в силу некоторых особенностей небесной механики наблюдать они могут только поверхность своего Мира.
В Замирье же исследованиями космоса не занимаются, потому что и без того дел хватает. Только однажды предшественник Эндустана, Митродонт Сообразивший, сумел уговорить отважного барона Жулания Темофейского отправиться в промежзвездное путешествие внутри хрустального шара, придав ему для связи ванессу в маленьком хрустальном же шарике. С помощью сильных заклинаний волшебник поднял шар с бароном на высоту ста конных переходов, после чего заклинания на таком расстоянии утратили силу и барон вышел на орбиту. Прежде чем задохнуться, Жуланий успел увидеть очертания всех трех континентов Замирья, причем внезапно обострившееся зрение позволило ему даже разглядеть таможенные посты на листоранской границе и царящие там злоупотребления.
Возмущенный барон немедленно отправил вниз ванессу с докладом, и она благополучно приземлилась в заданном мудрецом районе. Поначалу ванесса докладывала все толком, а потом, по своему обыкновению, стала привирать и преувеличивать размеры взяток, получаемых таможенниками. Разгневанный Митродонт на полуслове отбросил пишущий стержень и грохнул кулаком по столу, призывая связную к объективности. От страха ванесса упала со стола и убилась. Тотчас же из ближайшего леса вышел страшный зверь дихотом и перекусил нервного мудреца ровно пополам, чем и положил конец здешней космической программе.
Таким образом, листоранцы узнали о том, как выглядит их с нами диск из космоса и какие мерзавцы угнездились в таможнях. Мерзавцев сурово покарали, а на конфискованные у них средства поставили памятник первому и единственному космонавту Замирья - из алюминия высокой чистоты. Так что если ванесса и преувеличивала, то не слишком. Существует, впрочем, предположение, что смельчак Жуланий вовсе не задохнулся, а совершил вынужденную посадку на поверхности Мира, где перебил своим смертоносным мечом всех динозавров. Но гипотеза эта возникла не в научных, а в рыцарских кругах, и веры ей мало...
Виктор Панкратович слушал всю эту ахинею с благоговейным ужасом. У него даже не повернулся язык заявить, что на самом деле СССР - родина космонавтики. «А не надо было на лекциях «Плейбой» листать, - терзался он. - Может, это все нам в закрытых материалах давали, а я прослушал». Из всех преподаваемых наук ему больше всего полюбилась политэкономия капитализма за свои четкие формулировки, особенно «деньги - товар - деньги-штрих». Правда, и тут были сомнения. «Откуда же деньги-штрих возьмутся, не пойду же я на барахолку торговать?» - думал он.
Между тем Эндустан перешел к описанию сходств и различий между Миром и Замирьем. В Мире господствовали точные науки, в Замирье они практически повсеместно были запрещены и даже преследовались по закону. «Мракобесы хреновы, - сказал себе Востромырдин, - феодалы долбаные». И точно, на континенте Северная Кабила, где располагался Листоран, царили исключительно феодальные порядки. «Значит, придется, минуя капитализм, одним решительным прыжком махнуть в царство свободы», - сообразил Виктор Панкратович.
Что происходило на двух других континентах - Южной Кабиле и Тетании, - толком никто не знал. Слухи, легенды, безответственные сплетни. Мореплавание в Замирье было чрезвычайно затруднено из-за каких-то рек с Рыхлой Водой, впадавших в Дикий Океан, а также невозможно было ориентироваться по звездам, которых тут сроду не видели. «Кстати, как раз ваш Мир нам звезды и застит!» - не преминул пожаловаться мудрец. В общем, получалось так, что даже Мир здешнему народу был более близок и знаком.
Да, как ни старались древние Творцы, Шишел и Мышел, разделить свои сферы влияния, связь между Миром и Замирьем существовала с незапамятных времен. Толщина диска, по позднейшим прикидкам Виктора Панкратовича, была километров двадцать, но далеко не везде. Известно, что вода дырочку найдет. Так, океаны обеих сторон соединялись между собой в нескольких местах (вот откуда американская подлодка-то взялась, ложный дракон!), промывала вода и сквозные пещеры. Существовало также несколько точек перехода, нарочито сделанных учеными то ли с той, то ли с этой стороны.
И с незапамятных же времен люди из Мира попадали в Замирье и наоборот. Тут-то и возникали мифы о богах и культурных героях. Нередко бывало так, что никчемный бродяга, каковы все жители Аронакса, желая утопиться и тем покончить свое позорное существование, выныривал где-нибудь в реке Тигр или Евфрат и основывал по недомыслию Вавилон или Ниневию.
