– Заткнись! Я рада, что собака нашла наконец нормального хозяина, а ты!.. – рявкнула Василиса, крикнула Малыша и поспешила к дому.
Тамара так и не сообразила, отчего же испортилось настроение у собеседницы.
– Эй!! Куда это вас понесло?! Вы ж мне не сказали, когда женихов-то ждать?
Василиса сначала прибавила шагу, потом привязала Малыша к деревцу и вернулась:
– Знаешь, я тебе скажу, как простая баба, не ворожейка какая-то… Ты, может быть, очень скоро выйдешь замуж. Но только приготовься к тому, что муж не будет с тобой считаться, так же как ты со своим отцом. Твой муж тебя предаст, как ты этого Ориона, а если с тобой стрясется беда, твои близкие сочтут это прекрасным поводом, чтобы надраться в хлам!
Больше она не могла говорить. У нее колотилась челюсть, ходуном ходили руки и ноги, а сердце готово было выпрыгнуть из груди от ярости.
– Ни фига себе… наколдовала… – открыла от неожиданности рот Тамара и осталась стоять посреди заснеженного сквера.
Домой Василиса еле вползла – совсем не чувствовала ног, а руки ломило от холода. В прихожую вышла Люся с красным разбухшим носом и, шмыгая им, начала стягивать с подруги сапоги.
– Эгоистка… – бормотала она себе под нос. – Сама уперлась, а я чуть с ума не сошла… Плачу тут, плачу… Куда, думаю, ее унесло? Может, думаю, ее машиной сбили или сосулькой по голове… Прямо хуже собаки – как вырвется из дома, не дозовешься. Признавайся, Снегурочка хренова, опять какого-нибудь мужика встретила?
Василиса юркнула в кухню и плюхнулась на стул ближе к батарее.
– Люся, налей чаю мне. С малиновым вареньем. Много. И Малышу.
– Малышу тоже чаю? – уточнила Люся.
– Ну нет же, Люся, – устало пробормотала Василиса. – Что ты у родителей непонятливая такая получилась? Малышу теплой каши. Есть у нас теплая овсяная каша?
Люся проворно налила чаю, плюхнула перед собакой плошку и уселась напротив подруги.
– Вася, не виляй. Рассказывай – кто он? Он что – морж? Это надо же тебя столько по улице таскать, мороз, между прочим, тридцать четыре градуса! Как его зовут?
– Тамара. Ее зовут Тамара. Такая скверная баба, – причмокнула Василиса. – Люся, я тебе про нее расскажу, но ты с нее пример не бери.
Люся фыркнула и подлила подруге еще чаю.
– И зачем ты, Васенька, с такими отвратительными бабами по морозу таскаешься? Вон все щеки отморозила. Да не дергайся, я пошутила, они у тебя от природы фиолетовые. Что там за Тамара?
Василиса хотела наказать подругу молчанием – чем ей ее щеки не нравятся? Но новости так и просились наружу.
– Вряд ли тебе будет интересно, – кривлялась она, покачивая тапком. – Я только что говорила с подругой нашей невесты. Так… немного поболтали…
Люся сморщила лоб и лихорадочно начала вспоминать: какая Ольгина подруга могла два часа морозить Василису своей болтовней. У ее дочери вообще подруг не было, она всегда предпочитала исключительно мужское общество.
– Так я не поняла – это ты со своей невесткой болтала? С Лидочкой, что ли? – пыталась догадаться Люся.
Единственная молодая женщина, с которой сейчас общалась Ольга, была Лидочка – жена Павла и невестка Василисы.
– При чем тут наша Лидочка? Я тебе про какую невесту толкую? Которая погибла! А ты про кого?
Люся нервно дернулась и принципиально убрала банку с вареньем в холодильник.
– Вообще-то, я считала, что ты Ольгу имеешь в виду! Между прочим, «наша невеста» – это как раз она!!
