Император поднял взгляд от бумаг, поглядел на инквизитора, произнес:
– Странные дела творятся у вас в Магистрате…
– Истинно так… – покорно отозвался Себастьян. – Дела мерзкие, богопротивные. Вся надежда на то, что благочестивый Великий Инквизитор успеет навести порядок – с помощью Всевышнего и вашей, мой повелитель. Мы же, недостойные слуги ваши, будем, не жалея сил, спасать отечество и славную веру нашу…
Император нетерпеливо кивнул:
– Хорошо, инквизитор, сделаю так, как просит благочестивый Иоганн. Ступай и будь рядом с его святейшеством!
Себастьян поклонился и попятился к выходу.
Когда дверь за ним закрылась, и в зале появился секретарь, Император протянул ему бумаги и приказал:
– Поглядите на подпись и печать. Подлинные ли они?
Секретарь принял бумаги, посмотрел, и брови его полезли кверху:
– Что же это?!.
– Все, что мне нужно знать, – написано ли это Великим Инквизитором? – отрезал Император.
– Да… Это его подпись… И печать подлинная… – пробормотал секретарь.
– Тогда позвать ко мне начальника тайной стражи! – приказал Император. – Немедленно!
Отец Себастьян спешил – успех задуманного определяло время. Мало кто придерживается этой очевидной истины: точность – залог победы. В данном случае строгий расчет сулил невероятный выигрыш, даже мечтать о котором было страшно!
Но как полагаться на точность в этом беспокойном мире? Сколько случайностей – малозначительных досадных мелочей, на которые обычно просто не обращаешь внимания, – способны вмиг испортить все дело. Оставалось лишь надеяться на лучшее и возносить молитвы всем богам Невендаара разом.
Как известно, боги ревнивы и не любят тех, кто служит другому божеству. Но, совершив во имя великой цели столько тяжких грехов, нарушив все свыше установленные законы и правила, уже перестаешь бояться небесного гнева. И когда ты, пусть тайно, вершишь судьбы Империи, то невольно начинаешь чувствовать себя равным богам.
А ведь для богов не существует правил.
Себастьян знал, что в качестве помощника Великого Инквизитора он входит в Магистрат в последний раз.
Он знал, что над ним уже занесен невидимый меч. Он вычеркнут из списка приближенных, и ему уже нет доверия. И если хоть что-то пойдет вопреки плану – ему не миновать мучительной смерти.
О, как много тех, кто с радостью полюбуется на его мучения! Но не время думать о поражении. Еще не время.
Отец Себастьян приблизился к покоям Великого Инквизитора. Прежде смиренно-вежливый послушник принял его холодно, не удостоив даже словом, – лишь поманил за собой, как равного. Себастьян криво улыбнулся и последовал за ним.
Иоганн был не один. В кабинете присутствовал другой помощник Великого Инквизитора – Заурус, бледный горбун, на лице которого никому не довелось еще видеть отражения человеческих чувств. Это самый опасный соперник Себастьяна, и, видимо, именно его волею приведены в действие пружины тайного механизма, предназначенного для нанесения смертельного удара конкуренту.
Себастьян поклонился Великому Инквизитору и нарочито вежливо улыбнулся Заурусу:
– Мое почтение, брат мой…
И мельком бросил взгляд на песочные часы на столе Иоганна. Струящегося песка в них оставалось не более, чем на пару минут.
Зауруса перекосило от ненависти – наверное, впервые Себастьян увидел на этом уродливом лице живые эмоции. И нельзя сказать, что это доставило ему удовольствие.
Иоганн же посмотрел на Себастьяна с недоумением и сказал холодно:
– Твоя дерзость удивляет меня, Себастьян.
– Не понимаю, о чем вы, ваше святейшество, – невозмутимо ответил Себастьян. – Я чем-то разгневал вас?
– Вызвать братьев, чтобы схватили его? – с готовностью спросил Заурус.
– Постой, Заурус, – сказал Великий Инквизитор и обратился к Себастьяну: – Ты действительно ничего не понимаешь, мой бывший помощник?
– Не понимаю… – проговорил Себастьян.
Нужно было тянуть время. А еще – сделать пару шагов в сторону стола и занять заранее обдуманную позицию…
– Нам известно, что ты используешь возможности Священной инквизиции в своих целях, – сказал Иоганн грозно. – Ты обманул мое доверие и доверие братьев. Ты утаил от меня то, что тебе было известно о пророчестве! У меня за спиной, от моего имени ты пытаешься заполучить небесную посланницу. Интересно, в каких целях?
– Я знаю, в каких целях, – злобно проговорил Заурус. – В руках посланницы – огромная сила, которую он хотел использовать для захвата власти!
