Толик смачно покрывал девицу матом, пихал ей снег за шиворот, ему казалось, так она быстрее протрезвеет, а Томочка от этого еще больше хмелела и визжала счастливой поросей.
С огромным трудом удалось затащить девицу на этаж. Но там возникла новая проблема. Дверь открыл Томочкин папа. У него обнаружилась великолепная память на лица. Только он увидел Василису, как тут же бросился ей на шею и восторженно затрещал:
– О! Моя волшебница!! Я знал! Я знал, что у нас состоится встреча!!. Молодой человек, сбросьте это тело сюда… нет, лучше протащите в комнату, а то я не смогу завтра выйти. Господи, где это так надралась моя дочь? Ну да бог с ней!.. Фея! Вы… подождите минуточку, я сейчас принесу список моих желаний…
Василиса испуганно задергала руками и выскочила на площадку:
– Нет, нет, только не сегодня! Я в данный момент не в ауре!
– Но как же… – уцепился за ее подол папаня и упрямо волок Василису в комнату. – Я же столько готовился… Нет, чего вы упираетесь-то? Главное, я уже все придумал! Нет, ну можно не все желания сразу…
Помог долговязый Толик. Он выдернул Василису из рук восторженного хозяина и попенял ему:
– Ну, блин, взрослый же человек, дядь Коля! Чего, блин… уцепился-то? Иди вон Томку отпаивай!
– Молчите, молодой человек, – чуть не плакал дядя Коля. – Я давно ищу встречи с такой женщиной! Нет, ну если вы не можете… Наша встреча обязательно должна состояться! Возьмите мою визитку! Там домашний телефон, я, видите ли, домушником работаю, на дому вышиваю, так вы непременно позвоните! Обещайте мне!
Василиса сейчас готова была пообещать даже превратиться в жабу, а уж позвонить…
С огромным облегчением она вдохнула в себя морозный воздух на улице.
– Куда вас, блин, конвоировать-то? – хмуро поинтересовался Толик.
Конечно, надо было отказаться, парню тоже досталось – такая ноша, как пьяная Тамарочка, могла вывести из строя и не столь тщедушного мужчину, как Толик. И все же тащиться одной по ночному городу – удовольствие сомнительное. Василиса благодарно улыбнулась парню и назвала адрес.
– А вы чего, блин, и в самом деле волшебница? – вдруг спросил Толик, когда они пешком направились к дому Василисы.
– Н-ну… скажем, не волшебница, – не удержалась от кокетства та и сложила сердечком окоченевшие губы. – Но… кое-какими способностями обладаю. Например, вот сейчас тесно с вами пообщалась и поняла: Тамара безумно хочет за тебя замуж.
Парень серьезно посмотрел на спутницу, потом нерешительно скривился в улыбке:
– Ха! Бляха медная, пообщались они! Да это и так ясно. Томке-то сколько лет? Ей давно замуж пора, она ж понимает, сейчас не выйдет, блин, потом и подавно никто не возьмет. Какое ж это волшебство?
Василиса сразила парня мудрым, устало-насмешливым взглядом:
– Ну не скажи… Во-первых, она могла бы полюбить этого жирного Бориса, потом еще у вас Вадик есть, совершенно свободная кандидатура, да и без волшебства поди догадайся – может, она и вовсе хочет остаться старой девой!
– Это Томка-то?! Старой девой?! Ну, блин, вы скажете!
– Я этого и не скажу, потому что объясняю тебе – у меня особенные способности, – прервала недоверчивое хихиканье Василиса. – Я говорю, что хочет она замуж за тебя. Ей вообще глубоко по фигу за кого, но ты больше всех ей подходишь.
Парень приосанился, горделиво выпятил вперед квадратную челюсть и рассудил:
– Не, ну если так, то, конечно, ей за меня надо. Ведь, мать вашу, чего получается: у нас же все, кроме меня, были в Вальку треснутые…
– Постой, – пошла медленнее Василиса. – В какую Вальку и что такое треснутые? И вообще, кто это все – поименно, пожалуйста. Да, и постарайся без блинов и матерей!
