Анна. Ну, розы, вся комната моя в розах!
Командор, проглотив таблетку валидола, молча рванулся в соседнюю комнату.
Лепорелло (встав за Командором). „Ну и розы! А какие крупные, как мухи в жару!“
Командор (вернувшись, мрачно Анне). Откуда розы?
Анна. Я сама не знаю. Я вхожу в комнату и вижу…
Командор (кричит). Откуда розы, я спрашиваю?!
Анна. Перестань сейчас же так со мной разговаривать! Я объясняю: вошла и стоят розы. Что еще?
Лепорелло. Не понимаю, чего расстраиваться! Это же розы стоят, а не червяки.
Командор (не слушая, яростно). Откуда розы?
Анна. Перестань кричать! (Ушла, хлопнув дверью.)
Лепорелло. Беспокоитесь? Еще бы! Такая раскрасавица!.. Но, Иван Иваныч, хочу обратить внимание — там их двадцать связок. Я подсчитал — по восемь штук в связке. Значит — сто шестьдесят роз… Так что и не беспокойтесь — ухажер больше трех розочек…
Командор (щедро). Ну, шести!
Лепорелло. И то … если грузин! Нет, это не ухажер. А может, это организация?!
Командор (только рукой махнул). Ну откуда они взялись? Не в милицию же звонить?!
Лепорелло. Ни за что! Зачем грубая сила, когда у нас есть разум. Значит, факт налицо: сто шестьдесят штук. Ишь, как пахнут! (Заговорщически.) Короче, Шекспир — у него и ответ есть.
Командор. Не понял.
Лепорелло. Еще бы! Такой плохонький был, бабы его не любили, ну ни в какую не любили! Хозяин у него одну, ну, в час отбил!..
Командор. У кого?
Лепорелло. У Шекспира. А гляди, кем он оказался… Но мы отвлеклись… Значит, у Вильяма Шекспира есть такая фраза. (Визгливо.) Пошла фраза: „Есть многое на свете, друг Горацио, чего не снилось нашим мудрецам“. Мысль понятна? Интеллигент, он всегда должен допускать возможность чудесного. Ты же интеллигент, папочка, у тебя образование высшее, ты вон в теннис играешь. Короче, в мысли на расстоянии можешь поверить? (Кричит.) Не задумывайся! Можешь или нет?
Командор (растерянно). Ну… могу…
Лепорелло. Ав жизнь на других планетах?
Командор. Могу.
Лепорелло. Ну, а в Дон Жуана? Вот сейчас откроется дверь и войдет!
Командор (ошалело). Могу.
Лепорелло (целует его). Тогда все спокойно. Короче, эти розы и послал Дон Жуан.
Командор. Ты что же хулиганишь? Я же с тобой как с человеком…
Лепорелло (печально). А еще говорили — можете поверить… Эх вы! Ну пусть супруга ваша, раскрасавица, нас рассудит. (Кричит.) Анюта!
Командор. Да какая она тебе Анюта?! Ты что сегодня — свихнулся?
Лепорелло (мрачно). А за грудки не хватай, а то я тебя так схвачу.
Командор в изумлении опустил руки, входит Анна.
Мы сейчас спорим с супругом вашим: я говорю, что Дон Жуан есть, а он не верит. Я говорю — а кто же розы вам прислал — сто шестьдесят штук, а он опять не верит. И чтобы окончательно убедить его, я вам сейчас письмо вручу.
Анна. Какое письмо?
Лепорелло. От Дон Жуана.
Командор. Мерзавец! (Вскочил, схватился за сердце и опускается на стул.)
Анна. Что с тобой, Ваня? Леппо Карлович, на помощь!
Лепорелло. Не обращайте внимания… это у него от роз. В шестнадцатом веке, когда он был Командором, это у него тоже случилось в Бургундии. У него аллергия к розам. Сейчас пройдет.
Анна. Вы… вы…
Лепорелло (визгливо). Пошла надпись на письме! Внимание! „Анне от Д. Ж.“, что означает в переводе: „Донне Анне от Дон Жуана“.
Вечереет. Дон Жуан и Лепорелло.
Лепорелло. Сто шестьдесят роз — потрясли! С письмом было похуже: разодрала в клочки, не читая. А тут очнись Командор Иван Иваныч — пришлось уносить ноги… Д. Ж. Ну что ж! Великолепно!
Лепорелло глядит в изумлении.
Наука любви сходна прежде всего с военной наукой. И оттого тут и там сходные правила. Например: „Возраст, способный к войне, подходящ и для дела Венеры. Жалок дряхлый боец, жалок влюбленный старик“. То же и в тактике; Наполеон говорил мне, что самые удачные сражения начинаются, как правило, с неудачных выстрелов. И я замечу: самые удачные любовные победы начинались у меня…
Лепорелло. Ее дом, сударь. (Указывает.)