– Какая чушь! – вымолвил Себастьян, отводя взгляд.
Он смотрел на последние крупицы песка, устремляющиеся в стеклянную воронку часов.
– Ты зашел слишком далеко и поплатишься за это! – пообещал Иоганн.
– Простите, ваше святейшество, но вас неверно информировали, – проговорил Себастьян.
– Перестань юлить, мерзавец! – выдохнул Заурус, сжимая кулаки и трясясь от ненависти. – Поздно отпираться! Я сам, лично, калеными клещами вырву твой лживый язык!
– Брат Заурус ошибается, – спокойно сказал Себастьян. – И я готов доказать это. Смотрите, ваше святейшество, вот доказательство моей невиновности!
И, почтительно склонившись, он протянул Иоганну принесенный с собой свиток. При этом не сдвинулся с места.
И Иоганну пришлось сделать шаг самому. Он остановился перед Себастьяном – как раз напротив окна. И взял свиток из рук помощника.
Последние крупинки упали из верхней части колбы в нижнюю. Молчаливый послушник перевернул часы, и песок продолжил свой бесконечный бег.
Иоганн читал свиток. На лице его проступило недоумение.
– Какой еще заговор? – пробормотал он, поднимая взгляд. – Что за чушь?
На лбу Себастьяна проступил пот. Напряжение достигло предела.
Неужели он просчитался?!
В этот миг в воздухе возник новый звук – похожий на пение насекомых. Звук быстро усиливался.
– Что это?.. – пробормотал Великий Инквизитор.
Но в следующее мгновение портьера у окна дернулась, и звук ворвался в полумрак кабинета.
Свист летящей стрелы.
Тело Иоганна изогнулось в болезненной судороге.
– О-о… – простонал он.
И медленно сполз на пол. Из-под лопатки его торчала длинная стрела.
– Измена! – отчаянно завопил Себастьян и сделал шаг вперед, сжавшись в ожидании боли. – Покушение на Великого Инквизитора! Заурус, зови на помощь!
Но Заурус в замер в оцепенении, не в силах понять, что происходит. А на крик уже вбегали приближенные к Иоганну инквизиторы.
Снова дернулась прорванная портьера – и новая стрела ворвалась в кабинет, впившись на этот раз в бедро Себастьяна.
– Измена! – простонал Себастьян, падая рядом с умирающим покровителем.
Иоганн бился в предсмертных судорогах, глаза его безумно выкатились, изо рта обильно шла пена. Себастьян стонал от боли, закрывая своим телом Великого Инквизитора, словно хотел оградить его от новых ударов неведомых злоумышленников.
Эту картину и застала подоспевшая тайная стража Императора. Хмурые люди в черных беретах с вороньими перьями и серых плащах быстро заполнили кабинет, мигом обнаружив пробитую в двух местах портьеру и взяв под руки потрясенного Зауруса. Зауруса тихо увели вместе с еще одним послушником – свидетелем происшедшего.
Капитан тайной стражи склонился над телом Иоганна IV. Поглядел в глаза, взял за руку, коснулся шеи.
– Он мертв! – с мрачной торжественностью объявил он.
Отец Себастьян истекал кровью. Ему было ужасно больно.
Но кто бы знал – сколь сладкой была эта боль!
– Как вы, отец Себастьян? – присев рядом и осматривая стрелу, поинтересовался капитан тайной стражи.
– Плохо мне! – простонал Себастьян. – Горе всем нам – враги убили великого человека!
– Вы сделали все, что могли, – возразил капитан. – Мы просто не успели схватить заговорщиков до трагедии. Но будьте уверены – схватим всех…
– Горе нам! – причитал отец Себастьян.
– Лекаря! – крикнул капитан тайной стражи. – И личную охрану для отца Себастьяна!
Лекарь ловко извлек стрелу из бедра инквизитора, смазал рану целебной мазью. И принялся осматривать труп Великого Инквизитора. Себастьяна же осторожно подняли и положили на огромный черный диван.
Дело сделано. Теперь от него ничего не зависит. Остается лишь ждать исхода… Себастьян прикрыл глаза. Огромная усталость навалилась на него…
Наверное, он забылся. Но голос капитана тайной стражи мгновенно привел его в чувство:
– Отец Себастьян! Император просил передать вам личное послание.
Капитан протянул ему пергамент с большой сургучной печатью имперской канцелярии.
– …Его величество благодарит вас за помощь в разоблачении заговора и просить возглавить расследование…
Себастьян с трудом сдержал улыбку.
