Меня бросило в жар:
– Вы хотите отравить их?!
Но тут же, вспомнив о нашей новой роли, я взял себя в руки и сказал дрожащим голосом:
– Если этого так желает отец Себастьян…
– Не беспокойтесь, они не будут мучиться, – заверил вор. – Просто уснут сладким сном. Главное – не усыпите по ошибке… гм… саму посланницу. Ее накрепко свяжите…
– Э нет! – покачал головой Грош. – Вязать – не наше дело! Да и кто его знает – как надо связывать ангелов? Нет уж, увольте…
– Ладно-ладно! – нетерпеливо сказал Заг. – Это я возьму на себя…
Наше сообщение вызвало справедливое негодование в стане рыцарей. Только Иноэль восприняла новость о коварном замысле инквизиторов со спокойствием, свойственным лишь ангелам.
– Мне не нравится, что у нас по пятам крадется какой-то мерзавец! – заявил Ламберт. – Может, поймать негодяя да отрубить ему голову?
– Я готов! – воскликнул Стаффорд, обнажая меч.
– Прошу вас, повремените немного, благородные господа! – вмешался Грош. – Ведь мы решили разыграть эту карту – давайте играть до конца!
Ламберт вдруг рассмеялся:
– Этот пройдоха даже не стесняется напоминать, как ловко облапошил наших слуг! Что ж, в искусстве карт и обмана ты, думаю, намного превосходишь честных и чересчур прямолинейных рыцарей…
– Что вы, благородный господин Ламберт! Право же – я честный малый! – Грош обиженно моргнул ясными светлыми глазами. – Но в данном случае было бы неплохо притвориться, чтобы внезапно схватить злодеев за руку…
Ламберт посмотрел на Иноэль, что гуляла в сторонке в высокой траве, срывая полевые цветы и любуясь полетом стрекоз.
– Вообще-то я предпочитаю открытый бой, – сказал Ламберт, с трудом отводя взгляд от девушки. – Но чего только не сделаешь ради безопасности прекрасной дамы… и приказа Императора.
* * *Воры осторожно крались по низине, бесшумно пробираясь через кусты и поваленные иссохшие стволы. Впереди тихо скользил вожак шайки – с острым изогнутым ножом в зубах.
Выглянув из-за куста, он пристально осмотрел поляну.
Двое могучих рыцарей неподвижно лежали у шатра. В отдалении потерянно бродили боевые кони. И девушка небесной красоты тихо склонилась над телами.
Заг взял в руку нож и невольно облизнулся. После чего сделал знак остальным – красноречиво проведя ладонью у горла. Воры понимающе оскалились и схватились за ножи: один – за прямой, другой – за кривой, как серп, и волнистый, третий – за короткий с зазубренным лезвием.
В один миг они вылетели на поляну, устремившись к своим спящим жертвам. Вообще-то те должны уже быть мертвы – но нельзя быть уверенным в этом, пока лично не перережешь глотку…
Девушка вскрикнула и подалась назад. А к ней уже приближались с ухмылкой трое негодяев – поигрывая крепкой веревкой.
Но случилось совсем неожиданное:
«Спящие» вдруг оказались на ногах, и воздух рассекла звонкая сталь. Еще не успели раздаться испуганные возгласы – а в траву уже полетели отрубленные головы.
Окружившие девушку негодяи бросили веревку и кинулись врассыпную. Но навстречу им уже выскочили слуги. Воры замешкались – и двое из них поплатились за это своими жизнями.
Один лишь Заг, сверкнув на прощание злобным взглядом, скрылся в зарослях.
– Держи его! Уйдет! – крикнул Стаффорд.
– Как же – лови ветра в поле… – растерянно сказал Грош, не решаясь нырнуть в кусты вслед за вором.
– Искать вора в лесу – занятие неблагодарное. Да и не рыцарское, – сказал Ламберт, стирая с меча кровь. – Жаль, что не удалось достать вожака, – теперь жди беды…
– Давайте покинем это место, – оглядывая забрызганную кровью и усеянную трупами поляну, сказал Стаффорд. – Это зрелище не для прекрасных женских глаз.
Иноэль действительно смотрела на побоище со страхом и отвращением.
Мне вдруг стало стыдно за нас, людей, представших перед посланницей ангелов в таком неприглядном виде.
Но тут же я подумал: а имели ли мы право поступить иначе? Разве зло не должно быть наказано? Разве только что благородные рыцари не спасали ее, посланницы, жизнь и свободу?
Таков уж жестокий и гордый мир Невендаара – здесь в цене благородство и сила, достоинство и умение владеть оружием, мудрость и разрушительная сила магии. Другого не дано, и мир этот никогда не изменится – разве что уничтожат его вконец разочаровавшиеся боги…
– Надо же – упустили Зага! – тоскливо сказал Грош. – Ну, все, доигрались – теперь на нас устроят охоту!
