— Ит, потом, — приказал Ри голосом, не терпящим никаких возможных возражений. — Всё потом.
— Да, конечно. В общем, увидишь. К сожалению, ничего другого взять не получится.
Берта посмотрела на него пристально, нахмурившись, словно чего-то ожидая. Потом покачала головой.
— Что-то у меня слишком много мыслей… не самых хороших, — призналась она через минуту. — Ит… тебе не кажется, что мы все массово превратились в каких-то наиподлейших эгоистов, а?
— Кажется, — кивнул он. — Превратились. Все, кроме тебя.
— А я чем лучше? Я мало что эгоистка, я ещё и дура. Ведь могла догадаться, что тут… несколько комфортней, чем там. Вы ведь отчасти из-за меня там сидели, так?
— Отчасти, — кивнул он. — Родная, ты знаешь всё даже лучше, чем я. Потому что ты умнее. И чувствуешь иначе.
— А из-за чьего эгоизма мы сейчас сидим здесь? — горько спросила она, хотя и так знала ответ.
— Моего, — беззвучно произнёс Ри. — И Рыжего.
— И моего, — добавил Ит. — Я не хочу, чтобы ты умерла.
— А может быть, моего? — спросила она с усмешкой. — Может быть, я тоже не хотела умирать и… и поэтому стала искать выход, который позволил бы мне спастись?
— Мы все хороши, — констатировал Скрипач, ставя на пол рядом с ними какую-то сложную конструкцию, с ногой имеющую лишь очень отдалённое сходство. — Бертик, давай помогу, и пошли. Время, время. Надо поторопиться.
— Господи, что это?!
— Оно сейчас подстроится под тебя и сложится. Не бойся, это секунды. Так, мелкие, а ну быстро в мешок! Брид, не делай такое умоляющее лицо, пожалуйста. Давай, давай…
Ит объяснил, что для использования протеза делать ничего не нужно, просто вложить культю в углубление и немного постоять спокойно. Действительно, конструкция тут же пришла в движение, и через полминуты псевдонога обрела очертания, более или менее похожие на настоящую.
— Попробуй, — предложил Скрипач. — Бери и шагай.
— Я уже забыла, как это делается, — с тревогой произнесла Берта. Ит поддерживал её под локоть. Она с опаской приподняла ногу. Покачнулась, едва не упала, но сумела удержать равновесие. Сделала ещё шаг, и ещё, уже гораздо более уверенно.
— Вот это да, — констатировала она. — И совсем не больно. И не давит.
— Ну и отлично, — кивнул Скрипач. — О, вон Мастер за нами идёт. Это уже точно за нами, больше никого нет на очереди. Ну что? Двинулись?
* * *Дальнейшие сутки Берта запомнила как какой-то сумасшедший калейдоскоп; картинки накладывались друг на друга, и воспринимать получалось только какие-то отдельные фрагменты. Всё происходило слишком быстро, почти без передышек, и не было, совсем не было времени, чтобы остановиться и хоть немного опомниться.
…Вот они все — на следующей таможне, Ри на повышенных тонах разговаривает с кем-то из Мастеров, и вот уже маленькая летающая платформа несёт их куда-то к вершине холма, на котором стоит машина. Проходим без очереди, приоритетом оказалась её болезнь, разрешили, пропустили. Лиловое полупрозрачное облако, в которое превратился блок, звон в ушах — и над головой уже следующее небо, а рядом стоит другой Мастер…
…Огромный многоуровневый город, сияющий, сверкающий. «Столица конгломерата, нам нельзя тут задерживаться, малыш. Идём…» Бесчисленные луури вокруг, красивая гортанная речь, яркие, как оперение экзотических птиц, одежды. Космопорт — в самом центре города. «Куда мы?» Оказывается, в Транспортную Сеть входить уже нельзя, мы пойдём через Сеть Ойтмана; вот этот корабль через час уже будет в портале. Очень хочется остановиться и посмотреть, ведь так красиво — но уже тянут за руку, и ужасно болит в груди, но говорить про это нельзя, они правы, надо спешить, надо, надо…
…Ультрамариновое небо над головой, зелёные облака — нет, это имитация, на самом деле тут уже давно нет никакого неба, это пересадочная станция, у Ойтмана есть стационарные порталы. Вокруг — луури и нэгаши, одежда гораздо скромнее, лица у большинства луури озабоченные, встревоженные. Нам не в портал, нам вон туда, видишь это ржавое корыто? Ничего себе ржавое корыто! Красивый корабль, очертания корпуса похожи на дельфина. Я не знаю, через какой тип прохода мы пойдём, если Вицама-Оттое, то хорошо, а если через Сайгала, то может и тряхануть, но ты потерпи, пожалуйста…
…Степь, очередной космопорт, который на поверку и не космопорт — сверкающая воронка километрах в двух, и в эту воронку, словно под землю, уходит чудовищных размеров корабль, чёрный, матовый; да, это военный сапорт, лучше зажмурься, не смотри. Кто-то, кажется, Скрипач, принёс стаканчик с каким-то напитком — солоноватый терпкий привкус, и сразу боль становится меньше, и дышать легче; солнышко, спасибо… А где мы? Родная, неважно, но нам надо очень и очень сильно спешить.
