– Бегу, синьора! – раздался голос, и на лестнице показалась курчавая голова Антонио. – Прошу прощения, но он должен был достаточно охладиться. Ведь вы простили ледяной фреш…
Подруги подняли запотевшие бокалы с соком и, смеясь, звонко чокнулись. Вечернее солнце нежно ласкало их тела на шезлонгах верхней палубы. Пьетра наслаждалась отдыхом после напряженных рабочих дней, а ее подруга – наконец-то – обществом по-настоящему близкого человека. Если говорить честно, то Анна вышла замуж за Луиджи Паголетти исключительно по расчету. Конечно, молодой красавец бизнесмен был великолепной партией. Пьетра частенько задавала Анне один и тот же вопрос – а как бы подруга поступила, если бы Луиджи, будучи таким же красавцем, оказался бедняком. Или богатым, но старым и безобразным. Анна хохотала и подмигивала подруге.
– Ты же знаешь, как дружны наши семьи, Пьетра. Этот брак был определен еще в младенческом возрасте. Я не могла пойти наперекор воле родителей. В нашем кругу к этим вопросам относятся очень серьезно.
– Надо будет серьезно поговорить с Луиджи, – покачала головой Пьетра.
– Что? – испуганно привстала на шезлонге Анна. – О чем поговорить?
– Да не о вашем браке! – расхохоталась Пьетра. – Меня удивляет его неожиданное увлечение Северной Африкой. Конечно, инвестиционный климат здесь в последнее время значительно улучшился, но рисков остается более чем достаточно.
– Ты меня напугала! – надула губки Анна. – А насчет Африки ты с ним просто обязана поговорить. Представляешь, каково вторую неделю практически не сходить на берег! А когда он берет меня с собой, мне становится жутко скучно от всех их деловых разговоров и цифр.
– Луиджи боится отпускать тебя одну? Отпускал бы под охраной капитана. Карло бравый моряк и не даст тебя в обиду.
– Но ты же сама говорила по поводу рисков! Удивляюсь, как ты сама столько времени здесь живешь и ничего не боишься. Это же варварская, дикая и преступная страна…
– Анна, я говорила о рисках в инвестиционных проектах, а не о физических рисках для иностранцев… Кстати, помнишь еще о нашем пленении пиратами в Аравийском море? Вот это было приключение! Ты, наверное, в Риме целый год была в центре внимания?
– Ужасно! – всплеснула руками Анна. – До сих в дрожь бросает, как вспомню эти черные рожи на нашей яхте, эти автоматы… Не понимаю, как ты могла закрутить роман с этим пиратом!
– С этой черной рожей? – снова расхохоталась Пьетра.
– Ну, прости, я не то имела в виду, – смутилась Анна.
– Ах, брось, – махнула рукой Пьетра. – Этот парень ничем не хуже других. Единственный недостаток – цвет кожи, но современный мир изменился, и многих это совсем не шокирует.
– Единственный?! – искренне удивилась Анна. – А то, что он пират и грабит людей, – это не недостаток?
– Анна, в этой стране пиратство – такой же бизнес, как и любой другой. Это своего рода рэкет. Плата за пользование водами, за проход судов… Ты вспомни Сицилию, вспомни Чикаго тридцатых годов. В любой стране и во все времена такие явления сопровождали экономические спады и катаклизмы. Всегда, когда государство не может прокормить свой народ, этот самый народ борется за свое благополучие сам… А что касается Шарифа Туни, то это очень интересный парень.
– Наверное, особенно в постели? – хитро прищурилась Анна.
– Перестань, при чем здесь это! – по привычке возмутилась Пьетра, но тут же вспомнила, что они вдвоем с подругой и их никто не слышит. – Хотя и это тоже. Между прочим, рекомендую попробовать – только, ради бога, защищайся с помощью современных средств. От них можно такой экзотики нахвататься, что ни один европейский венеролог не поможет.
– Фу-у! – сморщилась Анна. – С негром! Ладно еще, с европейским, но не с местным же…
– Ладно, я пошутила. А Шариф на самом деле интересен во всех отношениях. Помнишь, я рассказывала, что он несколько лет, еще мальчишкой, жил в России. Ты не представляешь, какая у него в голове получилась каша! В память о русских друзьях он не грабит русские корабли, даже пытается помешать в этом другим пиратам. А еще у него дома большая библиотека русских книг, много дисков с русскими фильмами…
– Русская литература? Знаю – Достоевский, Толстой. И еще этот, который был русским негром, – Пушкин. Пробовала читать, но это так скучно!