– Она еще не невеста! Она только желающая, – возразила Василиса и банку демонстративно вытащила обратно. – Невестой она станет, когда платье наденет свадебное, фату…
– Это большой вопрос – захочет ли Ольга в загс тащиться в фате и в свадебном платье! Она считает, что это атавизм! Я, например, тоже так думаю!
Вообще-то Люся так не считала. Она искренне верила, что дочь в самый последний момент передумает и порадует гостей белоснежным нарядом. Но это неважно.
– По-твоему, получается, если она фату не наденет, так и невестой не будет?
– Нет, будет, конечно… Но немножко не настоящей. Люся, ну почему у Ольги такие своеобразные взгляды на свадьбу? Фату она не наденет, платье покупать не собирается, она скоро скажет, что и жениха в загс не возьмет! Потому что это не современно! Одна придет…
Люся за дочь встала горой. Правда, она не знала, чем парировать, потому что и сама боялась, что Оленька в последний день откажется от свадебной церемонии или выкинет что-нибудь эдакое! Например, устроит гостям забег километра на три или соорудит застолье на верхушке заснеженной горы… Нет, кто-то из гостей, может, и доберется до праздничного стола, но точно не Люся с ее-то баяном. Мать непредсказуемой невесты каждую ночь молилась, чтобы торжество прошло традиционно – тихо, спокойно, в тесном семейном кругу, с запотевшими бутылками, с блестящими вилками и кружевными скатертями. А тут еще Василиса под ухом каркает!
– Вот что! – в обиде закинула голову Люся. – Ненастоящая тебе невеста, так можешь и не ходить на свадьбу! Я сейчас позвоню Ольге и скажу…
Звонить никому не пришлось. Ветреная дочь, будто чувствуя, что о ней говорят, сама тут же позвонила в дверь.
– Мамочка, привет! – ворвалась она в комнату, вся увешанная пакетами, и сразу наполнила дом свежим морозным запахом. – Тетечка Василиса, вы сегодня чудно выглядите, здрассте! Только смените косметику, у вас много лиловых тонов. Мам! Ну чего вы еще не одеты? Володя уже ждет. Вы что – к нам вообще не собираетесь?
Обе подруги моментально вспомнили про званый ужин, и их животы заурчали слаженным дуэтом – дамы с утра ничего не ели. Василиса вдруг засуетилась, заволновалась и стала толкать Люсю в комнату.
– Люсенька, ну иди же, одевайся! Ой, Оля, она у нас такая нерасторопная, такая медлительная, прям как барсучиха какая… Я вот уже почти одета, только причесочку сейчас поправлю, губки подкрашу…
Люся в комнату не заталкивалась, все лезла к дочери с разговорами, чем сильно беспокоила подругу – а ну как передаст сейчас Ольге, что тут ей Василиса про невест наговорила, тогда ее и правда на свадьбу не пригласят.
– Люся! Иди же одевайся! Оля ждет!.. Оленька, а у вас еще кто-нибудь будет? Я имею в виду, из Володиных знакомых? Ну там декан какой-нибудь или доктор каких-нибудь наук? Мне, конечно, все равно, но вот Люсеньке было бы интересно… Люся! Ну куда ты опять лезешь? Оля, я пойду глазки нарисую, а ты ножкой дверь в комнату держи и не выпускай мамочку, хорошо? А то мы до ночи к вам не попадем.
Ольга затрясла руками и отправила Василису краситься:
– Идите, идите, теть Вась. Маму я соберу!
Люся собралась быстро, но вот Василиса украшала себя томительно долго. В конце концов, когда она появилась, Люся вздрогнула и с жалостью произнесла:
– Васенька, я напишу Куклачеву, что он для тебя эталон красоты. Этот добрейший человек поймет. И может, даже тебе рубаху свою подарит…
– Мама! – не выдержала Ольга. – Хватит ссориться, Володя уже мне на сотовый два раза звонил. Пойдемте, там все готово.
