– Я тебя понял, Илья… Нет, я правда тебя понял. Лучше так зарабатывать, чем с хозяйской руки кормиться. Если вдруг у тебя проблемы возникнут, ты звони мне, я тебе всегда помогу. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Так что, если что, обращайся ко мне… Только сам я в эти игры не играю. Может, потом, когда жена появится, дети…
– Все ясно, Богдан. Я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал.
– Не слышал. Но на меня можешь рассчитывать всегда.
– Спасибо, братишка!
Ревякин потянулся за чаем, но зацепил локтем свою папку, и та упала. На пол вывалились субъективные портреты подозреваемых, и среди них Богдан увидел знакомое лицо.
– А этот жук что здесь делает? – спросил он, щелкнув пальцем по рисованному носу Радилова.
Это был он. Или человек, очень-очень похожий на него.
– Ты его знаешь?
– Так это тот самый тренер, о котором я говорю. Радилов его фамилия. Он у тебя по какому делу проходит?
– Я же говорил тебе про бабу, которая из окна вывалилась. Соседка видела, как мужики к ней приходили… Этот, кстати, приходил к ней в тот день, когда все случилось. А как выходил, не видела.
– Я все понял, Илья. Мой Улехов у этой проститутки прятался. Может, сам с ней знаком был, может, Радилов подсказал, где спрятаться… Говорили мне, что он мог к тренеру пойти. Ну не к нему, а в спортзал… Вот он и пошел. А Радилов его к этой проститутке сплавил… У тебя ее фото есть?
– Ну да. Зачем тебе?
– Там по убийству не только Улехов проходил. Его дружок еще сидит. Он тоже из этой секции. Надо бы ему это фото показать, может, узнает. Может, он видел ее с Радиловым.
– А если видел, то что? Ясно же, что этот Радилов был с ней… Соседка его часто видела… Перед смертью у Янцовой был половой контакт, причем без презерватива. Следы застолья. Отпечатки пальцев. И личность Радилова установили… Надо брать засранца, колоть.
– А что ему предъявить можно?
– Если отпечатки пальцев его, то предъявим… Там такое дело: в носоглотке у Янцовой обнаружен фрагмент гусиного пуха. И еще есть подозрение, что Янцова уже мертвая из окна вывалилась… Ну ты помнишь, как в случае с Ковалем. Там Шурин ему сердце ударом остановил, а тут, возможно, смерть от удушения. Возможно, ее подушкой задушили… Пока официального заключения на этот счет нет, но все к этому идет.
– Так в чем дело? Бери Радилова за жабры – и на кукан.
– Адрес его дашь?
– Улица Полевая, дом семнадцать. Там подвал, вход со стороны первого подъезда. Хочешь, вместе съездим…
– А в подвале спортзал?
– Ну да.
– Что там, кикбоксинг?.. А если команда правда боевая?
– Так стволы у нас.
– А если у них тоже стволы?.. Может, там гнойный нарыв?.. Надо бы людей побольше взять. И постановление на арест… А мы это дело на суицид хотели списать, – вслух рассуждал Ревякин. – Ну да ладно, копать так копать… Так, я сейчас еду к себе, решаю с прокуратурой, беру своих, заезжаю за тобой, а ты показываешь нам, где этот спортзал.
– Договорились.
– Ты кому-то фотографию Янцовой собирался показать.
– Есть человек.
– Может, сейчас к нему и съездишь? Больше информации, крепче разговор.
Богдан кивнул. Ревякин дал ему две фотографии погибшей проститутки – одну до, другую после гибели. С этим он и отправился в следственный изолятор. Есть у него там знакомые, они должны организовать встречу с Полосовым без проволочек.
* * *Порыв ветра ударил в жестянку подоконника, и Никита испуганно дернулся. И невольно бросил взгляд за плечо. Похоже, он решил, что к нему кто-то подкрадывается со спины.
– Ты чего такой дерганый? – проницательно посмотрел на него Богдан.
