– Ну, что? – Горшо Пуст на мгновение забыл о собственной неприязни к вампирам.
– Это человеческая кровь, – отозвался Гемоглолюб, – но исключительно странная. С такой я ни разу не сталкивался…
Кое-кто из любителей реальности вздрогнул, а Горшо Пуст поежился, ощутив прикосновение ледяных пальцев к шее.
– Но это не доказывает, что она из реального мира! – вновь подал голос Типус Вдамс.
– Может, стоит использовать магию?
Типус Вдамс, изучающий строительное волшебство, стыдливо опустил глаза и тут же гордо вскинул подбородок.
– Э… я не могу использовать то, чему меня научили, для столь низменных целей! – заявил он.
– Позвольте мне, – поднялся господин Крюк, известный соседям, друзьям и родственникам как успешный и очень дорогой портной. – Я знаю о тканях Лоскутного мира все, я мял юбочный фетр Низких гор, нюхал паутинный шелк и щупал полотно, сплетенное из щетины морских крабов…
О том, что за благовоспитанным фасадом господина Крюка кроется пылкий мечтатель, любитель книг о бытовой технике и проблемах нефтедобычи, знала только жена.
Портной взял лоскут, повертел его, даже попробовал на зуб, а потом сказал:
– …но никогда не держал в руках ничего подобного. Это ткань не из нашего мира.
– О! – десятки лиц отразили бешеный восторг.
Типус Вдамс забормотал что-то, но быстро заткнулся, поняв, что его никто не слушает.
– Друзья! – Горшо Пуст взмахнул руками, будто собираясь взлететь на волнах клубного воодушевления. – Прошу внимания! Мы получили уникальный шанс, и мы обязаны использовать его со всей разумной ответственностью…
Слова «разум» и «ответственность» способны остудить любой энтузиазм, так что шум начал стихать, а любители реальности принялись успокаиваться.
– Если кто-то смог пройти из реального мира в наш, то возможен и обратный переход, – сказал Горшо Пуст с уверенностью человека, ни разу не видевшего моря, но взявшегося участвовать в кругосветной регате. – Поэтому мы должны отыскать человека, которого видел наш друг гном, – взгляды обратились на лежащего Вагонетку, – и попросить этого человека взять нас с собой.
– Но как мы его найдем? – выкрикнул кто-то из задних рядов.
– Я могу помочь, – вампир улыбнулся краешками рта, но этого хватило, чтобы Горшо Пуста прошиб холодный пот. – Кровь оставляет след, а я… очень хорошо умею находить такие следы.
– Мы создадим поисковый отряд, – затараторил председатель клуба, надеясь укрыть за словами свой ужас, – в него войду я, Гемоглолюб, Типус Вдамс, – студент заскрипел зубами, но возразить не решился, – и…
– И я, – сказал Вагонетка, так и продолжавший лежать с вытянутой рукой. – Все-таки я его нашел, и вообще…
Спорить ни у кого не хватило духу.
Над пустыней Капец взошло солнце, сложенные из золотистого песка барханы вспыхнули, как сотни костров. Стал виден бредущий по ним долговязый молодой человек в кожаной куртке.
Несмотря на унылость пейзажа и вязнущие в песке ноги, лицо Васи Эарендила Конана Терминатора выражало непрошибаемую уверенность в том, что все идет так, как надо.
Вчерашняя безумная скачка закончилась тем, что после заката лошадь осознала, что ее занесло куда-то не туда. Она резко остановилась, сбросила человека со спины, и затрусила по собственным следам обратно.
А Вася остался лежать, приходя в себя после удара о довольно твердую дюну.
Скрытая ночным мраком, к нему подползла змея, чей укус способен отправить в небытие слона, подумала немного и решила не связываться с настолько безрассудным и чудным существом.
Похожим образом поступили скорпион и варан-людоед.
Ближе к утру Вася, так и не узнавший, каких опасностей избежал, очнулся и бодро заковылял по песку, ни на мгновение не задумавшись над выбором направления.
Герой не может идти не туда.
Еще километр-другой – и из песков появится оазис с высящимся в нем дворцом, где обитает какой-нибудь халиф или эмир багдадский, а у него имеется шербет, визирь и гарем…
При мысли о последнем рассудок Васи начинал слегка туманиться.
Из-за барханов за гостем с Земли следили несколько пар очень внимательных и сильно удивленных глаз.
В комплекте к глазам шли мрачные рожи, сабли и арканы.
Герои, потратившие пару часов перед рассветом на сон, шагали тем же неспешным шагом людей, за свою жизнь не раз пересекших Лоскутный мир по диагонали, вертикали и горизонтали.
Агрогорн величаво истекал потом, словно колоссальный айсберг, течениями занесенный в экваториальные воды, только в объеме уменьшаться не спешил.
