А потому он просто шел дальше, глядя во все глаза, не блеснет ли где металл или пластик, и внимательно вслушиваясь в лесной гам. Если его не успеют предупредить об опасности обезьяны, это сделают птицы. Он не один в лесу; у него есть союзники, пусть даже самые странные. Если он, Монтойя, до сих пор ухитрялся избегать ареста и промывания мозгов, то лишь потому, что всегда держался настороже и никому не доверял. Он смолоду научился менять товарищей на свободу.
До сих пор эта философия никогда его не подводила, и Чило не видел причин пересматривать ее теперь.
Над головой радостно завопила пара алых ара, напавшая на гроздь спелых фиг. Несколько сочных зеленых плодов шлепнулось наземь неподалеку от Чило. Он наклонился, проверил, нет ли на них муравьев, и сунул в карман. Он съест их попозднее, когда брюхо совсем уж настойчиво потребует своего. Вор усмехнулся, помахал рукой случайным лесным помощникам и зашагал дальше.
Какая разница, кто его ищет: жандармерия, наркоторговцы, лесничие или бандиты! Он будет прятаться от всех, пока не решит — по собственной воле! — что ему, Чило Монтойе, пора оставить заповедник. Все люди сторонятся леса — а он будет жить здесь. Деревья, звери, насекомые станут его друзьями, его щитом. Остается только разузнать, что творится в этом пустынном, уединенном краю, и обдумать, как лучше воспользоваться полученной информацией.
Ну и, конечно, позаботиться о том, чтобы эти друзья и этот щит не отравили, не заразили и не растерзали его.
Глава двенадцатая
С пропитанием проблем не будет — по крайней мере, в ближайшее время. В распоряжении Деса имелось куда больше еды, чем у кого-либо из прочих обитателей колонии. Куда больше, чем можно унести на себе. К тому же он намеревался по возможности кормиться плодами этой земли. Подобно тому, как двуногие могли питаться многими съедобными веществами, существующими на Ивовице, жители тайной колонии на планете людей обнаружили, что их пищеварительная система вполне способна усваивать значительную часть местных растительных продуктов. Это значительно упростило освоение колонии и помогало сохранять секретность, поскольку сюда не приходилось завозить больших объемов пищевых продуктов с орбиты.
Отдельные необходимые минеральные вещества и витамины, которых в земных растениях не было или недоставало, выдавались колонистам в виде добавок. Их-то Десвендапур и копил для предстоящего путешествия. Будучи приготовителем пищи, он не хуже ботаников и биохимиков разбирался в местных растениях, составлявших основную долю рациона колонистов. Потому, оказавшись снаружи, он без труда определит, что следует искать и как лучше это приготовить. Главное — выбраться наружу!
Дес проводил немалую часть свободного времени в поисках возможных выходов. Основной выход имелся только один — ворота отсека для шаттлов, через которые они и явились. Когда сюда прилетали люди, помогавшие колонии, их впускали через тот же ход.
Кроме того, имелось некоторое количество искусно спрятанных запасных выходов, которые полагалось использовать лишь в экстренной ситуации. Устройство их было хорошо знакомо Десу. Такие «скоростные выходы» с индивидуальными подъемниками наручной тяге имелись в каждом улье. Но воспользоваться одним из них было нереально — немедленно сработали бы всевозможные сигналы тревоги.
Зато ему не придется иметь дело с охраной. Лес, растущий над колонией, остался совершенно девственным, если не считать следящих устройств, установленных людьми совместно с транксами. Следящие устройства должны были предупреждать о появлении незваных гостей. Однако со дня основания колонии ее никто не тревожил. Мало того, что этот район планеты был не затронут цивилизацией,— еще и сами люди охраняли его, следя, чтобы здесь никто не появлялся. Следящие устройства выставили просто так, на всякий случай — никто и не думал, что они когда-нибудь понадобятся. Однако они все же существовали, и Десу следовало принять их в расчет.
Но выходы никто не охранял. В этом просто не было нужды. Все колонисты отличались отвагой, и все же ни одному транксу в здравом уме не пришло бы в голову в одиночку, без приказа выбраться на поверхность, где кишат мириады чуждых живых существ. К тому же снаружи бывало холодновато, в особенности по ночам. И, наконец, никто не знал, какие враждебные хищники тут могут водиться, и знакомиться с ними никто не спешил.
Никто, кроме Десвендапура. Враждебность порождает трагедию, а трагедия — основа множества благородных эпических поэм. Ну а что касается климата — холод он как-нибудь перетерпит. Все-таки колония расположена в одном из наиболее благоприятных для его расы районов планеты. Если уж он не выживет на поверхности над колонией, где же тогда еще он сможет выжить?