– Это и к лучшему, – бодро сказал Стаффорд. – По мне – так лучше встретиться лицом к лицу с достойным противником, чем каждую минуту бояться удара в спину.
– Между прочим, удара в спину еще никто не отменял, – заметил Ламберт. – А потому давайте-ка собираться в дорогу.
Мы быстро свернули лагерь и направились в сторону большой дороги.
Нам предстоял долгий и непростой путь в столицу.
Глава четырнадцатая, в которой Свидрик и Грош уходят в монастырь
Наш маленький отряд продолжал путь к столице. Вскоре мы вышли на большую дорогу и двинулись значительно быстрее.
В первом же селении у какого-то трактирщика с подозрительно хитрым взглядом Ламберт приобрел лошадь для Иноэль, по мнению Гроша – изрядно при этом переплатив. Это было, конечно, животное без королевской родословной, но тем не менее скорость отряда возросла. Я даже не удивился, увидев, как легко и непринужденно девушка освоилась в седле. Уж и не знаю – учат ли этому ангелов на небесах, но нам с Грошем было стыдно за свои жалкие потуги выглядеть опытными всадниками. Впрочем, ехали мы на ослах – чего, положа руку на сердце, и заслуживали в полной мере.
Мы с Грошем ощущали себя странно: вроде бы расправа над ворами и разорвала навсегда нашу порочную связь с Загом и отцом Себастьяном, но свободнее от этого мы себя не ощутили. Напротив – оказалось, что мы здорово привыкли к покровительству инквизиции, когда нам многое было дозволено и спускалось с рук. Кроме того, мы лишились постоянного дохода в виде подачек от Зага и обрели смертельного врага в лице инквизиции. Еще один пример того, насколько притягателен порок и как тяжело жить честным человеком!
Больше всего страдал от этого Грош: ведь такая «двойная игра» сулила ему возможность вовсю развернуть свои авантюристские способности. Сейчас же он пребывал в довольно подавленном настроении. Впрочем, можно было не сомневаться: это ненадолго!
Я же утешал себя сознанием того, что снова стал самим собою – честным менестрелем, чье назначение – творчество, а не шпионаж и мелкие подлости.
Так мы и ехали, пока навстречу нам, топая по дороге растрепанными сандалиями, не вышел какой-то монах.
Этот выглядел вполне себе настоящим монахом – в отличие от нас с Грошем. Только вот повел он себя странно: на оклик Ламберта – «далеко ли до ближайшей таверны?» – он ничего не ответил. Лишь изумленно вытаращился – сначала на рыцарей, потом на Иноэль – и бросился в кусты на обочине.
– Куда же вы, милейший? – растерянно крикнул вслед Стаффорд. – Неужто мы не похожи на славных рыцарей Империи, несущих на мечах своих веру Всевышнего нашего?!
– Сдается, не простой это монах, – задумчиво сказал Ламберт. – Я вообще с некоторых пор не доверяю монахам…
Мы с Грошем тихонько переглянулись. Я даже покраснел. А Ламберт продолжил:
– Что-то мне подсказывает, что святой отец не по острой нужде так сиганул в кусты. Хотя не скрою – бывало, что предо мною некоторые робкие души мочили исподнее. Но похоже, что этот не случайно шел нам навстречу. Как бы не побежал он докладывать нашим недругам о встрече…
Грош немедленно соскочил с осла, сделал мне знак и крикнул:
– Так мы его вмиг догоним!
– Не надивлюсь расторопности этого слуги, – любезно поведал Ламберт Иноэль. – Я еще только приступил к формулировке приказа – а он уже сам все высказал!
– Просто вы изволите выражаться уж очень деликатно, – ухмыльнулся Грош. – Я понимаю – при дворе так принято. А мы люди простые…
– Ты еще здесь?! – гаркнул Ламберт. – А ну, вперед!
Грош выпучил глаза – и бросился в погоню. Ну а я – следом.
За кустами начиналась редкая рощица, в которой, впрочем, монах мог и затеряться. Но мы мчались изо всех сил, и вскоре рощица кончилась, уступив место холмам.
– Вон он! – свирепо крикнул Грош, ткнув пальцем вперед.
Действительно: невдалеке вовсю улепетывал наш монах, смешно подхватив полы слишком длинной рясы.
В данном случае наличие у нас штанов являлось серьезным преимуществом – и вскоре мы настигли беглеца, зайдя на него с двух сторон и свалив наземь, как стремительные борзые – зайца.
– Куда вы, святой отец? – задыхаясь, крикнул Грош, удерживая за руку извивающееся тело. Во вторую руку вцепился я. – Мы так долго искали случая исповедаться! Выслушаете меня? А то, знаете ли, накипело…
– В инквизиции тебя исповедуют, сын мой! – зло прошипел монах. Он все еще дергался, но было очевидно, что вырваться ему не удастся.