…Станция, висящая в пространстве: усечённая, словно бы из бронзы сделанная пирамида, вычурно украшенная, некогда, видимо, богатая… сейчас — в одном углу зияет прореха, через которую видны звёзды. Нет, это не они её строили, это бывший корабль конклава Санкт-Рена, брошенный, его просто приспособили под станцию, он не принадлежит этой расе. Да, последний проход через Вицама-Оттое, и всё, уже почти всё. Боль в груди снова нарастает, но её глушит усталость, и вообще, от этой усталости голова уже не соображает, и ужасно хочется спать, а Мотыльки давно уже спят, и рюкзак с ними кажется ужасно неповоротливым и тяжёлым.
…Тёмное, почти чёрное небо, на котором непривычно мало звёзд; цепочка огоньков, тянущаяся через поле, слабый запах степных трав, и кажется, пахнет клевером… да нет, не клевером, просто немножко похоже. Полтора десятка людей, выбравшихся из корабля на траву, транспортная платформа, на которую все тут же взобрались, полёт — а позади расцветает синий цветок, это корабль стартует, тот самый корабль, на котором они только что сюда прилетели, и сияние меркнет, цветок всё выше и выше, и вот над степью снова лишь темнота и слабенько светят чужие звёзды.
— Дождь будет, — Ит стоит рядом, подняв голову, всматриваясь в даль; и Скрипач тоже, и Ри — и все они почему-то улыбаются, и совершенно непонятно, почему.
— Где мы? У нас получилось?..
— Да, — Ит поворачивается к ней, и на лице у него — выражение, которое она вообще никогда до этого не видела. Сейчас он заговорщик, и заговор удался. — У нас всё получилось.
— Но что это за планета?..
— Это Окист.
04
Шестеро
Окист
Нет прощенья
Квартиру они сняли в первый же час, и стоила она сущие гроши. Ярус был практически заброшен; по словам агентши, которая их провожала, лишь в другом конце этого яруса, в полутора километрах отсюда, жила какая-то семья, тоже из мигрантов. У них куча детей, пояснила агентша, они ждут очереди на рассмотрение вступления в расовый клан, и им сейчас вообще ни до чего, работают день и ночь, чтобы накопить нужную сумму. Беспокоить друг друга вы не будете.
…Саприи, главное кадастровое поселение на планете, представлял собой действительно уникальное сооружение: стабилизированный склон горы, в который был, по сути дела, встроен огромный жилой комплекс. Нижние ярусы начинались метрах в пятидесяти над землёй, а верхние находились на высоте полутора километров. Сара с гордостью сообщила, что Саприи — название переводилось как «дом» — продолжает расти и дальше, пусть и очень неспешно: вполне возможно, что в следующем году высота увеличится ещё метров на пятьдесят. По крайней мере, проект уже есть. И если получится, его удастся провести. Сейчас против надстройки проголосовали жильцы верхних, самых престижных ярусов. Вид там потрясающий, техника и качество строительства ультрасовременные, и понятно, почему цены на жильё там зашкаливают за пределы разумного…
— Квартира неплохая, но, понимаете ли, сороковой ярус давно уже не котируется. Далеко до эллингов, доставка еды запаздывает, можно до получаса ждать, да и вид из окон бедноват. Зато четыре комнаты, большая столовая, и…
— Столовая — в квартире? — удивился Ит.
— Ну да, — агентша замялась. — Я же говорю, квартира старая, автономная.
— Для нас это непринципиально, — улыбнулся Скрипач. — Разве что лифты… далеко?
— Нет, близко, буквально напротив, десять секунд от двери. Вы будете заказывать мебель?
— Обязательно, — кивнул Ри. — Причём сразу же. Скиньте мне каталог.
— А мне, пожалуйста, каталог медицинских услуг, — попросил Ит.
— Люди, мы есть хотим? — поинтересовался Скрипач.
— Очень, — ответил за всех Ри. — Сара, скажите, что с оформлением вида на жительство?
— Ну, поскольку вы проплачиваете сразу, ваш вид на жительство будет готов через час. Роберта… Ольшанская-Соградо, да?
Берта кивнула.
— У вас оформление на пять лет… ага… ваши документы готовы, вы внесены в реестр жителей Саприи; без избирательных прав; без прав на детей; без прав на личный транспорт. Эти права получают отдельно, потом почитаете.
