- И мне с вами, - подчеркнуто согласился Бенедикт. Они отхлебнули сверкающее вино, следя друг за другом.
Там, где другому пришлось бы ждать недели и месяцы, Бенедикт все получал немедленно, как будто имел на это право. Улыбка, несколько слов шепотом, и билеты в театр у него в руках и как по волшебству раскрываются двери фешенебельных ресторанов.
В первый вечер он отвел ее в Национальный театр, а затем на ужин в "Ле Кур де Франс", где к их столику подошел очень известный киноактер.
- Привет, Бенедикт. Мы отправляемся на яхте на прием. Не хотите ли присоединиться к нам? - Легендарные глаза обратились к Руби. - И возьмите с собой вашу очаровательную подругу.
Завтракали она под навесом на корме яхты - яйца с беконом и шампанское "Вдова Клико" - и смотрели на оживленную Темзу. Руби на приеме была единственной девушкой без мехов, а утро на реке прохладное. Бенедикт отметил про себя этот факт.
По пути домой она сидела в "бентли", подобрав под себя свои длинные ноги, по-прежнему свежая и золотая, несмотря на бессонную ночь, но под глазами появилась легкая синева.
- Не помню, когда мне было так хорошо, Бенедикт. - Она прикрыла ладошкой зевок. - Вы прекрасный спутник.
- Сегодня вечером снова? - спросил он.
- Да, пожалуйста, - прошептала она.
Спустившись в фойе "Ланкастера" вечером, она ощутила его напряжение. Он быстро пошел ей навстречу, когда она вышла из лифта, и уверенность, с какой он взял ее за руку и поцеловал в щеку, удивила ее.
Они молчали, пока он протискивался в своем "бентли" сквозь заполненные улицы. Руби сознавала, что рядом с ней, на самом близком расстоянии, находится богатство, о котором она и мечтать не смела. Она смертельно боялась. Неверное движение, даже неверное слово могут отобрать у нее это богатство. Другого такого шанса у нее не будет, и она боялась пошевелиться, почти парализованная страхом. Она знала, что решение, которое предстоит принять очень скоро, будет роковым. Надо ли изображать неприступность или ответить с той же откровенностью, с какой он поведет себя?
Она так глубоко погрузилась в эти мысли, что, когда "бентли" остановился, с удивлением подняла голову. Они стояли на газоне у роскошной квартиры.
Бенедикт обошел машину, открыл дверцу и провел ее, не протестующую, в квартиру.
Она с любопытством огляделась, узнавая некоторые произведения искусства в прихожей. Бенедикт провел ее в большую гостиную и заботливо усадил в большое, покрытое ковром кресло, которое доминировало в комнате, как трон. Неожиданно весь ее страх исчез. Она, как королева, полностью владела собой. И точно знала, что все это будет принадлежать ей.
Бенедикт стоял в центре комнаты, как проситель; он начал говорить. Она спокойно слушала, на ее лице никак не отражалось испытываемое торжество, и, когда он остановился в ожидании ее ответа, она ни секунды не колебалась.
- Да, - сказала она.
- Я буду с тобой, когда ты ему скажешь, - пообещал Бенедикт.
- Не нужно, - заверила его Руби. - Я сама справлюсь с Джонни Ленсом.
- Нет. - Бенедикт быстро подошел к ней и взял ее за руки. - Я должен быть с тобой. Обещай мне это.
И тут Руби поняла, что положение ее неуязвимо. Бенедикту она нужна не из-за физических причин - но просто потому, что она принадлежит Джонни Ленсу.
Глядя прямо в глаза Бенедикту, она решила проверить свое предположение.
- Он может вообще ничего не знать, - сказала она. - Я договорюсь с ним о разводе.
- Он должен знать обо мне! Я этого хочу, понятно?
- Понятно. - Она почувствовала уверенность.
- Договорились? - Он едва скрывал свое беспокойство.