Потребовалось немало времени и тонких расчетов, чтобы подделать все необходимые данные внутри компьютерной системы. Теперь любой, кому взбрело бы в голову искать Деса на рабочем месте, обнаружил бы, что его временно перевели в другое отделение колонии. А проверка личных дел показала бы, что он трудится изо всех сил. В течение некоторого времени его не хватятся ни там, ни там. Так что ничто не помешает ему спокойно бродить по лесу, вбирать и постигать новые знания, исследовать и совершать открытия. А когда Десвендапур завершит исследования, он вернется. Велик шанс, что его вообще не хватятся. Он снова как ни в чем не бывало вернется к выполнению своих обязанностей, но большую часть времени будет посвящать разбору заметок и черновых набросков.
Приведя свои стихи в порядок, он переправит их в соответствующее место на Ивовице, где их подвергнут критическому разбору и опубликуют. Дес не сомневался, что творения обеспечат ему неувядаемую славу. И тогда он откроет свое истинное имя. Если ему вдруг припомнят гибель водителя Мельнибикон, он с этим как-нибудь разберется. А что потом — уже не играет роли. Он знал одно: его ждет слава. Какие почести достанутся его поредевшей семье, его клану и родному улью! И неважно, что сам он понесет наказание от властей. Кстати, велик шанс, что даже и не понесет. Великому таланту прощается множество грехов, и это вполне справедливо. Дес не стал тратить времени на размышления о том, насколько этичен или не этичен его замысел вообще.
Но для подобного успеха творения Десвендапура должны быть воистину гениальны и исключительны!
По мере того, как молодой поэт готовился к побегу, его уверенность все росла и крепла. Подготовка к столь незаконному и экстраординарному поступку даже подвигла его на создание полдесятка свитков, наполненных воистину огненными строфами. Перечитав их, Дес решил: эти стихи — лучшее из всего когда-либо сочиненного им. А ведь они лишь предвкушение нового и неизведанного, что он рассчитывал увидеть и испытать! Дальнейшие творческие трудности наверняка будут порождены отнюдь не недостатком вдохновения, а скорее невозможностью обуздать и направить в нужное русло избыток творческого пыла.
И вот наступил назначенный день. Он обрушился на поэта внезапно и тяжко, как потолок обвалившегося тоннеля. Дес беспечно простился с Джювинхуран и товарищами по работе, сообщив, что его временно переводят в другое отделение, но через один лунный цикл он вернется. Придя в свои комнаты, Дес проверил, все ли в порядке, и позаботился создать впечатление, будто хозяин жилья только что вышел и скоро сюда вернется. Он все предусмотрел, даже настроил проигрыватель так, чтобы тот в определенные часы включал его любимую музыку для релаксации.
Больше он ничего не мог сделать. Конечно, если кому-нибудь придете голову установить слежку за его комнатами, быстро обнаружится, что там никто не живет. Но кому и зачем может такое понадобиться? Служба безопасности колонии, разработанная совместно людьми и транксами, была рассчитана на то, чтобы не подпускать к колонии чужаков, а не на то, чтобы не выпускать ее обитателей.
Припасы, которые долго и терпеливо собирал Дес, были упакованы в водонепроницаемый вещмешок, в каких обычно переносят полуфабрикаты. Любой, кто увидит его с этим мешком, решит, что Десвендапур несет официальный груз. И вряд ли у кого-то вызовет подозрения факт, что он отклонился от обычных маршрутов доставки пищи. В конце концов, он же не бомбу тащит!
Дес забросил мешок на спину и с помощью отражающей свет поверхности убедился, что он аккуратно уместился в длинном и узком изгибе его брюшка. Тот факт, что поэту до сих пор не приходилось спариваться и его рудиментарные надкрылья были целы, оказался очень кстати: лишний слой прочного хитина помогал удобнее распределить тяжесть. Потом Дес надел на грудь кармашек с вещами, и на этом сборы закончились. Он оказался нагружен довольно тяжело, но не чрезмерно. Беглец в последний раз оглядел уютную комнатку, служившую ему домом с тех самых пор, как он впервые ступил на землю мира двуногих… Вышел, закрыл дверь и запер ее своим личным кодом.