Парень тоже пошел медленнее. Он, правда, изрядно покрылся инеем, но торопиться не хотел, уж больно разговор был интересный – когда тебя ценят, оно всегда в жилу!
– Валька, блин… простите… у нас одна была, Михина жена. Ну, он еще когда с ней толкался, в смысле тусовался… да, блин, как это по-вашему – дружил, что ли? Короче, когда он еще с ней дружил, так приперся с ней к нам. Не, ну в натуре… на хрен…
Василиса морщилась, ежилась, но выслушала-таки путаную речь кавалера до конца. Из всего словесного мусора, а то и откровенно проскакивающего мата она с большим трудом поняла, как произошло знакомство Валентины с могучей кучкой.
День рождения Вадика решили отмечать в общаге. Вадик прибыл из маленького городка, проживал в студенческом общежитии, но сильно об этом не печалился. На торжество у него в комнате собралась вся компания – Толик, Борька, сам именинник и даже девчонки из соседней комнаты. Они уже изрядно закусили, благо на столе были и рыбка красная, и балычок, и нарезка мясная, и алкоголя солидный выбор, поэтому ребята вовсю отрывались, когда ввалился счастливый Мишка с огромным пакетом.
– А это подарок! – дурашливо крикнул он и вместо того, чтобы из этого пакета достать презент, распахнул дверь во всю ширину, и на пороге появилась хорошенькая девчонка с голливудской улыбкой. – Знакомьтесь – Ва! Лен! Тина!!
Валентина была хороша. Коротюсенькая кожаная юбочка заканчивалась, не успев начаться, обтягивающая полупрозрачная кофточка, не скрывающая молодых прелестей, и под набором дорогого белья идеальная кукольная фигурка. Валя миленько присела, сверкнула длинными ножками, обтянутыми дорогими колготочками, шутливо поклонилась и процокала каблучками прямиком к виновнику торжества. Ничуть не смущаясь присутствием местных очаровашек, она по-кошачьи изогнулась, позволяя лицезреть интимную часть одежды, чмокнула Вадика в шейку, мурлыкнула и весело рассмеялась. Парни оторопели. Общежитские девчонки немедленно принялись атаковать, отстаивая своих кавалеров.
– Девушка, – поднялась самая уверенная представительница общежития. – Скромнее надо быть. Чего это вы тут плавками светите?
– Ах, девочки! – томно заломила ручку Валенька. – Именно это мне всегда говорила моя бабушка. Так и померла в девках, несчастная. Такая дремучая была, ну из села отсталого, я ее где-то понимаю, а вы тоже из той деревни?
Мишка тогда расхохотался, рявкнул «брек» и принялся сам разливать водку.
За один только вечер Валентина покорила всех парней – Борьке она намекнула, что ей всегда нравились могучие мужчины, Вадьке весь вечер урчала, что в этот день рождаются только незаурядные личности и она даже где-то читала, что они способны на необузданную страсть, а с Мишкой просто ушла. Толику в тот день комплиментов не досталось по той простой причине, что парень до ужаса напугал красавицу. Сразу же, решив блеснуть перед куколкой всей мощью русского языка, он обложил несчастную таким отборным матом, что та даже смотреть на него опасалась. Это только спустя много времени Валентина сообразила, что матерится Толик ежесекундно. Короче, все парни, кроме обескураженного Анатоля, растаяли от мурлыканья обольстительницы и стали тайно мечтать о взаимности. Когда Мишка сообщил о предстоящей свадьбе, на парней словно опустилась черная туча. Но если Вадик выскочил из пут любви с достоинством – он скоренько влюбился в соседку Вали – Ирочку, потому что та ему просто проходу не давала, имела папашу-ректора, а Вадьке еще надо было год учиться, то Борька сдавал прямо на глазах. Он начал стремительно худеть, опадать щеками и однажды объявил шестичасовую голодовку. Кажется, его мамаша даже ходила устраивать родителям Валентины скандал. Борька успокоился только после Валиной гибели.
