– Долгов вам часто изменял? – поинтересовался Трофимов.
– Погуливал, но не часто, – сказала Екатерина и, судя по ее тону, для нее измены мужа были естественны. – Мужчины без этого не могут. Им это необходимо для ощущения собственной значимости.
Веня скис, раньше он мог бы и поспорить, распетушился бы, заявив: представьте себе – бывают мужчины, которым для ощущения собственной значимости хватает секса с женой. Но это было раньше, до встречи с Мартой. Сейчас в его душе появились сомнения.
– Измены были, но Женя меня берег и изменял элегантно, старательно заметая следы, – продолжила Екатерина. – Связи длились недолго. Я делала вид, что не догадываюсь о его романах. Жизнь шла своим чередом. Потом Женя окончил универ и начал активно помогать отцу. Арсюша, напротив, быстро потерял интерес к бизнесу. Он у меня человек творческий, идеалист и раздолбай в одном флаконе. Он быстро понял, что в России никогда не будет демократии и свободы, и при первой возможности свалил в Европу. Путешествовал, искал себя, работал и барменом, уборщиком, уличным музыкантом. Потом занялся современным искусством, инсталляции делал какие-то немыслимые, которые оценили, и он вошел в творческую богемную среду. А где богема, там наркота и свободные нравы. Короче, Арсюша мой серьезно заболел и осел в Германии. Живет там сейчас со своим другом художником.
– С другом? – переспросил Трофимов.
– Да, Арсений – гей. Я, когда узнала, была в шоке. Потом привыкла. Родители, к счастью, так ничего и не узнали. Они бы не поняли.
– Ваш брат – наркоман? – поинтересовалась Зотова.
– Да, он очень болен, у него гепатит, он плотно сидит на игле, умирает мой брат. Но счастлив. Удивительно счастлив, потому что рядом с ним любимый человек…
Трофимов состроил брезгливую рожу: к счастью, Екатерина ушла в себя и не видела, так сказать, отпечатка сексизма на его физиономии. Екатерина очнулась.
– Они, представьте себе, собираются переехать в Австралию, купить домик у океана и там сдохнуть под шум прибоя. Не понимает Арсюша, что уже мертв, – Катя поморщилась. – И я тоже мертва…
– Екатерина Витальевна, давайте вернемся к нашему делу, – решил прекратить исповедь Трофимов. – Когда дело дошло до развода, вы попросили брата забрать свою долю, чтобы развалить бизнес мужа?
– Все было не так! – жестко сказала Екатерина. – Во-первых, это бизнес не мужа, а моего отца. Во-вторых, Арсений давно хотел свою долю выдернуть – я не позволяла. Брат бы эти деньги мгновенно прокутил и спустил на наркоту. Я ссылалась на память отца и на то, что семейный бизнес надо поддерживать. Если бизнес развалится, у Арсюши не будет денег на жизнь и удовольствия. Арсений отставал. Но когда брат узнал, что мы разводимся, предстоит дележка имущества, то мои аргументы, соответственно, действовать на него перестали. Он воспользовался моментом, забрал то, что давно хотел забрать. А я в то время пребывала в неадекватном состоянии, плохо понимала, что делаю, и позволила ему это. Потом Долгов сам предложил мне выкупить мою долю, и я согласилась. Теперь жалею…
– Почему? – спросила Зотова. – Потому что бизнес теперь полностью принадлежит мужу?
– Потому что мне сорок, я ничего не умею, кроме как быть идеальной женой, которая никому не нужна, – улыбнулась Екатерина. Елена Петровна хотела сказать, что не стоит ставить на жизни крест, женщины выходят замуж и после сорока. Как, например, она вышла за режиссера Варламова. С другой стороны, Елену Петровну обуревали сомнения: нужна ли кому-то идеальная жена? Она, к примеру, совсем не идеальная, на работе торчит все время, готовить не умеет, следить за собой ей в лом, и говорит всегда то, что думает. Если что-то не нравится, молчать не станет и спорить будет с пеной у рта, отстаивая свою правоту. А если Варламов ей изменит, то она ему рога отшибет вмиг, церемониться не станет. И терпеть измены не станет, уйдет. И Варламов об этом знает прекрасно.