— Ну, поскольку вы проплачиваете сразу, ваш вид на жительство будет готов через час. Роберта… Ольшанская-Соградо, да?
Берта кивнула.
— У вас оформление на пять лет… ага… ваши документы готовы, вы внесены в реестр жителей Саприи; без избирательных прав; без прав на детей; без прав на личный транспорт. Эти права получают отдельно, потом почитаете.
Берта кивала в такт её словам, но половина слов оставалась где-то за кадром. Она ужасно устала, виски ломило, нога и грудь болели, и очень хотелось лечь. И подремать хотя бы полчаса. Ит, конечно, это заметил, но лишь сочувственно развёл руками. Потерпи, мол. Совсем чуть-чуть.
Агентша продолжала рассказывать, а Берта её потихоньку рассматривала. Красивая невысокая женщина. Тонкая кость, очень изящные движения. Копна черных, мелко вьющихся волос, немного острые черты лица, выразительные глаза. Одежда просто замечательная и удобная даже на вид — полупрозрачная кофточка, под которой угадывается более чем целомудренно выглядящая маечка, бриджи до колен, гольфы в тоненькую полоску, и что-то напоминающее то ли кеды, то ли балетные тапочки…
— Ри Нар ки Торк, гражданство Анлион… простите, тут не указано… — Сара замялась. — То есть указано, что вы больше не являетесь гражданином…
— Всё немного не так, — мягко улыбнулся Ри. — У меня временная приписка к другому миру, но в документах она не отражена.
Ит покивал.
Ещё бы, «не отражена».
Официальная служба предпочитает о своих внутренних делах помалкивать. Поэтому сейчас они ничем не рисковали: информация о том, что они все — заложники, доступна только другим официалам. Для всех остальных их просто в этом мире нет. Нет вообще. Старые связи оборваны. Приписки уничтожены.
Для всего остального мира они, считай, мертвы. Собственно, примерно так и есть, ведь заложники никогда не покидали своих планет-тюрем. Ни разу. Кажется, ни разу. Жаль, нет возможности проверить.
Вот только тут Официальная случайно сыграла против себя — и грех этим не воспользоваться.
— Мы длительное время работали по контракту в мире первого уровня, — уверенно продолжил Ри. — И если бы не жизненные обстоятельства, мы, с высокой долей вероятности, остались бы там и дальше. Мира в реестре нет. Поэтому ни о какой приписке не может идти и речи.
— Вы можете послать запрос по старым данным, — предложил Ит с улыбкой. — Просто для подтверждения того, что мы и в самом деле существуем.
Скрипач согласно покивал.
Сейчас они ничем не рисковали — и он отлично это знал. Не станет милая Сара подавать такой запрос. Это дорого, и это может вылиться в ещё большие расходы. А они платят здесь и сейчас, причём наличными. Беглецы? Вполне возможно, вот только тут, в захолустье, никому нет никакого дела до этого. По крайней мере, до того момента, пока этим беглецам не вздумается нарушить какое-то правило. Нарушат — последует обращение в отделение Официальной службы. Не нарушат — могут всю жизнь тут прожить, и Официальная про них даже не узнает. Корабль, на котором они прибыли, прошёл через проход Вицама-Оттое, это в два десятка раз дешевле, чем Транспортная Сеть, и… эти перемещения нигде не фиксируются.
Что ж, у каждого свои резоны.
Видимо, у этого потрёпанного семейства с одноногой женщиной тоже есть резоны… и есть кэш, а это самое главное. Женщину жалко. Ужасно уставшая, худенькая, сгорбленная, биопротез этот уродский…
Следующие слова, произнесённые Итом, целиком и полностью подтвердили догадку Сары — и она обрадовалась собственной проницательности.
— Наша жена тяжело заболела, именно поэтому мы разорвали контракт, — пояснил он.
«Полиандрия? — Сара немного удивилась. — Впрочем, почему бы нет. Судя по всему, они братья, может, у них так и принято».
— Мы собрали всё, что заработали, чтобы добраться сюда и оплатить ей лечение. Самим нам, вероятно, через какое-то время потребуется уехать, чтобы работать дальше.
— Попробуйте обратиться в Гильдию сельского хозяйства, — оживилась Сара. — Думаю, вы сумеете найти вполне пристойную работу…
— Мы уже завербовались, — Ри развёл руками. — Может быть, после окончания контракта мы так и поступим. Но сейчас — увы. В любом случае, спасибо вам за предложение.
— Всегда рада помочь. Ну что ж, давайте смотреть квартиру.