Василиса и в самом деле очень уважала Куклачева. Она вообще любила людей, которые с теплотой относятся к животным, однако ж не совсем поняла, как об этом догадалась Люся. Наверняка Василиса опять начала говорить ночью. Нет, как ни верти, а есть в ней, в Василисе, какое-то колдовское зерно!
С гордо поднятой головой и широко накрашенными губами Василиса Олеговна Курицына заторопилась в гости.
Володя уже давно их ждал, в середине комнаты стоял вычурно накрытый стол, а из кухни доносились ароматы чего-то печеного.
– Володя!! – не раздеваясь, кинулась на запахи Ольга. – Ты же всю индейку мне пересушил!
– Я действовал строго по инструкции! – Хозяин в расписном фартуке командовал у духовки. – Вот смотри, здесь написано…
Дамы разделись и чинно уселись за стол. Пусть молодые сами разбираются, им не привыкать. Василиса сидела, вытянувшись железным ломом, и все гадала: додумался ли Володя пригласить кого-нибудь еще, например, из мужчин. Или все это великолепие рассчитано только на четыре желудка? И вообще – можно уже есть или все-таки стоит еще кого-то подождать? Люся никого не ждала. Она вела себя совершенно свободно – то и дело угощала свиным балыком огромных Ольгиных собак – Карла и Атоса, пихала им в пасти кусочки сыра и не переставала удивляться, как быстро собачки глотают лакомство. Потом она ухватила яблоко и попыталась угостить псин витаминами. К фруктам те относились прохладно, и Люся настойчиво пыталась затолкать в здоровенные пасти яблоко. Короче, проводила время в развлечениях.
– Вот взяла и испортила четкую линию натюрморта с этим яблоком, – прошипела Василиса. – А вдруг кто-нибудь придет…
Она еще хотела пошипеть, надо же себя чем-то занять, но тут звонкой трелью разразился телефон, молодые все еще были заняты новым блюдом, поэтому трубку подняла Люся.
– Алло, это квартира Орфеевых? – защебетал ей в ухо вежливый девичий голосок.
– Алло, это квартира Орфеевых? – защебетал ей в ухо вежливый девичий голосок.
– Ну да, – насторожилась Люся. – А что вы хотели?
– Это вам звонят из фирмы «АртиШок». Вы у нас заказывали на шестое февраля спектакль, помните? Так вот, мне бы хотелось уточнить кое-какие детали… Мы с вами по телефону их обсудим или вы завтра к нам подъедете?
У Люси ухнуло сердце. Едва ворочая губами, она пробормотала:
– Подъедем. Куда?
– Записывайте.
Девушка четко продиктовала адрес, назначила время, извинилась и распрощалась. А Люся еще долго в раздумье смотрела на трубку.
– Мам! Кто там? – крикнула из кухни Ольга.
– Да там этих… Орфеевых спрашивали… – бормотнула Люся.
– Ну и правильно, – появился в дверях Володя. – Орфеевы – это же мы.
Люся мгновенно перестроилась:
– Я и говорю – квартира Орфеевых, а спрашивали… Ефремовых. Володя, ну скоро там уже индеец ваш сготовится?
Ольга поспешила к столу с большим красочным подносом.
– Прошу! – радостно сверкала она глазами, вероятно, блюдо удалось на славу. – Налетайте!
– А может, подождем? – не утерпела Василиса. – Ну, вдруг Володя еще кого-то пригласить догадался…
Василиса, как ни была голодна, никогда не забывала об обществе.
– Конечно, Володя пригласил, – успокоила ее Ольга. – Но только они придут чуть позже – прямо на свадьбу. Однако один мужчина нас сегодня все-таки посетит. А вы ешьте, он не будет в обиде, что начали без него.
Вася с облегчением вздохнула и ухватила аппетитное бедро индейки.
Вскоре появился и загадочный мужчина, на которого намекала Ольга. При виде его Васенька перекривилась, фыркнула и даже перестала по-балетному «держать спинку». Люся и вовсе на гостя не оглянулась.
