И снова нечего ответить. Не любой бой заканчивается победой, не любой бой заканчивается поражением – так бывает. Они выбрались, и это главное… Наверное. Но откуда тогда это поганое, гнетущее ощущение, будто бы что-то пошло не так? Что-то, что уже нельзя исправить. Или все-таки можно?
– И вот еще чего, сатрап, – голос Эдика становился все тише, переходя в едва слышное бормотание. – Береги девочку. Это главное. Я не знаю, зачем – просто так надо, чувствую. Обещаешь?
– Обещаю.
Барс осторожно освободил руку из холодных пальцев.
* * *Ночью в туннелях тихо – даже еще тише, чем обычно. Разве что иногда зашуршит в темноте крыса или какой-нибудь мелкий мутант, либо послышится стук капель, падающих со стен или потока. И снова тишина. Мертвенная, гробовая. Неприятная сама по себе – не говоря уже о том, что могло прятаться во мраке.
Но здесь, в боковом ответвлении туннеля, в сотне метров от «Владимирской», бояться было нечего. Кроме людей. Барс аккуратно двигался вдоль стенки, стараясь ступать как можно мягче. Даже один неосторожный шаг может наделать немало шума.
– Далеко еще? – тихо поинтересовался Королев.
– Почти пришли, – Барс достал из кармана фонарик и три раза нажал на кнопку. В нескольких десятках метров впереди блеснул ответный огонек. Условный сигнал – две коротких вспышки, одна чуть длиннее. Все правильно.
– Наши, – удовлетворенно выдохнул Барс.
Для того чтобы перестать верить даже самым близким, достаточно один раз столкнуться с предательством. А ведь выдал кто-то из своих – никаких других вариантов попросту не было. Барс в очередной раз принялся прокручивать в голове имена всех, кто имел хоть какое-то представление о готовящейся операции. В основном – сталкеры и инженеры, и каждого он знал лично не один год. Выходит, плохо знал, раз уж такое случилось.
– Кто там? – прошептал Королев. – Теперь-то хоть скажешь?
– Теперь скажу, – Барс чуть замедлил шаг. – Серый, Расул и Костя.
– Надежные ребята?
– Хотелось бы верить, – проворчал Барс. – Ты уж извини, что я даже от тебя скрывал. Теперь только так – конспирация, конспирация и еще раз конспирация. Они все были надежными… сам понимаешь.
– Понимаю, – вздохнул Королев. – Этих я вроде знаю. Кроме Кости.
– Дядька Расула, ты его видел, – пояснил Барс. – Здоровенный такой мужик лет пятидесяти. Дагестанец. Сам знаешь, для них семья – это святое, Расул без него бы не пошел. А уж Расулу я верю, как себе самому. Хотя и этого уже маловато, если честно.
Небольшая ниша в левой стенке туннеля без труда вместила их всех. Отличное место для встречи – как раз на повороте, просматривается разве что метров с двадцати. Здесь можно было смело включить фонарик. Барс щелкнул кнопкой. Да все здесь: Королев, Серый, Расул, здоровяк Костя, еще какой-то рыжий мужик…
Какого хрена?! Тело сработало даже быстрее, чем Барс успел как следует рассмотреть незнакомца. Уже в следующее мгновенье рыжий лежал на холодном полу с лезвием томагавка у горла.
– Ты кто такой вообще? – прорычал Барс. – Откуда?..
– Он был здесь, когда мы пришли, – Расул аккуратно взял Барса за плечо. – Подал условный сигнал. Говорит, знает Королева.
– Чего? – Барс тряхнул головой. – Какого, простите, черта, товарищ ученый?! Это правда?
– Отчасти, – Королев присел на корточки. – Я бы очень попросил тебя убрать топор. Видишь ли, несколько дней назад, еще до всего этого, ко мне обратился один очень уважаемый мной человек с «Технологического института». Профессор Готлиб, помнишь такого?
– Откуда мне помнить? – буркнул Барс. – У них на «Техноложке» каждый второй… профессор. Давай дальше, к делу.
– Дальше, – кивнул Королев. – Дальше профессор Готлиб попросил меня спрятать и вывести куда-нибудь подальше своего племянника – этого самого молодого человека, которого ты только что приложил затылком об пол.
– Меня зовут Эдуард Вассерман, – жалобно подал голос рыжий. – Можно просто Эдик. Мне сказали, что вы поможете мне спрятаться. Дома меня убьют!
На молодого человека, как назвал его Королев, Вассерман походил мало. Пожалуй, он был постарше самого Барса – лет сорок с небольшим. Рыжие волосы уже начинали седеть, а изрядный живот и пухлые щеки, покрытые неровной щетиной, явно указывали на то, что с физическими нагрузками товарищ Вассерман не дружил. И даже камуфляж и дорогие «берцы» совершенно не придавали этому невысокому испуганному человечку облик бойца. Пожалуй, он был бы последним, кого сам Барс отправил бы на перехват группы заговорщиков.