Осунулся Полосов за последнее время, щеки впали, в глазах беспокойство и непроходящая усталость. Но неволя – это не курорт, здоровья она не прибавляет, как раз наоборот.
– Да так, показалось…
Никита попытался выдавить улыбку, но вышла какая-то жалкая гримаса. Да еще и щека дернулась.
– Что тебе показалось?
– Да так…
– Что, в камере не заладилось?
– Я бы не сказал…
– А ты скажи. Может, я тебя пойму. Может, помогу выбраться отсюда.
– Да нет, нормально все…
– Что нормально? Тебя устраивает такая жизнь?.. Если нравится, оставайся здесь.
– Лаврика поймали?
– А следователь тебе ничего не говорил? Был он у тебя сегодня?
– Нет.
– Значит, не знаешь… Убили твоего Лаврика.
– Как убили?
– Да так и убили… Дружки его убили… – Богдан вспомнил имена ребят, у которых они с Шумовым искали Лавра. – Юра Шведов, Айдар Курдюмов…
– Да ладно!
– Не ладно. – Богдан открыл папку и достал из нее несколько фотографий покойного Улехова.
Зрелище, мягко говоря, не из приятных. Неудивительно, что Полосов стал белее снега.
– Что, страшно стало?
– Э-э… Ну-у…
– Это еще не все. – Богдан положил на стол фотографию живой еще Янцовой. – Узнаешь?
– Э-э… Да…
– Где ты ее видел?
– Ну-у…
– А эту девушку ты узнаешь?
Богдан бросил на стол фотографию уже мертвой Янцовой. Глаза широко раскрыты, рот раскрыт, под сплющенным затылком темная лужа. В общем, зрелище не для слабонервных.
– Узнаешь, спрашиваю? – гаркнул на потрясенного Полосова Городовой.
– Д-да.
– Где ты ее видел?
– Она к Радилову приходила.
– Когда?
– С месяц назад…
– Куда приходила?
– В спортзал.
– Что у него с ней было, роман?
– Может быть.
– Лаврик ее знал?
– Да, он тоже видел…
– Он с ней спал?
– Да нет вроде…
– Вроде или нет?
– Не знаю.
– А что ты знаешь? Он тебе что-нибудь про нее говорил?
– Сказал, что классная телочка. Сказал, что вдул бы ей…
– Когда он тебе это сказал?
– Да когда она приходила, тогда и сказал…
– Так, может, вдул?
– Я не знаю.
– Она проституткой была.
– Тогда, может, и вдул… Он мне ничего не говорил. Но он мне не все и рассказывал…
– Расклад такой, Никита. Лаврик прятался у этой, как ты говоришь, классной телочки… Может, Радилов его к ней сосватал. А может, он ничего и не знал… Я так думаю, что не знал. Но узнал, что Лаврик прячется у нее. Она хоть и проститутка, но Радилов мог ее приревновать. Так иногда случается.
– Ну я не знаю.
– Он ее приревновал, вывез Лаврика в лес и задушил. А потом задушил и Янцову. За измену…
Слишком уж нелогично это – убить проститутку за измену. Но, может, Янцова уже завязала со своим ремеслом. Или Радилов был в этом уверен… Он думал, что любимая женщина бросила свое дурное занятие, а тут вдруг выяснилось, что она изменяет ему с Лавриком… Разве такого не могло быть? К тому же такая версия все объясняет.
– В общем, есть основания считать, что Радилов убил и Лаврика, и его подругу… Но тебя, Полосов, не должно это волновать. Тебя должна волновать собственная судьба. Лаврика нет, подтвердить твои показания некому. К тому же экспертиза показала, что под ногтями у покойного Ивченко были фрагменты твоей кожи… На тренировке, говоришь, тебя поцарапали?
– Это случайно вышло. Я просто рядом стоял, – простонал Полосов. – Лаврик его ударил, а этот за меня зацепился, когда падал…
– Не знаю, не видел… В общем, есть два варианта. Первый – ты садишься на десять лет. Второй – мы переводим тебя в разряд свидетелей и выпускаем. Какой вариант лучше?