– Достоевского и Толстого я у него не видела, но других авторов он перечитывает с большим упоением. Я бы даже сказала, что это книги для подростков. Кстати, у него много приключенческих романов Дюма, Стивенсона, Рида, Сабатини, Верна. Он любит читать их на русском языке. Говорит, что на английском они многое теряют. А что касается Пушкина, то ты не представляешь, Анна, как он звучит на русском! Я ни слова не понимаю, но это такой завораживающий слог… Особенно если воспринимать на слух, когда читает человек, хорошо владеющий русским и понимающий автора.
– Убийца, понимающий и любящий поэзию? Да, это экстравагантно!
– Анна, он не убийца, – возразила журналистка. – Хотя, конечно, я не могу с уверенностью сказать, что он никого в жизни не убил. В первые годы по возвращении из России прошли у него очень бурно. Ему пришлось скрываться и скитаться по всей Северной Африке. А что касается пиратства, то смею тебя заверить, что сомалийцы, в отличие от малайцев, совсем не кровожадные. Они, наоборот, стараются не причинять своим пленникам вреда и всегда держат слово. Считают себя временными и благородными разбойниками, которые отбирают деньги у богатых и раздают их бедным. Вот и стараются вести себя прилично, чтобы родственники моряков и судовладельцы имели с ними дело, а не прибегали к помощи спецназа.
– Сомалийский Робин Гуд!
– Представь себе. Причем он сам себя считает таким и стремится всячески поддерживать именно такой имидж.
– Он сильно богат?
– Пожалуй, да. Он миллионер в долларовом эквиваленте. Они здесь все уже стараются вкладывать деньги в экономику. Между прочим, это мудро. Иностранцы не рискуют инвестировать сюда капиталы – так пираты делают это насильно, но уже от своего имени. Риск есть и у них – кстати, именно об этом я и хотела поговорить с твоим Луиджи. Видишь ли, Анна, твой муж не разбирается в том, с чьих доходов вкладываются баснословные деньги в тот или иной сектор экономики. Если он ввяжется в серьезные партнерские отношения, то может очень сильно пострадать. В финансовом плане, конечно. Неизвестно, какое правительство придет к власти завтра, какую политическую линию они будут проводить. Такое, между прочим, бывало не раз и во многих других странах. Примет правительство решение о национализации промышленности, ссылаясь на то, что деньги, вложенные в предприятия, добыты преступным путем, – и все. Тогда у международного капитала будет два выхода: либо утереться, либо вводить войска под любым благовидным предлогом. Со вторым сложнее, потому что Сомали находится под особым вниманием ООН. Да и времена сейчас немного другие, Гренада больше не пройдет. Тем более что здесь все сложнее.
– Да брось ты, Пьетра, мало ли в наше время экономических и политических вопросов решалось с помощью вооруженного вмешательства! Не все вопросы можно решить с помощью дипломатии.
– Отстаешь от жизни, подруга, – возразила журналистка. – Быстро же из тебя выветрились университетские курсы! Да и за международной политикой ты перестала следить. Теперь иные времена. Все оценивается с точки зрения не пользы, а вреда. Чтобы уменьшить опасность, прибегают к помощи оружия, а пользу приобретают деньгами, влиянием и финансами. Был Саддам Хусейн агрессивным, посягнул на Кувейт, не захотел решать вопросы цивилизованно – вот и перетряхнули Ирак, как старое одеяло. Едва Афганистан стал источником терроризма и наркоторговли, то и ввели в страну международный контингент. Хотя и это уже себя не оправдывает. Раньше политики смелее были. Вспомни Фолклендский конфликт. Да Британия столько денег угрохала на эту войну, что могла бы эти острова просто купить. Наш мир, Анна, стал гораздо рациональнее.
– С таким рационализмом ты, подруга, скоро решишь пополнить капитал финансовой империи своего отца за счет брака с африканским миллионером Шарифом Туни… Станешь некоронованной королевой Сомали!
– Не смеши, Анна, – отмахнулась Пьетра. – Шариф – всего лишь невинное увлечение, и ничего больше.
– И ничего больше? Ты в самом деле так считаешь, подруга, или сама себя убеждаешь в этом? Может быть, это все же любовь молодой импульсивной неаполитанки? А?
Пьетра вдруг стала серьезной. Анне даже показалось, что журналистка погрустнела.
– Если честно, Анна, то я не знаю. Выходить за Шарифа замуж я как-то не собиралась, даже не думала об этом. С ним хорошо – он наивный, добрый и порывистый, как молодой щенок. Для него все это как игра во взрослого мужчину. Он умеет любить, умеет быть щедрым и внимательным. Но большее? Я с ужасом думаю, что будет, если о моей связи узнает отец…
– Все, подруга! – неожиданно заявила Анна. – Я так больше не могу. Мне осточертела эта яхта, эти старые калоши вокруг и запах сырой рыбы, от которого некуда деваться. Давай удерем с тобой на берег и проведем вечер в каком-нибудь баре или ресторане! Хочу экзотической кухни, живой музыки – и чтобы меня пригласил на танец смуглый плечистый абориген.