– А чего это он – любимая девушка погибла, а он, паразит, на́ тебе, успокоился? – удивилась Василиса.
– Ну чо тут такого-то? – вытаращился Толик. – Она ж теперь вроде как ничья! А раньше-то Михина была! Понятно, что сейчас Борька – раз! – и успокоился, чего, блин, метаться?
Василиса спорить не стала, и впрямь – зачем? Что мог знать этот необразованный мальчик, который столь самоотверженно поволокся провожать ее до подъезда в лютый холод. Возле дома она еще хотела побеседовать, однако Толик быстро втолкнул даму в подъезд и, сгорбившись, побежал к дороге.
– И все же неплохая молодежь растет, – блаженно улыбаясь, глядела ему вслед Василиса, высунувшись из подъезда. Она даже стянула с шеи шелковый шарф и приложила его к глазам. – Милый, непорочный юноша….
О том, каким отборным матом сыпал непорочный юноша, Василиса даже не вспомнила.
Дома, к своему удивлению, она уже застала подругу.
– Люся? – вздернула белые от мороза брови Василиса. – Ты что – сбежала с поста сразу, как я удалилась? Боже, какой стыд! Ты совсем разучилась работать!
– Какой еще стыд? – нахмурилась Люся. – И с кем там работать? Лере и Эмме вкатили успокоительное, с ними молодежь осталась, Генечка очухался и валялся на диване, орал, чтобы мы с Татьяной делали ему массаж спины, а я…
– Подожди-ка, – остановила ее Василиса. – Это что же – Генечка даже помереть по-человечески не смог? Жив, что ли, остался?
Люся устало опустилась в кресло.
– Да чего ему сделается? Кто-то подсунул ему в рюмке какую-то гадость, врачи сказали, похоже на трехпроцентную перекись водорода, ничего смертельного, только, правда, пронесло его. А в остальном… кажется, даже еще вреднее стал.
– А как же милиция? Неужели «Скорая» милицию не вызвала? – не поверила Василиса.
– Нет, а зачем? – пожала плечами Люся. – Они вообще из-за отравления никого не вызывают. Во-первых, надо было точно установить, чем он отравился. Вдруг это просто водка некачественная. Во-вторых, неизвестно, кто ему эту рюмку подсунул. А может, Генечка сам решил свести счеты с жизнью. А все это в обязанности «Скорой» не входит, у них и без того дел невпроворот.
– И чего – вот просто так подождали, когда Геннадий выскочит живьем из туалета, и удалились? С ум-ма сойти!
На столике задребезжал телефон.
– Аллёу, – подскочила к трубке Василиса и зачем-то томно закатила глаза. – Нет, тут нет никаких Орфеев… а я говорю – никаких Орфеев! Только две переспелые Эвридики!.. Нет, молодой че…
– Дай-ка, Вася, это меня, – подошла Люся и торопливо выхватила трубку. – Да!.. Ну, конечно, помню, давно ждала… Кто?.. Странно… а вы точно знаете, что именно он? Ах, ну да, конечно. А адресок?.. Ага… ага… Да нет, я так запомню, спасибо.
Василиса стояла перед подругой навытяжку и терпеливо ждала. Не успела Люся опустить трубку на рычаг, как Вася хитро прищурилась и принялась гримасничать.
– Ах, и какие это нам Орфеи покоя не дают, а? Никак опять обворожила какого-нибудь генерала железных контейнеров?
– Видел бы тебя Пашка, – усовестила подругу Люся. – Это же парень из фирмы «АртиШок» звонил. Помнишь, где невесту расстрелянную заказывали? И он вовсе не Орфея спрашивал, а фамилию моей дочери, она же теперь по Володе Орфеева будет.
– Да я все поняла, – нетерпеливо перебила ее Василиса. – Что там с невестой? Какой идиот такой ужас на праздник молодым подложил?
Люся хмыкнула:
– Как я и ожидала – друзья.
– Все скопом? – не поверила Василиса.
