— Я Санта-Клаус, — ответил Маркиз. — Неужели ты меня не узнал? Вот ведь, говорил я парикмахеру: оставь бороду, оставь бороду, меня на улицах перестанут узнавать!
Он огляделся, нашел свободный столик и толчком усадил Юру, пристроившись рядом с ним.
— Ну че те надо? — захныкал парень. — Тебя Жирный прислал? Так я же сказал ему: отдам все на следующей неделе!
— На следующей? — переспросил Маркиз. — Интересно, где же ты их возьмешь?
— Достану, не волнуйся! Так и передай Жирному… Леня придвинулся к Юре и в самое ухо прошептал:
— Уж не часики ли бабкины толкнуть хочешь?
Юрка вдруг дернулся, как ошпаренный, и в ужасе уставился на Маркиза.
— Откуда ты про них знаешь?
— Это не твоего ума дело, — усмехнулся Леня. Он напрягся, как рыболов, почувствовавший, что клюнула крупная рыба. — Откуда я знаю — тебя не касается, а вот как ты, поросенок, про эти часы пронюхал — это вопрос интересный! И где ты их прячешь!
— Нет у меня этих часов! — вскрикнул Юра, предприняв еще одну попытку вырваться.
— Что ж ты про такие вещи на всю улицу кричишь? — неодобрительно проговорил Маркиз. — Ты бы еще по радио объявил!
— Нету у меня часов! — зашептал мальчишка. — Когда я туда пришел, их уже не было! Или кто-то раньше меня успел, или старуха все про них наврала!
— Так, — проговорил Маркиз, сверля своего собеседника взглядом, — с этого места медленно и подробно. Только, разумеется, не здесь! — он рывком вытащил Юру из-за стола и повел его к выходу из заведения. Посетители молча провожали их взглядами.
Когда дверь за Маркизом и его спутником закрылась, Катран перегнулся через стойку бара и вполголоса спросил бармена:
— Слышь, Карась, а кто это ваще такой — Мясник?
— Никогда не слыхал, — пожал тот плечами. — Только, судя по кликухе, человек серьезный!
— Это факт, — согласился Катран, — с таким лучше не ссориться…
Леня вывел Юрку на улицу и усадил в свою машину.
— Ну, — проговорил он, уставившись на него, как удав на кролика. — Рассказывай, откуда узнал про бабкины часы!
— Какие часы? — забормотал парень. — Не знаю ни про какие часы! Первый раз слышу!
— Ага, — кивнул Маркиз. — Сперва ты от неожиданности проболтался, а теперь решил играть в несознанку? Ну ладно, не хочешь по-хорошему, твое право! Поедем сейчас к Жирному, ему все расскажешь. Я-то человек добрый, мягкий, а у Жирного ты быстро разговоришься… Жирный большой спец по части разговоров!
— Не надо к Жирному! — парень вжался в сиденье машины. — Не надо, я сам все расскажу!
— Ну, раз так, давай по порядку. Как ты к той старухе попал?
— Пришел с мамашей… — начал Юрка. — Помочь ей кое-чего надо было…
— Помочь? — Маркиз недоверчиво уставился на него. — С каких это пор ты матери помогаешь? Ври, да не завирайся! Говори правду, или к Жирному поедем!
— Ну, мне денег надо было, а мамаша не давала… завелась снова: да где мне их взять, да я их не печатаю, да я и так все тебе отдала… — Юрка раздраженно скривился. — Ну, я с ней и пошел, думал, может, раздобрится и даст… сколько раз уже так было — сперва говорит, что ничего нет, а потом из заначки вытащит… потом, вдруг, думаю, у старухи этой чем разжиться можно…
— Спереть что-нибудь у бабки хотел? — уточнил Маркиз.
— Ну, спереть, не спереть, тебе-то что! — огрызнулся парень. — Если мне деньги до зарезу нужны!
— Ну и как?