Еще Елена Петровна подумала о том, что Варламов, паразит, тоже не закрывает шампуни, выдавливает из тюбика пасту совершенно кретинским образом, стрижет бороду над раковиной, рассыпая повсюду щетину, и постоянно щелкает пультом телевизора, как параноик. Все эти привычки выводят Елену Петровну из себя, и она высказывает режиссеру свои претензии. Иван, в свою очередь, высказывает претензии ей, его всегда бесило, что она нижнее белье в раковине стирает, а не в стиральной машине, и сушит на полотенцесушителе в ванной комнате, а не на сушке. По мнению Ивана Аркадьевича, стирка руками – это вообще атавизм советской действительности, а учитывая то, что у них домработница, которая за весьма щедрое вознаграждение делает все по дому, вообще непонятно, за каким лядом она этим занимается.
Елена Петровна продолжает упорно стирать трусы в раковине. Не хватало еще поручать это деликатное дело пришлой тетке! И вообще, если режиссера так раздражают ее красивые трусики, сохнущие в ванной, пусть носки свои со всего дома соберет и начнет поднимать стульчак на унитазе. Может, она не права? Надо меняться? Научиться готовить мясо по-французски, делать омлет с ветчиной на завтрак, сесть на диету, уволиться со службы и носить мужу тапки в зубах, когда он возвращается домой. Елену Петровну слегка перекосило от подобной перспективы. Лучше она вернется к себе в хрущевку, будет жить одна и любоваться на свой дизайнерский фонтан, чем станет такой вот идеальной женой. Да Варламов сам от нее сбежит при первой возможности, если она станет такой покладистой! Он ее полюбил не за борщи и котлеты, и даже не за ее прекрасную грудь, а за интеллект и вредный характер. Екатерина Долгова, создавая образ идеальной жены, похоже, слегка переиграла – она превратила себя в робота. Ведь это так прекрасно – ссориться и потом мириться, отстаивать свои убеждения и находить компромиссы. Ничего удивительного, что Долгов, встретив эмоциональную и страстную стерву Яну, увлекся ею и сбежал от идеальной Кати, решила Зотова. Ему просто захотелось живую женщину, а не ходячее воплощение добродетели. К тому же Яна подвернулась ему на пути в критический для мужчин возраст – сороковник, – сложный период, когда представители сильного пола все переосмысливают. Вот мужик и переосмыслил. Обернулся назад, понял, что жизнь его была пресной, и захотел ее поперчить, удариться во все тяжкие. Однако живая Яна теперь труп, и у следствия есть все основания подозревать, что трупом ее сделала несчастная брошенная жена Екатерина Долгова.
– Вы угрожали Котовой расправой? – влез Трофимов.
– Вы что, меня подозреваете? – искренне удивилась Екатерина.
– Отвечайте, пожалуйста, на вопрос, – попросил Веня. Зотова покосилась на Трофимова. Зря он так жестко с Долговой – она ждала от них понимания и была готова к сотрудничеству. Веня мог все испортить.
Елена Петровна послала Вене многозначительный взгляд. Какая муха его укусила? Тоже вывела из себя теория Долговой об идеальной жене? Или Екатерина была тут ни при чем, просто Веня злился, что Эльза никогда не станет такой, а очень бы хотелось?
Елена Петровна угадала. Трофимов в этот момент активно прокручивал в голове историю своей семейной жизни и размышлял на тему, как бы все сложилось, если бы Эльза была такой, как Екатерина. Злился он почему-то при этом на бывшую жену Долгова, словно именно она была виновата в его проблемах.
