Наглядным примером такой теологической уловки является «научно обоснованная» таблица компании Clinique, в которой категория «морщины на лице» подразделяется на «очень много», «несколько», «мало», «очень мало». Категории «нет» просто не существует. Не иметь дефектов — немыслимо и невозможно. Быть женщиной, даже если ты еще всего лишь девочка-подросток, уже означает быть ущербной. Нетрудно понять, как это влияет на объемы продаж. Нельзя ожидать от верующего поддержки церкви, если он не считает себя грешником, и точно так же от женщины, которая не чувствует себя ущербной, нельзя ожидать траты денег на свой «ремонт и восстановление». Источником чувства вины является первородный грех. А ощущение своей виновности и вытекающее из него жертвоприношение образуют основную движущую силу новой религиозной экономики. Реклама, адресованная мужчинам, имеет успех, если она льстит их представлению о самих себе, в то время как реклама «священных» продуктов, как и вся реклама, предназначенная женщинам, работает за счет того, что заставляет их как можно острее ощутить свою виновность. Вся моральная ответственность за их старение и физическую форму, как объясняют женщинам, ложится целиком и полностью на них самих: «Даже за такие невинные действия, как прищуривание глаз, моргание и улыбка, приходится расплачиваться» (Clarins), «После 1956 г. не может быть никакого оправдания для сухой кожи» (Revlon), «Вы смеетесь, плачете, хмуритесь, беспокоитесь, разговариваете?» (Clarins), «Разве не очевидно, что теперь следует делать с вашей кожей?» (Тегше di Saturnia), «Прекратите наносить вред вашей коже» (Elizabeth Arden), «От вас зависит, станет ли ваша грудь лучше» (Clarins), «Возьмите контроль над своей фигурой в свои руки» (Clarins).
От секса к едеОт секса к еде — это направление движения отмечали многие авторы. Ким Чернин в своей книге «Навязчивая идея» (The Obsession) спрашивает: «Быть может, сегодня мы озабочены тем, что едим, и своим весом так же, как женщины прежних поколений и их врачи были озабочены вопросом женской сексуальности?» Но о чем мы не задумываемся, так это о причинах подобной озабоченности: современная культура подавляет в женщинах аппетит к еде точно так же, как культура викторианской эпохи с помощью врачей подавляла сексуальный. Когда женская сексуальная активность перестала быть наказуемой, религия красоты изобрела новый источник страха, чувства вины и стыда, которые, как всегда учили женщин, неизбежно следуют за удовольствием.
Первородный грех оставил нам в наследство чувство вины за половое влечение. А когда сексуальная революция и идеология потребления привели к появлению нового поколения сексуально раскрепощенных женщин, возникла необходимость в переориентации женского чувства вины и в перемещении его с морально-нравственного уровня на телесный. Религия красоты предлагает заменить почти все иудейско-христианские запреты, связанные с сексуальным аппетитом, аналогичными запретами, связанными с аппетитом гастрономическим. Весь сценарий вожделения, искушения, грехопадения, ужаса перед тем, что это станет «заметно», отчаянных попыток уничтожить в своем теле все физические «следы и улики» и возникновения в результате ненависти к самой себе остался почти неизменным. Он напоминает о той реальности, в которой жило большинство молодых незамужних женщин еще совсем недавно — до того, как были разрешены аборты, появились легальные контрацептивы, а секс до свадьбы перестал считаться бесчестьем.
Несмотря на то, что искушению плоти подвержены и мужчины, именно женщин церковь стала считать воплощением греховности. И точно так же, хотя мужчины отличаются большим аппетитом и толстеют, именно женский аппетит общество считает постыдным.
«Табу, связанные с менструальным циклом, — пишет Розалинда Майлз, — означали, что на протяжении четверти своей взрослой жизни каждую неделю из четырех на женщинах прежних поколений регулярно ставилось клеймо нетрудоспособности и неполноценности, и они были выключены из жизни общества». Женщин во время их критических дней считали нечистыми, сексуально непривлекательными и, соответственно, недостойными того, чтобы находиться в обществе. И точно так же современные женщины чувствуют себя униженными изгоями в периоды, когда «поправляются». Это «табу» служит тем же целям и заставляет даже самих женщин считать себя морально слабыми, испорченными и недостойными секса. Если запреты, связанные с менструальным циклом, исключали женщин из социальной жизни, то сегодня женщины сами избегают появляться на людях. У ортодоксальных евреев женщине в «нечистый» период запрещено есть вместе со своей семьей. «Нечистота», связанная с избыточным весом, ведет к тому же.