— А никак! Ни черта у этой бабки не было, нищета! Я уж хотел уйти, а тут к ней мужик какой-то заявился. Маленький такой, как ребенок… мамаша в это время на кухне суетилась, жратву бабке готовила, а я за шкафом был, искал, нет ли там чего, вот мужик меня и не заметил. Тут они с бабкой про часы и говорили… я, честно, сперва подумал, что они пургу метут — как в кино: тайник в печке, клад… а потом мамаша вернулась, они и замолчали. Ну, после эта бабка окочурилась, я и решил пойти, проверить — чем черт не шутит, вдруг бабка правду говорила…
— Как ты в ту квартиру попал? — перебил его Маркиз.
— Так у мамаши же ключи были! — недоуменно ответил Юра.
— Ты их у матери вытащил?
— Ну да… прошел к бабке в комнату. Темно, страшно… свет зажигать не хотел, чтобы не засекли. Взял фонарик. Нашел эту печку, про которую они говорили, нажал на этот… как его… образец…
— Изразец, — поправил Маркиз.
Во-во, изразец… четвертый слева, нажал я значит на него, а там и правда тайник открылся! Как в кино! Я даже сперва испугался — вдруг услышит кто? А потом обрадовался, думал — разбогатею… посветил в этот тайник фонариком — а там ни фига нет!
— Пусто? — сочувственно проговорил Леня.
— Ага! То ли старуха наврала, а сама давно эти часики спустила, то ли тот маленький мужичок раньше меня поспел, подсуетился… только я остался ни с чем…
* * *Отпустив Юру на все четыре стороны, Маркиз тяжело вздохнул. Судя по всему, подрастающий правонарушитель действительно не нашел в тайнике часов. В противном случае у него не было бы проблем с долгами. То есть он не расплатился бы с ними, а, скорее всего, попытался бы сбыть часы кому-нибудь из своих криминальных знакомых и вместо денег получил бы пулю или нож. Сам факт, что он все еще жив, говорил в пользу изложенной им версии событий.
Но выводы были неутешительны. Кроме троих перечисленных заказчиком подозреваемых могли появиться еще какие-то неизвестные, случайно проникшие в тайну старушкиного сокровища, как это удалось Юре. В общем, как говорил в свое время незабвенный Остап Бендер, стулья расползаются как тараканы.
Но так или иначе, нужно было продолжать поиски, и следующим на очереди был сосед покойной старушки.
* * *Леня надавил на кнопку звонка.
За дверью раскатилась заливистая трель, и наступила напряженная тишина.
Леня позвонил еще раз, и снова ничего не произошло. Где-то выше этажом приглушенно звучал тяжелый рок. Леня уже решил, что в квартире никого нет, и хотел уйти прочь, чтобы вернуться позднее, когда за дверью послышался какой-то шорох.
Маркиз на всякий случай снова позвонил и прижался ухом к двери.
За ней явно кто-то стоял. Можно было даже расслышать тяжелое прерывистое дыхание.
— Комитет по надзору! — громко произнес Леня и поднес к дверному глазку раскрытое удостоверение на право вождения катеров и моторных лодок.
За дверью громко лязгнуло, заскрежетало, и она медленно приоткрылась. В проеме виднелась толстая цепочка и настороженный блестящий глаз.
— Дайте удостоверение! — хрипло прошептали из темноты.
Леня протянул книжечку, и ее мгновенно выхватила сухая костистая рука. Прошло полминуты, и дверь наконец широко открылась. Видимо, Ленино удостоверение произвело должное впечатление на обитателя квартиры.
Перед Леней стоял сутулый мужчина неопределенного возраста в длинной бесформенной тельняшке и поношенных брюках защитного цвета. Более подробно разглядеть его не удалось, потому что в квартире было темно.
