— Конечно, — сказала Селеста. — Я в полной безопасности. — (Сьюзи подняла брови.) — Наши отношения похожи на детские качели-доску, — объяснила Селеста. — Сначала преимущество имеет один, потом другой. При каждой нашей ссоре, особенно если дело доходит до потасовки и если сначала достается мне, потом я беру реванш и оказываюсь наверху. — Говоря на любимую тему, Селеста воодушевилась. Постыдно было делиться со Сьюзи подобными вещами, но было также большим облегчением рассказать ей обо всем, объяснить, как все происходит, вслух произнести свои секреты. — Чем больше он мне досаждает, тем выше я поднимаюсь и дольше остаюсь наверху. Проходят недели, и я чувствую, что все изменяется. Чувство вины и раскаяния у него затихает. Синяки — а они у меня появляются быстро — исчезают. Его начинают раздражать всякие мелочи в моем поведении, и он злится. Я пытаюсь успокоить его, веду себя очень осторожно, но в то же время злюсь, что приходится сдерживаться, поэтому иногда перестаю ходить на цыпочках и топаю ногой. Я нарочно раздражаю его, потому что сержусь на него и на себя. А потом это происходит опять.
— Значит, сейчас у вас преимущество, — сказала Сьюзи. — Потому что недавно он обидел вас.
— Да, — согласилась Селеста. — Сейчас я могу сделать что угодно, потому что он все еще переживает из-за последнего инцидента. С лего. Так что прямо сейчас все здорово. Очень здорово. В этом-то и проблема. Сейчас так хорошо, что почти… — Она замолчала.
— Стоит того, — закончила Сьюзи. — Это почти того стоит.
Селеста встретилась с глазами Сьюзи в черной обводке, как у енота.
— Да.
Невыразительный взгляд Сьюзи говорил только одно: я поняла. Она не проявляла доброты и не пыталась опекать, она не упивалась превосходством собственной доброты. Она просто делала свою работу, как та проворная дама из банка или телефонной компании, которая стремится просто выполнить свою работу и распутать клубок ваших проблем.
На некоторое время они замолчали. За дверью офиса Селеста различала гул голосов, телефонные звонки и отдаленный шум транспорта. Ее охватило чувство умиротворения. Пот на лице высох. На протяжении пяти лет, с того момента, как это началось, она жила с тайным позором, тяжелым грузом, давящим на ее плечи, и вот этот груз на миг сняли, и она вспомнила себя такой, какой была раньше. У нее по-прежнему не было решения, не было выхода, но сейчас перед ней сидел человек, который понимал ее.
— Он снова будет вас бить, — сказала Сьюзи.
И опять этот беспристрастный профессионализм. Никакой жалости. Никакого осуждения. Она не задавала вопроса. Она констатировала факт, чтобы продолжить разговор.
— Да, — согласилась Селеста. — Это случится снова. Он ударит меня. Я ударю его.
Снова пойдет дождь. Мне опять будет тошно. Наступят плохие дни. Но разве я не могу наслаждаться хорошими временами, пока они длятся?
Но тогда зачем я вообще здесь?
— Ну, так я хотела бы поговорить о составлении плана, — сказала Сьюзи, листая планшет.
— Плана, — повторила Селеста.
— Плана, — подтвердила Сьюзи. — Плана следующей встречи.
Глава 34
— Утебя никогда не возникало желания поэкспериментировать с этим, как его, эротическим удушением? — спросила Мадлен у Эда, когда они легли в постель.
У него была книга, у нее айпад.
Это было на следующий вечер после того, как она отвезла Джейн картон. Она весь день думала о рассказанной Джейн истории.
— Конечно. Я готов. Давай попробуем. — Эд снял очки и отложил книгу в сторону, с энтузиазмом поворачиваясь к жене.
— Что? Нет! Шутишь?! — воскликнула Мадлен. — Как бы то ни было, я не хочу секса. Слишком много ризотто съела на ужин.
— Правильно. Ну конечно. Глупо с моей стороны. — Эд снова надел очки.
— Делая это, люди случайно убивают себя! Умирают все время! Эд, это очень опасно. — (Эд посмотрел на нее поверх очков.) — Не могу поверить, что ты хотел меня придушить.
Он покачал головой:
— Просто я хотел продемонстрировать свою готовность оказать тебе услугу. — Он глянул на ее айпад. — Выискиваешь способы оживить нашу сексуальную жизнь или типа того?
— О господи, нет! — пожалуй, чересчур горячо ответила Мадлен.
Эд фыркнул.
Она нашла в «Википедии» статью об эротическом самоудушении.
— «Очевидно, при зажимании артерий с двух сторон шеи в мозгу наступает внезапная нехватка кислорода, и человек впадает в полугаллюциногенное состояние». — Она задумалась. — Я замечала, что, болея насморком, я часто бываю любвеобильной. Причина может быть в этом.