– Знакомьтесь! – весело представила пришедшего Ольга. – Таракашин Виктор Борисович! Мой отец!
Виктор Борисович смущенно улыбался и крепко прижимал к себе бутылочку малиновой наливки, он ее принес дочери в дар. Бутылочку следовало поставить на стол, но до стола надо было еще дойти, а как дойдешь, если рядом со штанами торчат мохнатые медвежьи морды?
– Пап, проходи, – звала Ольга. – Да не бойся ты их, они не тронут.
– Бойся, – буркнула Люся себе под нос. – Это они путных людей не трогают, а тебя даже наш кот гоняет. Там постой, да и все.
У Люси с Таракашиным были не совсем теплые отношения. Отцом он был никаким, а мужем никогда и не был. В свое время он успешно бросил Людмилу Ефимовну с ребенком, прекрасно жил без них тридцать лет, но в последний год жизнь сделала такой крутой виток, что Таракашин не поленился отыскать свое чадо и прочно прилепился к бывшей возлюбленной. Вполне понятно, что сейчас Люсенька если и терпела его присутствие, то только из внутреннего благородства. Однако Таракашин совсем иначе истолковывал ее отношение к себе и лелеял надежду на совместное проживание. Разумеется, в Люсиной квартире. Ольга же относилась к отцу с жалостью – ну наворотил грехов в молодости, куда теперь его?
– Пап, вот сюда садись, – суетилась она. – Давай тарелку, я тебе вон того салата положу… Володя, ну чего сидишь, наливай гостям!
– Нет-нет, Володя, Виктору Борисовичу его собственной наливочки, – встряла Люся. – Он, кроме нее, ничего не пьет!
Таракашин крякнул. Вообще-то он пил все. И часто. А вот наливочки ему и вовсе не хотелось, вон из той бы бутылки попробовать. Но Люся как озверела – прямо из рук у этого Володи бутылку вырывает!
– Володя, а мне наливки не надо. – Люся поспешно убрала свою рюмку. – Он нам приносил уже. Он ее из старого повидла делает – как только продукт прокиснет, он его ложечкой размешает, а потом туда добавит… Таракашин, что ты туда добавляешь? Спирт или водку?
– Сюда я добавил портвейна, – зарумянился Виктор Борисович. – Он особенный аромат придает. Да и… водку всю выпили, а портвейн остался. Его просто так пить невозможно, я пробовал. А вот в наливке – ну чистое амбре! Пробуйте!
Василиса тоже прикрыла свою рюмку ладошкой. Из рук Таракашина она предпочитала брать только деньги. Но он еще ни разу их принести не догадался, а всякую гадость так и норовит сунуть.
– Ладно, пап, я пока уберу наливку, мы потом ее с подругами попробуем…
– …ею хорошо крыс потравить, – добавила Люся. – Эффект превзойдет ожидания.
Василиса не сводила с подруги глаз. Какая-то она в последние полчаса странная стала. На Ольгу и Володю смотрит с обидой и недоверием, с Василисой не общается, а только на часы поглядывает. И все после того звонка. Интересно, что же такого ей наговорили? Никак опять какой-нибудь Ольгин хахаль звонил и звал ту в Канаду.
Что и говорить – была у Ольги любовь ко всему незнакомому и прекрасному. Например, к прекрасным незнакомцам! Обязательно записывала их себе в женихи, умудряясь при этом оставаться для Володи заботливой гражданской женой. Уж сколько они с Люсей горевали по этому поводу, столько, наверное, и Володя не горевал, но, к счастью, Ольга собралась стать матерью, и вроде все улеглось. Люся с Василисой перекрестились – слава богу, нагулялась, успокоилась, потянулась к семье. И что? Неужели опять?
У Василисы испортилось настроение. Да еще и Таракашин этот! Так и таскает из-под носа кусочки слабосоленой форели! А Ольга специально для Василисы ее купила! Василиса хотела еще съесть шоколадный пудинг и отправиться домой, но Ольга вдруг стала показывать, какие она покупки сделала к свадьбе, вытащила фотографии и сумела-таки сделать вечер интересным.
