Салли действительно довольно часто приходилось писать письма под диктовку отца, а также делать копии приказов и прочих документов, получаемых из адмиралтейства.
– Помогал, сэр. Как говорил мой отец, в адмиралтействе все просто помешаны на писанине ненужных бумаг. – Похоже, чувство облегчения сделало Салли чересчур болтливой.
Потому что, как она понимала, Коллиар ее все-таки не выдал. Он ничего не рассказал.
– Да, мистер Кент, переводить бумагу они умеют, – согласился капитан. И вновь указал на боковой столик, где все уже было готово. – Думаю, вам лучше безотлагательно приступить к работе, если хотите закончить до ужина.
– Так точно, сэр. – Салли с таким энтузиазмом устремилась к столу, что даже сшибла стоявший на пути стул. – Прошу прощения, сэр.
– Аккуратнее, Кент. Не нужно атаковать мою несчастную мебель. Перенаправьте свое рвение на бумаги.
Салли бойко взялась за работу, и меж тем как она писала, в ее сознании беспрестанно крутились четыре слова: «Он ничего не сказал… Он ничего не сказал…»
Но вскоре, когда внутреннее равновесие более-менее восстановилось, ее стал донимать вопрос, по какой причине Коллиар так поступил. Почему он ее не выдал? Ведь он имел на это все основания. Включая и то обстоятельство, о котором она пока что ему не сообщила, а именно – угрозы Гамиджа. Будет совершенно справедливым уведомить его об этом сейчас. Если она промолчит, это станет проявлением трусости, безволия и эгоизма по сравнению с его великодушным поведением. Вряд ли она когда-либо сможет отблагодарить его за подобное милосердие.
Салли со всем усердием трудилась над бумагами капитана и к завершению работы сделала лишь две небольшие кляксы.
– У вас отличный почерк, мистер Кент, – похвалил Маколден, просматривая копии.
– Спасибо, сэр.
Стоя рядом с капитанским столом, Салли не могла не заметить лежавший здесь небольшой и очень красивый портрет в застекленной позолоченной рамке.
– Я вижу, вам понравилась моя миниатюра, мистер Кент.
– Извините, сэр. Портрет действительно великолепный, – совершенно искренне сказала Салли.
– Спасибо… На нем изображена леди Тринити Маколден. Моя жена.
Салли могла бы и догадаться. Ее отец имел при себе подобную миниатюру на протяжении многих лет. Вторая копия хранилась дома, в Фалмуте. А третью она положила для Ричарда в его морской сундучок.
– Она очень красива. И так молода.
Улыбка капитана казалась горьковато-сладкой, словно он имел удовольствие хранить некую печальную тайну.
– Ей было бы лестно услышать ваши слова. Хотя в действительности она не так уж и молода. Я заказал этот портрет восемь лет назад, когда мы обвенчались, но могу с уверенностью сказать, что для меня она по-прежнему самая прекрасная женщина на свете. Я по ней очень скучаю.
– Извините, сэр… Но разве у вас не было возможности навестить ее, пока «Дерзкий» находился у британских берегов?
– Увы… Моя дама сердца обитает не в Англии, а на Багамах, точнее на острове Нью-Провиденс. – Капитан опять улыбнулся. – Она предпочитает более теплый климат.
– Тут ее нельзя осудить, – заметила Салли. – Климат там не только более теплый, но и целебный.
Капитан засмеялся.
– В этом у вас с ней полное единодушие, мистер Кент. Я как-то забыл… Вы ведь наверняка тоже бывали на Багамах?
– Да, сэр. Вместе с отцом, на «Адаманте». То ли в девяносто восьмом, то ли в девяносто девятом, точно не помню. – Салли вдруг подумала, не злоупотребляет ли она гостеприимством командира и не слишком ли испытывает свою удачу. – Будет ли еще какое-нибудь задание, сэр?
– Нет, мистер Кент. – Капитан, судя по всему, был вовсе не против того, чтобы она задержалась. Откинувшись на спинку стула, он взирал на нее поверх сложенных домиком ладоней. И хотя Салли уже успела познакомиться с его ледяным взглядом, этот взгляд тем не менее ее несколько нервировал. – Пока что я вами доволен, – продолжил Маколден. – Не стану скрывать, поначалу у меня имелись насчет вас определенные сомнения, поскольку ваш отец не слишком спешил отправлять вас ко мне. Я предполагал, что вы окажетесь непригодны к флотской службе.
Черт возьми… Есть ли на этом корабле хоть кто-то, не слышавший о несчастном Ричарде? Пожалуй, даже к лучшему, что он не попал сюда, ибо ему никогда бы не удалось развеять подобные сомнения.
