Он растерялся. Долго смотрел на меня пустым взором. Снова как там, в Москве.
— Я… Я не знаю… Я не думал о них. Я весь был замкнут на тебе…
«Если кинется — стреляю… А там посмотрим…»
— Мне кажется, — неуверенно заговорил Артур, — дело в том, что они теперь далеко. За какой-то гранью. И что-то мешает связаться с ними. Контакта нет. Словно у кинозрителя с героями фильма. А тебя я чувствую. Я ждал, что ты умрешь и мы встретимся на переходе. В серой зоне… Я тебе все сказал.
Было и жутко, и жаль его, но не настолько, чтобы отправиться в «серую зону»… Звучит больно плохо…
— Не горюй, Артур, — решил я его подбодрить. — Кажется, мы сможем договориться. Если восстановим витализатор и открутим все назад, тебе обязательно полегчает. Но сначала нужно выручить Аллу. Без нее ничего не выйдет… И если ее убьют…
— Не убьют. Я же сказал. Когда будет нужно, Вера успеет вмешаться.
— Но как? Телесно она ведь здесь…
— Есть способ переместиться. И я помогу. Алла сейчас заперта в очень защищенном бункере. Обыкновенным людям туда не прорваться. А Вера войдет. И если возникнет угроза для жизни Аллы — примет меры…
— Но ведь наружу она вывести ее все равно не сможет?
— Я все тебе объясню. Я уже придумал. Но — завтра. Сейчас тебе лучше отдохнуть…
— А вы?
— Мы будем здесь. Не бойся, если нужно, защитим и тебя.
— От кого? Я сейчас для всех тоже покойник. Ты не обижайся, но я прошу, чтобы вы ждали в другой комнате… Не люблю спать в чужом присутствии… Да, напоследок, чуть не забыл спросить — как вы все-таки с острова выбрались? По моим расчетам, тайфун прямо по вам ударил…
— Так и было. Мы отставали от тебя примерно на час хода. Я не моряк и заметил приближающийся шквал слишком поздно. Развернулся и стал полным ходом убегать под прикрытие островов. Когда понял, что не успею, задраил дверь рубки и люки. Сам по себе катер непотопляемый, поэтому нам ничего не грозило. Нормальным людям там не выжить, конечно, — задохнулись бы, или о борта насмерть побило…
Унесло нас миль на двести к северу, и такое было впечатление, что весь путь мы проделали в железной бочке, катящейся с горы… А там нас подобрал патрульный гидроплан. Остальное несущественно. Главное, что мы все же нашли…
…Заперев дверь изнутри, я по интеркому вызвал Андрея. Он спросил, с чем меня поздравить.
— Хотя бы с тем, что браслет работает в соответствии с инструкцией.
— Даже так? Напланировали… Впрочем, конечно, поздравляю. И сильно?
— Почти наповал. Но уже в порядке.
— Мне приехать?
— Думаю, не стоит. Сейчас я в безопасности. Хочу поспать после встряски…
— Стоп, а как же Алла?
— Вот завтра все и решится. По-прежнему рассчитываю на гостеприимство.
— Само собой. Но я все же сейчас подскочу. Объяснишь свои действия, а то опять…
— Ей-богу, Андрей, завтра. Часиков в девять. Обещаю, что без тебя отсюда ни ногой. И все изложу в деталях. Тут совсем другая история заворачивается…
— Будь по-твоему. Хозяин — барин. В девять ноль-ноль я у тебя. Сверяй часы, мичман…
— Почему мичман? — удивился я.
— Заслужишь — будешь лейтенант… Адиос, мучачо…
Похоже, что сегодня я значительно упал в глазах Новикова. Он относится к особому типу людей, для которых ошибка хуже преступления.
Глава 18
К месту добирались на двух арендованных машинах. Но порознь. Мы с Артуром и Верой спрятали свой «Ле сабр» в жиденькой роще на вершине холма, изображая для возможных наблюдателей легкий пикничок, а Андрей, которого так и не удалось уговорить держаться от нашего дела в стороне, остановил тяжелый фургон-вездеход прямо на дороге, для маскировки открыв кожух двигателя. Он должен был, в случае чего, обеспечить прикрытие и имел на вооружении кое-что посолиднее моего «штейера».
Убедившись, что вокруг полная тишина и спокойствие и мы никого не заинтересовали, Новиков по ложбинке поднялся вверх и, взяв у меня бинокль, тоже стал изучать объект.