– Ну зачем же? Один. И знаешь кто? – Люся интригующе хмыкнула.
– Генечка?!
– С чего бы? – удивилась Люся. – Это Борис заказал. И адрес свой оставил. Так что завтра идем к парню в гости. Странно, и зачем ему надо было друга пугать?
Люся в задумчивости уселась на пол и принялась расчесывать Малыша Васиным гребнем. Василиса такое отношение к своим вещам никогда не приветствовала, но сегодня ей было не до того. Она так долго разговаривала с Толиком, когда он ее провожал, а Люся даже не догадалась спросить – нет ли у нее новостей. Значит, подруга будет наказана.
Василиса улеглась на диван и задрала ноги на стену, она слышала, такое положение очень благоприятно для уставших конечностей. Люся никогда не позволяла подруге марать ногами обои, но сегодня та в задумчивости теребила пса, и вызывающее поведение Васеньки не вывело ее из оцепенения.
– Люся, ну как ты расчесываешь собаку? – не вытерпела Василиса. – Тебе что, зря по ночному каналу передачу о Звереве показывают? Могла бы уж чему-то научиться! А ты не учишься! Потому что невнимательная! Вот скажи, тебя что, совсем не волнует, как я добралась до дома?
– Волнует. Но добралась же…
– Ха! Фиг бы у меня получилось добраться, если бы не добрый рыцарь Толик! Он меня буквально донес до квартиры! Боже, как он обо мне беспокоился! Ты только представь, через каждую минуту: «Васенька, не купить ли вам колы! А мороженого? А может…»
– Василиса, хватит врать. Я все думаю – отчего Борис заказал эту недобитую невесту?
Василиса лихо перевернулась на живот, ее носки пробороздили по стене и оставили весьма нечистоплотный след.
– А чего тут думать?! Решил напугать невесту, потому что любил ее. Ну и не хотел, чтобы она замуж за Мишку шла. Ты же слышала, он еще песенку такую сочинил: «Ты замуж за него не выходи! Ты замуж за него не выходи!»…
– Вася! Эту песенку придумал вовсе не Борис! И хватит уже обои марать! Завтра с тряпкой по всей стене пройдешься! А откуда ты узнала, что Борька любил Валентину?
Василиса неловко сползла с дивана, обиженно выдернула из рук Люси расческу и вместо того, чтобы подробно рассказать, откуда ей известны столь интимные тонкости, надула губы:
– Ладно, завтра я, конечно, пройдусь с тряпкой, но и ты, Люсенька, вычистишь весь ковер, мой гребень, а еще постираешь два своих свитера, которые наш драгоценный Малышок утащил к себе на подстилку. Между прочим, я тебе их вязала, чтобы ты в них на людях щеголяла, а не псу под брюхо подкладывала.
Люся хотела было возразить, что в таких дырявых кофтах ее к порядочным людям никто бы не допустил, потому что Васенька вязала отчего-то исключительно вульгарные модели. И самое обидное, что все свои поделки она непременно дарила подруге! Однако ссориться из-за ерунды Люся не собиралась. А Васенька жаждала страстей, похоже, опять познакомилась с каким-нибудь вертихвостом.
– Вась, так ты чего, про Борькину любовь-то сама придумала? – пыталась свернуть на другую тему Люся.
– Нет, с чего бы мне самой такую глупость выдумывать?! – всплеснула руками Василиса. – Это мне любезно сообщил мой новый знакомый! Толик, да! Оказывается, в эту Валю они все поголовно повлюблялись, объявили групповую голодовку и даже, кажется, хотели писать президенту!.. Люся, вот только не надо на меня так смотреть! Ну не президенту! Но к родителям Валечки мать Борькина жаловаться ходила! Только зря это, я сразу поняла! Борька бы все равно с ума сошел от горя, если бы эта самая Валя вдруг не погибла. После этого Борис немного успокоился.