* * *Центральный зал, в который выходят двери «комнат поменьше», и два коридорчика, ведущие в «комнаты побольше». Овальные окна, в которых сейчас тёмная ночь, — но Сара тут же показала, что видно днём: горный склон, поросший лесом, река. Высокие, почти четыре метра, потолки; в центральном зале потолок выполнен в виде пологого купола, в комнатах потолки ровные, и окна поменьше. Основная мебель, оказывается, всё-таки есть, но, по словам Сары, — убогое старьё. Обязательно нужно заказать кровати, что-то для столовой, для зала…
— Сара, спасибо вам огромное, — Берта изо всех сил старалась улыбаться. — Думаю, мы на днях это решим. Не люблю торопиться, к этому надо подходить ответственно.
— Да, да, конечно. А ещё я хотела бы вам предложить…
От Сары кое-как избавились только минут через двадцать. И тут Берта не выдержала. Кое-как она добрела до дивана, стоящего у окна, села и расплакалась — чудовищное напряжение, в котором они пребывали последние сутки, а то и больше, которое, собственно, начало копиться гораздо раньше, наконец-то прорвалось, и теперь она всё плакала и плакала, и никак не могла остановиться. Ит и Скрипач, конечно, тут же кинулись к ней и принялись утешать, как могли. Ри прошёл по квартире, обнаружил, что у каждой спальни есть своя ванная комната, но воду набрать не во что. Поэтому воду он принёс в горсти — увидев это, Берта принялась смеяться, и через минуту смеялись уже все, включая Мотыльков, которые к тому моменту самостоятельно выбрались из рюкзака.
— Ой, не могу… — стонал согнувшийся в три погибели Скрипач. — Блин, дурдом… Ри… ёперный театр… ты бы ещё… ох… в карман воду налил…
— Рыжий, заткнись, — с трудом произнёс Ит. — Мамочки… и не забудьте купить что-нибудь для столовой… прямо сейчас… неважно, что четыре утра…
— Так, всё, — Берта вытерла глаза ладонью. — Ребята, это невероятно, но это факт.
— Удрали, — констатировал Ри поражённо. — Не может этого быть. Не верю.
— Я тоже не верю, но ведь удрали, — Ит потёр виски. — Проходе на четвёртом они… за нами никто не шёл. Четыре тысячи лишние потратил, чтобы удостовериться.
— Я помню, как ты когда-то ругал Ойтмана, — напомнил Скрипач. — Ох, как ты ругал Ойтмана.
— Ты тоже ругал. Именно за то, что если кто туда сунулся — с концами. Ищи ветра в поле.
— Два прохода они всё-таки за нами пёрлись, — напомнил Ри. — Но я не понимаю другое. Я не понимаю, почему нас выпустили с Орина.
— И почему поверили в твой прикол с порталом. Ит, это же враньё, — посерьёзнел Скрипач. — Ты же…
— Нет, это не вранье, Рыжий. Это правда. Я просто не говорил никогда.
— Почему?
— Не хотел пугать.
— Понятно… выдрать тебя за это следовало бы, но я не буду, — Скрипач встал, подошёл к окну, глянул наружу. — Ни зги не видно, — пожаловался он. — Хочу обещанные горы. И речку. Что за свинство…
— Утром получишь и речку, и горы, — пообещал Ри. — В общем, подводя итог. Случилось невероятное, и у нас получилось то, что мы планировали. Причём получилось даже лучше, чем мы рассчитывали.
— Да, этот кораблик подвернулся вовремя, — согласился Ит. — Могли зависнуть на станции, но не зависли.
— Ребята, что это за место такое, и почему именно сюда? — Берта уже совсем успокоилась. — Окист? Вы никогда не упоминали, но вы ведь бывали тут раньше. Ит, не делай такие глаза, я вижу.
— Понимаешь, эта планетка… Мы в прошлой инкарнации жили тут в молодости, — принялся объяснять Скрипач. — В этой — один раз бывали, но очень давно, и, скажем так, проездом. Это захолустье, но тут, как ты сама видишь, очень низкие цены почти на всё, и весьма неплохая медицина.
— И тут нас никто не будет искать, — продолжил Ри. — Никому это в голову не придёт.
— Почему? — удивилась Берта.
— Потому что о том, что мы с этим миром были связаны, знали только Эдри и Фэб. А их уже давно нет на свете, — объяснил Ит. — Мало того. По просьбе Фэба Эдри в своё время уничтожила в базе все упоминания о нашей предыдущей инкарнации. Ну, кроме того, что воссоздание делали Эрсай.
— Зачем?
— Бертик, затем, что нельзя оставлять следы, понимаешь? — Скрипач отошёл от окна, сел рядом с ней. — А это был след. Существенный. Он мог навредить, когда мы работали, и мы втроём сочли целесообразным от него избавиться.
— Я тут тоже бывал, — вставил Ри. — И тоже в прошлой инкарнации. Вместе с ними и бывал, кстати. В этой жизни мы сюда попали в молодости, на несколько часов… будешь смеяться, тоже ночью. И мы вот с ним, — он ткнул в Ита пальцем, — потом здорово подрались. В катере, на орбите. Когда ждали транспорт.