Д. Ж. (деловито). Окна?
Лепорелло. Второй цокольный этаж… Влезть легко, я подставлю спину, а вы со спины… фить — в комнату!
Д. Ж. (мрачно). Дождик собирается.
Лепорелло. Это есть.
Д. Ж. Проклятье! Период ухаживания — самый тяжкий период. „Мы рабы, а она госпожа. Лени Амур не признает, отойдите, ленивцы. Тяготы все собраны в стане любви. Будешь лежать под дождем из небесной струящейся тучи, будешь, несчастный, дремать, лежа на голой земле“. Однако холодает и холодает. После такой жары… А я так легко простужаюсь, Лепорелло. Сорок девять все-таки. Интересно, когда погаснет свет?
Лепорелло. Вынужден вас огорчить. По моим сведениям, там сейчас гости с нашей работы: приемщица Дебора Савватеевна и ее муж Авенир Петрович — альпинист, золотой значкист ГТО. А они, как правило, обожают анекдоты. Как начнут…
Д. Ж. Дождик пошел, черт побери! А может, рискнуть и с ходу появиться перед нею? Ну, помнишь, как в Бургундии. Там сидело триста гостей…
Лепорелло. Половину вам пришлось отправить на тот свет.
Д. Ж. Разве?
Лепорелло. Но убивать Дебору Савватеевну как-то… тем более у нее скоро пенсия, сударь.
Д. Ж. Проклятье! Гнусный дождик! И холодно, холодно!
Лепорелло. А может, за анекдоты и нам приняться? Вот ваш отец — Алонзо Хуфте Тенорио — вот был весельчак! Сколько знал анекдотов! За анекдоты его король сделал бароном! Помню, враги захватили его в плен и пытали, чтобы завладеть анекдотами. Но он не выдал им ни одного и умер молча, как герой.
Д. Ж. Заткнись! Такой мерзкой погоды не припомню.
Лепорелло. Ну что вы, сударь! В Риме в четвертом году новой эры в это время выпал снег, а вы только начали ухаживать тогда за Юлией-младшей.
Д. Ж. (чуть оживившись). Да, мы ехали тогда на носилках с Юлией. Она была равнодушная, я — пылал. И тут в носилках ей стало холодно, а на улице жгли поленья. Помнишь, что сделал я?
Лепорелло. Кажется, согрелись с нею у костра.
Д. Ж. Тупица! Я подошел к костру, приложил раскаленное полено к груди, и в пылании сожженной кожи на своей груди я отогрел ее озябшие руки. И в ту ночь, естественно… (Замолкает и грезит.)
Лепорелло. Грандиозно.
Д. Ж. А в семнадцатом веке, когда я вернулся израненный…
Лепорелло. Это когда вы прихлопнули герцога Гонзальво…
Д. Ж. Разве?.. В ту ночь я нашел у себя записку от Анны с одним словом: „Приезжай“. Что сделал я?
Лепорелло. Поскакали.
Д. Ж. Лошадь пала на дуэли, прохвост. Нет, я побежал к ней на своих двоих!
Лепорелло. Фантастика!
Д. Ж. Я бежал десять километров, и след крови тянулся за мной.
Лепорелло. Кошмар.
Д. Ж. Высокие облака прошлого! (Погружается в задумчивость, грезит.)
Лепорелло. Сударь, гости ушли!
Дон Жуан думает.
Да придите вы в себя! Пора соблазнять! Очнитесь наконец!
Д. Ж. (опомнившись). Что?
Лепорелло. Гости смотались! За дело.
Д. Ж. (пытаясь прийти в экстаз). О милая! Наверное, сейчас сидит и грезит.
Лепорелло. Вот именно.
Д. Ж. (распаляясь). Этот взгляд! Божественные очи! От таких взглядов горели города и стрелялись люди! Лепорелло. Ну, все точно.
Д. Ж. И рядом этот пошляк!
Лепорелло. Наконец-то! Я вас узнал!
Д. Ж. Этот собственник, потягиваясь и зевая… рядом с ней!
Лепорелло. Читает „Футбол — хоккей“ — он выписывает, я знаю.
Д. Ж. А она — прекрасная…
Лепорелло … убирает посуду со стола…
Д. Ж. Мочи нет! Сердце рвется, Лепорелло!
Лепорелло. Свет погасили! Можно! Пора!
Д. Ж. Подставляй спину, сукин сын.
Дон Жуан вскакивает на спину Лепорелло, надевает маску и вдруг задумывается. Экстаза как не бывало, а на лице тоска и добро.
Лепорелло (снизу). Вы его сразу прикончите?
Д. Ж. (глухо). Кого?
