Что подумали бы эти люди, узнай они, что за женщина сидит за одним с ними столом? Это были воспитанные некурящие люди, которые вступали в книжные клубы и умели красиво говорить. В этих небольших социальных кружках мужья и жены не били друг друга.
Причина того, что никто не обсуждал книгу, заключалась в том, что все говорили про ходатайство об исключении Зигги. Некоторые еще не слышали о нем, а те, кто знал, с удовольствием делились шокирующей новостью. Каждый рассказывал то, что ему известно.
Разговор шел под председательством раскрасневшейся, лихорадочно возбужденной Мадлен. Селеста лишь невнятно поддакивала.
— Очевидно, Амабелла четко не говорила, что это Зигги. Рената предполагает это из-за случившегося в ознакомительный день.
— Я слышала, у девочки были следы от укусов, что для этого возраста довольно-таки страшно.
— Когда Лили посещала дневную группу, у них там кто-то кусался. Она приходила домой вся черно-синяя. Должна признаться, мне хотелось убить маленькую паршивку, но ее мама была такой симпатичной. Она очень переживала.
— В том-то и дело. В сущности, хуже тем родителям, чей ребенок запугивает других.
— Послушайте, мы здесь говорим о детях!
— Интересно, а почему этого не замечают учителя?
— Разве Рената не может просто заставить Амабеллу сказать, кто виноват? Ей пять лет!
— Полагаю, когда мы говорим об одаренном ребенке…
— О-о, я не знала. А Зигги одаренный?
— Не Зигги. Анабелла. Она, безусловно, одаренная.
— Не Анабелла, а Амабелла.
— Это одно из этих придуманных имен?
— О нет-нет. Это французское имя. Разве вы не слышали, как Рената говорила об этом?
— Ну так этой девочке всю жизнь придется слушать, как люди неправильно произносят ее имя.
— Харрисон играет с Зигги каждый день. Никаких проблем не было.
— Ходатайство! Это просто нелепо. Между прочим, этот киш великолепен. Мадлен, ты сама его испекла?
— Разогрела.
— Ну а тот случай, когда Рената раздала приглашения всем в классе, кроме Зигги. Думаю, это было нечестно.
— Послушайте, а разве государственная школа может исключить ребенка? Неужели это возможно? Разве такие школы не должны принимать всех?
— Мой муж считает, все мы стали чересчур внушаемыми. Он говорит, что в наше время мы готовы навешивать на детей ярлыки типа «задира», хотя они просто дети.
— Пожалуй, он прав.
— Хотя кусаться и душить…
— Гм. Будь это мой ребенок…
— Вы бы не подписали петицию.
— Ну нет.
— У Ренаты уйма денег. Почему бы ей не устроить Амабеллу в частную школу? Тогда ей не пришлось бы иметь дело со всяким сбродом.
— А мне Зигги нравится. И Джейн тоже. Должно быть, непросто справляться со всем одной.
— Знает кто-нибудь, есть ли там отец?
— Мы собираемся обсуждать книгу?
Это была Мадлен, которая наконец вспомнила, что она принимает гостей книжного клуба.
— Думаю, да.
— Кто фактически подписал петицию?
— Не знаю. Держу пари, Харпер подписала.
— Харпер все это затеяла.
— Разве Рената не работает с мужем Харпер или типа того? Ой, постойте, я все перепутала, это же твой муж, Селеста?
Все глаза вдруг обратились на Селесту, словно людям был дан невидимый сигнал. Она вцепилась в ножку бокала.
— Рената и Перри работают в одной отрасли, — сказала Селеста. — Они знают друг друга заочно.
— Мы ведь еще не встречались с Перри, да? — спросила Саманта. — Таинственный человек.
— Он часто ездит в командировки, — ответила Селеста. — Сейчас он в Генуе.
Нет, не в Генуе. Определенно в Женеве.
В разговоре наступила непонятная заминка. Гости притихли. Может быть, она говорила как-то странно?
Ей показалось, от нее ожидают чего-то большего.
— Вы познакомитесь с ним на вечере викторин, — сказала она.
Перри, в отличие от многих мужчин, любил маскарадные костюмы. Он обрадовался, когда узнал, что будет дома в день проведения вечеринки.
— Тебе понадобится жемчужное ожерелье, какое носила Одри в «Завтраке у Тиффани», — сказал он ей. — Я куплю тебе такое в Женеве.
— Нет, — возразила она. — Прошу тебя, не надо.
Когда идешь на костюмированную вечеринку в рамках школьного вечера викторин, предполагается, что ты наденешь дешевую бижутерию, а не ожерелье, по стоимости превышающее средства, которые нужно собрать на интерактивные доски.