– …так же, как ближайшему помощнику убиенного Иоганна IV, вам предлагается принять руководство Священной инквизицией вплоть до избрания нового Великого Инквизитора. Император также убежден, что единственной достойной кандидатурой, представленной на чрезвычайном консилиуме Священной инквизиции, будет ваша…
– Передайте его величеству мою смиренную благодарность… – слабо проговорил Себастьян. – Я сделаю все, что в моих силах…
Тело его было ослаблено, лицом владела смертельная бледность.
Но в темных глубинах души, там, где никто не мог стать свидетелем истинных чувств инквизитора, разнесся неистовый, сатанинский хохот победителя.
Глава девятая, в которой отряд Ламберта совершает неожиданную рокировку
Очнулся я уже утром, в тени деревьев. Чувствовал себя ужасно – словно в голове не переставая метались злобные молнии.
Поднял к глазам ладони, осмотрел.
Кончики пальцев были покрыты копотью и саднили, как обожженные.
Значит, это не было просто кошмарным сном. И Горензеф действительно пришел на выручку.
А может, помог и мой талисман. Я нащупал драконий зуб на ремешке.
– Проснулся? – поинтересовался Грош, присаживаясь рядом. – А я, наверное, теперь вообще спать перестану – кошмаров боюсь. И как мы только ноги унесли?
– Это ты меня вытащил? – тихо спросил я и невольно поморщился – даже говорить было больно.
– Ага, – сказал Грош. – Это становится добрым обычаем – вытаскивать тебя из всяких переделок. Но и ты молодцом… Скажи – что это ты сделал с оборотнем? Что за гром и молнии?
– Ты забыл? – Я пожал плечами. – Ведь ты и сам – рука мага…
– Ах вот оно что… – проговорил Грош, почесывая в затылке. – А я-то удивляюсь – отчего мне так здорово в карты везет?..
– Скажи-ка лучше, как это Ламберт узнал, что мы в замке? – спросил я. – Неужто подлый старик и впрямь послал за помощью?
– Как бы не так! – усмехнулся Грош. – Скажи спасибо Иноэль: это она убедила Ламберта, что с нами что-то неладно. То ли почувствовала что-то, то ли небеса подсказали. Стаффорд остался с нею, а Ламберт поспешил к нам на выручку. Видать, он знает, как разговаривать с негодяями – коль жители этой миленькой деревушки так быстро выложили ему, что да как, да еще и ворота открыли! Ей-богу, всегда буду помнить эту развеселую ночку! Слушай, а может, мы зря отказались от предложения лорда-оборотня? Представь, если бы я стал нежитью – каким-нибудь драчливым скелетом или привидением! Лучше, конечно, оборотнем – хотел бы я посмотреть, как от меня все разбегались бы с криками!
– Родовитостью ты не вышел, чтобы оборотнем быть, – заметил я. – Все, что тебе светило, – стать тупым зомби у лорда на побегушках.
Грош рассмеялся и отошел в сторону. Я все еще не находил в себе сил, чтобы подняться. Но почувствовал вдруг прикосновение легких тканей.
На траву рядом со мной присела Иноэль.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, касаясь ладонью моих волос.
Что-то произошло со мной – и в ослабшее тело ринулись вдруг потоком свежие силы, прояснилась голова, ушла боль…
– Спасибо, уже хорошо… – пробормотал я, хлопая глазами от удивления. – Даже очень! Это ты сделала?
– Исцелять, избавлять от боли – способность любого ангела, – сказала Иноэль. – А вот метать молнии не каждому человеку дано. Особенно если он и не маг вовсе.
– Так уж получилось, – проговорил я, боясь встречаться с девушкой взглядом.
Я понимал, что обязан ей и своим чудесным спасением, и избавлением от боли – но не зажила еще в душе моей рана.
– Ты хороший человек, Свидрик, – сказала она ласково. – И мне известно еще кое-что: ты умеешь любить по-настоящему. И я бы рада ответить тебе теми же чувствами, но чувствами нашими управляют небеса…
Я молчал, не зная, что ответить на это. Не так я представлял себе разговор с дамой моего сердца. Но ведь дал же себе зарок – забыть про нее! Выходит, не смог забыть…
– У тебя удивительная судьба, Свидрик, – продолжала Иноэль. – Тебе предстоят такие встречи, что однажды ты просто забудешь про меня. Я же не принадлежу себе: мною движет воля небес, и нет в моей жизни места человеческим чувствам…
Хотелось крикнуть: «А как же Ламберт?!» Но я лишь кивнул и улыбнулся в ответ.
До ворот столицы оставалось не больше одного дневного перехода. Но что-то подсказывало, что переход этот и станет самым опасным на всем нашем и без того непростом пути.