- Да, - кивнула она. - Договорились. - И они улыбнулись друг другу: оба были довольны.
- Идем, - он почтительно провел ее в спальню, и Руби с легким возгласом восхищения остановилась на пороге.
На двуспальной кровати лежала гора сверкающих мехов всех оттенков: от мягкого розовато-желтого через беж, цвет устриц и бледный дымчато-серый к полуночно-черному.
- Выбирай! - приказал он. - Закрепим наш договор.
Она как во сне подошла к кровати, но когда она протянула руку, Бенедикт негромко сказал:
- Подожди.
Она послушно остановилась, и он подошел к ней сзади. Она чувствовала его руки у себя на шее, опустила подбородок, свесив вперед волосы, так чтобы он смог расстегнуть ее платье.
Она вышла из платья, когда оно упало на пол, и пассивно ждала, пока он расстегивал ее бюстгалтер.
- Теперь надевай, - сказал он.
В одних чулках и в туфлях на высоких каблуках она подошла к кровати и взяла первую шубку.
Когда она оглянулась, Бенедикт сидел в кресле с наголовником. Лицо его пылало, его черты казались распухшими и застывшими. Он смотрел на нее. И она поняла, что они совершают нечто вроде ритуала. Как победоносный римский полководец, он получил триумф и теперь осматривает добычу. В этом не было сексуального или физического желания, но скорее культ поклонения самому Бенедикту. Она - жрица этого культа.
И однако, понимая это, Руби не возмущалась. Скорее чувствовала легкое возбуждение от холодной языческой извращенности. Поворачиваясь, наклоняясь, меняя меха, она все время чувствовала на своем теле его взгляд. Она знала, что тело ее совершенно, и его взгляд впервые в жизни возбудил в ней физическое желание. Она почувствовала, как быстрее течет кровь, как шумит в ушах, чувствовала, как, подобно плененной птице, бьется в грудной клетке сердце, поясница ее напряглась. Ритуал был в то же время нарциссизмом, он удовлетворял ее глубокую внутреннюю эмоциональную потребность.
Примеренные вещи она бросала в центр комнаты, и скоро там уже по колено лежала груда драгоценных мехов.
Наконец она взглянула на него, плотно прижимая к обнаженному телу светло-желтое облако. Потом развела руки, распахнув шубу, приподнялась на цыпочках, мышцы ее ног и живота напряглись.
- Вот эта, - прошептала она, и он встал с кресла, взял ее в руки и положил, все еще завернутую в норку, на большую груду мехов.
Руби проснулась в двуспальной кровати возбужденная. С того времени, как она была девочкой и начинались каникулы, она не чувствовала себя лучше.
Утро было позднее, бледный солнечный свет, как на сцене, вливался квадратом в открытое окно.
Бенедикт в желтом шелковом халате стоял у кровати, глядя на нее с непостижимым выражением, которое немедленно изменилось, как только он понял, что она проснулась.
- Мой человек забрал твой багаж в "Ланкастере". Туалетные принадлежности в ванной, одежда в гардеробной.
Он осторожно сел на край кровати, поцеловал ее в лоб и в обе щеки.
- Когда будешь готова, позавтракаем. - Он продолжал смотреть на нее; было совершенно очевидно, что он ждал - она скажет нечто очень важное. Она тут же насторожилась, опасаясь совершить ошибку, ища разгадку в выражении его лица.
- Ночью тебе было так же хорошо, как мне? - спросил он.
Теплой волной ее залило понимание. Он хотел уверенности, сравнения между собой и Джонни Ленсом.
- Никогда в жизни, - она особо подчеркнула это, - я ничего подобного не испытывала.
Он, довольный, облегченно кивнул и встал.
- После завтрака поедем в город.
В это утро за рулем "бентли" сидел слуга Бенедикта Эдмунд. Когда они вышли из машины в северном конце Бонд-стрит и рука об руку пошли по троутуару, Эдмунд медленно сопровождал их в машине, не обращая внимания на движение.