Он купит ей в точности такое ожерелье, какое нужно. Он любит драгоценности. Оно будет стоить не меньше автомобиля, и оно будет восхитительным. Увидев его, Мадлен впадет в экстаз, и Селесте захочется снять ожерелье с шеи и отдать ей. «Купи одно и Мадлен тоже», — хотелось ей сказать, и он сделает это с удовольствием, но, разумеется, Мадлен никогда не примет такого подарка. И все же Селесте казалось абсурдным, что она не может подарить вещь, которая доставит Мадлен искреннюю радость.
— Все идут на вечер викторин? — оживленно спросила она. — Наверное, будет весело!
* * *Саманта. Вы видели фотографии с вечера викторин? Селеста выглядела умопомрачительно. Люди смотрели на нее, открыв рот. Очевидно, то жемчужное ожерелье было настоящим. Но знаете что? На некоторых снимках в ее лице есть что-то печальное. Взгляд человека, увидевшего привидение. Такое ощущение, будто она знала, что в тот вечер произойдет нечто ужасное.
Глава 45
— Было здорово. Может быть, в следующий раз мы не забудем поговорить о книге, — сказала Мадлен.
Гости ушли, осталась только Селеста, которая принялась очищать тарелки и ставить их в посудомоечную машину.
— Перестань! — воскликнула Мадлен. — Ты всегда это делаешь!
Селеста имела пристрастие незаметно, без лишних слов прибираться в чужом доме. Каждый раз, как Мадлен приглашала к себе Селесту, ее кухня была вычищена до блеска.
— Садись и выпей со мной чашку чая, а потом пойдешь, — сказала Мадлен. — Смотри, у меня есть последние кексы Джейн. Мне жалко было делиться ими с книжным клубом.
У Селесты засияли глаза. Она собралась сесть, но потом сконфуженно спросила:
— Где же Эд? Он, наверное, хочет вернуть себе свое жилище.
— Что? Не беспокойся за Эда. Он все еще храпит в кровати Хлои, — ответила Мадлен. — И вообще, какая разница? Это и мой дом тоже.
Селеста слабо улыбнулась и села.
— Как все ужасно вышло с бедной Джейн, — сказала она, когда Мадлен положила перед ней кекс, испеченный Джейн.
— По крайней мере, мы знаем, что никто из приходивших сюда сегодня не станет подписывать эту дурацкую петицию, — заявила Мадлен. — Когда все разговаривали, я думала о том, что пришлось пережить Джейн. Она рассказала тебе об отце Зигги, да?
Это было формальностью: Джейн уже сказала ей, что Селеста тоже в курсе. На миг Мадлен засомневалась, а стоило ли говорить об этом с Селестой, но потом успокоилась. Аппетит подруги к сплетням был умеренным — она не принадлежала к категории тех матерей, которые жадно выискивают их.
— Да, — ответила Селеста, откусив кусочек кекса. — Подонок.
— Я нашла его в «Гугле», — призналась Мадлен.
Вот почему она заговорила об этом. Она чувствовала себя виноватой и хотела найти облегчение в признании. Или хотела обременить Селесту той же информацией, что было, вероятно, хуже.
— Кого? — спросила Селеста.
— Отца. Отца Зигги. Знаю, этого не следовало делать.
— Но как? — Селеста нахмурилась. — Она назвала тебе его имя? Мне она ничего не говорила.
— Она сказала, его зовут Саксон Бэнкс. Знаешь, как мистера Бэнкса из «Мэри Поппинс». Джейн говорила, он пел ей песенки из «Мэри Поппинс». Вот почему его имя застряло у меня в голове. Ты в порядке? Не в то горло попало? — (Селеста постучала кулаком по груди и закашлялась. Щеки ее покраснели.) — Сейчас принесу тебе воды.
— Ты сказала — Саксон Бэнкс? — хрипло произнесла Селеста. Потом откашлялась и повторила медленней. — Саксон Бэнкс?
— Да, — ответила Мадлен. — А что? — И тут до нее дошло. — О господи! Ты что, его знаешь?
— У Перри есть кузен, которого зовут Саксон Бэнкс, — ответила Селеста. — Он… — Она умолкла, и глаза у нее расширились. — Застройщик. Джейн говорила, что этот человек — застройщик.
— Имя необычное, — произнесла Мадлен.
Она старалась не показать, что необычайно взволнована этим ужасным совпадением. Конечно, волновало не то, что Перри — родственник Саксона Бэнкса. Это было не то совпадение, о котором говорят: мир тесен. Все это было ужасно, но таило в себе какое-то неодолимое удовольствие и, подобно той жуткой петиции, отвлекало Мадлен от ожесточенных, почти безумных мыслей об Абигейл.