Запреты, связанные с сексуальной «нечистотой», уступили место ограничениям, связанным с «порочностью» другого рода. Раньше женщины должны были быть целомудренными для Бога, теперь они должны сохранять непорочность для бога красоты. Секс в браке ради продолжения рода был допустим, но секс ради удовольствия считался грехом. Сегодня женщины точно так же разграничивают еду для поддержания жизни и еду ради удовольствия. Двойная мораль, которая давала мужчинам, но не женщинам, сексуальную «индульгенцию», превратилась в двойную мораль, в соответствии с которой мужчины имеют большую свободу в еде. Раньше девушка считалась «падшей» после близости с мужчиной — сегодня женщины «выпадают» из режима питания. Раньше женщины изменяли своим мужьям — теперь они «изменяют» своей диете. Женщина, которая съедает что-нибудь «запретное», считается «непослушной». «Это только сегодня, только один раз», — говорит она. «Я возжелала в сердце своем» превращается в «я только посмотрю».
«Я просто не могу сказать “нет”», — заявляет модель, рекламирующая желатин Jell-O, который «позволяет мне чувствовать себя хорошо, когда я говорю “да”». С крекерами Wheat Thin «тебе не придется ненавидеть себя по утрам». Четки превратились в счетчик калорий. Женщины говорят: «У меня на коже следы растяжек, это наказание за мои грехи». Если раньше они могли причаститься святых таинств, полностью и искренне раскаявшись в своих грехах, то теперь они могут быть прощены, если будут честно сидеть на диете и заниматься фитнесом.
Вес женщины, так же как в прежние времена — состояние ее девственной плевы, это не ее личное дело, а вопрос, который беспокоит все сообщество: «Давайте помолимся за нашу сестру» превратилось в «Мы все поможем тебе похудеть».
Цикл очищения
Красота — это рай или благодать; состояние кожи и жировых клеток — это душа; некрасивость — ад. «Это рай, я нахожусь в раю», — говорится в рекламе центра для похудения Annandale Health Hydro. «Это несравнимо ни с чем на земле... Косметические процедуры дают ощущение крыльев за спиной... Как оказаться в раю? Просто будь умницей и вырежи купон». Если десерт — это «искушение», то коктейль для похудения Alba, содержащий всего 70 килокалорий, — это «спасение». Статья в журнале New Woman, в которой приводится информация о содержании калорий в мороженом, называется «Поклонение Sundae» (сливочно-фруктовое мороженое). Женщина, которой адресована эта реклама и информация, находится где-то между раем и адом, она не относится к потустороннему миру, даже если очень красива, и вместе с тем не безнадежно «греховна», если нехороша собой. Она никогда не причисляется к разряду Избранных, но может спастись, если будет хорошо себя вести. Косметические продукты — ее посредники между небесным и земным, ее целители и духовные наставники.
Она живет по календарю, в котором периоды излишеств чередуются с периодами поста и покаяния, только применительно к телу. На смену рождественскому чревоугодию приходят благие намерения исправиться и искупить свою вину в новом году. «В критический момент», как называет это Terme di Saturnia[14], верующий оценивается праведным Богом, от которого ничего нельзя скрыть. По аналогии с Йом-Киппуром, когда подлинное покаяние возможно только в течение десяти дней, после чего Книга Жизни закрывается до конца года, в рекламе одного нью-йоркского косметолога говорится: «То, что вы будет делать в течение следующих десяти дней, Определит состояние вашей кожи до конца года». «Момент истины», подобно Страшному суду, бросает грешника на весы, которые, как учит новое Евангелие, не лгут. Женщине говорят: «Каждый съеденный тобой кусочек отложится на твоих бедрах»; «На твоей коже отражается все, что ты ешь». Постоянно слыша такого рода предостережения, женщина начинает «бояться Всевышнего, от взгляда которого ничто не укроется».
Чувство, что за тобой постоянно наблюдают, — что оно делает с женщинами? В книге «Женская болезнь: Женщины, сумасшествие и английская культура, 1830-1980» (The Female Malady: Women, Madness and English Culture, 1830-1980) ее автор Элейн Шоуолтер описывает, как в современных психиатрических лечебницах наблюдение за пациентами используется для того, чтобы сделать их послушными и покорными. «В сумасшедших домах женщин поощряют, убеждают и приучают становиться наблюдателями, наблюдать за тем, как другие наблюдают за ними, и делать себя привлекательными объектами для такого наблюдения». Шоуолтер пишет: «При этом в больничной палате в специальном шкафчике хранится косметика: губная помада и пудра». «Неудивительно, — отмечает она в заключение,—что в рассказах женщин-пациенток ангел возмездия... который насмехается, судит, приказывает и контролирует. .. почти всегда бывает мужского пола. Он постоянно критикует внешность и поведение женщины, которая привыкает жить с этим как с частью своего сознания».