Утро было прохладное, но на Руби была ее новая светло-кремовая норка, и восхищенные и завистливые взгляды прохожих радовали Бенедикта. Он хотел произвести на нее впечатление, поразить своим богатством.
- У жены человека алмазов должны быть алмазы, - неожиданно проговорил он, когда они остановились у дорогой ювелирной витрины. Руби схватила его за руку и повернулась, чтобы посмотреть на витрину.
- Боже, - рассмеялся Бенедикт, - только не здесь! - И Руби удивленно взглянула на него.
Бенедикт насмешливо стал читать надпись на окне:
- Ювелиры рая. Большой выбор бело-голубых камней. Сертификаты, подтверждающие безупречность каждого алмаза. Совершенные безупречные камни по договорным ценам, объявленным в прессе и на ТВ. Небольшая сумма, и вы станете обладателем кольца. Бриллиант навсегда - покажите ей, что вы действительно ее любите.
- Но ведь это такая известная фирма. У нее отделения по всему миру, даже в Южной Африке! - возразила Руби, слегка возмущенная покровительственной улыбкой Бенедикта.
- Позволь мне объяснить насчет алмазов. Их покупают по двум причинам, и делают это два типа людей. Прежде всего их покупают богатые люди - как вложение, которое не подвержено инфляции и со временем становится только дороже. Эти люди покупают известные камни по совету специалистов, лучшие произведения алмазной промышленности уходят к ним. Поэтому когда Ричард Бертон покупает для своей Лиз Тейлор алмаз за 300 000 фунтов, он не экстравагантен, напротив, он ультраконсервативен и бережно относится к своим деньгам.
- Мне нравится такая скупость, - рассмеялась Руби, и Бенедикт улыбнулся ее откровенности.
- Я тоже могу быть таким скупым, - пообещал он.
- Давай, - сказала она, - расскажи мне еще об аламазах.
- Есть и другой тип покупателей алмазов. Обычно такой человек покупает один бриллиант за всю жизнь и почти никогда не продает его снова, иначе он испытает сильный шок. Это Джо Каждый - когда он хочет жениться. Тогда он идет к кому-нибудь вроде "Ювелиров рая", - Бенедикт насмешливо указал пальцем на витрину. - Он слышал по телевизору, что может купить алмаз в рассрочку. Во многих случаях аванс покрывает продавцу стоимость камня, остальное идет на рекламу, налоги и, конечно, на прибыль.
- Откуда ты знаешь, что "Ювелиры рая" принадлежат к этому типу? - У Руби, как у девочки, глаза были широко раскрыты.
- Их можно узнать прежде всего по рекламному бахвальству, затем по языку. - Он снова принялся изучать надписи в витрине. - Большой выбор бело-голубых камней. Из тысячи алмазов ювелирного качества бывает только один, достойный называться бело-голубым. Вряд ли у них большой выбор. Для таких камней есть специальный термин - гемма. Безупречные камни по доступным ценам. Отстутствие дефекта в алмазе - лишь один из признаков, определяющих его цену. А что касается договорных цен - такого зверя нет в природе. Цены держатся на нижнем уровне из-за яростной конкуренции среди опытных и знающих торговцев, и никаких договорных цен не бывает.
- Но где же тогда покупать алмазы? - Слова Бенедикта произвели на Руби впечатление.
- Не здесь. - Бенедикт усмехнулсы. - Идем, я тебе покажу. - И прежде чем она смогла возразить, он взял ее за руку и провел в магазин, где его с энтузиазмом встретил управляющий, заметивший норку Руби и сопровождающий "бентли"; из-за "бентли", кстати, у магазина образовалась небольшая пробка.
- Доброе утро, мадам и сэр. Не могу ли я вам помочь?
- Да, - кивнул Бенедикт. - Ваши бело-голубые камни. Лучшие из них.