– Второй!
– Конечно, второй лучше. Но этот вариант ты должен заслужить.
– Как?
– Ты должен стать моим осведомителем.
– Стукачом? – напрягся Полосов.
– В общем, да. Не в твоем положении пугаться таких слов, – усмехнулся Богдан. – Ситуация сзади подпирает, да?
– Не понял.
– Я про ситуацию в камере. Накосячил ты там, да?
– Ну-у…
– Понятно, накосячил. Что, мыло с пола поднял? Или казенным полотенцем вытерся?.. Плохи твои дела, парень. Если ситуация сзади подопрет, Никой станешь…
На вид Полосов не слабый парень – рослый, плечистый. Но черты лица у него гладкие, мягкие, да и кожа нежная, без единого прыщичка. И волосы на лице почти не растут. В определенных тюремных кругах такие ребята пользуются спросом. Может, потому и подвели парня под разводку. А может, уже и опустили…
– Да нет, это вряд ли, – страдальчески скривился Полосов.
– Почему?
– Я им так просто не дамся!
– Кому им?
– Им!
– Вижу, крепко ты влип… Давай так: ты становишься моим стукачом, а я тебя отсюда вытягиваю. Для начала тебя переведут в карцер, чтобы не доставали, а оттуда уже на волю… Ну рассказывай, что произошло с тобой в камере. Кто на тебя наезжает, что тебе предъявляют, кто больше всех тебя достает? В общем, расскажешь все… Договорились?
– И что, я обратно в камеру не вернусь?
– Если все расскажешь.
– Расскажу… Я в камеру позавчера заехал… Нормально все было, место показали, никто не трогал. А потом подошел один; ты, говорит, новичок, накосячить можешь – и давай объяснять, что можно делать, что нельзя. Ну я слушал. Все нормально было. А потом он спросил, как у меня с женой? На свадьбе «горько», спрашивает, кричали? Я говорю, конечно, кричали. И что, спрашивает, в губы ее целовал? А я – ну да, целовал. А он, как ты мог ее целовать, если она… ну, в смысле, минет… Ну, в смысле, у других мужиков…
– В морду дал?
– Нет… – вжимая голову в плечи, покачал ею Никита. – Он там основной. Кричать начал, что я сам, у мужиков… ну, через жену…
– Я все понял, развели тебя. Пидором объявили?
– Сами они все пидоры! – вскинулся Полосов.
– Но пока ничего не было, да?
– Пока нет… Я сегодня все ночь не спал… Это какой-то кошмар! – схватился за голову парень.
Богдан подождал, когда он успокоится, затем дал ему авторучку, лист бумаги и заставил написать клички всех, кто глумился над ним. Надо было втянуть его в болото секретного сотрудничества, чтобы он почувствовал свою причастность к большому племени маленьких стукачей. К тому же тюремным операм презент небольшой будет, им же интересно знать, что происходит у них за закрытыми дверями.
Полосов закончил писать, пододвинул бумагу к Городовому, тот пробежался по ней равнодушными глазами и отложил в сторону.
– А теперь расскажи мне, что за бригада у Радилова?
– Бригада?!
– Никита, ты меня не расстраивай. Сказал «а», давай и «б». Писать ничего не надо, просто расскажи, что за бригаду сколачивает Радилов?
– Не бригада у него… Секция…
– Платная?
– В общем, да… Молодежь платит… И я первое время платил…
– Ты уже не молодежь?
– Мне уже двадцать.
– Но ты же недавно занимаешься? Сколько там, полгода?
– Ну да.
– И уже в бригаде?
– Лев Юрьевич меня выделил…
– Значит, все-таки есть бригада?
– Ну не совсем…
– Ника!.. Ты хочешь быть Никой?
– Ну да, бригада, – нервно сглотнув слюну, кивнул Полосов.
– Боевая?
– Да, боевая.
– И с кем вы сражаетесь?
– Ни с кем.