– Вовсе нет, сэр…
– Однако сейчас вы здесь и проявляете себя совсем неплохо. Ваше здравомыслие похвально. Продолжайте в том же духе, мистер Кент, и все будет замечательно.
– Благодарю вас, сэр. Ваша вера в мои способности очень много для меня значит, и я постараюсь вас не разочаровать.
– Неплохо сказано. Но полагаю, я могу говорить с вами откровенно?.. Мне показалось, что между вами и моим первым лейтенантом возник некоторый антагонизм. Это так?
Кровь в ее жилах, разогревшаяся было от доброжелательного внимания капитана, вновь похолодела.
– О, вовсе нет, сэр, – ответила Салли осторожно, но вполне правдиво.
– Нет? – Интонация капитана была достаточно мягкой, но инквизиторские нотки в ней присутствовали. – Значит, все дело лишь в мистере Коллиаре?
Салли не сразу осознала, что у нее на несколько секунд остановилось дыхание.
– Да нет. – Она не могла допустить каких-либо претензий в отношении Коллиара, которому была чрезвычайно обязана. – Нет, сэр, вина исключительно моя. Я с опозданием явился на причал в Портсмуте, и мистеру Коллиару пришлось самому забирать меня, что создало для него значительное неудобство. И, похоже, я в недостаточной мере оценил его самопожертвование.
– В таком случае, ради общего блага, вам следует исправиться.
– Это уже произошло, сэр. Мистер Коллиар очень вежливо и доходчиво меня вразумил.
– Не сомневаюсь. Мистер Коллиар самый вежливый первый лейтенант из всех, кто у меня когда-либо служил. Но не питайте особых иллюзий, мистер Кент. Мистер Коллиар знает свое дело. Он никогда не теряет самообладания, никогда не кричит во всю мощь легких, и тем не менее его баритон отчетливо слышен даже сквозь грохот пушек.
– Да, сэр. И для меня он пример офицера, на который я намерен равняться.
– Очень похвальное намерение, мистер Кент. Причем мистеру Коллиару следует не только подражать, но и доверять. Что я вам настоятельно рекомендую. И вы, и любой член экипажа, исправно исполняющий свои обязанности, обретете в мистере Коллиаре надежного товарища.
– Благодарю вас, сэр, – произнесла Салли, поскольку ей казалось, что именно этих слов ожидал от нее капитан. Однако он и понятия не имел, до какой степени она вынуждена довериться Коллиару. Ибо возникал вопрос: если мистер Коллиар не выдал ее капитану, то какое вознаграждение он пожелает за свое молчание?
Глава 8
Коллиар в ожидании прохаживался по шкафуту правого борта, когда Салли наконец-то появилась. Он еще больше умерил свой шаг, который, несмотря на все усилия, оставался чрезмерно широким, и жестом поманил ее к себе.
Она тотчас двинулась в его сторону. Из каюты капитана Салли вышла с тем же смиренным видом, с каким и входила. Едва подойдя, она сразу же заговорила:
– Вы будете разочарованы, мистер Коллиар.
– В самом деле? – Его удивила нотка вызова, прозвучавшая в ее голосе.
– Вы ведь хотели, чтобы я сама все рассказала капитану?
Пятерка за проницательность…
– Да, я надеялся, что вы поступите надлежащим образом.
Избавив его тем самым от лишних забот.
– Я ничего ему не сказала. – Ее тон стал еще более вызывающим.
Черт, она типичный представитель семейства Кентов.
– Но и вы ничего не сказали, мистер Коллиар. Интересно, почему?
– Да черт его знает!
Его явная досада, похоже, обескуражила Салли. Однако корабль – весьма тесный мирок, уединенность здесь практически недостижима.
– Следуйте за мной, Кент. – Дэвид буквально заставлял себя обращаться к ней по фамилии. А также относиться, как к любому другому гардемарину, находившемуся под его командованием.
Они приблизились к ограждению наветренного борта, откуда их слова наверняка унесутся в море.
– Я очень многим обязан вашей семье и слишком уважаю ваших родственников, чтобы просто бросить вас на произвол судьбы. Однако это не делает правильным то, что вы творите.
– Но и неправильным это тоже не делает.
Черт, до чего же она упертая штучка!
– Кент, я знаю, что у вас на все найдется ответ. Вроде того, что вы отлично знаете свои обязанности.
Салли шумно выдохнула в манере раздосадованного мальчишки. Она настолько хорошо играла свою роль, что вовсе неудивительно, что никто другой не сумел распознать ее подлинной сущности. Она не выказывала каких-то чисто женских свойств, в ней отсутствовала какая-либо манерность. А возможно, она и не играла никакой роли, и этот дерзкий, прямолинейный «подросток», что стоял сейчас перед ним, и был ее истинной ипостасью.