Дес забросил мешок на спину и с помощью отражающей свет поверхности убедился, что он аккуратно уместился в длинном и узком изгибе его брюшка. Тот факт, что поэту до сих пор не приходилось спариваться и его рудиментарные надкрылья были целы, оказался очень кстати: лишний слой прочного хитина помогал удобнее распределить тяжесть. Потом Дес надел на грудь кармашек с вещами, и на этом сборы закончились. Он оказался нагружен довольно тяжело, но не чрезмерно. Беглец в последний раз оглядел уютную комнатку, служившую ему домом с тех самых пор, как он впервые ступил на землю мира двуногих… Вышел, закрыл дверь и запер ее своим личным кодом.
Он нарочно выбрал раннее утро, когда в улье шла пересменка и половина работников расходилась по домам, а вторая спешила на рабочие места. Коридоры были полны народу. Большинство двигалось пешком. Чем меньше машин будет в колонии, тем меньше вероятность, что случайные вибрации привлекут чье-нибудь нежелательное внимание. Конечно, колония располагалась в глуби не тропического леса, который к тому же еще охранялся, и появление случайных прохожих здесь было маловероятно, но лишние предосторожности никогда не помешают!
Дес направился в западный конец улья. Никто не остановил его и не окликнул, потому что почти никто его не знал. Вот одно из преимуществ работы на кухне, к тому же Десвендапур нарочно старался заводить поменьше новых знакомств за пределами своего отделения. Пожалуй, Джювинхуран была единственным исключением. Дес старался не думать о том, как бы она отнеслась к известию о том, кто он такой на самом деле. Перед его внутренним взором вставало ее точеное V-образное лицо, золотые глаза, будто светящиеся изнутри, изящный, чувственный изгиб ее яйцекладов и мягкий блеск сине-зеленого экзоскелета. Десвендапуру сделалось не по себе. Однако он решительно изгнал образ Джю из своих мыслей. Поэт, отправляющийся на охоту за новыми впечатлениями, не должен позволять себе размякнуть от сладких воспоминаний!
Чем больше он удалялся от жилых помещений и углублялся в зоны, отведенные для технического обслуживания колонии, тем меньше транксов попадалось на пути. Здесь царили машины. Все механизмы были отрегулированы и покрыты плотными кожухами, чтобы издавать как можно меньше шума и предательских вибраций. Использовались всевозможные ухищрения, чтобы укрыть колонию от посторонних глаз.
Но, помимо пищевых компонентов, доставлявшихся с орбиты, и воды, добывавшейся из источников в колонии, была и третья составляющая, без которой колонисты бы не выжили: воздух.
Инопланетный воздух закачивался в улей с помощью множества вакуумных насосов, которые работали почти беззвучно, и подвергался фильтрации и очистке. Узкие трубы воздухозаборников, замаскированные под огромные пни, были рассеяны по лесу над колонией. В один из таких воздухозаборников и проник Десвендапур через люк, предназначенный для обслуживания. Его тут же потянуло вниз, вслед за потоком воздуха. Если он сорвется и упадет, то окажется пленником на дне шахты. Если повезет, кто-нибудь заметит, что приток воздуха с этого заборника ослабел, и придет посмотреть, в чем дело. А если нет — Дес будет лежать на дне шахты, пока у него не кончатся припасы и пока он не начнет гнить, несмотря на наличие биологических ингибиторов.
Упираясь всеми четырьмя ногами, обеими стопорука-ми и обеими иструками в стенки вертикального цилиндрического колодца, Дес заполз внутрь и аккуратно прикрыл за собой люк. Даже с восемью конечностями оказалось нелегко подниматься наверх, навстречу мощному потоку воздуха. Неочищенный воздух, который всасывался в улей, был насыщен множеством экзотических запахов, и у транкса от них кружилась голова. Но он упрямо полз наверх. Как поэт и ожидал, воздух там был прохладней, чем хотелось бы, но влаги в нем хватало. Может, Дес и замерзнет, но уж, во всяком случае, не засохнет.
Один раз он поскользнулся. Задняя нога провалилась в пустоту. Еще немного — и он полетел бы вниз. Дес поспешно напряг остальные конечности и восстановил равновесие. Мешок с припасами, притороченный к спине, казалось, был набит не едой, лекарствами и снаряжением, а слитками необработанного металла. Панцирь, прикрывающий грудной отдел, при каждом шаге больно тер брюшко, угрожая прорвать кровеносную систему. Если бы такое вдруг случилось, Дес истек бы кровью, не успев добраться до поверхности.