– Никита, ты уже понял, что тюрьма суровая штука. И очень опасная. Ты же не хочешь туда возвращаться?
– Ну мы пока ни с кем не воюем.
– А с кем собираетесь воевать?
– Не знаю…
– Ника!
– Радилов говорил, что братва в городе зверствует, людей обижает. Сказал, что людей надо защищать.
– Как?
– Братву эту вытеснять надо.
– Как вытеснять? Куда?
– Куда – не знаю. Драться надо, сказал Радилов. За свое место под солнцем биться.
– Как драться? На кулаках? Так у братвы стволы есть. Вас же просто перестреляют, как сусликов…
– Я точно не знаю… Так, слышал… Лаврик говорил… – замялся Полосов.
– Что он говорил?
– Вроде у нас есть стволы.
– Где? Сколько?
– Я не знаю… А может, и нет ничего. Лаврик такой, что и приврать может… Хотя пацаны тоже говорили. Пистолеты, говорили, есть, автоматы… Но я не видел. И где все это прячут, не знаю.
– Но прячут?
– Да, наверное…
– Точно не знаешь, где их прячут?
– Нет… Честное слово, не знаю! Я же недавно, мне как-то не очень еще доверяют. Если бы не Лаврик, я бы к Радилову не попал… Лаврику он доверял. Тот даже в деле был…
– В каком деле?
– Они на деньги кого-то развели.
– Кого?
– Терпилу какого-то.
– А кого конкретно?
– Не знаю. Знаю только, что на деньги хорошо поднялись…
– Развод – понятие растяжимое. В тонком смысле – это хитрость. В широком – ограбление. Что Лаврик с этим терпилой сделал?
– Я не знаю.
– Ника!
– Но я правда не знаю… Лаврик говорил, что все пацаны через это дело должны пройти. И меня, сказал, позовут. Сказал, чтобы я готовился. Но к чему конкретно готовиться, не сказал…
– А пацаны через что проходили?
– Не знаю… У нас не принято языком трепать. Лев Юрьевич этого не любит. Может и наказать.
– Как?
– На ринг выведет, и так без перчаток отмахает, что больше не захочешь.
– Что, хорошо машется?
– Да, очень! У него ноги к рукам очень хорошо привязаны. У нас Васька Бойлер – мастер спорта по боксу, руками хорошо машет, а ноги как деревянные. Если бы без ног, он бы с Радиловым на равных стоял, а с ногами не может. Радилов даже Ваську ногами на раз-два сделает…
– А стволы у него какие, новенькие или так, подержанные? – как бы промежду прочим спросил Богдан.
– Новенькие. Со складов, – проговорился Полосов.
– Что за склады?
– Где-то в Чечено-Ингушетии.
– А говоришь, ничего не знаешь…
Богдан сурово глянул на парня, но тот смутился не очень.
– Ну про это я слышал. А где стволы, не знаю. И сколько их там… Что Лаврик говорил, то и знаю.
– А что Лаврик говорил?
– Что стволы откуда-то из Чечено-Ингушетии привезли. Много, сказал, стволов.
– Сколько много?
– Несколько ящиков. Пистолеты, автоматы, еще про гранатометы слышал…
– Какие гранатометы? «РПГ-7» или «Муха»?
– Без понятия. И сколько их там, не знаю.
– На чем оружие привезли?
– Не знаю.
– Кто за ним ездил?
– Не знаю. Говорю же, у нас там все за семью печатями… Может, Берул ездил…
– Кто? – встрепенулся Богдан.
– Игорь Берулов… Он у нас раньше занимался, вместе с Горшком. А потом они оба ушли. Радилов их предателями объявил. Сказал, что жестоко их накажет…
И Берулов сейчас в следственном изоляторе, и Горшков. Но у Богдана уже не было времени их допросить. Да и не расколются они, во всяком случае, сразу…
– Кто еще за стволами ездил? – спросил он.