Такая мысль просто ужасала.
– Да, у меня на многое имеются свои ответы. Возможно, мне следовало рассказать капитану всю правду, но я этого не сделала. Потому что, черт возьми, просто не хотела. Потому что мне хочется остаться здесь.
В словах Салли чувствовалась какая-то глубинная убежденность. И убедительность. Но то, чего она хотела, было просто невозможно. Хотя нечто подобное уже случалось. Коллиар как-то читал о женщине, жившей в прошлом веке и служившей в британском флоте, на корабле «Королева Шарлотта». Но та особа была иностранкой, без роду и племени, она не могла подорвать репутацию своего семейства. Тогда как у Салли братья и прочие родственники служат чуть ли не на половине кораблей Королевского флота, и она является дочерью капитана Александра Кента.
– Нет, это невозможно.
Коллиар отвернулся, чтобы не смотреть на нее и не пытаться примирить воспоминания с действительностью. Не желая обнаруживать рыжеволосую девчонку под этой черной шляпой. Салли тоже отвернулась, так же, как и он, облокотилась на леер и так же стала следить глазами за пеной, бегущей от форштевня вдоль корпуса корабля.
– Он посоветовал мне довериться вам.
– Кто? Капитан Маколден?
Салли кивнула. Хотя скорее движение ее головы было похоже не на утвердительное, а на отрицательное, как будто подобная идея казалась ей невероятной.
– Да, он сказал, что я могу вам доверять. Он и понятия не имеет, в какой степени я должна вам довериться и верить, что вы сохраните мой сек…
– Черт возьми, Кент! – Дэвид едва не вскинул руку, чтобы прикрыть ей рот, но вовремя спохватился. Если он вновь дотронется до нее, его просто-напросто охватит пламя. Ему и так уже кажется, что он тлеет, стоя рядом с ней. К тому же для офицеров недопустимо прилюдно лапать гардемаринов в подобной манере. По крайней мере, если они хотят сохранить свое положение. А также доверие капитана.
Мысль о том, что ему приходится обманывать командира, была подобна ржавому клинку, застрявшему в кишках.
– Черт… Лучше бы вы мне этого не говорили.
– Считайте, что так и есть. Однако мне придется вам доверять. И я обещаю не подводить вас. Я стану наилучшим гардемарином из всех, кто служил под вашим началом. Клянусь, что не доставлю вам ни малейшего беспокойства.
В способностях Салли, после того как она проявила себя утром, Коллиар не сомневался. Дело вовсе не в ней. Проблема заключалась в нем самом. Ему будет нелегко хладнокровно исполнять свои обязанности, удерживаясь от того, чтобы с беспокойством не следить за каждым ее движением.
Некоторое время Салли молчала, устремив взгляд на запад, где заходящее солнце золотило поверхность воды. Затем продолжила:
– Но доверяя вам, я также должна быть достойна доверия. Есть кое-что еще, о чем вам следует знать. То, о чем мне не хотелось говорить из опасения, что вы непременно доложите об этом капитану.
Проклятье! Разве их ситуация и без того недостаточно скверная? Что же еще может ее усугубить?
– Выкладывайте, Кент.
– Тут замешан мистер Гамидж, сэр. Возможно, вы не знаете, что это за человек, хотя должны бы.
Просто удивительно, до чего же она похожа в данном вопросе на него. Полагая, что лишь ей одной видно то, чего не замечают другие.
– Кент, я отнюдь не слепой и не тупой. Я прекрасно знаю, что это за тип.
Салли вскинулась, отпрянув от бортового ограждения. Вся ее фигура выражала негодование.
– Но если вы имеете представление о натуре мистера Гамиджа, почему же тогда не пресечете его недостойное поведение?
В данный момент было трудно не залюбоваться ею. Лицо Салли вспыхнуло, все ее существо буквально вибрировало от праведного гнева.
– Спокойнее, Кент. Умерьте свой пыл.
– Разве я не вправе возмущаться тиранией Гамиджа? От таких мелких пакостников всегда самые большие проблемы.
– Вы слишком убеждены в непогрешимости собственной точки зрения. Мир не делится лишь на черное и белое, как вы склонны полагать.
Его слова, похоже, несколько поколебали уверенность Салли. Уголки ее прелестного широкого ротика опустились, словно выражая неохотное согласие. Впрочем, он, черт бы побрал его блуждающие глаза, не должен ни смотреть, ни даже думать о ее губах!