На раскаленном песке можно было жарить яичницу, но если бы кто-нибудь из прохожих (имейся они в пустыне Капец) рискнул заикнуться о том, что немного жарковато, то получил бы пять убийственно презрительных взглядов и едкое замечание на тему «по сравнению с Нижним миром тут довольно прохладно, вы не находите?».
Следы беглеца – полузасыпанные ямки в песке – уверенно вели на право-запад.
– И куда его несет? – ворчал на ходу Старый Осинник. – Неужели он меч для кого-то из местных вождей похитил?
– Они не настолько глупы, – покачал головой Стукнутый Черный.
– Э, да мы по пустыне идем, – радостно сообщил Долговязый Эрик.
– Спасибо, что напомнил, – Чапай цыкнул сквозь зубы и хмуро оглядел горизонт, – не нравятся мне эти холмы, за ними могут укрываться белые. Эх, пару бы хлопцев с пулеметами сюда…
На его болтовню никто не обратил внимания.
Чапай, как и большинство людей, жил в особом мире, недоступном восприятию других, только его мир выглядел очень уж странно. В нем обитали мифические враги, именуемые почему-то «белыми», невидимые для прочих друзья «Анка» и «Петька», а также всякие чудеса вроде «тачанок» и «пулеметов»…
– Так-так, – Агрогорн остановился.
Впереди лежала ложбина между двумя рядами дюн, и в ней к следам Васи присоединялись еще несколько цепочек крупных рытвин, оставленных никак не ботинками.
Они завивались в причудливую спираль вокруг места, где песок был взрыхлен, а потом убегали в сторону.
– Верблюды, кхе-кхе, – заметил Стукнутый Черный. – Они забрали нашего парня.
– Не верблюды, а их хозяева, – Агрогорн поморщился. – Осасины.
Пустыня Капец, несмотря на очевидную пустынность, населена довольно густо. Обитатели ее отличаются свирепым гостеприимством и гостеприимной свирепостью. Желудок и уши гостя ждет тяжелое испытание многочисленными блюдами и унылыми песнями, а врага – быстрая, но красиво обставленная смерть.
Осасины, немногочисленная шайка идеологически подкованных разбойников, выделяются среди прочих жителей песков как вороны в воробьиной стае.
– Странно, что они его не убили, – Старый Осинник опустился на колени и понюхал песок. – Даже не порезали хотя бы слегка.
– На парня мне плевать, но они еще забрали и меч, – сделал вывод Агрогорн.
– Это они погорячились, – кивнул Чапай. – Мы догоним этих прихвостней мирового капитала и отрежем им носы…
– Хороший план, кхе-кхе, – оживился Стукнутый Черный, – или выбьем зубы и сделаем ожерелья, или вырежем бедренные кости и сделаем барабанные палочки, или выковыряем желудки и…
– Заткнись, – пресек фонтан слов Агрогорн. – Пусть жрецы болтают. Мы герои, и наше дело – действовать.
И пятеро стариков двинулись по верблюжьим следам.
Маленький караван, состоящий из шести ослов, пересек границу Лоскута Ква-Ква на рассвете.
Три осла были самыми обыкновенными, серыми и ушастыми, другие три могли похвастаться интеллектом, зелеными студенческими мантиями и мученическим выражением на лицах.
– Что за упрямая скотина, – пропыхтел Арс, в очередной раз пытаясь заставить «скакуна» двигаться быстрее. – Как там говорил этот торговец – экономичное и неприхотливое животное, приспособленное к условиям пустыни?
– Типа, он не соврал.
– Ш-ш-ш-ш-ш!
– Правильно, Тили-Тили. Он лишь умолчал о том, что у этой скотины две скорости – нулевая и очень медленная. А ну пошел!
Осел реагировал на удары палкой и толчки пятками с равнодушием философа, давно уставшего от мирской суеты. Уступать, судя по решительному выражению на морде, он не собирался.
В сухом воздухе пустыни теснились пряные ароматы, ветер нес мелкие песчинки. На горизонте, где все дрожало от жары, носились небольшие песчаные вихри, от них доносился дикий, режущий слух хохот.
Один из вихрей метнулся к студентам, в нем проявились очертания гневного лица с выпученными глазами. Злобно сверкнули алые зрачки, открылся рот, больше похожий на дыру.
– Не балуй, – сказал Арс строго и поднял руку.
Песчаный шайтан, больше всего на свете обожающий злые шутки, зашипел, как целая пачка упавшего на раскаленную сковороду масла, а затем стремительно нырнул в песок.
Через мгновение одним вихрем на горизонте стало больше.
Через мгновение одним вихрем на горизонте стало больше.
