Руби по-прежнему всматривалась в компьютерную комнату.
- А что происходит с алмазами, когда их снимают с вращающегося стола? - спросила она.
- Они проходят через электронную шкалу, которая взвешивает каждый камень, затем перемещаются в сейф. - Бенедикт указал на стальную дверь в одной из переборок. - Сейф с двумя замками, с цифровой комбинацией и с указанием времени. Система работает таким образом, что к алмазам ни разу не прикасается человеческая рука.
- Пойдем поговорим с этим итальянским крестьянином, - предложила Руби. Она отвернулась от окна, а Бенедикт с видом собственника положил руку ей на плечо.
- Не сейчас, - раздраженно сказала Руби, сбросив его руку, и вышла из помещения. На нее произвело сильное впечатление сложное оборудование, но то, что его сконструировал Джонни Ленс, рассердило ее.
Руби полностью сменила свои привязанности, они перешли к тому, кто предложил большую сумму.
Сержио Капоретти почувствовал жалость, впервые увидев Руби Ленс. Такая худая, фигура как у мальчишки. В холодную ночь от нее мало радости мужчине. Сержио передвинул сигару из одного угла рта в другой, смочив ее при этом слюной. И слишком хладнокровная, решил он. У Сержио прекрасная интуиция, когда нужно измерить температуру женской страсти. Холодная, как змея, решил он и почувствовал отвращение. Сдержав легкую дрожь, он смотрел, как она садится на койку в его каюте, аккуратно скрестив длинные золотые ноги. Как змея, и проглотит мужчину, как маленькую лягушку. Сержио восхищался Джонни Ленсом, но даже он, решил Сержио, в опасности рядом с такой женщиной.
- Понравился корабль? - спросил он, пытаясь изобразить дружелюбие. Очень хороший корабль.
На самом деле Сержио выразился несколько по-другому, подчеркнув созидательные способности "Кингфишера", и губы Руби скривились в отвращении. Не обратив внимания на вопрос, она зажгла сигарету, нетерпеливо дернула ногой и повернулась к иллюминатору.
Сержио обидела ее реакция, но времени сердиться у него не было, потому что Бенедикт Ван дер Бил остановился в центре каюты, скрестив руки за спиной.
- Мистер Капоретти, - негромко спросил он, - любите ли вы деньги?
Сержио улыбнулся и сдвинул назад свою морскую шапку.
- Очень люблю, больше матери, а маму я люблю больше жизни, - сказал он.
- Хотите стать богатым человеком? - спросил Бенедикт, и Сержио тоскливо вздохнул.
- Si, - кивнул он. - Но это невозможно. Слишком много vino, слишком много красивых девушек, а карты бывают жестоки ко мне... - Сержио остановился, подыскивая подходящее сравнение, и взглянул на Руби, - как тощая женщина. Нет. Деньги не остаются у меня надолго, они приходят и уходят.
- А что вы скажете о двадцати пяти тысячах фунтов? - спросил Бенедикт.
- Нет ничего в мире, - глаза Сержио потемнели и заполнились любовью, как глаза газели или влюбленной женщины, - чего бы я не сделал ради двадцати пяти тысяч фунтов.
"Кингфишер" отплыл в Африку 4 октября. Как представитель владельца, Бенедикт Ван дер Бил приехал из Лондона пожелать ему bon voyage и провел за закрытыми дверьми час с Сержио Капоретти.
"Кингфишер" быстро проделал первую часть пути, но непредвиденная десятидневная задержка на острове Лас Пальмас рассердила Джонни. Он срочно телеграфировал, добиваясь ответа о причинах задержки, и получил сообщение, что возникли неполадки в двигателе, которыми занимаются в доке Лас Пальмаса. Как только их устранят, переход будет возобновлен.
В Лас Пальмасе на борт "Кингфишера" поднялся японец по имени Каминикото. Для Сержио это было слишком длинно, и он называл японца Камми.