– Да, вы правы. Мир чаще всего бывает серым. И другие цвета в нем трудноразличимы. – Салли вновь повернулась к нему, и теперь в ее взгляде читалась полная решимость. – У меня произошла стычка с этим Гамиджем, в ходе которой он назвал меня нежным миловидным мальчиком. Практически повторив слова капитана, о которых вы наверняка помните. Ну а дальше он позволил себе намек, будто бы вам, мистер Коллиар, нравятся подобные мальчики.
Коллиар произнес хлесткое англосаксонское ругательство – из тех, которым научился у одного ирландца-канонира еще в то время, когда был гардемарином, и которые уже давно не употреблял. После чего перешел на более обиходный язык:
– Черт бы побрал этого наглеца! Хотя вы действительно производите впечатление мягкого миловидного мальчика.
Салли не оценила его попытку пошутить.
– Ничего подобного. Я в гораздо большей степени моряк, чем этот Гамидж. Он просто отвратительный, вульгарный тип, и к тому же вор. Вор, который, видимо, имеет уши в капитанской каюте, иначе как до него могли дойти те слова? – Салли возмущенно помотала головой. – Мой отец никогда не допускал подобного поведения на своих кораблях.
– Совершенно верно. И за вашу глупость он наверняка приказал бы положить вас поперек пушки и высечь розгами.
– Мистер Коллиар!
Возможность ужалить ее таким образом доставила Дэвиду некоторое удовольствие. Это давало ощущение контроля над ситуацией, каковым он в действительности не обладал.
– Ваша неразумность, Кент, проявляется в двух вещах. Во-первых, при достаточной сообразительности и осведомленности насчет флотской жизни вы вообще не должны были дойти до конфронтации с Гамиджем. А во-вторых, не следует столь плохо думать о своих командирах. Капитан Маколден прекрасно знает, как управлять экипажем, о чем вам не преминул бы напомнить также и ваш отец. Не наше дело подвергать сомнению распоряжения капитана. Несмотря на мелкую тиранию мистера Гамиджа, чего я вовсе не отрицаю, он является вполне квалифицированным офицером. У него много недостатков, и тем не менее он весьма полезный член экипажа. И было бы неразумно списывать его с корабля в самый разгар войны.
Салли сразу же заметила слабину в его рассуждениях, за которую уцепилась без промедления:
– А от меня разве нет пользы на корабле?
– Черт побери, Кент… Не в этом суть.
– Именно в этом. Кому-то ведь надо служить, и этим человеком могу быть я. У меня все получится, я знаю. Да и вы тоже знаете, что у меня не меньше способностей, чем у любого из здешних мальчишек. И даже побольше, чем у некоторых.
– Черт… Все это подозрительно созвучно с высказываниями вашего брата Мэтью. – Коллиару пришла вдруг в голову еще более пугающая мысль. – А случайно не ваши ли братья подвигли вас на эту затею? Или вы самостоятельно решились на подобное безумие? Ваша семья вообще знает, что вы сейчас здесь вместо?.. – Коллиар оборвал фразу и, так же как и Салли, огляделся, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. – Они ведь знают? Вы оставили им какое-то сообщение?
Салли с виноватым видом опустила голову, ей было явно не по себе.
– Нет, они ничего не знают. По крайней мере я так полагаю.
Боже праведный… Коллиар еще раз огляделся, после чего вновь посмотрел на Салли.
– Вы хотите сказать, что капитан Александр Кент, один из лучших капитанов нашей эпохи, который видит и слышит буквально все, ничего не знает о местонахождении своей единственной дочери? Как это возможно? Такой человек наверняка сразу же заметит исчезновение кого-то из своих детей.
Салли лишь пожала плечами.
– Отец, вероятно, даже и не знает о моем исчезновении. Сейчас он скорее всего находится в море, и я пока ничего ему не писала. И я не думаю… – она опять оглянулась, – что кто-то другой решился ему написать.
– Мне, кстати, хотелось бы узнать, что случилось с вашим пропавшим… ближайшим родственником.
Салли провела ладонью по лицу, явно испытывая угрызения совести.
– Понятия не имею.
– В самом деле?
– Мистер Коллиар, меня бы здесь не было, если бы мне удалось его отыскать после того, как он сбежал.
– Так он сбежал?
Салли печально кивнула.
– Мистер Коллиар, я пошла на это не ради забавы, уверяю вас. Я сделала это ради чести семьи. Я не могла допустить, чтобы говорили, будто он… – Салли понизила голос до шепота, видимо, стыдясь поведать ему о семейном позоре, – слишком труслив для исполнения своего долга.
– А вы сами считаете это проявлением трусости?
Судя по письмам Мэтью, отказничество Ричарда было на самом деле проявлением убежденности. Учитывая, что мальчишка предпринял столько усилий, дабы избежать службы. Тогда как его сестрица, наоборот, стремилась попасть на эту самую службу.