– Нет, я не угрожала Яне расправой, с чего вы взяли? Я похожа на женщину, которая способна на подобные глупые поступки? Это ниже моего достоинства, – неожиданно сказала Долгова. Елена Петровна и Трофимов переглянулись и притихли. Пошла в несознанку, решила Елена Петровна и мягко сказала:
– Екатерина Витальевна, ваш бывший муж и свидетельница по делу Марта Клименко утверждают обратное. С их слов мы знаем, что вы в ультимативной форме требовали у Яны Котовой, чтобы она оставила вашего мужа в покое. Угрозами дело не ограничилось, вы подкараулили Яну и плеснули Котовой в лицо водой, предупредив, что если она не оставит вашего мужа в покое, то водой дело не ограничится. Разве это не угроза?
– Чушь какая! – возмутилась Долгова. – Ничего подобного я не делала. Да мне бы в голову подобное не пришло! Да, я встречалась с Яной, несколько раз разговаривала с ней по телефону, но я просто пыталась с ней договориться.
– Договориться о чем? – спросила Елена Петровна.
– Я просила ее оставить Женю в покое, ведь ей нужны были от него только деньги. Умоляла, плакала. Весь бред с угрозами Яна придумала. Я ей не угрожала, я пыталась мирным путем вернуть то, что по праву принадлежит мне. Я пыталась спасти свою семью, выкупить у нее свое счастье.
– Вы что, ей деньги предлагали? – растерянно уточнила Зотова и поняла, что Долгова не врет. Все было именно так, как она говорит.
– Да, я предложила ей деньги. Вернее, не деньги, денег у меня на тот момент не было.
– Кольцо с колумбийским изумрудом «Тропиче»? – догадалась Елена Петровна.
– Вы что, ей деньги предлагали? – растерянно уточнила Зотова и поняла, что Долгова не врет. Все было именно так, как она говорит.
– Да, я предложила ей деньги. Вернее, не деньги, денег у меня на тот момент не было.
– Кольцо с колумбийским изумрудом «Тропиче»? – догадалась Елена Петровна.
– Откуда вы знаете? – удивилась Екатерина и машинально прикрыла одной рукой кольцо на пальце. Трофимов, который соображал медленнее, уставился на руку Долговой, потом растерянно на Зотову, в возбуждении спрыгнул с подоконника и заходил по комнате, как Буратино, размахивая руками. Екатерина наблюдала за ним.
– У нас есть показания свидетельницы, соседки Котовой, что вы приходили к Яне домой и требовали вернуть что-то. Котова сняла с пальца кольцо и отдала вам.
– Да… Я была у Яны и требовала, чтобы она вернула мне кольцо. И имела на это право. Я заключила с ней сделку, когда Долгов подал на развод. Я предложила ей это кольцо стоимостью сто тысяч долларов, чтобы она отказалась от Жени. Остальное Яна придумала, что я звонила ей с угрозами, что подстерегла и плеснула в лицо воду. Она все придумала, понимаете, чтобы очернить меня в глазах Жени и закрыть ему дорогу домой. Она взяла кольцо, но сделала все возможное, чтобы Женя не вернулся ко мне. Она – прирожденная сука. Я сразу это почувствовала, когда увидела Яну впервые.
– Когда Котова проект благоустройства вашего участка делала?
– Вы и это знаете, – усмехнулась Долгова. – Да, именно так. Самое смешное, что я сама себе яму вырыла. Я купила эту чертову дачу, о которой так мечтал Женя. Сама я к земле равнодушна, ничего в этом не понимаю. Я решила нанять ландшафтного дизайнера, начала мониторить Интернет и наткнулась на ее сайт. Мне очень понравилось, как Яна работает. Ее проекты были выполнены безупречно. Я так радовалась, что нашла то, что искала. Ее коньком был английский стиль, мой любимый. Это когда ландшафт выглядит естественно, словно его не касалась рука человека, и при этом сад выглядит очень гармонично. Этого очень сложно добиться искусственным путем. Я влюбилась в ее работы, позвонила, уточнила цены. Цена показалась приемлемой. Я пригласила Яну подъехать к нам на дачу, оценить фронт работ. Женя не хотел ехать, ссылался на работу, я настояла. Я все испортила! Я разрушила свою жизнь!