– И за что же тебя убьют? – поинтересовался Барс, чуть отодвигая томагавк от горла Эдика. – Чего ты такого натворил на «Техноложке»?
– Ой, да зачем же вы все спрашиваете? – недовольно отозвался Вассерман. – Одно и то же, каждый! Человек слаб, кто с этим поспорит? И я оказался слаб. Всего один неучтенный ящик патронов! Мелочь, скажу я вам – мне ли не знать, сколько на самом деле…
– Достаточно, – Барс резко оборвал словоохотливого Эдика и повернул голову к Королеву. – Это правда?
– Профессор Готлиб сказал то же самое, – Королев пожал плечами. – Похоже, наш друг проворовался, и проворовался по-крупному. Во всяком случае, он точно ничего не знает… ты понимаешь, о чем.
– Не будь мы знакомы двадцать лет, я бы подумал, что это ты выдал всех, – проворчал Барс. – Почему ты не предупредил меня?
– По одной простой причине, – Королев улыбнулся. – Ты бы послал меня куда подальше, и это могло стоить товарищу Вассерману жизни.
– Не вижу в этом ничего страшного, – огрызнулся Барс, поворачиваясь обратно к Эдику. – И где же твои патроны?
– Большую часть мне пришлось бросить, – ответил тот. – Половину оставшихся я оставил тем, кто помог мне бежать со станции. Их жадность не знает предела, скажу я вам! Остальное – в рюкзаке, прямо здесь. Я отдам все, только помогите! Мне надо убраться подальше, куда-нибудь на другую ветку. Там меня не будут искать!
Барс задумчиво смотрел на собственную руку, сжимавшую оружие. Одно короткое движение – и всё. Они пойдут дальше, а Эдик останется здесь и уже никогда и никому не сможет рассказать, что видел. Наверное, это было бы самым простым и правильным решением. Так?
– Ты идешь с нами, – произнес Барс после недолгого молчания. – Слушай внимательно, не перебивай, не задавай вопросов. Мы не пойдем на другую ветку. В отличие от тебя нас достанут везде. Кроме поверхности. Я знаю, что план выглядит не очень, но других вариантов не предлагаю. Мы двинемся на север, в Финляндию. Если ты будешь спорить со мной – я тебя убью. Если ты попробуешь сбежать – я тебя убью. Если ты хотя бы косо посмотришь на меня или кого-нибудь из моих людей… ты меня понял.
– Понял, – закивал Эдик. – Понял, что вы сумасшедшие…
* * *Лопата легко вынимала землю – спасибо покойному Митричу, не только содержавшему инструмент в порядке, но и зачем-то забросившему его в машину. Вот и пригодилась… Аккуратная яма, два метра в длину, один – в ширину. В Питере никого в земле не хоронили – для этого бы пришлось слишком долго задержаться на зараженной поверхности. Иногда трупы просто вытаскивали на полсотни метров за гермозатвор, и к утру от них не оставалось даже костей. Тем, чьи родные и близкие могли позволить себе заплатить мортусам, везло чуть больше. Молчаливые служители смерти в брезентовых плащах и неизменных белых масках аккуратно упаковывали покойников в пленку и потом сжигали в специально отведенных для этого местах. Но здесь мортусов, понятное дело, не было, и Барс не жалел ни сил, ни времени, глубоко врезаясь в грунт, чтобы до Эдика не добрались местные падальщики. Скорее всего – те же зверюги. Вряд ли они брезговали мертвечиной, так что копать надо было на совесть. Остальные молча сгрудились вокруг, и только Костя остался у «буханки» проверить мотор.
– Тебя подменить? – поинтересовался Королев. – Уже час машешь, как заведенный.
Барс отрицательно покачал головой и снова вогнал штык лопаты по самую рукоять в землю. Нет. Это его работа. Расула сожрали проклятые твари, Марину и Митрича разорвало на части гранатой, но Эдик получит достойную могилу. То немногое, что Барс еще может ему дать. Несколько метров холодной земли под Выборгом, и ничего больше. Ни новой жизни в чистых, нетронутых Катастрофой местах, ни любимого коньяка, ни даже пары слов. Слова закончились.
Когда Эдика, завернутого в кусок брезента, опускали в яму, Барс чувствовал себя обязанным сказать хоть что-то, но не мог. Некому уже было говорить. Некому было ответить на последний вопрос, который так и остался без ответа.
А кто вообще победил?
Мы или они?
Выходит, боевая ничья?..
Ответ пришел уже позже, когда Костя завел машину и тронулся, выруливая обратно на трассу. Простой и понятный, настолько же очевидный, насколько и глупый. Сумасшествие? Пусть так. Но иначе было нельзя. Барс резко вскочил и хлопнул Костю по плечу.