Экипаж отправили на берег под предлогом, что предстоят опасные работы на борту. Моряков поселили в лучшем отеле и в избытке снабдили горячительным. В следующие десять дней Сержио никого из них не видел, он вместе с Камми занимался переделками компьютера и оборудования "Кингфишера".
За эти десять дней Сержио и Камми обнаружили, что, несмотря на внешние различия, они братья.
Вместе с Камми на борт поступило множество загадочных ящиков, и они вдвоем лихорадочно работали каждый день с рассвета до темна. Потом отдыхали.
Камми был вдвое меньше Сержио, с лицом шаловливой мартышки. И всегда в фетровой шляпе. Один раз Сержио застал его в ванне без шляпы и обнаружил, что Камми лыс, как купол святого Петра.
У Камми по отношению к женщинам оказались те же вкусы, что и у Сержио. Поэтому им было легко подбирать партнерш: то, что устраивало одного, устраивало и другого. Сержио отплыл на юг, тепло вспоминая Камми, одетого только в фетровую шляпу, испускающего страстные крики верхом на женщине размером с першерона. Когда наконец Сержио вызвал экипаж на борт, единственным очевидным признаком изменений был передвинутый на двенадцать футов смотровой люк конвейерного пояса.
- Это моя лучшая работа, - сказал Камми Сержио. Его печалило предстоящее расставание. Они стали братьями. - Я подписался. Вспоминай меня, увидев мою подпись.
- Ты хороший парень, Камми. Лучше всех! - Сержио обнял его, поднял в воздух и сердечно поцеловал в щеки, а Камми в это время отчаянно прижимал свою фетровую шляпу.
Он остался на причале, одинокая маленькая фигурка, а "Кингфишер" выплыл в океан и повернул на юг.
Джонни Ленс печально смотрел на груду пустых бутылок от шампанского у шашлычных ям. Счет за прием пойдет на тысячи, но это не экстравагантность. Список гостей включал основных кредиторов компании "Ван дер Бил Дайамондз" с женами. Джонни Ленс хотел показать им, что их деньги к ним вернутся. Видимость процветания для кредитора почти так же важна, как само процветание. Джонни собирался досыта накормить их, напоить шампанским, показать "Кингфишер" и отвезти самолетами домой, искренне надеясь, что произведенное впечатление на какое-то время избавит его от приставаний. И он сможет заняться делами компании.
Трейси поймала его взгляд. Она в комическом отчаянии закатила глаза: ее окружала толпа банкиров и финансистов средних лет, которых шампанское сделало уязвимыми для ее чар. Он подмигнул ей и виновато оглянулся в поисках Руби, но с облегчением увидел, что Руби занята разговором с Бенедиктом Ван дер Билом в дальнем углу навеса.
Он выбрался из толпы на край дюны и зажег сигарету, поглядывая на залив Картридж Бей.
Чартерные "дакоты", которые перенесли сюда гостей и обслуживающий персонал из Кейптауна, стояли на полосе за строениями.
Навес разместили на вершине песчаной дюны, откуда открывался вид на узкий вход в залив. Дюну соорудили с помощью бульдозеров, на ней находились навес, складные столы, ямы для шашлыков, вокруг которых суетились одетые в белое официанты; туши трех оленей и молодого быка были разделаны и уже испускали приятный аромат.
Трейси смотрела на стоящего на краю дюны Джонни. Он выглядит усталым, подумала она. Сказывается напряжение последних месяцев. Оглядываясь назад, она поняла, что каждые несколько дней ему приходилось преодолевать очередной кризис. Едва кончилось ужасное беспокойство из-за суда, который подтвердил их права на Молнию и Самоубийство, как начались отсрочки в сооружении "Кингфишера", требования кредиторов, придирки Бенедикта и сотни других беспокойств и неприятностей.