— Наконец-то! — проговорил мужчина, сверкая глазами и зачем-то заглядывая за Ленину спину. — Я вас давно жду! Уже перестал надеяться! Наконец-то вы обратили внимание на мои многочисленные сигналы! Вы один, я надеюсь?
— Как видите, — Маркиз оглянулся, как будто сам хотел убедиться, что действительно пришел один.
— Тогда проходите, — хозяин посторонился и закрыл за Маркизом дверь.
— Сейчас вы все сами увидите! — проговорил он, тщательно запирая многочисленные замки и запоры. — Сейчас вы убедитесь в моей правоте! Убедитесь в справедливости моих сигналов… Вот, возьмите ваше удостоверение!
Леня спрятал в карман книжечку и осторожно двинулся за хозяином по коридору. Коридор был темным, длинным и извилистым, как горная дорога, и без провожатого Маркиз наверняка заблудился бы в нем. По сторонам, как мрачные скалы на обочинах той самой горной дороги, громоздились допотопные шкафы, многопудовые сундуки и прочие предметы мебели, пришедшие в полную негодность задолго до Лениного рождения.
— Здесь осторожнее! — предупредил Маркиза провожатый, огибая очередной буфет.
— Да я очень осторожен… — пробормотал Леня, но тем не менее зацепился плечом за выступающий угол буфета. Тут же сверху на него обрушилось что-то огромное, тяжелое и Kpyглое. Леня испуганно охнул и отскочил.
— Ну я же вас предупреждал! — недовольно проворчал хозяин и с заметным трудом поднял свалившийся со шкафа предмет. Предмет этот при ближайшем рассмотрении оказался огромным глобусом. Мужчина приподнялся на цыпочки, охнул от натуги и снова взгромоздил глобус на буфет.
— Зачем вы его там держите? — недоуменно осведомился Маркиз, потирая ушибленный затылок.
— На всякий случай! — прошептал хозяин квартиры, прежде чем двинуться вперед. — Они уронят глобус, и по грохоту я узнаю об их приближении!
— Они? — переспросил Леня. — Кто такие они?
— Незваные гости! — сухо ответил хозяин. — Я вам писал! И много еще у вас подобных ловушек? — опасливо поинтересовался Леня, переступая через натянутую поперек коридора веревку.
— Они? — переспросил Леня. — Кто такие они?
— Незваные гости! — сухо ответил хозяин. — Я вам писал! И много еще у вас подобных ловушек? — опасливо поинтересовался Леня, переступая через натянутую поперек коридора веревку.
— Да нет, совсем немного, — ответил тот. — Мы уже почти пришли…
Он открыл дверь и вошел в длинную и узкую, как пожарный рукав, комнату. Высокий потолок скрывался в темноте, углы комнаты украшала густая многолетняя паутина. Значительную часть помещения занимала старомодная железная кровать с блестящими никелированными шарами по углам. Стены комнаты были увешаны очень странными предметами — тазами, корытами, банными шайками. Кроме того, здесь было очень много зеркал.
В комнате было намного светлее, чем в коридоре, и Леня наконец смог как следует рассмотреть своего провожатого. Он был вовсе не так стар, как показалось с первого взгляда. Пожалуй, это был еще совсем молодой мужчина, может быть, Ленин ровесник, только небритые щеки, всклокоченные пегие волосы и лихорадочно блестящие, глубоко ввалившиеся глаза делали его намного старше.
— Венедиктов! — представился он. — Виссарион Леонидович. Впрочем, вы же пришли по моему письму, значит, знаете, кто я… и знаете, разумеется, в чем сущность проблемы…
— Да… в общем, конечно… — неопределенно протянул Леня, — хотя будет лучше, если вы снова мне все расскажете… чтобы у меня сложилось, так сказать, цельное впечатление.
Имя хозяина вызвало у него в памяти сохранившееся еще со школьных времен словосочетание «неистовый Виссарион».
— Ладно, — Венедиктов кивнул и, многозначительно прижав палец к губам, прошептал:
— Только нам нужно принять меры предосторожности!