Под огражденной территорией не слишком большого производственного комплекса, безлюдного по случаю воскресного дня, размещались, как сообщил Артур, подземелья бывшего пункта управления третьего американского флота. Пятнадцать жилых и технических этажей, высшая степень противоатомной защиты, абсолютная автономность и все прочее, обязательное для такого рода сооружений.
Название компании, владевшей предприятием, нам ничего не говорило, а для того чтобы установить ее связь с кем-нибудь из друзей Панина, требовалось слишком много времени, да это и не имело практического смысла.
Артур также сказал, что сначала Алла содержалась на самой обычной вилле в черте города, но вчера, как бы не после моих намеков и угроз, ее перевезли сюда. И добавил — не в упрек, а просто констатируя, что лучше бы я был посдержаннее, не нервировал противника.
Мне оставалось только пожать плечами. Не станешь же препираться с покойником и выяснять, кто из нас не верблюд или кто первый начал…
— Только все это невозможно, — заключил Артур. — В бункер мы войдем свободно. Трудности возникнут на обратном пути.
— Конкретно? — спросил Андрей.
— Если мы… — Артур замялся, подбирая слово, — … ликвидируем всех, находящихся в здании, проблем не будет. Но это сложно. А оставшиеся в живых успеют вызвать на помощь. После этого вам… трудно будет добраться до города и… дальше тоже.
Тут он прав. Оставить за собой гору трупов и рассчитывать, что удастся благополучно покинуть Америку… Да и вообще такие методы совсем не по мне.
Значит, опять тупик? Я думал, Артур предложит что-нибудь более реальное, основанное на сверхъестественных возможностях.
Пока я размышлял, чувствуя себя шахматистом, оставшимся с королем и конем против полного комплекта вражеских фигур, Новиков, кажется, уже нашел решение.
Я-то думал, что, узнав об истинной сущности Артура и Веры, он хоть ненадолго, но впадет в изумление, а он, наоборот, словно даже обрадовался. Как натуралист, поймавший неведомого науке жука. И раньше нас всех догадался, как именно воспользоваться специфическими способностями моих новых друзей. Точнее, не друзей, а соучастников в предприятии с сомнительными шансами.
— Может кто-то из вас проникнуть внутрь базы в сколько-нибудь материальном облике? Чтобы оказывать воздействие на всякого рода датчики?
— Вера уже настроилась. Я тоже. Она сейчас сформирует там свое астральное тело, а потом за счет свободных частиц и полей придаст ему любую нужную консистенцию: хоть газообразную, хоть металлоподобную.
— А эта… ну, оболочка, останется здесь?
— Да, я уже говорил Игорю… В этом главное неудобство.
— Сейчас как раз нормально… И вот если, находясь там, Вера сможет включить системы сигнализации, вообще устроить приличный шухер…
По части знания всяких жаргонных словечек Андрей, пожалуй, не уступит Панину.
— Великолепно! — воскликнул я. — Ты гений! Сыграть им пару-тройку раз тотальную тревогу, поднять на ноги всю охрану, заморочить голову, а там они махнут рукой, убедившись, что опасности нет, а просто системы барахлят, и Вера попытается вывести Аллу наверх…
— Нет, это вряд ли. Пара живых часовых на выходе — и никуда она ее не выведет. А вот в то, что о происходящем охрана доложит куда следует, я уверен. И если паника будет действительно хорошая, любой толковый начальник предпочтет от греха перевести охраняемый объект в более спокойное место. Тут мы и вмешаемся. По пути или уже там, куда ее доставят.
Нет, наверняка Андрей имел — или сейчас имеет — отношение к специфическим организациям, где подобными делами занимаются профессионально.
…Вера окончательно превратилась в безжизненный манекен, а Артур прикрыл глаза, сосредоточиваясь, и откинулся на сиденье, стиснув руками подлокотники.
— Как ты считаешь, табачный дым им не повредит? — спросил Андрей, указывая на наших сообщников.
— Вряд ли…
Он закурил, и я тоже взял у него сигарету.
Мы отошли метров на пять от машины и присели на траву.
— Грек Эпиктет как-то сказал, что человек — это душонка, отягощенная трупом, — Андрей медленно выпустил несколько одинаковых колец дыма. — Не перестаю удивляться, насколько умные они там были мужики, в эпоху развитого рабовладения…
Минут через пятнадцать мы убедились, что план наш начал осуществляться.
До того полуоткрытые железные ворота, хорошо видимые в бинокль, пришли в движение и перекрыли узкую бетонную дорогу.