Верхний конец шахты виднелся на ужасном отдалении. Десвендапур старался не смотреть туда, чтобы не отчаяться. Он чувствовал, как дрожат конечности, и понимал: возврата уже нет. Верхушка шахты теперь была ближе люка, через который Дес сюда попал. А на то, чтобы спускаться, требовалось не меньше сил, чем на то, чтобы подниматься. Поэт покрепче стиснул жвалы и продолжал ползти. Его грудь судорожно пульсировала в такт тяжелому дыханию.
Чем выше он поднимался, тем крепче делался незнакомый запах поверхности. Как раз тогда, когда Дес понял, что больше не выдержит, он с размаху стукнулся головой обо что-то твердое. Незащищенные усики пронзила острая боль. Только шок помешал ему отпустить стенки шахты и рухнуть вниз. Если бы Дес упал с такой высоты, он мог бы уже не беспокоиться, вытащат его или нет. Воздух, втягиваемый через закрытые сеткой щели величиной с глаз, хлестал Деса по открытым глазам. Поэт, не обращая внимания на пыль и мусор, летящие ему в лицо, поднял обе иструки и принялся ощупывать внутренний край люка. Где-то тут должна была быть задвижка. В темноте он почти ничего не видел, и еще ему все время приходилось отворачиваться, чтобы защитить глаза от мелких частиц, угрожавших повредить нежные мигательные перепонки.
Если не получится найти задвижку, или она откажется открываться, у него не останется другого выбора, кроме как попытаться вернуться назад, к служебному люку. Но, судя по тому, как трясутся ноги, вряд ли у него это получится.
Десвендапур очень тщательно изучил устройство воздухозаборных шахт, но одно дело — разглядывать чертеж в уютной комнате, и совсем другое — искать на ощупь крохотную детальку, дрожа от усталости и вися на одних истногах над глубоким колодцем, под потоками воздуха, который будто нарочно старается сорвать тебя и бросить вниз. Тонкие пальчики левой иструки шарили по линии, где крышка шахты встречалась со стенками. Наконец Дес нащупал некое неподвижное препятствие. Подняв голову, поэт попытался приглядеться получше. Это, наверное, задвижка. Это должна быть она! Дес всеми четырьмя пальцами надавил и повернул, как было показано на схеме, которую он выучил наизусть.
Задвижка поворачиваться не желала.
Дес постарался выровнять дыхание и попробовал еще раз. Такое впечатление, что либо задвижка заржавела, либо вообще заварена намертво. Но поэт не сдавался — он просто не мог себе такого позволить. Он попытался втретий раз. Нет, нужно просто упереться покрепче — и надавить посильнее…
Десвендапур из последних сил решительно уперся задними конечностями в стенки шахты и отпустил все четыре передние. Он впился в задвижку всеми шестнадцатью пальцами иструк и стопору к и принялся давить и вращать. Что-то скрипнуло — и задвижка открылась!
Дес потом так и не вспомнил, когда ноги отказались его держать -до того, как он уцепился за край колодца, или одновременно с этим. Он понимал только, как бесконечно долго висел на руках, пинаясь и брыкаясь во все стороны, пока, наконец, ему не удалось выползти наружу. Беглец перевалился через край и рухнул наземь, задыхаясь, не видя ничего вокруг, рядом с чем-то вроде пня дидерокарпуса. Последнее, что он успел сделать, прежде чем потерял сознание,— захлопнуть за собой крышку люка. Задвижка звонко защелкнулась.
Теперь пути назад не было. Дес уже не мог открыть шахту и вернуться в улей снаружи. Он оказался на поверхности чужой планеты, планеты двуногих. Чего, собственно, и добивался.
Разузнать, где располагаются несколько стационарных следящих устройств и когда мобильные сканеры облетают свои сектора обзора, было совсем нетрудно. Системе безопасности колонии поневоле приходилось ограничивать действия, чтобы не привлечь внимания местных человеческих властей. Многое по необходимости пришлось оставить на усмотрение людей, которые помогали создавать колонию. Но и те были вынуждены скрываться. Наибольшую пользу приносили сотрудники, сумевшие внедриться в администрацию заповедника, но даже они не могли надолго задерживаться в окрестностях колонии. Иначе как бы они смогли объяснить, отчего околачиваются в дан ном квадрате тропического леса, который внешне — снаружи — ничем не отличается от соседних тысяч квадратных километров. Поэтому, если Дес будет держаться настороже, шанс, что его обнаружат, не особенно велик.
Его возбуждение, связанное с тем, что ему наконец-то удалось выбраться, несколько умерялось смертельной усталостью. Все суставы экзоскелета болели. Он лежал на брюшке, подобрав ноги, выжидая, пока вернутся силы. А вместе с силами к нему возвращалась и способность восторгаться инопланетным пейзажем.