Какое-то время мы продвигались вперед, пока вдалеке не показались первые селения из тех, что обильно окружали столицу. Ламберт сделал знак остановиться. Въехал на небольшой холм и стал пристально всматриваться в даль острым взглядом. Вернувшись к нам, сказал:
– Нужно кого-то послать вперед…
– Давайте я проскочу туда, наставник! – воскликнул Стаффорд с горячностью. – Смотрите – за теми холмами столица!
Ламберт покачал головой:
– Очень заманчиво броситься вперед во весь опор. Но чувствую я: инквизиторы не пропустят нас так легко и спокойно. Они рыщут вокруг, жаждут нашей крови. И, конечно, больше всего я беспокоюсь за посланницу…
– Но, может, враги уже отстали от нас? – дернул плечом Стаффорд.
– С чего бы это? – Ламберт приподнял бровь. – Нас мало, и одолеть нас не составит для них особого труда. Нельзя ведь всерьез надеяться на случай – как тогда, с магическим эльфийским лесом. Да и потом…
Ламберт кивнул куда-то вдаль, за спиной Стаффорда.
Все обернулись – и увидели столб густого черного дыма, подымающийся вдали.
– Знакомая картина, – сказал Ламберт. – Так жгут взбунтовавшиеся деревни. Горит там, откуда мы пришли. Похоже, кто-то идет по нашему следу, и он весьма недоволен.
– Что же делать? – вырвалось у Стаффорда. – Снова выслать вперед разведку?
Ламберт покачал головой:
– Боюсь, мы опять потеряем время. Да и не пришлось бы снова выручать из беды наших незадачливых слуг…
Мы с Грошем переглянулись и пристыженно отвели взгляды.
– Хоть это и не слишком достойно благородных рыцарей, – задумчиво сказал Ламберт, – но полагаю, нам не обойтись без маленькой хитрости…
– Доблестный рыцарь Грош! Для новичка вы неплохо держитесь в седле!
– Благодарю, вас, милорд! Благородный Свидрик, смею указать вам на шлем: он съехал у вас набок!
– О, вы очень любезны, милейший! Но доспехи Стаффорда мне слишком велики. Честно говоря, я просто боюсь пошевелиться, чтобы не вывалиться из седла! Доспехи тяжелые – и тянут меня к земле…
– Это точно, лорд Свидрик! В них я чувствую себя, как в инквизиторском устройстве для пыток! И еще – я почти ничего не вижу из этого дурацкого шлема!
План Ламберта с самого начала показался нам полнейшим безумием. Поменяться местами со слугами – на что это похоже?!
Но потом, когда нас обряжали в рыцарские доспехи, на какое-то время все это показалось забавным. Пока не стало ясно, что у нас с Грошем совершенно нет сил не то, чтобы самостоятельно влезть в седло, но и просто нос почесать!
Впрочем, приказы господ рыцарей обсуждать не принято. Все, что от нас требовалось, – это ехать по дороге и отвлекать на себя внимание недругов. Конечно, рыцари не особо рассчитывали на наши боевые возможности – их попросту не было, несмотря на то, что нам таки вручили запасные мечи – поднять которые ни у меня, ни у моего друга просто не было сил.
Очень скоро тело под броней стало нестерпимо чесаться, причем в самых бронированных местах. Пребывание в доспехах быстро превратилось в настоящее испытание. Мы невольно прониклись уважением к рыцарям: как же они выносят такое день за днем?!
Мы как попало болтались в седлах и выглядели, на мой взгляд, не слишком достойно. Но нам и не грозило красоваться на рыцарских турнирах – все, что от нас требовалось, это доехать до главных ворот столицы, сопровождая посланницу.
Да-да! Посланница ехала следом, верхом на своей лошади, и только внимательный наблюдатель подивился бы необычной скованности ее фигуры. Еще бы – «посланница» была ловко сооружена Грошем из моей лютни, тряпок и платья Иноэль! Тряпичное «лицо» ее прикрывала темная вуаль, и мерный ход лошади чуть покачивал ее, несколько оживляя картину.
Сама же посланница, облаченная в мужское платье, следовала на муле вслед за рыцарями, несколько потерявшими привычный лоск…
…Пересевшие на ослов и облачившиеся в наши лохмотья рыцари старались держаться с привычным достоинством, что немедленно вызвало наш с Грошем неудержимый хохот.
– Что такое? – надменно поинтересовался Ламберт.
Стаффорд, чертыхаясь, пытался справиться с ослом, неожиданно потерявшим желание идти дальше.
– Я нижайше извиняюсь, милорд! – давясь от смеха, сказал Грош. – Но, ей-богу, сделайте лицо попроще. Опустите взгляд, сгорбитесь…