Чувство, что за тобой постоянно наблюдают, — что оно делает с женщинами? В книге «Женская болезнь: Женщины, сумасшествие и английская культура, 1830-1980» (The Female Malady: Women, Madness and English Culture, 1830-1980) ее автор Элейн Шоуолтер описывает, как в современных психиатрических лечебницах наблюдение за пациентами используется для того, чтобы сделать их послушными и покорными. «В сумасшедших домах женщин поощряют, убеждают и приучают становиться наблюдателями, наблюдать за тем, как другие наблюдают за ними, и делать себя привлекательными объектами для такого наблюдения». Шоуолтер пишет: «При этом в больничной палате в специальном шкафчике хранится косметика: губная помада и пудра». «Неудивительно, — отмечает она в заключение,—что в рассказах женщин-пациенток ангел возмездия... который насмехается, судит, приказывает и контролирует. .. почти всегда бывает мужского пола. Он постоянно критикует внешность и поведение женщины, которая привыкает жить с этим как с частью своего сознания».
Постоянное наблюдение практикуют и в отношении политических заключенных, преследуя те же цели: невозможность уединения и отсутствие личного жизненного пространства лишает человека чувства собственного достоинства и ломает его. сопротивление.
Использование религией красоты аналогичной практики постоянного наблюдения показывает, каковы истинные мотивы, стоящие за мифом о красоте: в нашей культуре сами по себе стройность и молодость не делают женщину ближе к Богу. На самом деле обществу глубоко безразлично, как женщины выглядят. Но что действительно имеет значение, так это их готовность позволять другим указывать, что они могут и чего не могут делать. Иными словами, за женщинами наблюдают не для того, чтобы убедиться в том, что они будут «хорошими», а чтобы они знали, что их контролируют.
Бог красоты — это Большой брат. «Дисциплина — это освобождение», — пишет гуру фитнеса Джейн Фонда, не понимая, что такого рода заявление является отголоском другого: «Война — это мир, свобода — это рабство». И многие женщины добровольно впускают в свое сознание всевидящее око Большого брата. Группы «следящих за весом» (Weight Watchers) поощряют женщин к слежке друг за другом. Женские журналы твердят: «Всегда пользуйтесь косметикой, даже если вы просто идете погулять с собакой. Никогда не знаешь, кого встретишь на пути». Иисус говорил: «Бодрствуйте, ибо не знаете, когда придет хозяин дома: вечером или в полночь, или в пение петухов, или поутру». «Встаньте обнаженной перед зеркалом в полный рост и посмотрите на себя спереди, сзади и сбоку. Снимите косметику с глаз и лица и взгляните правде в глаза,—учит журнал Positively Beautiful — Выглядит ли ваше тело рыхлым и дряблым? Замечаете ли вы явно выраженные признаки лишнего веса? Достаточно ли крепкие у вас бедра? Не выпирает ли живот?» Раньше такое изучение себя предназначалось для исследования души.
В XIX в. женщины, которые вели дневники, фиксировали любое нравственное изменение, понимая, по словам одной из них, что «спасение нашей бесценной души невозможно без наших усилий». В 1967-м, в год знаменитого свободного «Лета любви»[15], психолог Ричард Стюарт придумал техники модификации поведения: он заставлял своих пациенток записывать «когда, где, что и при каких обстоятельствах» они съели, вынуждая их таким образом постоянно контролировать себя — для спасения тела.
Цикл очищения часто связан со сменой времен года: женщины, которые чувствуют, что им «есть что скрывать», страшатся приближения лета. Они боятся, что жара и необходимость носить открытую одежду застигнут их врасплох, что они не успеют, выдержав пост и занявшись самобичеванием, добиться безупречной физической формы. Так средневековые христиане боялись, что смерть настигнет их раньше, чем они успеют очистить свою душу от грехов. Журналы используют формулировки святых отцов церкви применительно к прикрытому одеждой женскому телу, уподобляя его «гробам разукрашенным», то есть красивой внешности, которая скрывает нечто отвратительное: «Легко спрятать множество грехов под зимней одеждой». Только при условии покаяния и искупления грехов верующий может осмелиться сбросить свои одежды и уподобиться «ангелам солнечных ванн», которые «не боятся разоблачения». Цикл похудения в точности повторяет пасхальный цикл: исследование себя ведет к смирению и покорности, которые, в свою очередь, приводят к радости.