— Мадлен, ты никогда не бываешь любвеобильной с насморком.
— Правда? — удивилась Мадлен. — Может быть, я просто забывала об этом упомянуть.
— Угу, может быть. — Эд снова обратился к чтению. — У меня была подружка, которая увлекалась этим.
— Серьезно? Какая именно?
— Ну, пожалуй, она не была подружкой, а, скорее, случайной знакомой.
— И эта случайная знакомая хотела, чтобы ты… — Мадлен обхватила себя руками за горло, высунула язык и захрипела.
— Черт возьми, у тебя это получается сексуально, — признался Эд.
— Благодарю. — Мадлен опустила руки. — Так ты это делал?
— Без особого энтузиазма, — ответил Эд. Сняв очки, он ухмыльнулся, вспоминая. — Я был немного навеселе и неточно следовал инструкциям. Помню, она была во мне разочарована, что, может быть, недоступно твоему пониманию, но я не всегда заставлял трепетать и ублажал…
— Да, да. — Мадлен жестом руки попросила его замолчать и снова уставилась в свой айпад.
— Так откуда этот внезапный интерес к самоудушению?
Она рассказала ему историю Джейн, примечая, что у него заходили желваки на скулах и сощурились глаза, как это бывало, когда он слушал в новостях какую-нибудь историю о жестоком обращении с детьми.
— Мерзавец, — наконец произнес он.
— Знаю, — сказала Мадлен. — И он улизнул от наказания.
Эд покачал головой.
— Глупая, глупая девочка, — вздохнул он. — Такого рода мужчины просто охотятся за…
— Не называй ее глупой девочкой! — Мадлен села так быстро, что айпад соскользнул с ее коленей. — Как будто ты обвиняешь ее!
Эд поднял руку, словно отгораживаясь от чего-то:
— Конечно нет. Я лишь хотел…
— Что, если это была бы Абигейл или Хлоя?! — воскликнула Мадлен.
— По сути дела, я как раз думал об Абигейл и Хлое, — сказал Эд.
— Так ты обвинял бы их, да? Говорил бы: «Глупая девчонка, ты получила то, что заслужила»?
— Мадлен, — спокойно произнес Эд.
Их споры всегда принимали подобный оборот. Чем сильней злилась Мадлен, тем более необъяснимо спокойным становился Эд, напоминая переговорщика о заложниках, имеющего дело с психом и тикающей бомбой. Это выводило ее из себя.
— Ты обвиняешь жертву! — Она думала о Джейн, сидящей в холодной и неуютной маленькой квартире.
Вспоминала выражение ее лица, когда та рассказывала свою постыдную историю. Все эти годы Джейн, должно быть, испытывает стыд, думала Мадлен. «Надо отвечать за свои поступки, — говорила тогда Джейн. — Не так уж это страшно». Мадлен подумала о снимке, который Джейн тогда ей показала. Открытое, раскованное выражение лица. Красное платье. Джейн носила раньше одежду ярких цветов! У Джейн была ложбинка между грудей! Теперь Джейн облачает свое худощавое тело в неброскую одежду, словно хочет исчезнуть, словно пытается стать невидимой, превратиться в ничто. И это сделал с ней тот человек.
— У вас считается классным переспать со случайной женщиной, а если такое делает женщина, это глупо. Какие-то двойные стандарты!
— Мадлен, — начал Эд, — я ее не обвинял.
Он по-прежнему говорил с женой голосом зрелого человека, который общается с психом, но она заметила в его глазах искру гнева.
— Обвинял! Не могу поверить, что ты мог это сказать! — Слова бурно извергались из нее. — Ты вроде тех людей, которые говорят: «Ах, чего же она ждет? Выпивала в час ночи и, конечно, заслуживает, чтобы ее изнасиловала целая футбольная команда!»
— Да не обвинял я ее!
— Нет, обвинял!
В лице Эда что-то переменилось. Щеки запылали, а голос возвысился.
— Позволь сказать тебе кое-что, Мадлен. Если моя дочь однажды пойдет с каким-нибудь подонком, с которым только что познакомилась в гостиничном баре, я оставляю за собой право назвать ее дурой!
Глупо было ссориться из-за этого. Рациональная часть ее ума понимала это. Она понимала, что на самом деле Эд не винил Джейн. Она знала, что муж лучше и добрей ее самой, но все же не могла простить ему замечание по поводу «глупой девочки». Это казалось ей ужасной несправедливостью. Будучи женщиной, Мадлен обязана была рассердиться на Эда за Джейн, и за любую другую «глупую девочку», и за себя, потому что, в конце концов, такое могло случиться и с ней тоже, и даже мягкое словечко «глупая» казалось пощечиной.