А кто вообще победил?
Мы или они?
Выходит, боевая ничья?..
Ответ пришел уже позже, когда Костя завел машину и тронулся, выруливая обратно на трассу. Простой и понятный, настолько же очевидный, насколько и глупый. Сумасшествие? Пусть так. Но иначе было нельзя. Барс резко вскочил и хлопнул Костю по плечу.
– Разворачивай.
– Что? – недоуменно ответил тот, с перепугу вдавив тормоз так, что Барс чуть не перелетел на переднее сиденье. – Куда? Зачем?
– Разворачивай, – повторил Барс, сжав зубы. – Едем обратно.
* * *Алексу было страшно. Он успел разучиться бояться пуль, взрывов гранат и чужой злобы. Пуля нашла его, но не убила, гранаты пока что разрывались достаточно далеко, а чужой злобе Алекс мог противопоставить свою собственную. Но то, что поселилось в глазах Барса, было другим. Неправильным, нечеловеческим. Когда командир невзначай скользнул по Алексу взглядом, тому захотелось вжаться в жесткое сиденье «буханки», а лучше и вовсе исчезнуть. Что-то похожее Алекс чувствовал, когда убегал из Замка с девочкой. Замок. Гнетущая тяжесть, которую он почти физически ощущал на своих плечах. Ледяное дыхание камня. Ночь, тишина, тускло мерцающие огоньки керосинок. Молчаливая и недобрая громадина сторожевой башни. Тьма, холод и смерть. Именно смерть сейчас появилась здесь, в «буханке», зачем-то катившей по дороге обратно к Выборгу. И именно смерть сейчас смотрела на Алекса из опустевших и бесстрастных глаз командира.
Остальные тоже это чувствовали. Костя не оглядывался, намертво приковав взгляд к дороге, девочка забилась в угол салона, пытаясь спрятаться под сиденье, и даже обычно невозмутимый и благодушный Королев заметно нервничал, опустив глаза в пол и лишь иногда отваживаясь посмотреть на Барса. Командир сидел без движения и лишь слегка покачивался, когда «буханка» подпрыгивала на ухабах. Но внутри у него явно что-то происходило. Впрочем, Алекс ни за что бы не отважился поинтересоваться – что именно, и весь оставшийся путь до Выборга они преодолели в гробовом молчании.
– Останови здесь, – бесцветным голосом приказал Барс, лишь слегка повернув голову в сторону движения.
Сборы заняли у него буквально пару минут. Командир встал, засунул в карман куртки запасной магазин, закинул за спину автомат, открыл дверь машины и мягко спрыгнул на асфальт. Алекс собрал в кулак всю свою волю, и уже приготовился было спросить, куда же Барс собрался, но вовремя поймал предостерегающий взгляд Королева. Тот едва заметно покачал головой и одними губами прошептал – «не надо». Да уж, с этим спорить Алексу совершенно не хотелось. Он чувствовал, что куда больше, чем участие, командиру сейчас нужна была эта пронзительно звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием остывающего мотора и скрипом уставшего железа «буханки». Барс ступал осторожно, словно боясь расплескать что-то важное, притаившееся глубоко внутри. И только отойдя на несколько шагов, он обернулся и сказал:
– Ждите час. Если я не вернусь – уезжайте.
И все. Ни указаний, ни прощаний – ничего больше.
* * *Запах гари Барс почувствовал задолго до того, как увидел столб дыма, поднимавшийся над крышами. Гадкий, неприятный, тяжелый запах. Такой бывает, когда горит то, что гореть не должно. Синтетика, пластик… или человеческая плоть. Дым поднимался в небо от того места, что еще недавно было Круглой башней. Конечно, Барс не мог увидеть ее с Кузнечной улицы. Просто знал. Знал, куда направится окончательно потерявший надежду на побег Варг. Удивительно, как эта крохотная община, возглавляемая недоверчивым и трусоватым мужичком со смешным прозвищем Бобер, смогла просуществовать все эти годы. Наверное, всем здесь, в общем-то, не было никакого дела до кучки полуголодных людей, ютящихся в старинной башне, когда-то переделанной в ресторан. Точнее – раньше не было. Много припасов на себе не унесешь, и сбежавшие из Замка Волки отчаянно нуждались в воде и пище. Они выбрали в качестве своей первой цели башню. Не могли не выбрать. Неизвестно, сам ли Бобер открыл им двери, или они взяли древнее строение с боем – теперь это уже не имело никакого значения. Едва ли Варг нашел там то, что хотел, иначе бы не стал поджигать, словно пытаясь отомстить мертвым за их нищету. С Бобра взять было нечего, и оставалось только одно место, куда Волки могли пойти после того, как покончили с почти беззащитными обитателями Круглой башни.