– Катя, вы не виноваты. Это просто стечение обстоятельств. Это просто кризис среднего возраста. Это жизнь, – попыталась утешить ее Зотова. Екатерина ее не слышала.
– Как только я увидела Яну, я кожей почувствовала опасность. Нет, Яна не вела себя вызывающе, она не пыталась соблазнить Женю, она просто источала эту безумную животную сексуальность, энергетику самки. Все ее движения, взгляд, запах – все было направлено на то, чтобы заполучить в свои сети самца. Но это было так… Как бы вам объяснить? Она не выглядела шлюхой и доступной женщиной, она просто такая, источает сок, на который слетаются самцы. Это у нее в крови. Я заметила, как Женя на нее смотрит, он так ни на кого не смотрел, никогда, и запаниковала.
– Тогда вы решили отказаться от работы с ней, сообщив мужу, что собираетесь благоустраивать участок сами, – сделала вывод Зотова.
– Господи, вы и это знаете? – с ужасом посмотрела на Елену Петровну жена Долгова. – Откуда? Откуда вы знаете такие подробности? Я никому этого не рассказывала. Я даже себе боялась в этом признаться. Так мерзко мне было, что я пыталась манипулировать Женей. Чувствую себя аквариумом, голой себя чувствую. Боже мой, боже мой… – Екатерина закрыла лицо ладонями, у нее начиналась истерика.
Зотова встала, налила Долговой воды в стакан, протянула его Екатерине.
– Катя, успокойтесь. Это Долгов мне рассказал, как познакомился с Яной, что вы хотели заказать у нее проект благоустройства участка, а потом передумали и решили заняться землей сами, начали изучать журналы и программы смотреть. Я просто сопоставила факты. Это моя работа.
– А Женя не догадался – почему? – обеспокоенно спросила Екатерина. Она по-прежнему хотела выглядеть в глазах мужа идеальной. Это была поразительная роль, которую она играла до сих пор. Возможно, если бы Екатерина дала по рогам своему мужику и ясно намекнула Яне, чтобы та источала свои соки где-нибудь в другом месте, то никакого романа бы не случилось. Такие игры надо пресекать в зародыше. Катя пыталась, но не была настойчивой.
– Нет, ваш муж не догадывается о том, что вы, отказавшись от услуг Яны, пытались таким образом оградить его от возможной связи с этой женщиной. Вы же знаете, какие мужики недалекие, – сказала Елена Петровна. Веня хмыкнул и состроил недовольную рожу, но промолчал. Уселся на подоконник в позе Наполеона. Елена Петровна чуть заметно улыбнулась. Екатерина выпила воды и немного успокоилась.
– А у вас кофе случайно нет? Давление у меня упало на нервной почве. Боюсь, хлопнусь в обморок.
Трофимов соскочил с подоконника и метнулся к чайнику. Женских обмороков он боялся как огня. Пока Веня колдовал над кофе, Екатерина продолжила рассказ:
– Ничего у меня не вышло. Договор мы расторгли, но Женя уже попался в сети. Я не думаю, что это была любовь. Это была сексуальная жажда. И ничего невозможно было с этим поделать – я проиграла. Понимаете… Когда Женя объявил мне о своем уходе, я ведь и не держала его, – пожала плечами Екатерина. – Клянусь вам, я его не держала! Мы поговорили, интеллигентно выяснили отношения… Женя собрал вещи и ушел. Я не устраивала ему скандалов, ничего не требовала. Мы расстались мирно, как цивилизованные люди. Я не хотела закрывать для Жени дверь. Я оставила ее открытой, хотя мне было очень больно. Я, конечно, надеялась, что глаза у него откроются, он удовлетворится, насытится этой женщиной, поймет, какую ошибку совершил, и вернется ко мне. Как всегда возвращался после очередного романа в свою семью, где ждут. Мы созванивались, решали совместные дела. У нас ведь сын. Я не хотела его травмировать. Потом Женя попросил развода, я стала уговаривать его не делать поспешных шагов, подумать, но Женя не стал меня слушать и подал на развод.