– Черный.
– Что?
– Черный абориген, а не смуглый. Но последнее отпадает по определению. Здесь, Анна, в такие рестораны, о котором ты мечтаешь, аборигены не ходят. Мусульманская страна, множество запретов. На танец тебя может пригласить только какой-нибудь заезжий европеец или специалист с одного из заводов. А туристы, я думаю, тебе и дома надоели. Но это не главное. Главное – как ты собираешься покинуть яхту? Наверняка капитан Монти получил самые строгие инструкции на этот счет.
– А я придумала. Ты не представляешь, Пьетра, какой находчивой и предприимчивой делаешься со скуки. Мы поступим следующим образом. Ты собираешься покидать яхту, я тебя провожаю, а в самый последний момент прыгаю к тебе в машину – и все. Пусть зануда Карло ищет меня по всему порту и городу, пусть звонит Луиджи. Вот же тот поволнуется! – в восторге захлопала в ладоши Анна. – Будет знать, как оставлять надолго в одиночестве молодую красавицу жену. Представляешь, они ставят в известность полицию, подозревая, что меня похитили! По всему городу носятся машины с сиренами, а на них вооруженные до зубов полицейские. Весь город в панике, правительство в панике! У известного итальянского бизнесмена Луиджи Паголетти похитили жену!
– Отлично, Анна! – согласилась Пьетра. – А потом тебя обнаруживают в ресторане, и на меня, как на похитителя, надевают наручники. Твой муженек зол на меня, считая, что это я подбила тебя на побег. Желая отомстить, он не будет спешить с объяснениями в полиции, и я проведу ночь в камере вместе с уголовниками. Ты этого хочешь? Нет уж, оставляй в каюте записку, иначе я не согласна.
Побег прошел без всяких осложнений. Только в последний момент из шлюпки на пирс выскочил третий член экипажа яхты – моторист Филиппе, который был послан доставить на берег Пьетру и провожающую ее жену хозяина. Но Анна уже села в машину подруги и помахала парню рукой.
– Доложишь хозяину, что я отправилась в ресторан! – крикнула она. – Буду поздно!
Девушки еще долго хохотали, вспоминая лицо несчастного Филиппе, который наверняка получит взбучку от Луиджи.
На яркий «Мустанг»-кабриолет с двумя веселыми девушками-европейками на улице оборачивались. Пьетре, при всем ее мастерстве в управлении автомобилем, пришлось довольно долго выбираться из перегруженных улочек, чтобы попасть в респектабельную часть города. Увлеченные своим бегством, девушки не обратили внимания, что от самого порта за ними увязался темно-синий запыленный «Рено». Несколько минут эта машина следовала по пятам за «Мустангом» Пьетры, но движение было таким плотным, а улочки в районе порта – такими узкими, что отстать от машины журналистки было очень легко. Но перед самым последним перекрестком, который должен был вывести на широкий проспект, образовалась солидная пробка.
– Слушай, Пьетра, я оставила в каюте телефон. Мне кажется, что мой поступок все-таки несколько жесток по отношению к Луиджи. Я должна ему позвонить и предупредить, где и с кем я буду.
– Ну, вот! – разочарованно воскликнула Пьетра. – Сорвался сюрприз.
– Какой сюрприз?
– Я до последнего молчала. Сначала не хотела тебя разочаровывать, что приглашена Шарифом в ресторан на деловой ужин с его английскими партнерами. Потом решила махнуть на это приглашение рукой, чтобы побыть с тобой. А когда ты решила сбежать с яхты, то я повезла тебя именно туда.
– Как интересно! – обрадовалась Анна. – Значит, я смогу поглядеть на этого твоего пирата, каким он стал за это время? Хотя не знаю… Смогу ли я забыть тот страх, который тогда испытала, когда он захватил нашу яхту?
– Сможешь, сможешь! – убежденно заявила Пьетра. – Он теперь совсем другой, вполне цивилизованный африканец. На, – журналистка протянула подруге свой мобильный телефон, – звони Луиджи. Извиняйся, кокетничай, а потом скажи, что будешь со мной и моими друзьями в «Кристал Коуст». Пусть он потом заедет за тобой, если хочет.
Анна взяла телефон подруги, но набрать номер не успела. Трое сомалийцев, двое из которых были в полицейской форме, выскочили из стоявшего сзади синего «Рено». Пьетру вытащили прямо поверх дверцы, не утруждая себя тем, чтобы ее открыть. Следом с сиденья подхватили ее сумочку. Анна не успела опомниться, как подругу затолкали в машину, и «Рено», рванувшись с места, свернул на тротуар. Похитители объехали пробку перед перекрестком и скрылись за поворотом. Анна так и осталась сидеть с открытым ртом и глазами, полными ужаса. Все произошло так быстро и неожиданно, что девушка не успела запомнить номер машины. Прохожие с опаской обходили место происшествия, машины стали осторожно объезжать красный «Мустанг». Из кабин с любопытством выглядывали черные лица.