Домой подруги собрались уже в одиннадцать. Володя вызвал такси, и дамы без приключений добрались до дома. Если не считать одной маленькой детальки – с ними увязался Таракашин.
– На кой черт нам это сокровище? – шипела Василиса в такси, как ей казалось, совсем неслышно.
– А куда его? – так же шипела Люся в ответ. – Ольге он все нервы выдергает, Володя слишком интеллигентен, чтобы его выставить.
– А я зна-а-ал, что вы меня не оста-а-авите, – хитро прищурился подвыпивший Таракашин на переднем сиденье, попытался обернуться и поцеловать обеих дам оптом.
Дамы в четыре руки навесили ему тумаков и обреченно затуманились – везти к себе такую головную боль не хотелось. И все же ничего придумать не получалось, втроем они забрались к себе на этаж, а потом еще и троицей потащились выгуливать Малыша.
– Люсь, а ты чего сегодня такая прокисшая у Ольги сидела? – приплясывала на морозе Василиса.
Малышу она по-богатырски кидала палочку, а за палочкой бросался не только пес, но и Таракашин, поэтому у дам было время поговорить без посторонних ушей.
– Прям стыдно за тебя было, девчонка и так и эдак, а тебя будто кто помоями облил!
Люся вздохнула и принялась жаловаться:
– Вот и у меня такое ощущение, что помоями. Помнишь, Ольге позвонили, а я трубку схватила?
– Ну? И чего? Опять новый кавалер? Так Ольга с ним еще успеет распрощаться, чего ты?! До свадьбы-то почти месяц еще!
Люся махнула рукой и закручинилась еще больше.
– Да не кавалер это, а еще хуже. Из «АртиШока» звонили. Это знаешь, фирма такая, она у нас в городе одна, всякие приколы устраивает… Малыш! Ну дай дяде палочку схватить! Чего вы поделить-то ее не можете?!
Василиса швырнула еще одну палку и затормошила подругу:
– Ну и чего? Зачем звонили-то?
– А затем! Ольга нам, оказывается, какой-то спектакль на шестое февраля заказала, понимаешь? Если у нее свадьба в этот день, на кой черт еще спектакль?
Василиса тоже погрустнела:
– Ты хочешь сказать, что никакой свадьбы не будет? Что она нам просто представление устроила? А зачем?
– Не знаю, – пожала плечами Люся. – Прямо никак понять ее не могу! То у нее с платьем не поймешь чего, то с фатой, того и жди – жениха поменяет…
Василиса за Ольгу переживала не меньше подруги.
– Давай знаешь что? Завтра в эту самую фирму заявимся и спросим: «А расскажите-ка нам, любезные, какие у вас тут спектакли заказывают на шестое число?» И пусть попробуют не ответить!
– Да они ответят, – вздохнула Люся. – Они мне сами назавтра встречу назначили, что-то там им пояснить требуется. Съездим, конечно, но… Это что же – выходит, Ольга нас за нос водит?
– Ты раньше времени не накручивай меня, я потом такая неуправляемая становлюсь! Сначала узнать надо, а после уже… Если все правда, мы ей сами такой водевиль устроим…
Подбежал запыхавшийся Таракашин. Пробежки по морозному воздуху отрезвили его, и он наконец догадался возмутиться:
– Между прочим… я хочу поинтересоваться! – задыхаясь, говорил он. – А чего это только я за палочками бегаю?
– Да нет, еще Малыш… – откликнулась Люся. Посмотрела на часы и заторопилась: – Ну вы как, уже все дела сделали? Малыш?! Вижу, что сделали… Тогда домой.
– А я так два раза! – похвастался Виктор Борисович. – Я вон то дерево отряхнул, чтобы ветки не подломились, и еще разбитую бутылку с дороги убрал, чтобы машины колеса не поранили!
Люся имела в виду несколько иные дела, но не стала цепляться к человеку.