– И вы пошли к Яне, чтобы с ней договориться.
– Да. Я опустилась до такой низости, но у меня было оправдание. Я пыталась спасти Женю и нашу с ним семью. Он ведь был в дурмане. Я не шантажировала, не угрожала, я просто с ней поговорила.
– И Котова сразу согласилась? – Елена Петровна удивилась. Оказывается, причина ухода Котовой от Долгова после развода вовсе не в том, что она испугалась проблем, а деньги, которые Екатерина Витальевна ей выдала в качестве откупа.
– Яна отказалась. Она согласилась, когда началась дележка бизнеса. Брат свою долю забрал, потом Долгов решил развязаться со мной и оказался на грани банкротства. Он был сам в этом виноват, я правда не хотела рушить то, что создал мой отец. Даже не знаю, почему он так поступил. Совесть, может, мучила? Или чтобы никаких дел больше со мной не вести, – Катя поморщилась и чуть заметно потрясла головой, словно отгоняя от себя неприятные мысли. – И знаете, что еще случилось? – воскликнула она. – Наши друзья стали от Жени отворачиваться. Я ничего не делала, ничего! Я, напротив, пыталась выгородить Долгова. Говорила, что он поступил честно, полюбил другую и ушел, не захотел меня обманывать. Но друзья не приняли любовницу Жени, они приняли мою сторону. И потом Женя оставил все имущество нам с сыном, себе купил довольно скромную квартиру. Яна, видимо, решила, что Долгов потеряет бизнес и перспектив раскрутиться у него никак нет. Кризис же был, все рушилось.
– Котова с вами связалась и сказала, что согласна на сделку? За материальное вознаграждение вернуть вам Долгова?
– Да. Вернее, не совсем так. Она сказала, что уйдет от Долгова и исчезнет. Дальше, дескать, сама разбирайся.
– Сколько вы ей заплатили? – спросил Трофимов.
– Яна сказала, что ее устроит сумма в миллион рублей. У меня было в наличии только восемьсот тысяч, и к этой сумме я кольцо добавила. Мне его отец подарил. Привез и Колумбии.
– Котова не выполнила свои обязательства? – спросил Трофимов.
– Сначала выполнила. Исчезла. Но вскоре начался настоящий кошмар. Женя перезвонил через некоторое время и начал меня оскорблять. Он кричал, чтобы я оставила Яну в покое. Котова меня подставила, представила ситуацию так, что, дескать, это из-за моих угроз она от Жени уходит. Придумала какой-то бред, что я облила ее водой и сказала, что этим дело не ограничится. Не было этого! Это ложь. Яночка ушла, потому что засомневалась, что Долгов обеспечит ей благополучное и сытое будущее, а меня обвинила в своем уходе, очернив в глазах мужа. Она отрезала ему дорогу домой. Женя, конечно, ко мне не вернулся. Он до сих пор уверен, что я – конченая стерва, которая его бедную Яночку третировала и запугивала. Я сначала в толк взять не могла, почему она со мной так поступила. Потом поняла: Яна оставила для себя лазейку, на случай, если дела у Жени наладятся.
– М-да… И лазейка эта ей пригодилась, как я понял, – заметил Трофимов. О коварстве женщин он знал, но убитая Яна Котова превосходила всех стерв, с которыми ему доводилось сталкиваться прежде.