- Сюда, пожалуйста. - Управляющий пятился перед ними, щелкая при этом пальцами, как танцор фламенко: вызывал помощников.
- Ну вот, - сказал Бенедикт, когда они сидели в кабинете управляющего перед подносом с алмазными кольцами. - Алмаз нельзя рассматривать в оправе.
Он выбрал самый большой камень, достал из кармана перочинный нож с инкрустацией золотом, снабженный особым инструментом, и под хор испуганных выкриков продавцов разжал оправу.
- Я заплачу за ущерб! - рявкнул он, и они подчинились, а Бенедикт извлек камень и положил его на крытый бархатом поднос.
- Прежде всего размер. Этот камень примерно в один карат. - Он взглянул на управляющего, который кивнул. - Допустим, цена этого камня 500 фунтов. Десять таких камней будут стоить 5 000 фунтов, верно? Однако цена камня в 10 карат не менее 75 000 фунтов. Стоимость камня резко возрастает с его общим весом. Если бы я собирался вкладывать деньги, я не притронулся бы к камню меньше трех карат.
Продавцы слушали теперь не менее внимательно, чем Руби.
- Далее цвет, - сказал Бенедикт и посмотрел на управляющего. - Дайте, пожалуйста, лист белой бумаги.
Управляющий порылся в ящике и положил перед Бенедиктом листок, на который Бенедикт положил камень дном вверх.
- Посмотрим, какой цвет "вытягивает" камень из белой бумаги при естественном освещении. - Он посмотрел на управляющего. - Выключите, пожалуйста, лампы и отодвиньте занавеси.
Управляющий с готовностью повиновался.
- Это дело опыта. Цвет оценивается по стандартам. Забудем о редких расцветках: синих, красных, зеленых - и примем за основной стандарт бело-голубой. Камень, настолько белый, что кажется слегка голубоватым. Затем идет "красивый белый" и просто "белый". Затем камни, "вытягивающие" желтоватый цвет - их мы называем "кейп" - различных оттенков. И наконец камни, "вытягивающие" коричневый цвет, что уменьшает стоимость камня на восемьдесят процентов.
Бенедикт порылся в кармашке для часов, достал кошелек и открыл его.
- Каждый эксперт носит с собой специальный алмаз, который использует как шаблон и по нему судит о цвете других камней. Вот мой камень.
Продавцы обменивались взглядами, а Бенедикт положил свой небольшой алмаз рядом с первым. Некоторое время он изучал их, потом вернул свой камень в кошелек.
- Второй серебряный кейп, я сказал бы, - заявил он, окружающие выглядели сконфуженно. - Теперь оценим совершенство камня. - Он взглянул на управляющего. - Будьте добры, одолжите мне вашу лупу.
- Лупу? - Управляющий удивился.
- Да, ювелирное увеличительное стекло.
- Я... - управляющий выглядел смущенным.
- Вы продаете алмазы - и у вас нет лупы. - Бенедикт неодобрительно покачал головой. - Неважно, у меня есть своя.
Бенедикт достал из внутреннего кармана стекло и поместил его в глаз.
- Дефект может быть почти незаметен: "нейтчурал" - необработанная материнская порода в экваториальной плоскости, пузырек или точка углерода в камне, с другой стороны могут быть более заметные "трещины", "облака", "лед" или "перья", которые уничтожают ценность камня. Но этот камень действительно безупречен - так что когда будет выписан его сертификат, в нем искажений не будет. - Бенедикт закрыл лупу и убрал ее в карман. Однако, чтобы сделать безупречный бриллиант, его еще нужно огранить.
Он зажал камень между большим и указательным пальцами.
- Огранка или "форма" камня - четвертый и окончательный фактор его стоимости. "Форма" должна быть близка к идеальной. Этот камень был огранен таким образом, чтобы ликвидировать дефект, соответственно у него плохие пропорции - он тяжел и далек от круглой формы. Я предпочел бы меньший камень даже с небольшим дефектом этому калеке.