От низкого одноэтажного строения в правом углу двора прямо через газоны рванули два джипа, битком набитые охранниками в светло-коричневой форме. Двое не успели запрыгнуть и побежали следом, прижимая к груди короткие автоматы.
Еще несколько человек высыпали из главного корпуса. Все они направлялись к тому сооружению, что выглядело трансформаторной подстанцией.
Еще несколько человек высыпали из главного корпуса. Все они направлялись к тому сооружению, что выглядело трансформаторной подстанцией.
Охранников было слишком много. Шансов пойти туда и вернуться с Аллой у нас действительно не имелось никаких.
Один за другим охранники скрывались в здании, и за последним опустилась массивная броневая заслонка.
О том, что происходило внутри, мы узнали гораздо позже.
…Рыжеволосая девушка, одетая в обтягивающий костюм из черной лайки — короткую юбку и едва сдерживающий полную грудь жакет с глубоким вырезом, — материализовалась в одном из тупиковых коридоров верхнего яруса. Вызывающе раскачивая бедрами и сверкая коленками, она появилась на площадке перед амбразурой передового поста, призывно улыбнулась и поманила пальчиком скучающих охранников. Те, увидев это чудное явление, вначале, как и положено молодым засидевшимся парням, просто вытаращили глаза, и можно представить, что за мысли со скрипом прокручивались у них в черепах. Впрочем, относительно быстро до них дошло, что даже и такой красотке здесь находиться не положено.
Один из постовых распахнул дверь будки и окликнул Веру.
Она улыбнулась еще завлекательней и развратно-разболтанной походкой скрылась за поворотом. (Все этажи там изломаны короткими отрезками с целью облегчения обороны объекта.)
Охранникам потребовалось еще некоторое время, чтобы понять абсолютную невозможность появления в зоне контроля посторонней женщины, не зафиксированной входными датчиками. Даже если бы ее привел для себя кто-нибудь из начальства.
Проявив глубокое знание инструкций, они врубили сигнал общей тревоги.
Загудели и завыли сирены, с чавканьем стали спускаться перекрывающие горизонты металлокерамические щиты, разблокировались фотоэлементы и сенсоры пулеметов и боевых лазеров.
Любой человек, не остановившийся там, где его застал сигнал, должен был умереть в ближайшие секунды. Интересно бы, кстати, узнать, чем занимаются здесь и что прячут, кроме Аллы, те, кто держит в полной боеготовности столь мощную и смертоносную инфраструктуру. Но Вера не была не только человеком, но и вообще материальным образованием. Скорее, ее следовало определить, как сгусток холодной плазмы, достаточно плотный, чтобы приводить в действие следящие и убивающие системы, но в то же время способный проникать сквозь двери и стены.
Черно-рыжий призрак стремительно перемещался по этажам и ярусам, оставляя за собой грохот и вспышки лазерных лучей, удивленные и испуганные крики, деморализуя охрану и вселяя ужас в тех, кто видел, как тусклые в ярком свете плафонов огоньки трассеров, вонзаясь в цель, гаснут в ней бесследно. Развлекаясь, она время от времени дико завывала и хохотала. В разгар поднятой ею паники Вера исчезла. Скрылась в стене, не дойдя до этажа, где томилась в заточении Алла.
Постепенно все стихло. Перестав получать тревожную информацию, главный компьютер проанализировал обстановку, прозвонил сигнальные и питающие цепи и выдал результат, посеявший сомнения в его нормальности у того офицера, который имел право и возможность вникать в показания автоматики.
И в самом деле — что следует думать, узнав, что в течение двадцати минут в поле зрения прицелов попало шестнадцать объектов, идентифицированных как удовлетворяющая условиям цель, произведено семь тысяч пулеметных выстрелов и послано двести двенадцать смертоносных импульсов, линии контроля пересечены пятьдесят семь раз, фиксирующие мониторы сработали сто четырнадцать раз, количество жертв — ноль!
О происшествии было сообщено куда следует, не выдержавшие нервного напряжения часовые сменены с постов, пострадавшим от собственных несогласованных действий оказана медицинская помощь.
И едва только старший офицер охраны пришел к выводу, что неплохо бы, отвлекшись от компьютерной логики, опросить всех очевидцев, как тревога повторилась.
Теперь Вера слегка изменила направление главного удара, избрав своей целью менее специализированные структуры защитной схемы.
И начали заклиниваться механические приводы дверей, дымить силовые щиты, работать на вытяжку вдувные вентиляторы, самопроизвольно срабатывать противопожарные устройства.