Он похож на профессионального боксера, выходящего по звуку гонга на последний раунд, подумала она с нежностью, изучая его лицо в профиль. Он в это время смотрел в море. Поза у него по-прежнему была агрессивной, нижняя челюсть выпячена, а рука с отсутствующим пальцем, в которой он держал сигарету, сжата в кулак, но под глазами виднелись синяки, а в углах рта морщины.
Неожиданно Джонни напрягся, заслонил глаза рукой, потом повернулся к навесу.
- Внимание все! - крикнул он, заглушая гул голосов. - Вот он!
Гул стих, все вышли на солнце, возбуждение и ожидание у всех было обострено шампанским "Поммери", которое они в изобилии пили с утра.
- Смотрите! Вон он!
- Где? Где?
- Я его не вижу!
- Чуть левее того облачка на горизонте.
- О да! Смотрите! Смотрите!
Трейси взяла у одного из официантов второй бокал шампанского и отнесла его Джонни. - Спасибо. - Он улыбнулся ей с пониманием, которое теперь установилось между ними.
- Долго же он добирался. - Трейси уловила на горизонте точку "Кингфишер". - Когда он начнет работать?
- Завтра.
- И когда мы узнаем... ну... получилось ли?
- Через неделю. - Джонни повернулся к ней. - Через неделю точно, но вообще-то будем знать через день-два.
Они замолчали, глядя на постепенно увеличивающуюся точку. Толпа быстро утратила интерес и вернулась к напиткам, а от ям уже несли тарелки с аппетитно пахнущим мясом.
Трейси наконец нарушила долгое дружеское молчание. Она заговорила неуверенно, опасаясь затрагивать болезненную тему.
- Как давно вернулась Руби - десять дней?
- Примерно, - подтвердил Джонни, быстро оглянувшись. - Я с ней мало виделся, - признался он. - Но она кажется довольной, во всяком случае она не очень мне мешает.
Трейси наконец нарушила долгое дружеское молчание. Она заговорила неуверенно, опасаясь затрагивать болезненную тему.
- Как давно вернулась Руби - десять дней?
- Примерно, - подтвердил Джонни, быстро оглянувшись. - Я с ней мало виделся, - признался он. - Но она кажется довольной, во всяком случае она не очень мне мешает.
- Они очень подружились с Бенедиктом. - Трейси посмотрела на эту пару, окруженную толпой возбужденных кутил.
- Она с ним встретилась в Лондоне, - согласился Джонни с отсутствующим видом. - Говорит, что несколько раз обедала с ним.
Трейси ждала продолжения, думала, что он выскажет какие-нибудь подозрения, но, казалось, эта тема больше его не интересует; он начал обсуждать предстоящие дела.
- Надеюсь, ты позаботишься о женах, когда вы полетите назад. Особенно следи за миссис Ларсен - она по горло налилась шампанским.
В следующие два часа, которые потребовались "Кингфишеру", чтобы приблизиться и войти в узкий пролив Картридж Бей, Джонни не отрывал взгляда от необычного силуэта судна. Не очень изящный корабль, но белая молния на трубе - символ "Ван дер Бил Дайамондз" - придавала ему особую красоту в глазах Джонни. Когда корабль проходил мимо них, приближаясь к заливу, Ларсен предложил тост за его успешную работу, потом все спустились с дюны, сели в ожидавшие лендроверы и поехали вокруг залива навстречу кораблю. Когда они подъехали, "Кингфишер" уже причалил и капитан Сержио Капоретти готов был приветствовать их на борту.
Он стоял наверху трапа и, чувствуя значительность момента, был одет в свой лучший наряд: двубортный костюм с желто-лиловым зажимом на томатно-красном галстуке, черно-белые башмаки крокодиловой кожи привлекали внимание к его большим ногам и походке императорского пингвина. Огромное количество бриолина с резким запахом фиалок превратило его волосы в прилизанную черную массу, разделенную прямым белым пробором. Запах бриолина сочетался с вонью сигары особого сорта, которые Сержио приберегал для исключительных случаев: свадеб, похорон и других чрезвычайных обстоятелств.