Известен случай, когда некий певец, возлюбленная которого заблудилась в пещере, пошел ее искать, нашел в Замирье и даже пытался вывести, так что пришлось принять меры, зная присущую женщинам болтливость. Певца же уверили, что он сам во всем виноват, и отпустили домой, поскольку хорошие певцы везде редкость и везде малость тронутые.
Да и Листоран, согласно легенде, основал выходец из Мира - то ли Эмиль, то ли Эмелий. Этому Эмелию посчастливилось поймать ученую рыбу, сдуру выплывшую в Мир. Рыбе пришлось исполнять самые нелепые желания удачника. В конце концов рыба сообразила, что это непорядок, и переселила Эмелия с молодой женой знатного рода в Замирье, уверив его при том, что здесь-то как раз и находится искомое им Тридевятое Царство. Эмелий, натворив поначалу немало глупостей, все же сумел подчинить себе крошечную пограничную территорию, из которой впоследствии возник могучий Листоран. Жители его по свойственной им природной скромности стесняются такого происхождения и воздвигают памятники именно Рыбе, а не самому Эмелию, так как он прославился фантастической леностью, хотя и научил здешний народ катанию на печах.
Вероятно, в те же времена возник обычай воспитывать будущих владык Листорана в суровых условиях Мира. Подбирают их мудрецы по особым, лишь им ведомым признакам. Почему же для этой цели годятся только братья-близнецы и зачем надо губить одного из них, толком объяснить никто уже не может, но и нарушать исторически сложившиеся правила тоже никто не желает.
Континент Северная Кабила очертаниями своими частично накладывается на Европу, а частично на Африку. Как раз в точках перехода и возникали древние цивилизации. Но в Замирье знают о Мире гораздо больше, чем в Мире о Замирье, поскольку здешние жители с малых лет окружены магией и чародейством и ничему особенно не удивляются, разве что показать им фокус с магдебургскими полушариями: фокуснику хоть рот завяжи, хоть руки скрути, чтобы не волхвовал и волшебных пассов не делал, а кони разорвать эти полушария нипочем не могут! Мирские мудрецы тоже кое-что знают, но помалкивают, чтобы не прослыть безумцами. А в Замирье любой мальчишка может бодро рассказать о том, как при Фермопилах братья-маршалы Тимошенко и Березин наголову разбили непобедимого дотоле султана Саладина, о сокровищах древнего Агропрома и о том, как великий поэт Джамбул поразил в неравном поединке эрцгерцога Франца-Фердинанда, но и сам рухнул на снег, потому что из оврага в него выпустила отравленную стрелу Фанни Керн, которой он отказался посвятить педагогическую поэму Элиота «Мертвые души»...
«Да, неважно у вас разведочка-то работает! - порадовался Виктор Панкратович. - Все до кучи валят, не владеют информацией в полном объеме!»
Эндустан заметил его саркастическую усмешку и вдруг начал дословно цитировать целый абзац из ленинской работы «Как нам реорганизовать Рабкрин». Виктор Панкратович открыл было рот, но мудрец все испортил.
- Сервантес! - значительно сказал он и поднял палец.
«Хренантес! - мстительно подумал Востромырдин. - На тебя государство деньги тратило, а ты Митрофанушка!»
- Ты улыбаешься, государь, - укоризненно сказал Эндустан. - Да, я могу быть неточен, ибо знания мои несовершенны. Но ведь и в Мире сведения о нас весьма недостоверны. Взять хотя бы того носатого поэта из земли, похожей на сапог. Конечно, он выбрал не самую удачную точку перехода и не самого добросовестного проводника. Я понимаю, что тюремные подземелья Аронакса вовсе не приморский курорт, но все эти огненные реки, мороженые предатели... Где он такое видел? Общеизвестно, что предателей в Аронаксе вовсе не морозят, а без суда и следствия отправляют прямо на фарфалыгу... Нельзя же приносить здравый смысл в жертву поэтическому воображению!
- О чем это ты? - спросил Виктор Панкратович.
- О рукописи, которую мне любезно предоставил славнейший и ученейший муж Пико делла Мирандола. Ему иногда удавалось меня вызвать...
«Господи! - похолодел Востромырдин. - Вызвать, вызвать...» И тотчас же перед глазами его нарисовалась сцена из какого-то фильма ужасов: родная пятиконечная звезда, грубо намалеванная на каменном полу, и в центре, в пятиугольнике, появляется...