Он положил алмаз на стол.
- "Ювелиры рая" просят за этот камень 500 фунтов, что было бы справедливо, если бы речь шла о гемме. Однако цвет у него бедный и, хотя дефектов нет, форма неправильная. Его истинная стоимость... примерно 185 фунтов.
Послышался новый хор протестующих взгласов, громче всех протестовал управляющий.
- Уверяю вас, сэр, все камни оценены самым тщательным образом.
- Давно ли вы служите у "Ювелиров рая"? - резко спросил Бенедикт. Четыре месяца, верно?
Управляющий уставился на него.
- А до того служили продавцом в большой фирме бальзамировщиков и гробовщиков.
- Я... то есть... - Управляющий слабо взмахнул руками. - Откуда вы это знаете?
- Я должен все знать о своих служащих.
- Ваших служащих? - ошеломленно спросил управляющий.
- Верно. Меня зовут Бенедикт Ван дер Бил. Я владелец "Ювелиров рая".
Руби захлопала в ладоши и одобрительно заворковала.
- А теперь, - сказал Бенедикт, вставая и помогая встать Руби, пойдем купим настоящие бриллианты.
Аарон Коэн продал им два прекрасных белых близнеца в огранке "шатер", а в качестве оправы Руби выбрала из переплетенного в кожу каталога пару сережек белого золота.
Бенедикт отдал Аарону чек на двадцать тысяч фунтов и повернулся к Руби.
- Теперь, - сказал он, - ланч в "Селесте". Еда там ужасная, но зато изумительная обстановка. Нам лучше позвонить и заказать столик - вообще-то это не обязательно, но они ужасно обижаются, если этого не делаешь.
Когда они снова садились в роскошный "бентли", Бенедикт сказал шоферу:
- Поезжай мимо Трафальгар-сквер, Эдмунд. Хочу прихватить газеты из Южной Африки.
Эдмунд остновился у входа в посольство, привратник узнал машину и торопливо скрылся внутри, чтобы снова появиться с пачкой газет.
Они направились к Хаймаркету, и Бенедикт достал "Кейп Аргус".
- Посмотрим, что происходит дома. - Он взглянул на первую страницу и заметно напрягся.
- Что случилось? - Руби с беспокойством потянулась к нему, но он не обратил на нее внимания. Глаза его метались по странице, как челнок ткацкого станка. Она увидела, как краски отхлынули от его лица, оно стало бледным и напряженным. Он кончил читать и протянул ей газету. Она развернула ее.
"ВАН ДЕР БИЛ ДАЙАМОНДЗ" ПОЛУЧАЮТ ЦЕННУЮ КОНЦЕССИЮ
СУД ПОДТВЕРЖДАЕТ КАЙЗЕРОВСКУЮ КОНЦЕССИЮ
ЛЕНС ПОЛУЧИЛ МОЛНИЮ И САМОУБИЙСТВО
Блюмфонтейн, четверг.
В соответствии со срочной аппеляцией "Сентрал Дайамонд Майнз ЛТД" с целью предотвратить разведку и добычу в районе концессии на юго-западном берегу Африки компанией "Ван дер Бил Дайамондз ЛТД" сегодня судья Тромп отклонил эту аппеляцию, заявив: "Первоначальная концессия дана имперским указом Германии в 1899 году и должным образом ратифицирована актом Объединенного парламента N24 от 1920 года, соответственно она является законной и имеет преимущество перед всеми последующими концессиями, выданными министерством шахт или любым другим органом".
Спорный район занимает сто квадратных километров, в него входят два небольших острова в пятнадцати милях к югу от Картридж Бей и около пяти километров береговой линии. Острова известны как Молния и Самоубийство и в начале столетия активно разрабатывались "Германской компанией гуано". Мистер Джон Ригби Ленс, генеральный управляющий "Ван дер Бил Дайамондз Компани ЛТД", получил права, перекупив их у недействующей компании гуано.