Его прекрасные газельи глаза страстно потемнели при взгляде на Фифи Ларсен. Плотно натянутые брюки миссис Ларсен создавали такое впечатление, будто под ними шевелится множество живых кроликов, а розовый свитер трещал по швам. Глаза ее горели от шампанского, и она без всякой причины хихикнула, вспыхнув под пристальным взглядом Сержио.
Начался осмотр "Кингфишера", Сержио занял позицию непосредственно за миссис Ларсен. Они едва успели спуститься с первой лестницы, как миссис Ларсен слабо пискнула и подпрыгнула в воздух на восемнадцать дюймов, с дрожью опустившись на землю.
- Моя дорогая Фифи, что случилось? - Ее муж был сама заботливость, а на лице Сержио появилось выражение ангельской невинности. У Джонни от тревоги закружилась голова, потому что он заметил, как волосатая лапа Сержио удобно разместилась на одной из могучих ягодиц. Миссис Ларсон ущипнули.
С радостным облегчением Джонни услышал ее ответ, сопровождаемый очередным хихиканьем: - Кажется, я подвернула ногу. Нельзя ли мне здесь где-нибудь посидеть?
Джонни лихорадочно отыскивал Трейси, чтобы вырвать Фифи из лап Сержио, но прежде чем он смог дать ей сигнал, Фифи захромала, опираясь на руку Сержио Капоретти и храбро отказываясь от помощи остальных.
- Я не хочу мешать вашему веселью. Посижу несколько минут в каюте капитана.
Джонни быстро подошел к седовласому Ларсену, решив ни за что не отходить от него. Если уж он не может помешать Фифи навестить каюту Сержио, он сделает все, чтобы ее муж к ним не присоединился.
- Это взрывной склад. - Джонни взял Ларсена за руку и отвел в сторону. - У нас тут запас пластиковой взрывчатки для подводных работ...
Ларсен перестал беспокоиться о жене и продолжил осмотр "Кингфишера". Джонни объяснял ему процесс с того момента, как гравий засасывается в трубу.
Они осмотрели помещение циклона, и Джонни открыл дверь, пропуская Ларсена вперед.
- Из циклона концентрат поступает сюда... - он удивленно смолк, когда они оказались в узком проходе за циклоном.
- Что случилось, Ленс? - спросил Ларсен.
- Ничего, - заверил его Джонни. После первого приступа удивления от того, что смотровой люк конвейерного пояса оказался передвинут, он решил, что с точки зрения безопасности это выгодно. Вероятно, конструкторы ввели это усовершенствование. - Концентрат проходит в следующее помещение, попадая под рентгеновские лучи. Сюда, пожалуйста.
Но идя к следующей двери, Джонни решил побеседовать с конструкторами. Ларсен задал какой-то вопрос, Джонни ответил, и конвейерный туннель был забыт. Они прошли в рентгеновское помещение.
- Он заметил. - Бенедикт быстро и нервно затягивался, держа сигарету в руке. - Он ничего не упустит. Ублюдок.
- Да, заметил. Но принял изменение. - Руби говорила уверенно. - Я его знаю. И я следила за ним. Он на секунду встревожился, потом придумал какое-то объяснение. Я почти видела, как работает его мысль. Он принял перемену.
Они вдвоем стояли не мостике "Кингфишера". Руби вдруг рассмеялась.
- У тебя слишкм встревоженное лицо, - весело предупредила она. - На нас опять смотрит твоя сестра. Она на палубе. Идем.
По-прежнему улыбаясь, она провела его за угол рубки, где их не могли увидеть, и тут же снова стала серьезной.
- Твоя сестра что-то подозревает. Надо держаться подальше друг от друга, пока ты не скажешь Джонни.