— У него три дочери, — сказала Селеста. Собираясь с мыслями, она смотрела куда-то вдаль.
— Знаю, — виновато проговорила Мадлен. — Сводные сестры Зигги.
— У него три дочери, — сказала Селеста. Собираясь с мыслями, она смотрела куда-то вдаль.
— Знаю, — виновато проговорила Мадлен. — Сводные сестры Зигги.
Она пошла на кухню за айпадом и принесла его в гостиную.
— И он предан жене, — продолжала Селеста, пока Мадлен искала страницу. — Он очарователен! Добрый, забавный. Не могу даже представить себе, что он изменяет жене. Не говоря о том, чтобы быть таким… жестоким.
Мадлен пододвинула айпад к Селесте:
— Это он?
Селеста взглянула на снимок:
— Да. — Дотронувшись до дисплея большим и указательным пальцем, она увеличила фото. — Возможно, мне это только кажется, но, по-моему, есть сходство с Зигги.
— Глаза? — спросила Мадлен. — Мне тоже так показалось.
Воцарилось молчание. Селеста, не отрываясь, смотрела на экран айпада. Потом забарабанила пальцами по столу.
— Мне он нравится! — Она подняла глаза на Мадлен. На лице ее появилось виноватое выражение, словно она чувствовала свою ответственность. — Мне он всегда нравился.
— Джейн тоже говорила, что он очарователен, — сказала Мадлен.
— Да, но… — Селеста откинулась на стуле и оттолкнула айпад. — Я не знаю, что делать. То есть несу ли я теперь какую-то ответственность? Надо ли с этим что-то делать? Это так… сложно. Если он фактически изнасиловал ее, то я бы хотела, чтобы на него возложили ответственность, но…
— Он вроде как изнасиловал ее. Это было похоже на изнасилование. Или оскорбление действием. Не знаю. Что-то в этом роде.
— Да, но…
— Понимаю, — сказала Мадлен. — Понимаю. Нельзя отправить человека в тюрьму за низость.
— Мы не знаем наверняка. — Селеста вглядывалась в снимок. — Она могла неправильно расслышать его имя или…
— Может существовать другой Саксон Бэнкс, — подхватила Мадлен. — Который не зарегистрирован в «Гугле». Не все регистрируются в Интернете.
— Именно, — излишне горячо произнесла Селеста.
Обе они понимали, что это, скорее всего, он. Он поставил «галочки» во всех квадратах. Какова вероятность, что в сфере застройки могут быть два человека примерно одного возраста по имени Саксон Бэнкс?
— Перри с ним близок? — спросила Мадлен.
— Теперь, когда у всех есть дети, мы редко видимся, к тому же он живет в другом штате. Но когда Перри и Саксон росли, они очень дружили. Их матери — однояйцевые близнецы.
— Вот откуда взялись ваши близнецы, — сказала Мадлен.
— Ну, мы всегда так думали, — небрежно произнесла Селеста. — Но потом я выяснила, что это справедливо только для двуяйцевых близнецов, а не однояйцевых, так что мои мальчики — просто случайное… — Ее голос прервался. — О господи! Что будет, когда я увижу Саксона в следующий раз? Наши поговаривают о встрече всей семьи в Западной Австралии на будущий год. И стоит ли говорить об этом Перри? Имеет ли вообще смысл говорить Перри? Это ведь расстроит его, верно? И мы ничего не можем с этим поделать. Мы действительно не в силах ничего изменить.
— На твоем месте я бы держала это в тайне от мужа, но потом, наверное, все-таки выболтала бы.
— Он может рассердиться, — проговорила Селеста, исподтишка, почти по-ребячески взглянув на Мадлен.
— На этого мерзавца-кузена? Неудивительно.
— Я имела в виду, на меня.
Селеста потянула себя за манжету блузки.
— На тебя? Хочешь сказать, он может обидеться за кузена? — спросила Мадлен и подумала: «Ну и что? Пусть обижается». — Думаю, да, — вслух произнесла она.
— И это будет очень… неловко, — сказала Селеста. — Точно так же, как если бы Перри встретил Джейн на школьном мероприятии, зная ее тайну.
— Да, и поэтому, Селеста, тебе лучше ничего не говорить, — торжественно произнесла Мадлен, осознавая, что, будь на месте Перри ее Эд, она встретила бы его у входной двери воплем: «Ты знаешь, что сделал с моей подругой твой жуткий кузен?»
— И держать это в тайне от Джейн? — поморщилась Селеста.
— Безусловно, — ответила Мадлен. — Я так считаю. — Она пожевала щеку. — А ты как думаешь?
Если бы Джейн узнала об этом, то обиделась бы и рассердилась, но какой ей прок знать это? Вряд ли она захотела бы, чтобы Зигги общался с этим человеком.