В этом ключевом моменте смерти и возрождения женщины приходят в состояние, которое антропологи называют «минимальной пороговой фазой», то есть подвешенным состоянием между небом и землей, во время которого, по мнению эксперта по вопросам культа Уиллы Эппель, «неофит должен сначала стать ничем, прежде чем он обретет свою новую сущность».
Прежняя личность на время прекращает свое существование, пока не превратится в новую. При этом переход в иное состояние обставлен специальными эффектами, которые не метафорически, а вполне реально приводят впечатлительную и восприимчивую к воздействию чувственных стимулов женщину в измененное состояние сознания: темнота, тихая музыка, повязка на глаза, объект воздействия часто ощущает прикосновения, его купают, он подвергается воздействию таких сенсорных стимулов, как запахи или изменения температуры. В спа-центрах и салонах красоты женщины снимают свою уличную одежду и облачаются в одинаковые белые или цветные халаты. А сняв с себя украшения, они окончательно утрачивают свое общественное положение и статус. И именно такими они отдаются в руки массажиста или косметолога. Им на глаза кладут ватные диски, на лица наносят ароматные жидкости, которые воздействуют на них подобно целебным водам Лурда. Пороговый момент в процессе преображения наступает, когда ранее нанесенный макияж снят, а новый еще не наложен, а при пластической операции — когда пациентка уже в больничной одежде готовится лечь на стол и получить наркоз. В рекламе Lancome женщина лежит на спине в мрачном могильном свете и выглядит мертвой, как вдруг таинственная рука опускается в жесте Иисусова благословения, чтобы прикоснуться к ее лицу.
Пока посвящаемая в тайну новая жрица культа пребывает в состоянии прострации, ей делают разрез или подвергают ее какому-нибудь другому испытанию на веру: в обряде посвящения всегда присутствуют боль, чувство голода или кровь, настоящая либо символическая. Женщине делают укол, она испытывает воздействие электрического разряда, ее разрезают или прижигают кислотой, выдергивают у нее с корнем волосы или промывают желудок. Переходный этап заканчивается еще одним погружением в жидкость, которая вызывает у нее ощущение воздействия живой воды возрождения.
Это что-то подобное «крови Агнца» в христианской традиции или крови быка в культе Осириса. Пребывание распятого Христа во гробе, христианина под водой во время крещения, находящейся под воздействием анестезии и истекающей кровью пациентки на операционном столе или любительницы спа-процедур в паровой либо травяной ванне — во всех этих состояниях есть нечто схожее.
Венцом происходящего становится победа, и начинается новая жизнь. Смерть в пустыне старого «испорченного» поколения искупается рождением нового, которое может войти в Землю обетованную. Прошедший обряд крещения человек получает новое имя и новый статус в обществе. С новым макияжем, новой прической или похудевшая, с полученным в результате пластической операции «новым лицом» женщина празднует обретение новой индивидуальности и возвращается, чтобы принять то, что, как она надеется, даст ей ее более высокий статус. Ей говорят, чтобы она подготовилась к возвращению, обновила свой гардероб, приобрела новые аксессуары для своей измененной личности. Все это призвано стимулировать к похудению или замаскировать последствия операции, но на самом деле такой совет — не что иное как примитивная магия.
Новая религия совершенствует прежние верования и идет дальше, потому что искупление грехов недолговечно. «Поддерживающая» риторика, используемая индустрией диет, скрывает очевидный факт: меньше всего на свете она хочет, чтобы женщины похудели раз и навсегда. И 98% женщин, сидящих на диете, вновь набирают вес. «Индустрия диеты — это настоящий рай для предпринимателей, — пишет Джоан Брумберг, — потому что ее рынок является самовоспроизводящимся и постоянно расширяется. Ориентированный на неудачу интерес к стратегиям, техникам и продуктам для похудения кажется безграничным». То же самое можно сказать и об индустрии молодости, которую по-настоящему эффективное средство (или всеобщее уважение женщин к самим себе) просто уничтожило бы. К счастью для индустрии молодости, даже пациенты, пережившие пластическую операцию, неизбежно продолжают стареть. «Новая я» смывается после принятия вечерней ванны. Цикл должен снова начаться с нуля, поскольку и жизнь в потоке реального времени, и необходимость в пище для поддержания жизни являются грехом — который нельзя не совершить.