Он вытащил из-под кровати небольшой оцинкованный тазик и надел его на голову, на манер мотоциклетного шлема. Потом достал второй такой же и протянул его Лене.
— Зачем это? — Маркиз невольно попятился.
— Как зачем? Для предотвращения утечки информации! Ведь вы не хотите, чтобы она попала в чужие руки? Особенно. .. вы, разумеется понимаете, в чьи!
— Не хочу, — подтвердил Леня и послушно надел на голову тазик. Он понял, что имеет дело с законченным психом, а с психами, как известно, лучше не спорить.
— Итак, я вас слушаю, — проговорил он, поправив тазик и покосившись на свое отражение в пыльном зеркале. Его радовало только одно — что Лола не видит его сейчас в таком идиотском виде… кстати, что-то от Лолы давно не было никаких вестей…
— Я заметил это приблизительно три месяца назад, — начал неистовый Венедиктов трагическим тоном. — Как сейчас помню, это случилось в пятницу, в семь тридцать утра… я собирался пойти на работу и вдруг почувствовал…
Он застыл, как будто к чему-то прислушиваясь. Леня подождал некоторое время, наконец не выдержал и спросил:
— Что же вы почувствовали?
— Я почувствовал, что за мной следят! Что на мне ставят эксперименты! И не только на мне, а на всем человечестве! На каждом! На каждом! И на вас тоже! — Венедиктов ткнул в Ленину сторону волосатым пальцем.
Леня испуганно попятился и на всякий случай подобрался поближе к двери.
— Они ждали, когда я отправлюсь на работу, чтобы похозяйничать здесь без меня! — Виссарион обвел свою комнату широким жестом. — Но и на работе они тоже следили за мной и ставили опыты, как на подопытном кролике! Проверяли, сколько я смогу проработать, и сколько хамства безропотно перенесу от своего начальника, который, разумеется, тоже их человек… И тогда я подумал, что не буду плясать под их дудку! А для начала не пойду на работу…
Виссарион сделал паузу и печально продолжил:
— Но этого оказалось недостаточно! Они не оставили меня в покое! Они следили за мной через специальные точки на стенах… что-то вроде дверного глазка… Но я завесил эти точки, — он показал на тазы и зеркала. — И теперь они утратили контроль. По крайней мере, пока я не выхожу из комнаты. Но это только я догадался о том, что происходит, а все остальные люди по-прежнему в опасности! А я не могу в одиночку бороться за все человечество! Поэтому я писал в различные организации, пытался открыть им глаза на происходящее…
— Ну и как? — сочувственно поинтересовался Маркиз.
— Мне никто не ответил! — Венедиктов тяжело вздохнул. — А потом ко мне под видом врача пришел один из них… хорошо, что я проверил его при помощи определителя…
— При помощи чего? — переспросил Леня.
— При помощи определителя, — повторил Венедиктов. — Это прибор моего собственного изобретения. Когда правда о происходящем наконец всплывет, мне непременно присудят Нобелевскую премию за изобретение определителя. Этот прибор позволяет отличить любого из них от настоящего человека…
Венедиктов снова подошел к кровати и вытащил из-под подушки самый обыкновенный будильник. Подозрительно покосившись на Маркиза, Венедиктов приблизился к нему и поводил в воздухе будильником, не сводя глаз с циферблата.
— Ну как, — осторожно поинтересовался Маркиз, — со мной все в порядке?
— В порядке, — Венедиктов кивнул. — Только не пытайтесь рассмотреть и запомнить устройство определителя! Я знаю, что у вас на уме! Вы хотите украсть изобретение и получить мою премию! Так вот не выйдет! — и Венедиктов, показав Лене большой кукиш, спрятал будильник обратно под подушку.
— А какие отношения у вас были с соседкой? — попытался Леня перевести разговор на интересующую его тему.