— Да, я тоже так думаю, — сказала Селеста. — Как бы то ни было, мы не знаем наверняка, что это он.
— Не знаем, — согласилась Мадлен.
Для Селесты, очевидно, очень важно было вновь повторить эту мысль, которая служила им защитой и оправданием.
— Я совсем не умею хранить тайны, — призналась Мадлен.
— Правда? — Селеста скривилась. — А я умею.
Глава 46
Селеста ехала домой из книжного клуба, вспоминая о последней встрече с Саксоном и его женой Элени. Это было на свадьбе в Аделаиде, как раз перед тем, как ей забеременеть близнецами, грандиозной свадьбе одного из многочисленных кузенов Перри.
По чистой случайности они с Перри встали на парковке у здания проведения торжеств рядом с Саксоном. В церкви они не виделись, и Перри и Саксон, выскочив из машин, принялись обниматься и похлопывать друг друга по спине. Оба были растроганы. Они были по-настоящему привязаны друг к другу. Селеста и Элени дрожали в нарядных платьях без рукавов. После долгой свадебной церемонии в холодной влажной церкви все предвкушали выпивку.
— Угощение ожидается великолепное, — потирая руки, сказал Саксон.
Все отправились по дорожке, ведущей к зданию, когда Элени остановилась. Она оставила свой мобильник в церкви на скамье. Обратный путь занял бы целый час.
— Оставайся, а я поеду, — сказала Элени, но Саксон закатил глаза и произнес:
— Нет, не поедешь, любовь моя.
Кончилось тем, что Перри поехал вместе с Саксоном за телефоном, а Селеста с Элени наслаждались шампанским перед горящим камином.
— О господи, я чувствую себя просто ужасно, — радостно проговорила Элени, подзывая официанта и прося его наполнить бокал.
Нет, не поедешь, любовь моя.
Как мог человек, по-рыцарски великодушно отнесшийся к оплошности жены, жестоко и цинично обойтись с девятнадцатилетней девушкой?
Однако Селесте лучше, чем кому-либо другому, было известно, что такое возможно. Перри тоже вернулся бы за ее телефоном.
Неужели оба мужчины страдают каким-то наследственным психическим расстройством? В семьях родни встречались психические расстройства, а Перри и Саксон — сыновья однояйцевых близнецов. С генетической точки зрения они не просто кузены, а единоутробные братья.
Или, может быть, их каким-то образом притесняли собственные матери? Джин и Эйлин были миниатюрными очаровательными женщинами с одинаковыми детскими голосами, мелодичным смехом и красивыми скулами. Такого рода женщины кажутся по-женски покорными, но на самом деле они далеко не такие. Такого рода женщины привлекают успешных мужчин, привыкших командовать окружающими, но когда мужчина приходит домой, то делает в точности то, что велит ему жена.
Может быть, проблема состояла именно в этом. Селесте и Элени недоставало этого особого сочетания очарования и властности. Они были обыкновенными девушками. Они были не в состоянии жить в соответствии с моделью поведения матери, установленной Джин и Эйлин для своих сыновей.
Итак, у Саксона и Перри в конечном итоге развились эти злосчастные… проблемы.
Но то, что Саксон сделал с Джейн, было намного, намного хуже всего того, что совершил Перри.
У Перри плохой характер. Все дело в этом. Он вспыльчивый и непостоянный. Напряжение на работе, утомление от международных перелетов заставляют его срываться. Это его не оправдывает. Разумеется, нет. Но понять можно. Это не зло и не порок. А вот бедная Элени, сама того не подозревая, вышла замуж за дурного человека.
Обязана ли Селеста рассказать Элени о том, что совершил ее муж? Должна ли она отвечать за впечатлительных подвыпивших девиц, которых он по-прежнему может подцеплять в барах?
Но они даже не знают наверняка, был ли это он.
Селеста въехала на подъездную аллею, открывая пультом гараж на три машины и обозревая роскошный панорамный вид — мигающие огоньки домов на берегах залива и могучее темное присутствие океана. Дверь гаража поднялась, как занавес, открывая взору освещенную сцену, и автомобиль плавно въехал внутрь. Ей не пришлось даже снимать ногу с акселератора.
Она повернула ключ зажигания. Тишина.
В той, другой, воображаемой жизни гаража не было. Была крытая парковка для жилой застройки с крошечными парковочными местами, ограниченными массивными бетонными столбами. Ей придется заезжать задом на свое место. Она уже знала, что вмажется задним габаритным фонарем. Парковаться она толком не умела.
Селеста подняла рукав блузки и посмотрела на синяки.
Да, Селеста, оставайся с человеком, который делает это с тобой, из-за великолепной парковки.