– Странно, однако, парень успокаивается… – хмыкнула Люся. – Это что получается? Пока она была невестой, он переживал, мучился, от большой дури даже живую девчонку в мертвую невесту нарядил, а потом несчастная Валентина Галушкина отдала богу душу, и Боря перестал переживать? Сам собой напрашивается вывод – не этот ли Борис прикончил Валентину, дабы залечить свои душевные раны?
Люсенька зачем-то вытянула на середину комнаты футляр с баяном, достала инструмент и принялась пристраивать ремни на худенькие плечи.
– Люся, только не надо музыки, – тревожно предупредила подруга. – Поставь баянчик, ты сейчас в таком настроении, что ничего путного все равно не изобразишь… Люся, вспомни, какая музыка?! Мы с тобой только что с поминок!
Но подруга в глубоком раздумье уже тянула меха, и по комнате разлился заунывный гимн бурлаков «Эй, дубинушка, ухнем».
– Вася, мне так лучше анализируется, – сообщила Люся, грустя согласно мелодии. – Я вот думаю, а может, и в самом деле Борис взял да и прикончил красавицу невесту? Примитивный случай из серии «Не доставайся же ты никому!».
– Думает она… – ворчала Василиса, морщась от нарастающих звуков. – Люся! Выключи баян!! Хоть бы дудку какую взяла… Вот ты говоришь – Борис, а Моника отчего-то уверена, что это именно Генечка прикончил и дочку свою, и зятя.
Люсе уже поняла, что баян сам по себе мыслей не прибавляет, а даже наоборот – распугивает последние, поэтому вылезла из ремней и теперь свободно могла размышлять.
– Смотри – Генечка сначала как может отговаривает дочь от замужества, но та его не слушает, делает все по-своему. Однако она же не ведает, что Михаил ее брат! И кто знает, может быть, молодые решили расписаться как раз оттого, что невеста собиралась стать матерью? А вот это уже дело меняет – папочка понял, что ребенок здоровеньким может и не родиться. Скорее всего, будет с какими-то аномалиями. Но Валентина не собирается никого слушать, значит, исправить ничего нельзя, родится неполноценный младенец, а это серьезное испытание не только для родителей, но и для бабушек-дедушек. А Генечка не желает положить свою жизнь на алтарь больного ребенка.
– Ага, а чего тогда Лера молчит? Она собирается на этот… на алтарь?
– Вася! Но Лера-то знает, что сын не от Генечки! Следовательно, молодым ничто не угрожает! Она, кстати, ему об этом сообщила, но только было поздно – Геннадий уже расправился с дочерью. И, что скорее всего, руками влюбленного Бориса. Тот страстно любит Валентину, сначала подкладывает мертвую невесту в машину, а когда это не действует, от ревности берет и душит несчастную, как Дездемону.
Люся горделиво вздернула подбородок и теперь ждала, что скажет подруга по поводу ее столь сложной версии.
– Люся, ты больше к баяну не подходи, – отрезала та. – У тебя и без баяна голова не всегда работает, а под эту гробовую песенку и вовсе мозги отключаются. Наворотила черт-те что. Во-первых, я не верю, что папенька, пусть даже и Генечка, вот так взял и прикончил дочь! Да если бы она и носила ребенка от собственного брата, любой отец просто бы рассказал ей про свои грехи молодости. Ну, что Михаил его сын, следовательно, брат Валентины. Вряд ли молодые допустили бы рождение нездорового ребенка. Тем более что Генечка в конце концов все равно Эмме об этом сообщил. И еще – как ты это представляешь: «Генечка не сам убил, а руками Бориса»? Борис сам по себе, у него свои интересы, и он по какой-то причине хотел расправиться с невестой!.. Может, он кровожадный маньяк!.. А ты меня завтра тащишь прямо к нему в пасть! – неожиданно для самой себя выдала Василиса. – Слушай, а ведь мне говорил сегодня Толик, что Борис – такая страстная натура-а… Люсенька! Ты должна немедленно посоветовать, какое мне платье лучше к нему надеть – мое синее, с маленькими розовыми жирафами? Оно меня делает моложе. Или все же пурпурное, с плиссированной юбочкой?