— Вот именно! — Венедиктов заметно оживился. — Судьба моей соседки полностью доказывает мою исключительную правоту! Она не пыталась защититься от них, не поняла серьезности проблемы и отказалась повесить по стенам защитные устройства. И к чему это привело? Они ее убили! И точно так же расправятся с остальными людьми, если не принять соответствующие меры!
— Но вашей соседке было много лет…
— А вот это не имеет никакого значения! Никакого значения! — запальчиво выкрикнул Венедиктов. — Человеческий возраст — это фикция! Это химера, при помощи которой они овладевают нашим сознанием! Тем более, что после ее смерти я проверил ее комнату и убедился — за ней тоже следили!
— Да что вы говорите? — заинтересованно переспросил Маркиз.
— Да, следили! — Венедиктов понизил голос. — У нее в комнате они даже устроили тайник!
— Тайник? — Леня изобразил равнодушие, однако сердце его взволнованно забилось. — И что же это был за тайник? Поднимающаяся половица или потайная дверь?
— Тайник был у нее в печи, — отмахнулся Венедиктов, — но дело совсем не в этом…
— И что — вы что-то нашли в этом тайнике? — не сдавался Леня. — Что они там прятали? Может быть, прибор вроде вашего определителя? Или оружие?
— Не говорите глупостей! — взорвался Венедиктов. — Определитель — это мое изобретение, и второго такого не существует! Мне дадут за него Нобелевскую премию…
— Да-да, я об этом уже слышал! Так все-таки, в этом тайнике что-нибудь было?
— Нет, — равнодушно ответил Венедиктов. — Ничего не было. Ведь соседка уже умерла, и они сняли наблюдение. И забрали все из тайника, чтобы никто ни о чем не догадался. А ко мне они подослали своего человека под видом врача, чтобы выведать, что мне известно об их происках. Но вы не думайте, я не проговорился! — Венедиктов довольно улыбнулся. — Ведь благодаря определителю я сразу расколол этого так называемого доктора… Он задавал мне всякие провокационные вопросы, спрашивал, не вижу ли я зелененьких человечков… но ведь я не сумасшедший! И они вовсе не зелененькие…
— А какие же? — с интересом переспросил Маркиз.
— Но я же вам писал! — возмущенно проговорил Венедиктов. — Они фиолетовые, в оранжевую полоску!
* * *Маркиз возвращался домой не в самом лучшем настроении.
Дело, поначалу казавшееся пустяковым, явно затягивалось и усложнялось. До сих пор все вытянутые им номера оказывались пустыми. Правда, была еще надежда на то, что больше повезло Лоле с племянницей покойной старушки, но что-то подсказывало Маркизу, что его боевой подруге тоже не сопутствовала удача.
Леня поздоровался с консьержкой и подошел к лифту. Он не успел нажать на кнопку, как двери кабины разъехались, и из нее буквально вывалилась Андромеда Поползень. Эта колоритная особа совсем недавно поселилась в их доме, прямо под квартирой Лолы и Маркиза, но уже успела вызвать у всех соседей сильное и однозначное чувство вроде устойчивой пищевой аллергии. У некоторых при ее появлении начинались приступы невыносимой тошноты, другие покрывались сыпью.
Начать с того, что Андромеда была исполнительницей народных песен. Эти песни она репетировала в своей квартире с раннего утра и до глубокой ночи, и, хотя звукоизоляция в доме была исключительно хорошей, гулкий раскатистый бас Андромеды, невольно заставляющий вспомнить волжских бурлаков и одесских портовых грузчиков, преодолевал все препятствия и доносился до самых отдаленных уголков дома. Учитывая, что в репертуар Андромеды входили песни исключительно разухабистые и разудалые, жизнь в доме стала несколько утомительной. Когда же кто-нибудь из жильцов пытался призвать певицу к порядку, та надвигалась на смельчака монументальным бюстом и угрожающим басом произносила: