– Ты не волнуйся насчет кота, – сказала Рита после ужина, когда они устроились в гостиной, она – с журналом «Мир женщин», а Митя – у телевизора. – Я завтра же отнесу его к маме.
– Понимаешь, – начал он оправдываться, – я ничего не имею против животных, но я считаю, что в городской квартире им не место.
Такая точка зрения была для Риты не нова: ее отец относился к животным точно так же, поэтому у них в доме так никогда и не появилось ни котенка, ни щенка, хотя она помнила, как ей хотелось в детстве завести хотя бы морскую свинку.
– Ты имеешь право на свое мнение, – кивнула девушка, – это ведь твоя квартира.
Она не стала напоминать о загородном доме, куда Митя привез ее после похорон отца.
– Это наша квартира, – поправил ее Митя. – Если ты не можешь жить без этого кота, то, пожалуйста, оставляй!
Но она не хотела одолжений, уже приняв решение по поводу существа, которое устроилось у нее на коленях и довольно тарахтело, наслаждаясь человеческой близостью, теплом и комфортом. Рита уткнулась в свой журнал. Она купила его в супермаркете, особенно не разглядывая – просто сняла с полки свежий номер и бросила в тележку. Теперь же ей бросился в глаза заголовок: «Ланселот штурмует «Камелот»! Новый проект Игоря Байрамова», и более мелкими буквами: «Читайте на стр. 45–47». Рита лихорадочно принялась листать журнал в поисках нужной страницы. Статья оказалась большая, а тон ее – на удивление благожелательным, особенно учитывая тот факт, что в последнее время отцовский театр находился под пристальным вниманием СМИ, считавших своим долгом давать лишь негативную информацию. Некая Ирина Тимощук, автор публикации, обстоятельно рассказывала о предстоящей премьере и опровергала слухи, распространяемые другими изданиями. В статье приводились отрывки из интервью с Игорем Байрамовым. Рите понравилось, что корреспондентка профессионально подошла к составлению вопросов, и практически все они касались предстоящего спектакля или творческих планов труппы. Лишь в самом конце она задала несколько личных вопросов.
«И.Т. – Скажите, Игорь, удается ли вам успешно сочетать карьеру и личную жизнь?
И.Б. – У меня сейчас нет времени на личную жизнь. Считайте, что я взял тайм-аут. Вот станцуем премьеру, тогда посмотрим.
И.Т. – А ваша дама сердца согласна подождать? Женщины нетерпеливы!
И.Б. – В этом смысле мне повезло.
И.Т. – Не хотите пояснить?
И.Б. – Нет».
Статья завершалась словами автора: «Так что, дорогие девушки, похоже, один из самых завидных холостяков города пока еще доступен. Вооружайтесь и штурмуйте этот Эверест, если хватит силенок!»
Интересно, подумала Рита, имел ли он в виду Жаклин, говоря о своем везении?
Она полистала журнал, но так и не смогла сосредоточиться ни на одной другой теме. Митя смотрел боевик. Рита поднялась и пошла в спальню. Не то чтобы ей хотелось спать, но она планировала подумать, а делать это при орущем телике не представлялось возможным. Она уже собиралась выключить свет, как зазвонил мобильный.
– Привет, – робко поздоровалась Жаклин. Рита подумала, что, если бы не Байрамов, они вполне могли бы найти общий язык. Даже ее голос с легким акцентом говорил об интеллигентности и приятных манерах. Тем не менее его интонации были тревожными.
– Что-нибудь случилось?
– Нет, я просто… хотела спросить, ты не разговаривала сегодня с Игорем?
– Нет, – удивилась Рита. – Наверное, он еще в «Гелиосе»?
– Репетиция давно закончилась, в театре никого нет. Охранник сказал, что Игорь ушел в начале девятого, и с тех пор я его не могу найти. Звонила и домой, и на мобильный, но даже ребята не в курсе, где он. Он не оставил распоряжений насчет завтрашнего дня, а премьера на носу! Галя тоже ничего не знает. Вот я и подумала, что, может, ты… Ну, извини за беспокойство. Если что-нибудь узнаешь, сообщи, ладно?
– Непременно!
Заслышав Митины шаги в коридоре, Рита отвернулась к стенке и притворилась спящей. Митя был отличным любовником, чувственным и нежным партнером, но сейчас она и думать не могла о сексе.
Глава 12
С утра Рита первым делом позвонила Гале. Девушка выразила озабоченность по поводу того, что со вчерашнего дня от Игоря нет известий. Ребята из труппы обрывают телефон в надежде хоть что-нибудь выяснить, но тщетно: Байрамов как в воду канул. Повесив трубку, Рита почувствовала, как в желудке образовалась болезненная пустота. Ну что могло с ним случиться? А если убийца решил продолжить охоту, и на этот раз его жертвой стал Игорь?
Набрав номер Женьки, она рассказала ему о своих опасениях. Тот посоветовал не дергаться и пообещал что-нибудь выяснить. Премьера неотвратимо надвигается, а один из ведущих танцовщиков убит, его дублер не готов, а Байрамов растворился в воздухе, никого не предупредив! Не в силах сидеть в четырех стенах и в то же время не имея возможности ничего предпринять, Рита решила проветриться, а заодно отвезти маме кота. В машине «мурзик» чувствовал себя уверенно. Развалившись на переднем сиденье, кот буравил Риту взглядом огромных голубых глазищ, и ей даже показалось, что в них читается упрек: что, не ко двору пришелся? И чем же это я вам не угодил? Хожу на унитаз, ем аккуратно, моюсь регулярно – в чем, собственно, проблема?
Рите страшно не хотелось его отдавать. Она успела привязаться к этому существу. Ночью она проснулась от странного звука над ухом и не сразу сообразила, что кот лежит на подушке и урчит, блаженно вытянув лапы и прищурив один монгольский глаз. Утром Митя пришел в негодование по поводу обнаружения интервента в их постели, но Рите было так уютно, когда урчащий комок шерсти находился рядом!
Оказавшись в подъезде своего дома, она почувствовала почти невыносимую ностальгию. Митина квартира не стала для нее своей, она по-прежнему чувствовала себя там гостьей, а тут все родное, даже ступеньки крыльца, деревянные двери, почтовые ящики и лифты – маленький пассажирский и грузовой! У Риты имелись ключи от квартиры, но она позвонила в звонок. Ей захотелось, чтобы мама сама открыла дверь, как раньше. Наталья Ильинична вышла на порог в сером домашнем платье, которое выгодно подчеркивало прекрасно сохранившуюся фигуру. Волосы ее, несмотря на ранний час, были аккуратно уложены в пучок, а на лице матери Рита заметила легкий макияж.
– Ты куда-то уходишь, мамуля? – спросила она, закрывая за собой дверь.
– Нет, – ответила мать, но в ее голосе Рите послышалась нерешительность. – Рада тебя видеть!
Они обнялись.
– А вот и новый жилец, – сказала девушка, протягивая Наталье Ильиничне кота на вытянутых руках. – Придумай ему имя, потому что я не знаю, как звал его Ромка, а сама ни до чего путного не додумалась. Да, я привезла его еду, сейчас отнесу в холодильник.
Она скинула шубу, влезла в свои старые тапочки, которые так и стояли у вешалки, словно она никуда не переезжала, прошла на кухню и замерла в дверях: за столом сидел Байрамов. Вся кухня была наполнена дымом – от сигары, которую он курил, и от маминой сигареты, лежавшей в пепельнице. На Игоре был домашний костюм отца. Рита почувствовала невероятное облегчение.
– Привет, – произнесла она, стараясь придать голосу безразличие. – А тебя все ищут.
– Привет, – ответил Игорь, никак не отреагировав на ее замечание.
Вошла Наталья Ильинична, за ней на кухню прошествовал кот. Он только что обследовал квартиру и, видимо, решил посетить место наибольшего скопления потенциальных хозяев. Недолго думая, он поднял голову и, примерившись, вспрыгнул к Байрамову на колени. Тот вздрогнул от неожиданности, но тут же запустил длинные пальцы в пушистую шерсть животного.
– Ну надо же, какой абрек, – мягко сказал он. – Синеглазый, – добавил он, рассмотрев морду кота повнимательней.
Рита жадно разглядывала его, подметив темные круги под глазами и складки, залегшие в уголках рта и на лбу. Сейчас Байрамов выглядел гораздо старше своих двадцати восьми лет.
– Кто будет кофе? – спросила Наталья Ильинична. Рита заметила, что всякий раз, когда мать попадала в неловкую ситуацию и не знала, как из нее выкрутиться, она тут же принималась варить кофе. Машина недовольно затарахтела, и запах дыма постепенно смешался с ароматом молотых зерен. Наталья Ильинична беспомощно огляделась, словно ища, чем бы еще себя занять, подошла к холодильнику, открыла его и воскликнула:
– Ну, ничегошеньки не осталось! Раз уж нас теперь четверо, вместе с Абреком (видимо, мать восприняла невольно вырвавшееся у Игоря слово как новое имя для животного), надо сбегать в магазин, а то нечего будет есть на обед и на ужин.
Она схватила авоську, висевшую на ручке кухонной двери, и выскочила в коридор.
Рита открыла дверцу холодильника, чтобы положить туда кошачью еду. Полки оказались до отказа забиты продуктами! Она распихала консервы, как смогла, и села напротив Байрамова, подперев рукой щеку. Кот по-прежнему сидел у него на коленях, лениво щуря глазищи.
– Ну, ничегошеньки не осталось! Раз уж нас теперь четверо, вместе с Абреком (видимо, мать восприняла невольно вырвавшееся у Игоря слово как новое имя для животного), надо сбегать в магазин, а то нечего будет есть на обед и на ужин.
Она схватила авоську, висевшую на ручке кухонной двери, и выскочила в коридор.
Рита открыла дверцу холодильника, чтобы положить туда кошачью еду. Полки оказались до отказа забиты продуктами! Она распихала консервы, как смогла, и села напротив Байрамова, подперев рукой щеку. Кот по-прежнему сидел у него на коленях, лениво щуря глазищи.
– Как ты здесь оказался? – осведомилась Рита. – Мы тебя обыскались, я даже позвонила Женьке Фисуненко, заявила о твоей пропаже… Кстати, надо дать отбой! – спохватилась она и кинулась в коридор к телефону. Разговор с Женей занял ровно полминуты, и она вернулась на кухню. Рита прекрасно понимала, что мать убежала для того, чтобы они с Байрамовым могли поговорить без свидетелей, но он решительно не был расположен к беседе. Его пальцы машинально поглаживали кошачью шерсть, а взгляд казался пустым и отстраненным.
– Прекрати ощипывать животное, Байрамов! – рявкнула она. – Посмотри на меня! Это – последнее место, где я догадалась бы тебя разыскивать, и я хочу знать, что ты здесь делаешь!
Он глядел на нее с удивлением: Рита редко повышала голос, а уж так откровенно орущей он ее, пожалуй, не видел никогда.
– Могу уйти, если это тебя раздражает, – ответил он.
– Не пори чушь! Ты хоть понимаешь, как напугал нас? После убийства Ромки все и так на нервах, премьера на днях, а ты пропал!
– Я… не мог оставаться один, – тихо произнес Игорь, не глядя на нее. – Прослонялся по городу до ночи. Потом подумал, что есть человек, который всегда мне рад. И пришел к твоей матери.
– Мог бы и мне позвонить, – обиженно заметила Рита.
– Для чего? – удивился он. – У вас с Митькой свои дела, зачем мне лезть в вашу семейную жизнь?
– Дурак ты, Байрамов, – вздохнула она. – Нет никакой семейной жизни.
Он впервые посмотрел ей в глаза.
– Уходи от него, – глухо сказал он.
– Хорошо, – тут же ответила Рита и поразилась, как легко и просто с ее губ слетело это слово. Она не почувствовала при этом никакого раскаяния, ни малейших угрызений совести в отношении Мити. Возможно, они придут потом? Игорь, не отводя от нее взгляда, осторожно спустил кота на пол и поднялся. Рита как загипнотизированная сделала то же самое. Как же давно она не чувствовала его рук на своем теле! Она и не заметила, как они оказались в постели.
В себя Рита пришла лишь через час. То, что произошло, объяснить было невозможно, но она чувствовала, что наконец вернулась домой. Лежа на боку, она смотрела на спящего Игоря. Она могла бы лежать так до скончания века и даже не пошевелиться, чтобы не потревожить его. Все, что было с Митей, казалось далеким и нереальным. Единственное, что сейчас беспокоило Риту, это момент выяснения отношений. Конечно, можно ограничиться трусливым телефонным звонком, когда нет необходимости смотреть в глаза и говорить, что она совершила ошибку, что она его не любит и никогда не любила. Но нельзя так поступать с Митей! Хоть и тяжело, а побеседовать придется.
Игорь лежал на спине, и Рита любовалась его орлиным профилем с резко очерченными ноздрями, которые начинали раздуваться, как у породистого коня, когда он злился или нервничал. Только сейчас она заметила, что на его шее что-то тускло поблескивает – тонкая золотая цепочка, теряющаяся в складках подушки. Рита придвинулась поближе и нащупала пальцами кулон – золотая звезда в обрамлении полумесяца, символ ислама. Странно, подумала она, никогда раньше Байрамов не носил ничего подобного.
– Ты решила ограбить меня и скрыться, пока я сплю, женщина? – лениво пробормотал Игорь, открыв один глаз.
– Я подумывала об этом, – согласилась она. – Твою одежду и сумку я уже обыскала, теперь очередь личного досмотра.
– Насколько личного?
– Интимного, – промурлыкала она, прижимаясь к нему поплотнее. – Кстати, Байрамов, с каких пор ты начал носить украшения?
– Это? – он потрогал кулон. – Это не украшение, а символ веры, темная ты моя.
– Я прекрасно знаю, что это! – возмутилась Рита. – Но что-то я не замечала, чтобы раньше ты баловался золотыми безделушками.
– Раньше в этом не было необходимости. Мы все были «одна большая дружная семья», – так учили в школе. А теперь, когда в метро нельзя проехать, чтобы тебя не остановили из-за принадлежности к «лицам кавказской национальности»…
– Ой, вот только не ври, что тебя хоть раз останавливали, Байрамов! – воскликнула Рита. – Ты абсолютно не похож на…
– На кого? – и его карие глаза опасно блеснули. – Договаривай!
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!
– То есть если на моем лице этого не написано, то я, по-твоему, должен радоваться и благодарить судьбу за то, что от моей русской матери я получил больше генов, чем от отца-азербайджанца?
Рита совершенно не хотела развивать тему и ругала себя за излишнее любопытство, которое привело к неприятному разговору. Она и не думала, что для Байрамова это больной вопрос. С восьми лет Игорь жил в России, но его корни на родине были достаточно глубоки, хотя он и наезжал в Баку не чаще двух раз в году. Там жила его семья – родители, сестры и младший брат, который благодаря Игорю сумел поступить в медицинский институт, потому что его отцу, который всю жизнь много и тяжело работал, чтобы прокормить семью, оказалось не по силам позволить сыну учиться. Рита не задумывалась о том, что нынешняя массовая истерия в отношении всех, кто исповедует ислам, каким-то образом касается Байрамова, которого лично она не воспринимала как нерусского человека. Действительно, он не похож на «лицо кавказской национальности» – дурацкое все-таки определение! Игорь из тех людей, по которым невозможно определить национальную принадлежность – южно-славянский тип, средиземноморский – да какой угодно! Раньше он сам со смехом говорил, что является плохим правоверным, потому что не ходит в мечеть, не совершает намаз и вообще не следует традициям и обычаям, которых должен придерживаться истинный мусульманин.
Однако Рита устала просить прощения за свои слова, тем более за те, которые вовсе не произносила.
– Знаешь, Байрамов, – сказала она, спуская ноги на пол и срывая со спинки стула свитер, который бросила туда час назад, – не создавай проблем: я не говорила того, что ты себе навыдумывал! Я – русская женщина с польскими корнями, если верить папе, но я не намерена отвечать за «страдания» еврейского народа или азербайджанского, народов Бирмы и Нганасана…
– Да уймись ты, женщина! – Байрамов схватил ее за запястье и заставил опуститься на кровать. – Я совершенно не собирался полемизировать с тобой на тему вероисповедания или расизма – это ты видишь подвох в каждом моем слове!
Рита запустила руку в густые волосы и провела пятерней от затылка до кончиков, будто бы сбрасывая с себя остатки накопившегося раздражения.
– Прости, – сказала она, – нервы ни к черту. Премьера, Ромка…
– И ты прости, – вздохнул Байрамов. – Твоего отца нет, а мы по-прежнему ссоримся по всяким пустякам – вот бы он порадовался!
Игорь перекатился на край кровати и встал.
– Пойду приму душ, – сказал он.
Рита потянулась за телевизионным пультом.
– Печальное известие для всех поклонников журнала «Мир женщин», – вещала молодая телеведущая. – Трагически ушла из жизни создатель и бессменный редактор популярного издания Глафира Субботина. Правоохранительные органы в интересах следствия умалчивают об обстоятельствах смерти, но из достоверных источников стало известно, что редактор журнала покончила жизнь самоубийством, отравившись газом в собственной квартире.
Восклицание, раздавшееся у Риты за спиной, заставило ее обернуться. В дверях стояли мама и Игорь.
– Еще одна смерть! – пробормотала Наталья Ильинична. – А ведь Григорий хорошо знал эту женщину…
– Одно успокаивает, – заметила Рита, – все-таки это не убийство, а самоубийство. Значит, ничего общего с нашими проблемами эта история не имеет!
Байрамов вроде бы собирался что-то сказать, но передумал.
– Игорь?
Он развернулся и вышел в коридор. Рита неотступно следовала за ним на кухню.
– В чем дело? – спросила она, когда он тяжело опустился на стул и подпер руками голову, словно она внезапно стала такой тяжелой, что шея перестала выдерживать ее вес.
– Я понимаю, ты знал Субботину, но зачем же так переживать? Вы ведь не были настолько близки… Или были? Байрамов, если ты скажешь, что она была твоей любовницей, то я потеряю к тебе остатки уважения: я могу простить практически все, кроме плохого вкуса!
– Я больше не могу, – пробормотал он, не отреагировав на ее шутку. – Сначала – Синявский, потом Ромка, теперь – Субботина!