Лепорелло. Командора.
Д. Ж. Отстань, не мешай.
Лепорелло (в ужасе). Сударь, вы, кажется, задумались?
Молчание.
Вы почему не лезете в окно?
Д. Ж. (стоя на спине Лепорелло, бормочет). „Юдоль печали… Дом плача…“ Какие слова!.. Как ранят сердце!.. Нет, я не могу соблазнять… Но почему? Почему?!
Лепорелло. Сударь, вы на мне, а не на ходулях!
Д. Ж. (вопит). Мерзавец! Не мешай думать!
На этот крик окно распахивается, и в окне — Анна. Видит Дон Жуана в маске.
Анна. Боже мой… кто это?
Д. Ж. (торопливо). Только не бойтесь… три тысячи лет я вас прошу не бояться… а вы… (Замолчал.)
Анна. Как странно… Но я вас не боюсь. А отчего вы в маске? Кто вы?
Д. Ж. Я всегда приходил к вам в маске сначала. Но вы просто забыли. Вы все забыли. Вспомните.
Анна. Откуда я знаю ваш голос?
Д. Ж. Я пришел к тебе, Анна, от Дон Жуана. Я пришел к тебе, Анна… Елена… Изабель… Юлия…
Анна. Вы — сумасшедший.
Д. Ж. Не надо. Ты ведь ждала этого прихода. Ты ждала с тех пор, как увидела цветы. Ты захотела чуда. (Замолчал.)
Анна. Как странно… Я вас слушаю, вместо того чтобы…
Д. Ж. Это потому, что ты уже начала вспоминать. Он любил тебя всегда. Он убивал ради тебя, и ради тебя он погибал, твой Дон Жуан, попирая смерть Великой любовью к тебе. (Бормочет.) Пошлость…
Лепорелло (хрипит). Сударь, назначайте свидание, иначе я помру.
Д. Ж. Он будет ждать вас в семь. Он будет…
И здесь Лепорелло не выдерживает и с криком падает. Д. Ж. тоже рушится вниз. Крик Анны. От шума просыпается Командор. Голос Командора: „Анна!“
Анна. Он проснулся! Беги!
Анна исчезает, а в окне появляется Командор.
Командор (высовываясь). Кто вы такие?! (Кричит.) Милиция! Лепорелло (снизу, мрачно). Вот только раскрой коробочку! Ты по счету заплати сначала, а потом милицию зови. По счету получить пришли. Ясно?
Дон Жуан, охая, встает.
Командор (сверху, растерянно). По какому счету?
Лепорелло. А розы получил? Небось комнатку украсили, Иван Иваныч! А платить кто будет — Петр Петрович? (Скандально.) На дармовщинку жить задумал?
Командор (узнал). Леппо Карлович?!
Лепорелло. Тамбовский волк тебе Леппо Карлович!
Дон Жуан и Лепорелло идут от дома Анны.
Дон Жуан. Как я надеялся, что она устоит! Сколько веков я надеюсь — скучно!
Лепорелло (заискивающе). Я вам честно скажу, сударь. Когда вы говорили, у меня просто слезы стояли в глазах… Кстати, этот охламон припустился за нами… Вы его сразу зарежете?
Д. Ж. молчит.
Только я одного не понял, сударь, почему вы сказали ей, что, дескать, не вы Дон Жуан? Почему вы называли себя „он“?
Дон Жуан (яростно). А я не мог говорить от себя всю эту пошлость! Мне все время стыдно, Лепорелло.
И еще: мне жаль ее… Ах, как я хотел, чтобы она прогнала!..
Голос Командора, догоняющего сзади: „Немедленно остановитесь!“
(Продолжает, не обращая внимания.) Ну, вдумайся, три тысячи лет я не даю ей покоя, разлучаю с мужем, убиваю его, потом умираю сам, и она все это выносит из-за одной ночи!
Командор (догоняя). В последний раз — остановитесь по-хорошему!
Лепорелло (будто не слыша, Дон Жуану). Хорошо, хоть свидание успели назначить. Но учтите, до семи остается уйма времени! Так что я, пожалуй, позабочусь… Они вас будут тоже ждать, хозяин.
Д. Ж. Кто?
Лепорелло. Маркиза де Тариф… она еще вам понравилась… ну, толстая… Потом…
Д. Ж. (кричит). Зачем?!
Лепорелло. То есть как это зачем? Обычно, назначив свидание одной, мы с вами всегда бежали к другой. Конечно, если это не была всепоглощающая страсть. Но, как я понял, в этом веке таковой не будет? В этом эксперимент.
Д. Ж. молчит.