– Ай-ай-ай! – укоризненно сказал Грош. – Зря вы так с мирянами. Всевышний этого не одобрит…
– Не поминай имя Всевышнего всуе, проклятый еретик! – проговорил монах.
– Как-то мне нехорошо, – сказал Грош с угрозой. – В последнее время я не в ладах с религией. Не подскажете, почем нынче индульгенции? Я бы прикупил парочку – одну на отпущение прошлых грехов, другую – на будущее. Ибо что-то подсказывает мне: нагрешу, ей-богу, нагрешу…
Мы поставили беглеца на ноги и быстро доставили пред светлы очи благородных рыцарей.
– Простите нас, святой отец, – вежливо сказал Ламберт. – Но дело в том, что я выполняю весьма важное поручение государственной важности. А ваше неожиданное бегство ввергло меня во искушение усомниться: настолько ли вы монах, насколько кажетесь?
Монах сердито отдувался и молчал.
– Накормите святого отца и вина налейте! – приказал Ламберт. – Сам знаю – на сытый желудок и говорить легче.
К моему удивлению, монах не стал отказываться. Грош ловко расстелил на камешке кусок парусины, нарезал хлеба, солонины и сыра, налил в чашу вина. Монах присел на камешек поменьше и сложил руки лодочкой, устремив благодарный взор к небесам.
Нам же ничего не оставалось, кроме как с умилением наблюдать, как уплетает съестное этот странный служитель Всевышнего.
А вкушал он с аппетитом, с расстановкой – словно в последний раз. Со знанием дела просмаковал вино. Наконец, наевшись и напившись, смиренно сложил руки на округлившемся пузе и сонно прикрыл глаза.
– Э-э, милейший! – воскликнул Стаффорд. – Уж не думаете ли вы еще и вздремнуть после обеда?!
– Да, это лишнее, – согласился Ламберт. – Итак, святой отец, поведайте нам, куда это вы так заторопились, увидев нашу скромную компанию?
Монах разлепил тяжелые веки и сказал устало:
– Не свою волю исполняю, а Церкви…
– Так, так, – кивнул Ламберт. – А подробнее?
– Покайтесь в грехах – и отдайтесь в руки Священной инквизиции, – сказал монах смиренно. – Вот и все, что я в силах сказать вам, дети мои. А за угощение спасибо.
Ламберт задумчиво посмотрел на него и сказал:
– Что ж, похоже, мы были неправы, святой отец. Ступайте себе с миром…
Я изумленно уставился на Ламберта. Не меньше удивился и монах.
– Я могу идти? – неуверенно спросил он.
– Конечно! – улыбнулся Ламберт. – Приятно было пообщаться.
Монах поднялся и направился прочь по дороге, то и дело оглядываясь. Когда он оглянулся в очередной раз, Ламберт приветливо помахал ему железной перчаткой. Тут монах не выдержал – и вновь сиганул в кусты.
– Грош, Свидрик! – сказал Ламберт. – Давайте за ним – только незаметно. Мне нужно знать, кому это он побежал докладывать и чего нам ждать по дороге…
Нас не пришлось уговаривать – мы бросились следом. Правда, Грош на миг задумался, вернулся к нашим ослам и прихватил с собой какой-то грязный тюк.
Ламберт грозно прикрикнул на него, и Грош помчался вслед за мной.
На этот раз мы старались держаться подальше. Пару раз монах оглядывался, но, похоже, нас не заметил. Через час утомительного бега с перерывами на короткий отдых мы достигли стен небольшого монастыря.
Монах перешел с усталого бега на шаг – и изо всех сил заколотил в ворота.
– Ну, что – назад? – предположил я приятелю.
– А что мы скажем Ламберту? – пожал плечами Грош. – Нет, надо убедиться – простой ли это монастырь или же с сюрпризами. А для этого надо пробраться внутрь.
– Как ты это себе представляешь? – нахмурился я.
Грош усмехнулся и развернул свой сверток. В этих грязноватых тряпках я узнал наши старые добрые рясы!
– Ты сохранил их?! – изумился я.
– А чего добро выбрасывать? – отозвался Грош.
– Но как ты узнал про монастырь? – спросил я.
– А куда бежать монаху? – хихикнул Грош. – На ипподром, что ли?
Я не переставал удивляться находчивости приятеля! Все-таки не случайно свел наши пути Всевышний на том далеком берегу…
В воротах скрипнула и приоткрылась калитка. Монах юркнул вовнутрь.
А мы уже подходили следом – вновь перевоплотившись в послушников некой отдаленной обители.