— Не могу сейчас оставаться в одной комнате с тобой. — Она выскочила из постели, прихватив с собой айпад.
— Это просто смехотворно, — сказал Эд, надевая очки.
Он расстроился, но Мадлен знала, что он почитает книгу минут двадцать, выключит свет и моментально уснет.
Мадлен с силой закрыла за собой дверь (она предпочла бы хлопнуть дверью, но не хотела разбудить детей) и в темноте стала спускаться по лестнице.
— Не повреди на лестнице лодыжку! — выкрикнул Эд из-за двери.
Он уже успел остыть, подумала Мадлен.
Заварив себе чай из ромашки, она уселась на диван. Она терпеть не могла чай из ромашки, но он считался успокоительным и каким-то там еще, поэтому она всегда старалась заставить себя выпить его. Бонни, разумеется, пьет только травяной чай. Если верить Абигейл, Натан теперь тоже избегает кофеина. В этом и состоит проблема с детьми и распавшимися браками. Узнаешь информацию о бывшем муже, которую в противном случае не узнала бы. Она знала, например, что Натан называет Бонни своей «милой Бон». Об этом однажды поведала на кухне Абигейл. Эд, стоявший рядом с Мадлен, молча засунул палец в глотку, что вызвало у Мадлен смех, но все же она могла бы прожить, не слыша этого. Зачем Абигейл надо было рассказывать о подобных вещах? Эд считал, что это делается нарочно, что она пытается поддразнить Мадлен, обидеть ее, но Мадлен не верила, что Абигейл такая злая.
Теперь Эд всегда видел в Абигейл худшее.
Вот что стояло за внезапными нападками Мадлен на Эда в спальне. На самом деле это не имело ничего общего с замечанием по поводу «глупой девочки». Просто она все еще сердилась на Эда за то, что Абигейл переехала к Натану и Бонни. Чем больше проходило времени, тем более правдоподобным казалось Мадлен, что виноват в этом Эд. Может быть, Абигейл балансировала на грани, обыгрывая идею переезда, но не задумываясь об этом всерьез, а замечание Эда «успокойся» оказалось тем толчком, который был ей необходим. А иначе Абигейл по-прежнему оставалась бы здесь. Для нее это могло быть сиюминутным капризом. У подростков это бывает. Их настроение быстро меняется.
В последнее время память Мадлен была заполнена воспоминаниями о том времени, когда они с Абигейл жили вдвоем. Поэтому у нее иногда возникало престранное чувство, что Эд, Фред и Хлоя — какие-то чужаки. Что это за люди? Ей казалось, они ворвались в ее жизнь с Абигейл с криками, всей этой чепухой, шумными компьютерными играми и ссорами и отодвинули бедную Абигейл в сторону.
Мадлен рассмеялась при мысли о том, как возмутились бы Фред и Хлоя, узнай они, что она посмела усомниться в их существовании, особенно Хлоя. «А где была я? — всегда спрашивала она, глядя на старые фотографии Мадлен и Абигейл. — Где был папа? Где был Фред?» — «Ты была в моих мечтах», — ответила тогда Мадлен, и это была правда. Но в мечтах Абигейл их не было.
Мадлен прихлебывала чай, ощущая, как гнев медленно улетучивается. А все этот дурацкий чай.
Действительно, виноват был тот мужчина.
Мистер Бэнкс. Саксон Бэнкс.
Необычное имя.
Она дотронулась кончиками пальцев до прохладной гладкой поверхности айпада.
Не ищи его в Интернете, умоляла Джейн, и Мадлен обещала, но желание увидеть мерзавца оказалось непреодолимым. Точно так же, услышав сюжет о преступлении, она всегда хотела увидеть преступника, рассмотреть его или ее лицо — а нет ли на нем признаков порока. Почти всегда она их находила. А как это было просто — набрать в маленьком прямоугольнике всего несколько слов. Казалось, пальцы делают это без ее ведома, и, пока она все еще раздумывала, нарушать обещание или нет, перед ней на экране уже появились результаты поиска, словно «Гугл» был частью ее интеллекта и стоило ей только подумать о чем-то, как это происходило.
Она просто быстренько глянет, пробежит глазами, а потом закроет страницу и удалит все ссылки на Саксона Бэнкса из регистрации поиска. Джейн никогда не узнает об этом. Вряд ли Мадлен могла бы предпринять что-то в отношении него. В ее планы не входило замышлять месть. Хотя часть ее сознания уже работала в этом направлении. Провернуть какую-нибудь аферу? Украсть его деньги? Публично унизить или дискредитировать его? Можно найти способ.