И потому, сударь, я считаю своим долгом позаботиться: уж служить, так служить. (Подпрыгнул от восторга.) Кстати, если вы уложитесь до трех с маркизой, можно посетить и Корину — у нее в парикмахерской смена только с шести. Не понимаю вашей задумчивости.
Д. Ж. Мне жаль его, Лепорелло.
Лепорелло. Кого?
Д. Ж. Командора. Все-таки немолодой человек. Я по себе знаю, как трудно в этом возрасте засыпать. Если бы к тебе заявился посреди ночи…
Командор (догоняет ). Документы! Живо!
Лепорелло. Интересно, кто так громко раскомандовался, будто он на совещании по багету?
Командор. Значит, это все-таки вы, Леппо Карлович?
Лепорелло (не отвечает ). Пооскорбляйте его всласть, сударь, а то он у нас горячий слишком. Ах, в тринадцатом веке вы его славно назвали — „гнусный старый змей“, а в восемнадцатом, когда вы его проткнули, вы так остроумно выразились: „Старого учить, что мертвого лечить“.
Командор. Да я уничтожу тебя, да я вышлю тебя на сотый километр! (Орет.) Немедленно сообщи мне фамилию этого… (жест на Д. Ж.).
Лепорелло (Дон Жуану). Просто и не знаю, как нас представить, сударь… Ведь не верит он в вас… И вообще, ваша милость, что с ним делать: в Дон Жуана — не верит, за розы — не платит, к прохожим ночью — пристает, да еще и тыкает!..
Схватил за горло. Командор вырывается.
Д. Ж. Отпусти его, не надо, я не хочу его убивать. Слышишь?
Лепорелло. Да что с вами, хозяин? (Отпустил Командора.)
Д. Ж. (Командору). Если у вас ко мне какие претензии — сообщите, и, может быть, мы все уладим и мирно разойдемся в этом веке.
Командор. Претензии! Вы… вы преследуете мою жену!
Д. Ж. Это ошибка.
Командор (заревел). То есть как ошибка!.. Когда…
Д. Ж. Ошибка именовать это словом „преследовать“. Это называется „любить“. Это большая радость и печаль одновременно.
Командор. Или ты идиот, или ты негодяй. (Закричал.) Я запрещаю вам! Торчать у моего дома! Я…
Д. Ж. К сожалению, это не в вашей власти. И это было ошибкой во все наши предыдущие встречи.
Командор. Да я вижу тебя в первый раз! Ты… ты…
Д. Ж. Вам надо понять: можно запретить переходить улицу при красном свете. Еще что можно? Ну, многое можно запретить. Но три вещи — дышать, думать и любить, — всего три вещи запретить нельзя. Если вы это поймете, все будет спасено.
Командор. Ну точно, идиот!
Д. Ж. На это трудно ответить. Много веков я размышляю над тем, что такое нормальный человек. Вот Лепорелло — нормальный. Почему? Потому что всегда интересовался нужными вещами: зарплата, где лучше пошить тогу, автомобиль, знакомство с центурионом и т. д. А вот вещи ненужные: река, облака, деревья…
Командор. Послушайте! Оттого что вы псих — мне не легче. Короче, я не уйду, пока вы не поклянетесь не преследовать мою жену. Я имею право на это, потому что я муж. Хоть вы идиот, но это вы понять можете — я муж.
Д. Ж. Поэтому я и беседую с вами. Слушайте, давайте все-таки не совершим непоправимых ошибок, и тогда мы избавимся от трагедий в этом веке! Вы — муж, и замечательно! Я с удовольствием буду вас уважать. Две тысячи лет назад я, по-моему, очень удачно написал о мужьях в Риме: „Главное, ты не забудь понравиться мужу подруги. Станет полезнее он, сделавшись другом твоим“…
Командор. Все! Надоело! Сейчас я дам тебе по роже!
Д. Ж. Как жаль! (Совсем тоскуя.) Этого я уже не смогу позволить. (Лепорелло.) Я сделал все, чтобы избежать…
Лепорелло. Да уж, слушать было противно!
Д. Ж. Как я тоскую! Только как же все это произойдет? (Бормочет.) Кинжал? Это для разбойников… Шпаги… у меня нет. Тогда сак же?
Командор (задыхаясь от ярости). Что ты бормочешь? Что „как же“?
Лепорелло. Как он тебя убьет, змей! Вот что! И не мешай думать хозяину!..
Командор. Вы… негодяи… я позову милицию. Я… вы… вы… вы… я… вам… вас… (Схватился за сердце.) Валидол… (Падает, умирает.)
Лепорелло. С приветом, Вася! Умер!..
Д. Ж. Несчастный.
Лепорелло. Вот это век! Не надо шпаг! Не надо крови! Все прилично. (Командору.) А все кричал: „Нету Дон Жуана!“ (Пихнул ногой тело.) Ан — есть!