Вообще-то я здорово сомневался – стоит ли пытаться проникнуть за монастырские стены таким наглым образом? Наверняка монахи сумеют распознать чужака, да и вообще – похожи ли мы на монахов или это могло показаться лишь пьяным слугам да хозяйке полузаброшенного постоялого двора?..
Калитка вновь скрипнула и отворилась.
Грош затрясся в липовом ознобе:
– Братья, пустите на ночлег бедных, голодных и замерзших послушников обители Святого э-э…
– Проходи! – сурово сказал толстый монах. – Только не балуй – у нас важные гости! Ужин через час, после молитва, а ляжете вон там, под навесом…
Похоже, такая неожиданная простота допуска за монастырские стены поставила в тупик даже Гроша. Но он быстро взял себя в руки и вошел с достоинством, сказав при этом монаху-стражнику:
– Храни тебя Всевышний, брат мой…
– И тебе того же, – степенно сказал монах.
Я юркнул в ворота вслед за Грошем, и калитка шумно закрылась.
И тут мы с Грошем переглянулись, осознав, что зашли в это место не зря: у длинной стены какого-то строения под крытым соломой навесом были привязаны несколько лошадей. Судя по сбруе и крепкому сложению, это не были убогие хозяйственные лошадки. Да и слова хранителя монастырской калитки про гостей заставляли насторожиться.
И мы осторожно, воровски озираясь, принялись пробираться меж монастырских зданий, судя по множеству одинаковых узких окошек – монашеских келий.
Навстречу попадались и настоящие монахи. Однако, к нашему удивлению, на нас не обращали особого внимания. Впрочем, причиной этого могло служить простое обстоятельство: если в монастыре и без нас были гости, нас вполне могли принять за еще одних визитеров. Так что мы беспрепятственно осмотрели монастырский двор и обнаружили более-менее приличное здание – то ли гостевую, то ли монастырскую трапезную. Из сравнительно больших окон доносились голоса, и мы не придумали ничего лучше, кроме как подкатить к стене пустую бочку и взобраться на нее. Этого было достаточно, чтобы увидеть, что происходит внутри.
И хоть обзор у нас был не самый лучший, а освещение в помещении было скудным, мы увидели и услышали достаточно.
Во-первых, нас поразил состав монастырских гостей.
За столом сидели двое охотников на ведьм и имперский ассасин – тот самый, которого мы однажды встретили на руинах старой башни. Другой старый знакомый – инквизитор Ферре – восседал во главе стола.
Но больше всего впечатлило нас присутствие еще одного знакомого лица.
Вора по имени Заг.
Уж и не знаю, как этого грешника допустили в монастырь. Судя по тому, как сюда попали мы, местная братия была не слишком разборчива.
А наш монах уже был здесь и держал ответ перед всей этой инквизиторской братией.
– …Так и есть, – говорил он. – Девицу сопровождают два рыцаря. Один покрепче, другой молодой совсем. И пара слуг…
– Слуги нас не интересуют… – небрежно сказал Ферре.
– Позволю себе прервать вас, ваше преподобие, но напрасно, напрасно вас не интересуют эти мошенники, – сказал вдруг Заг. – Вы даже не представляете, на что они способны.
– На что бы они ни были способны, на обоих за глаза хватит одного охотника на ведьм, – сказал Ферре. – Другое дело – рыцари…
– Два рыцаря, из которых один имперский гвардеец – это серьезно даже для нас, – сказал ассасин. – Может, вызвать подкрепление, чтобы избежать потерь в наших рядах?
– Времени нет, – возразил Ферре. – Посланницу нужно отбить до того, как она объявится в столице. Неужели не ясно, что это – политический вопрос?
– Вам виднее, – уважительно сказал вор. – Только в таком случае стоит напасть тайком и внезапно.
– А вот против этого не возражаю, – сказал Ферре. – Дождемся ночи. А ты, Заг, ступай вперед и следи за ними.
Заг мгновенно вскочил – и исчез, словно растворился в воздухе. Это произошло столь стремительно, что мы с Грошем перетрусили – не заметил ли он нас? И оттого, потеряв равновесие, кубарем слетели с бочки.
После этого нам не оставалось ничего, кроме, как броситься наутек. Опаснее всего было бы столкнуться лицом к лицу с Загом. Нам удалось ловко улизнуть из монастыря – хорошо, что монах-стражник спал, оглашая монастырский двор храпом, от которого вздрагивали лошади. Калитка закрывалась изнутри на массивный засов, который мы и отодвинули, открыв себе путь к бегству.
Вырвавшись на свободу, мы стянули с себя неудобные рясы и бросились во всю прыть, стремясь как можно скорее добраться до ожидающих нас рыцарей и посланницы. Только теперь стала понятна грозящая нам опасность: несмотря на силу и мужество, нашим рыцарям едва ли удастся справиться с превосходящей их силой. Тем более – замышляющей коварный удар в спину.