Поскольку личный состав объекта и количественно, и по уровню подготовки значительно уступал тем матросам и офицерам, которые в свое время его основали и обслуживали, устранение последствий Вериных действий заняло намного больше времени.
Тем более что компьютер в очередной раз подтвердил, что хотя никакого постороннего вторжения на объект не зафиксировано, но тем не менее срабатывания защитных устройств вызваны воздействием, по всем параметрам такому вторжению соответствующим.
Раздраженный испорченным отдыхом некто, имевший право принимать самостоятельные решения, наслушавшись маловразумительных рассказов не то о призраке, не то о ведьме, появившейся на охраняемой территории и настолько реальной, что наиболее мужественные очевидцы заметили даже расстегнутые пуговицы на блузке, но в теле которой крупнокалиберные пули пропадают без следа, приказал ждать дальнейших инструкций. А если все-таки выяснится, что все происходящее не бред, а целенаправленная враждебная акция, то при малейшей угрозе захвата «объекта ноль» данный объект ликвидировать. Без колебаний.
Но поскольку, как это часто бывает в организациях со сложными и разветвленными структурами, число лиц, имеющих право принимать решения, не ограничивается одним и каждое имеет собственные каналы информации, почти одновременно другим исполнителям поступила и другая команда — во избежание недоразумений «объект ноль» немедленно эвакуировать.
…Когда из машины вдруг исчез и Артур, оставив на сиденье лишь свою бренную оболочку, Андрей, сохраняя внешнее спокойствие, повернул ко мне голову.
— Тебя действительно ничего в этой истории не удивляет?
Совсем недавно я хотел задать аналогичный вопрос ему.
— Хотел бы я порассуждать обо всем на досуге. А удивляет меня, пожалуй, все… По-моему, ты лучше должен ориентироваться. Я год не был на Земле и просто не улавливаю многих тонкостей. Иногда я думаю, что вернулся вообще не на ту Землю…
— Да ты что? — непонятно чему восхитился Андрей. — Не поверишь, но у меня такое же чувство. Ты — год в космосе, я — в морях и странах… экзотических. И теперь мы оба чувствуем себя дураками…
Он совсем неуместно веселился, а любому нормальному человеку в такой ситуации должно бы быть… ну, тоскливо и неуютно.
— Андрей, я все жду, когда ты решишь что-нибудь рассказать о себе. Кто ты такой есть. И Ирина тоже…
— Да может и расскажу. Скрывать особенно нечего. Только сейчас ведь не место… Что ты нервничаешь? Лучше в карман переложи…
Это он заметил, как я непроизвольно все время касаюсь рукоятки пистолета под пиджаком.
Паника на территории укрепрайона продолжалась. Больше всего он походил на основательно растревоженный муравейник. Каждая служба действовала по своей программе, а единой, рассчитанной на такую вот ситуацию, с поступлением взаимоисключающей информации, схемы действий у них не имелось, отчего беспорядок достиг всех мыслимых пределов.
Артур внедрился в главный пост координации и очень грамотно — специалист все-таки — отключал и замыкал коллатеральные связи, с трудом налаживаемые доведенным до отчаяния компьютером. Заодно он выдал на дисплеи, вместо осмысленных данных, тайком введенные персоналом в память азартные игры и эротические видеозаписи, полностью расстроил работу кондиционеров и одораторов, отчего в герметизированных помещениях находиться стало практически невозможно…
Пожалуй, именно он и подтолкнул противника к крайним мерам. Начальник поста, отвечающий непосредственно за содержание пленницы, именуемой также «объектом ноль», сделал из полученного приказа о ее ликвидации собственный вывод.
Раз объект все равно должен быть ликвидирован, а ситуация явно этого требует, то не воспользоваться напоследок весьма привлекательной и раздражающе надменной женщиной было бы, с его точки зрения, по меньшей мере нерационально.
Отчета же, как именно прошли последние минуты пленницы, скорее всего никто не спросит.
Оставив вооруженного часового за дверью, он отпер кодовый замок комфортабельной трехкомнатной секции, в свое время предназначенной как минимум для вице-адмиралов.
…Отделенная от происходящего на базе бедлама многометровой толщиной бетона, пластика и дерева, Алла больше всего страдала от глухой давящей тишины, одиночества и полной неопределенности. Хотя ее и заверили в абсолютной личной безопасности и скором освобождении, третьи сутки одиночного заключения она переносила с трудом.
Включив во всех комнатах полное освещение, Алла лежала на широком кожаном диване и подряд смотрела записи из составленной лет двадцать назад, наверное, видеотеки.