Она сделала двойной клик, и на экране появилась фотография главы корпорации. Застройщик по имени Саксон Бэнкс живет в Мельбурне. Это он? Красивый мужчина с сильной челюстью и самодовольной ухмылкой, казалось, смотрит прямо на Мадлен с задорным, едва ли не агрессивным выражением.
— Ты козел, — громко произнесла Мадлен. — Думаешь, тебе позволено творить что угодно и с кем угодно?
Что она сделала бы на месте Джейн? Она не могла себе вообразить, что отреагировала бы, как Джейн. Мадлен отвесила бы ему оплеуху. Ее не обескуражили бы слова «жирная» и «уродливая», потому что самооценка в отношении ее внешности была высокой, даже в девятнадцать или особенно в девятнадцать. Она знала себе цену.
Возможно, этот человек специально выбирал девушек, которые, по его мнению, были бы уязвимы для его оскорблений.
Или такой ход ее мыслей просто еще один способ обвинить жертву? Такого со мной не случилось бы. Я бы сопротивлялась. Я бы этого не потерпела. Он не пошатнул бы мое самоуважение. В тот момент Джейн была такой уязвимой — обнаженная, с ним в постели, глупая девочка.
Мадлен одернула себя. «Глупая девочка». Она сейчас подумала то же самое, что и Эд. Утром она извинится перед ним. Пожалуй, вслух извиняться не станет, но сварит ему яйцо всмятку, и он поймет.
Она снова стала вглядываться в фотографию. И не находила сходства с Зигги. Или оно все-таки было? Может быть, что-то в глазах. Она прочитала краткую биографию, помещенную рядом со снимком. Бакалавр того-то, магистр сего-то, член такой-то ассоциации, и тому подобное, и так далее. В свободное время Саксон занимается парусным спортом, скалолазанием, а также посвящает досуг жене и трем маленьким дочкам.
Мадлен поморщилась. У Зигги есть три сводные сестры.
Теперь Мадлен это узнала. Она узнала что-то, чего ей не следовало знать, и этого уже не изменишь. Она узнала о сыне Джейн нечто такое, чего не знала сама Джейн. Она не просто нарушила обещание, она вторглась в частную жизнь Джейн. Она пошлая вуайеристка, шныряющая по Интернету и раскапывающая фотографии отца Зигги. Она негодовала по поводу того, что произошло с Джейн, но какая-то часть ее существа смаковала эту историю, ведь так? И разве она не получала удовольствия от того возмущения, с которым приняла печальную и постыдную историю Джейн? Ее состраданием двигало чувство превосходства женщины, живущей пристойной жизнью среднего класса — муж, дом, ипотека. Мадлен уподобилась подругам своей матери, которые проявляли к ней столь живое сочувствие, когда ее и Абигейл бросил Натан. Они огорчались и негодовали, но все их охи и ахи лишь обостряли ее незащищенность и обиду — пусть даже она была искренне благодарна за домашние запеканки, которые они торжественно ставили на кухонный стол.
Мадлен уставилась в глаза Саксона, и он, казалось, тоже смотрит на нее проницательным взором, словно зная обо всех постыдных вещах, имеющих к ней отношение. На нее накатила волна отвращения, заставляя поежиться.
Сонную тишину дома прорезал пронзительный крик:
— Мамочка! Мама, мама, мама!
Мадлен с бьющимся сердцем вскочила на ноги, хотя заранее знала, что это очередной ночной кошмар Хлои.
— Иду, иду! — прокричала она и бросилась бегом по коридору.
Она справится с этим. Она легко с этим справится, и как же ей стало от этого хорошо. Ведь Абигейл она больше не нужна, а на свете встречаются злые люди вроде Саксона Бэнкса, которые могут так или иначе обидеть ее детей, и она ни черта не сможет с этим поделать. Но она, по крайней мере, может вытащить из-под кровати Хлои того самого монстра и убить его голыми руками.
Глава 35
Мисс Барнс. После того небольшого инцидента в ознакомительный день я готовила себя к трудному году, но начало оказалось хорошим. Отличные ребятишки, и родители не слишком досаждали. Потом, примерно в середине первого семестра, все стало разваливаться.
* * *За две недели до вечера викторин
— Кофе латте и кекс.
Джейн подняла глаза от ноутбука, а потом снова опустила к стоящей перед ней тарелке. От пышного, душистого кекса, обсыпанного сахарной пудрой, медленно поднималось колечко пара. Рядом с кексом на тарелку были красиво выложены взбитые сливки.
— О, спасибо, Том, но я не заказывала…
— Я знаю. Кекс за счет заведения, — сказал Том. — Я слышал от Мадлен, ты хорошо печешь. Вот и захотел узнать мнение специалиста по поводу нового рецепта. Персики, орехи макадамия и лайм. Отпадная смесь. Я имею в виду лайм.
— Я только пеку кексы, — сказала Джейн. — Сама никогда не ем.