– Я не знаю. Может, и не Берулов ездил… У нас о таких делах не говорят. Радилов говорит, что мафия на том и держится, что все молчат. Если ты что-то сделал, то другой знать не должен…
Богдан слушал Полосова и в раздумье качал головой. Он предполагал, что Радилов готовит свою банду к войне за место под солнцем, но не думал, что все так серьезно. Пистолеты, автоматы, гранатометы, причем целыми ящиками… Город взорвется изнутри, если этого джинна выпустить на свободу.
Банду Радилова надо было уничтожать в зародыше. Богдан сделает все для этого. Но если вдруг для разгрома не хватит доказательной базы и бригада уцелеет, Полосов должен будет вернуться к своим и следить за ними изнутри. Прежде всего узнать об оружии, если его не удастся найти при обыске. А деваться парню некуда, и он обязательно примет предложение Богдана.
Глава 12
Ловкость рук нужна не только для того, чтобы вытащить бумажник у зеваки. Все правильно делал Пляцков, разминая пальцы правой руки. В случае опасности они должны точно поймать рукоять вложенного в кобуру пистолета, крепко зацепиться за нее и вытащить оружие. И еще палец не должен дрогнуть на спусковом крючке, что, увы, случается довольно часто. В тире Пляцков стрелял хорошо, но не факт, что в обстановке реального боя он сможет гарантированно поразить цель. Если так, то и себя он не сможет защитить, и напарника под удар подставит. Пляцков, конечно, это понимал, потому и нервничал.
Машины подъехали к дому, в подвале которого находился спортзал. Ревякин взял с собой всех своих оперов, и Шумов подключился. Что ни говори, а склад огнестрельного оружия на вверенной территории – это не плевок мимо урны. Шесть оперов из одного района, пять из другого – весьма серьезная сила.
Но Пляцков нервничал, хотя и скрывал это. Раскрепощенная походка при внутренней скованности, левая пола куртки отведена в сторону, правая рука наготове. На лице снисходительная полуулыбка готового к дуэли ковбоя. Видела бы его сейчас старший лейтенант Перова, она бы запищала от восторга. Смотрелся парень неплохо, и Богдан хотел верить, что в случае чего он не подведет.
Ревякин достал пистолет, и это послужило сигналом для всех. И Пляцков чуть ли не первым выхватил ствол. Ну вот, реакция у него отличная, и рука точная, чуткая.
Только стрелять не пришлось.
Дверь в подвал открыта, в коридоре никого. В одном зале с полдюжины человек избивают груши, двое на ринге, возле которого с важным видом прохаживался Радилов. В другом зале несколько качков. Тренировка идет полным ходом. Продолжалась она и с появлением уголовного розыска, пока тренер не хлопнул в ладоши.
– Гражданин Радилов? – громко и официальным тоном спросил Ревякин.
– Да, – с удивлением, но безмятежно посмотрел на него тренер.
– Вы арестованы.
Бойцы Радилова уже поняли, что происходит. И, судя по их злым, оскаленным лицам, они готовы были броситься на оперов. Табельное оружие ребят, похоже, не смущало. Или они отчаянные такие, или тренировочный процесс их разгорячил, а может, и то, и другое. А ребята взрослые, всем в районе двадцати лет, крепкие как изнутри, так и снаружи. Во всяком случае, если судить по первому впечатлению, которое чаще всего бывает правдивым.
Но Радилов не стал обострять обстановку и поднял руку, призывая своих подопечных к спокойствию.
– За что?
– Вы подозреваетесь в убийстве гражданки Янцовой.
– Я никого не убивал.
– Разберемся.
– Хорошо, разберемся… Надеюсь, постановление у вас есть? – сурово, но без особой злости спросил Радилов.
Умел он себя держать в рамках, этого у него не отнять.
– Есть… Дайте своим ребятам отбой, и пройдемте с нами, – распорядился Ревякин.
Радилов согласно кивнул и велел своим ученикам разойтись по домам. Их всех сейчас лучше не трогать. Адреса у Радилова есть, так что никто никуда не денется.