Взгляд мудреца был ледяным.
- Не вспоминай даже про себя об этом боге, государь, - сказал Эндустан. - Тем более что ты в него не веришь. Именно поэтому твоя бывшая страна - лучшее место для воспитания листоранских владык. Нам только короля-христианина не хватало!
И захохотал чудовищным басом, так что даже безухий канцлер вздрогнул.
- Есть предметы, которых даже нам с тобой лучше не касаться, - предупредил колдун возможные вопросы. - Так вот, мессир Мирандола познакомил меня с этим сочинением, и я убедился, что и самый гениальный выходец из Мира не в состоянии объективно описать Замирье и наоборот. Или вспомним рассказ про девочку, провалившуюся в нору... Я имею в виду эту детскую книжку...
- Буратино, что ли? - хрипло спросил Виктор Панкратович и тут же догадался: нет, не Буратино.
- Нет, не Буратино. Но там, впрочем, немало верного: и про гусеницу на грибе, и про кадриль... Только в нору она попала, преследуя отнюдь не кролика. Судя по описанию и манерам, это типичная беззубая тарара...
«Беззубой тарарой» дразнили в детдоме и самого Виктора Панкратовича, когда он возрастным порядком лишился молочных зубов, а гляди-ка - есть такая, оказывается!
А Эндустан Умудрившийся продолжал перечислять незнакомые Востромырдину имена и названия, и все-то у него выходили фантазеры либо злонамеренные брехуны.
- По слухам, лишь один из ваших сочинителей сумел довольно честно и подробно рассказать о Тетании, но наши собственные сведения об этом материке слишком туманны и противоречивы, чтобы делать какие-то выводы. Самое странное, что человек этот сам в Замирье не бывал и выуживал сведения о нем по крупицам из тысяч и тысяч томов, он даже ослеп... К счастью для обеих сторон, у нас и время-то течет по-разному: то согласно, а то как побежит-побежит! Да вот ты сам удостоверься!
С этими словами Эндустан начал крутить какую-то выходящую из стола рукоятку. По мере ее вращения башня стала как бы втягиваться в пол, а прозрачный купол, соответственно, приближаться. Виктор Панкратович понял, что башня вершиной своей и впрямь выходит в лесное озеро. То ли озеро было небольшое, то ли оптика тут давала такие искажения, но прямо над головой Востромырдина склонились голые ветви обыкновенных берез. «Рукой ведь подать, - подумал он. - Дам старику в лоб, разобью стекло и вынырну...»
Но ничего этого сделать он не успел, потому что в мгновение ока ветви взорвались и окутались зеленым пламенем - это пробились и раскрылись березовые листья. Какое-то время все было без изменений, потом листья начали стремительно желтеть и редеть, потом поверхность воды подернулась рябью, потом пошли белые мухи, потом воду заволокло сплошной зеленоватой пеленой, потом пелена потрескалась и пропала, а ветки вновь оделись зеленью...
«Зима-лето, зима-лето, - считал про себя Виктор Панкратович. - Вот меня уже в секретариат должны забрать... Вот я уже завотделом... Вот уже урна с прахом медленно приближается к Кремлевской стене, добрые люди кресла делят, а я тут торчу, как сыч на колу...»
И король даже застонал от бессильного отчаяния.
Мудрец, видно, понял его состояние и отпустил рукоятку. Она сама собой закрутилась в обратную сторону, и купол ушел куда положено.
...Бывает еще по недосмотру, что обитатели обеих сторон гостят друг у друга и некоторые даже состоят в кровном родстве, продолжал Эндустан. Обе Ойкумены связаны между собой и более таинственными узами. Например, если два человека лягут спать в одно время точно друг против друга на разных сторонах диска, они запросто могут поменяться снами, отчего и видится во сне всякая дрянь. Иногда менялись не только снами, но и местами. Такие бедняги попадали обычно на костер или в сумасшедший дом.
А подчас бывают происшествия и более трагические. Так, например, заурядная дискуссионная драка по поводу методов холодной обработки металла между листоранскими и аронакскими кузнецами, имевшая место на Красной неделе в трактире «Челюсть дихотома», повлекла за собой лиссабонское землетрясение; и наоборот, следствием октябрьского 1964 года Пленума ЦК КПСС явилась повальная эпидемия Ясной Холеры среди кирибеев-кочевников. Супружеская измена маркграфини Термидоры обернулась в Мире англо-бурской войной, а премьера чаплинского фильма «Золотая лихорадка» - катастрофическим наводнением в Баратинии.