Бенедикт кивнул.
- Когда ты ему скажешь?
- Скоро.
- Как скоро? - Руби не могла спать спокойно, пока Бенедикт не связал себя, но сейчас нельзя было слишком подталкивать его.
- Как только "Кингфишер" полностью разорит компанию. Я подожду, пока он не будет уничтожен как бизнесмен, и тогда скажу ему. Я хочу coup de grace [Решительный удар (фр.)].
- Когда это будет, Бенедикт, дорогой? Я так хочу быть с тобой, без всей этой маскировки.
Бенедикт открыл рот, собираясь ответить, и застыл, на лице его появилось такое выражение, будто он не верил собственным глазам. Он смотрел через плечо Руби.
Руби быстро повернулась. Занавеска на иллюминаторе капитанской каюты слегка приоткрылась. Руби увидела такую монументальную сцену, какую можно увидеть лишь на Олимпе между Юпитером и Юноной.
В каюте Фифи Ларсен получала лекарство от подвернутой ноги.
- Ну, ты получил свою игрушку. Надеюсь, что-нибудь получишь и от нее. - Бенедикт приятно улыбнулся Джонни, который стоял с Ларсеном под большим, в форме виселицы, портальным краном на передней палубе "Кингфишера". Этот кран будет поднимать и опускать трубу насоса.
- Игрушку, мистер Ван дер Бил? - Белые брови Ларсена поднялись. Значит, у вас есть сомнения? Но ведь теперь вы получили концессию на Молнию и Самоубийство.
- Я бы не назвал это сомнениями, мистер Ларсен. Оговорки, возможно, но не настоящие сомнения. Мистер Ленс защищал этот проект. Его энтузиазм помог ему преодолеть сопротивление. Даже моего покойного отца. - Бенедикт повернулся к Джонни.
- Ваш отец был противником проекта? Я не знал! - Ларсен встревожился.
- Не противником, мистер Ларсен. - Бенедикт успокаивающе улыбнулся. Но заметьте: он готов был рискнуть вашими деньгами, не своими. Это дает вам возможность понять его отношение.
Наступило напряженное молчание. Потом Ларсен повернулся к Джонни.
- Ну, Ленс, спасибо за интересный день. Очень интересный. Я внимательно буду следить за вашим проектом, очень внимательно. - Он отвернулся и направился к покорной и скромной Фифи, ждавшей его в группе других женщин.
- Спасибо. - Джонни хмуро улыбнулся Бенедикту.
- Не стоит. - Бенедикт ответил очаровательной мальчишеской улыбкой.
- В конце недели я возьму эту твою маленькую речь, сверну ее в комок и засуну тебе в глотку, - негромко пообещал Джонни, и выражение лица Бенедикта изменилось. Глаза его сузились, он оскалил зубы, линия челюсти напряглась.
- Слишком раскрываешь рот, Ленс.
Они смотрели друг на друга с открытой враждебностью, как пара самцов оленей во время гона, и вдруг стали центром всеобщего внимания. Гости с любопытством смотрели на них, понимая, что являются свидетелями драмы, но не понимая ее сути.
Руби быстро подошла, взяла Джонни за руку, заговорила сахарным голосом:
- О, Бенедикт, вы не возражаете, если я немного поговорю с Джонни? Мне нужно знать, вернется ли он со мной сегодня в Кейптаун.
Она отвела его в сторону, и напряжение спало. Разочарованные гости начали спускаться на причал.
В суматохе посадки на две "дакоты" Джонни сумел обменяться несколькими словами с Трейси.
- Ты останешься, пока не будешь знать? - спросила она. Он кивнул. Удачи, Джонни. Я буду за тебя молиться, - прошептала она и вслед за Руби Ленс исчезла в фюзеляже "дакоты".
Джонни смотрел, как два больших самолета подрулили к началу полосы, затем один за другим поднялись в пурпурно-красное вечернее небо.