«Что же это такое, – в ужасе думала Анна. – Кто это такие? Полиция? Ведь двое были в полицейской форме, я видела такую по телевизору и на улицах, когда ездила с мужем. За что они схватили Пьетру? А может, это и не полиция? Машина ведь была не полицейская. Может, Пьетру подозревают в чем-то нехорошем? Что же делать, куда ехать? Назад на яхту или в полицию? А где тут полиция, ведь я не знаю даже, как и спросить. Тем более что спрашивать надо у этих ужасных негров. А понимают ли они по-английски? А может, они побоятся со мной разговаривать, если мою подругу забрала полиция?»
Буря чувств и ужаса пронеслась в голове у Анны, пока она не сообразила, что нужно позвонить мужу. Путаясь в клавишах, она наконец набрала нужный номер, но абонент оказался недоступен. Наверное, Луиджи выключил телефон, чтобы тот не мешал переговорам. Еще и еще она набирала мужа, но все было безрезультатно. Бежать, то есть ехать, назад, на яхту, и просить помощи капитана Карло Монти. Скорее всего, капитан испугается за супругу своего хозяина и ничего не предпримет. Какое ему дело до журналистки, когда он головой отвечает за Анну? Может, он и свяжется с полицией, но когда это будет, сколько пройдет времени? Анна понимала, что действовать нужно сейчас.
Как ни неприятна была Анне эта мысль, но другого выхода у нее, похоже, не было. В телефоне Пьетры наверняка есть тот самый Шариф, а он единственный человек, который сможет быстро во всем разобраться. Если верить Пьетре, этот молодой пират приобрел солидный вес в обществе. Он богат, его хорошо знают в местной администрации и полиции. Если Пьетру схватила полиция – по ошибке или чьему-то наговору, как это бывает, по мнению Анны, в отсталых странах, – то Шариф быстро во всем разберется и выручит свою подружку. А если это бандиты, переодетые в полицейских, так ему сам бог велел разобраться, потому что он и сам ничуть не лучше.
Поморщившись, как будто она держала в руках нечто грязное и неприятное, Анна стала листать телефонную книгу в памяти телефона Пьетры. Точно, есть Шариф. Анна набрала номер, и молодой сомалиец ответил тотчас же. Как будто ждал этого звонка с нетерпением. Не успела девушка открыть рта, как мужской голос, назвав Анну Пьетрой, стал нетерпеливо спрашивать, где она запропастилась и когда ее ждать.
– Шариф, это не Пьетра, – охрипшим от волнения голосом сказала Анна, – это ее подруга. С Пьетрой случилось несчастье, и я думаю, что вы единственный человек в Сомали, который может ей сейчас помочь.
– Что?! – взревел на том конце мужской голос, от которого Анна непроизвольно вдавилась в кресло автомобиля. – Какое несчастье, что случилось? Почему у вас ее телефон, кто это говорит?
– Меня зовут Анна Паголетти, – торопливо стала отвечать девушка, – я ее подруга. Вы, наверное, помните меня. Яхта «Анна», на которую вы как-то напали в Аравийском море. Я жена хозяина яхты и подруга Пьетры…
– Помню я вас, помню, – раздраженно перебил Шариф. – Говорите, наконец, что случилось с Пьетрой!
– Мы ехали на ее машине – как я поняла, к вам, в ресторан. На дороге, когда мы стояли у светофора, какие-то люди вытащили ее из машины и увезли.
– Где это произошло, какие люди, на какой машине? Да отвечайте же!
– Я не знаю, какие люди, – чуть не плача ответила Анна. – Трое, в форме полиции. Они ничего не сказали, а просто выволокли ее из машины через верх, затолкали в свою машину и уехали.
– Машина полицейская?
– Нет, не полицейская.
– А какая?
– Не знаю, я не заметила. Я была так напугана, что ничего не заметила. Кажется, синяя…
– Tvoyu v dushu mat’! – на непонятном языке произнес Шариф. – Вы сейчас где находитесь? Вы уехали с того места?
– Нет, я все еще сижу в машине и мне страшно…
– Черт вас возьми с вашими страхами! Где вы находитесь?
– Я не знаю этот город…
– Dura! – опять рявкнул на незнакомом языке Шариф. – Что там рядом, какие дома, магазины? Название улицы есть, номер дома? Какие еще есть ориентиры? Где я буду вас искать?!