Станция.
Бежать? Пытаться успеть? Нет, торопиться было уже незачем, хотя до светло-желтого здания вокзала оставалось всего метров двести-триста. Тем, кто остался в подземелье, уже не помочь – сейчас Барс ощущал это так же явно, как если бы бойня разворачивалась бы прямо на его глазах. Он еще больше замедлил шаг, вдыхая прогорклый и сырой запах этого проклятого города.
Мир вокруг распахнулся, раздался вширь, обретая новые грани и краски, которые никому из обычных людей не дано было увидеть. Усталым глазам будто бы подкрутили ручку резкости: теперь Барс с легкостью подмечал малейшее движение даже на расстоянии пары сотен метров. Слух улавливал, как где-то за спиной мягко ступают по асфальту когтистые лапы зверюг – пока еще слишком далеко. Да и не стали бы сейчас мутанты связываться с Барсом. Только следили, наблюдали с безопасного расстояния, словно ощущая – не подходи. Убьет. Запах гари из неприятного вдруг превратился в совершенно невыносимый – неизбежная расплата за разогнанные до предела органы чувств. Странная, непонятная даже для самого Барса сила. Сила, о которой он никогда не просил. Дикий и древний, как сам мир, талант. Как всегда – не оставляя тем, другим, ни единого шанса. Как всегда – слишком поздно. То, что сейчас разрасталось где-то глубоко внутри, не умело спешить. Могучее, непобедимое оружие, само решавшее, когда ему вступать в бой.
Почти до самой станции Барс шел, не скрываясь – знал, что бояться ему нечего. Источник опасности был внутри здания вокзала, и даже не за грязными и потемневшими от времени светло-желтыми стенами, а дальше. Вернее, глубже. В подземном переходе. Волки не ждали атаки. Все, кто мог дать им хоть какой-то отпор, уже были мертвы.
* * *Черному было скучно. Вернее, не так. Скучно было только первые минут двадцать. Потом почему-то стало не по себе. Наверное, из-за того, что на улице дул холодный и пронизывающий ветер, настолько гадкий, что даже теплый волчий мех от него совершенно не спасал.
– Варг, сука, – выругался Черный себе под нос. – Какого хрена? Ну кто сюда попрется?
Командир приказал стоять снаружи – и ведь даже не объяснил, зачем. Сказано – стой, и все. Залетный питерский боец со своей психованной командой увел тачку, Бобер догорает в своей гребаной хатке, подземка вычищена подчистую, а в Замке осталось хорошо, если человек пятнадцать бойцов – это Штык рассказал. Приперся на место встречи уже под утро, да еще и притащил с собой пятерых молодых. Возьмите нас, дескать, с собой. А где же вы раньше были, заразы? Ну да ладно, ничего, пригодились парни. Все полегли у того хренова домика, зато он, Черный, уцелел.
Для того чтобы стоять здесь, как дурак, и караулить, пока остальные развлекаются. Варг, чтоб его! Мстил за вчерашнюю перепалку в подземелье, не иначе. Силу показывал – мол, будешь на папку бочку катить, никаких тебе баб, никакой жратвы. Сука.
– Да пошел ты, – проворчал Черный, приплясывая на месте. – Буду тут мерзнуть…
И все-таки Черный прекрасно понимал, что дело было совсем не в холодном ветре. Точнее, не только в ветре. Что-то приближалось. Что-то страшное и неотвратимое, от чего в груди начинало протяжно и тоскливо щемить. Черный внезапно осознал, что больше и минуты не простоит здесь, снаружи. Захотелось спрятаться – хотя бы в полумрак вокзала, вдруг показавшегося таким уютным. Во всяком случае, там хотя бы не дуло.
– Пусть сам караулит, если ему так надо, – пробормотал Черный, решительно хватаясь за ручку двери. – Нет тут никого, и нечего паниковать! Развел, блин, дисциплину…
Внутри стало легче, но ненадолго. Тягостное ощущение беды просачивалось сквозь каменные стены, настырно лезло сквозь щели под дверями и в разбитые окна, хватая ледяными костлявыми пальцами прямо за сердце. Черный нервно сглотнул и включил фонарик, закрепленный на цевье. Потом щелкнул предохранителем – на автоматический огонь. Что-то подсказывало, что одиночки здесь будет явно недостаточно. Когда где-то в углу раздался негромкий шорох, он чуть не полоснул на звук очередью прямо от пояса – но все-таки удержался. Просто посветил. В пятне света мелькнула серая тушка и длинный облезлый хвост. Крыса. Или что-то, что когда-то ею было.
– Да херня это все, – рассмеялся Черный, ставя автомат обратно на предохранитель. – Нет там ничего. Глюки.