Ослы, надо отдать им должное, даже ухом не повели при появлении шайтана. Они продолжили так же равномерно шагать вперед, примерно в том направлении, куда желали наездники.
Тили-Тили серый скакун был в самый раз, а вот ноги Рыггантропова свисали до земли.
Около полудня из-за очередного бархана появился небольшой пруд и стоящие вокруг него тесной кучкой пальмы, увешанные длинными, как языки преподавателей, листьями.
На верхушках деревьев висели плоды, напоминающие желтые загорелые огурцы. Из песка на солнцепеке торчали круглые, обритые под ноль головы, блестели под солнцем потные лысины.
– Опять почетного Саида выбирают, – выказывая знание пустынных обычаев, заметил Рыггантропов. – Тили-Тили, ты хоть ушами помаши, чтобы им чуть-чуть прохладнее стало…
– С-с-с-с!
Кое-кто из закопанных бедолаг открывал глаза, чтобы поглядеть на едущих мимо путешественников, но большинство пребывало в каменной неподвижности. Вокруг оазиса сновали мелкие цветастые птички, садились на голые макушки, деловито скакали по ним, долбили клювами.
– Скоро начнут гнезда в ушах вить, – проговорил Арс.
– Ш-ш-ш-ш-ш!
– И вовсе я не хотел сказать ничего оскорбительного, Трали-Вали, хотя на твоих лопухах страус может угнездиться…
Студенты скрылись за дюнами, голоса их стихли.
Кандидаты в Саиды остались наедине с птицами и беспощадным солнцем.
Горшо Пуст боялся себе признаться, но в компании единомышленников он ощущал себя довольно неловко.
Председателя клуба любителей реальности нервировал едва держащийся на ногах гном, смущал Типус Вдамс, сконцентрировавший на бледной физиономии все недовольство мира.
Но больше всего тревожил Гемоглолюб, нарядившийся в летний вариант фрака, где глухая ткань была заменена сеточкой.
И еще вампир нацепил бейсболку.
– Э… а разве вы не сгораете на солнце? – удивился Горшо Пуст и только после этого подумал, что такой вопрос звучит не совсем тактично.
– Не стоит верить всему, что о нас рассказывают, – ответил Гемоглолюб. – Эволюция – великая вещь, и мы можем ее контролировать, поскольку живем долго. Она протекает внутри каждого отдельно взятого вампира. Ты понимаешь?
– О да! – Горшо Пуст едва не примерз к мостовой.
– Так мы будем искать его или нет? – вмешался в разговор Вагонетка, вытаскивая из кармана бутылку.
Плещущаяся в ней мутная жидкость могла быть чем угодно: средством для полировки доспехов или настойкой, помогающей против шелушения каменной кожи у троллей.
– А ты не боишься отравиться? – брезгливо поинтересовался Типус Вдамс.
– Нет, – Вагонетка поглядел на вампира и добавил. – Мое брюхо тоже, это, волюционирует. Ясно?
Студент закатил глаза.
– Давайте сюда лоскут, – Гемоглолюб понюхал кусок ткани, после чего повернулся на право. – След ведет в ту сторону. Но надо поспешить, он довольно слаб и через несколько часов рассеется…
Вампир мягким, крадущимся шагом зашагал по улице. За ним двинулся Горшо Пуст, из бороды которого сыпался мусор, и Вагонетка, качающийся и размахивающий бутылкой.
Замыкал процессию Типус Вдамс, изображающий всем видом, что он не с этими… хм, существами.
В совершенно безоблачном небе над Ква-Ква прогремел гром.
Кое-кто из горожан поднял голову, надеясь, что дождь пришел унять бесчинствующую жару, но обнаружил только что-то сверкающее, двигающееся слишком быстро, чтобы его разглядеть.
Солнечный Дракон кружил над исполинским скоплением грязи, камня, дерева и разнообразных живых существ, пытаясь обнаружить одно из них, чуждое этому миру так же, как и он.
Место, где структура реальности оказалась нарушена, он чувствовал великолепно, а вот следы прошедшего через дыру создания терялись в излучениях многих тысяч его сородичей.
Издав длинный свистящий рев, Солнечный Дракон ринулся прямо к земле.
В отличие от более реальных сородичей, он мог трансформировать облик и прикидываться кем угодно.
Опустившись в районе улицы Звезд, он довел до инфаркта пару сцепившихся котов, слегка опалил стены одного из зданий и привел к возникновению небольшой и недолго просуществовавшей религии.
Ее основатель, бывший торговец носками Фон Деникин, проповедовал, что за нашими делами наблюдают могучие, живущие в космосе существа, и что они иногда посещают Лоскутный мир и оставляют какие-нибудь загадочные следы, чтобы людям было над чем поломать голову.
Нес он эти бредни до тех пор, пока не явились вооруженные тяжелыми дубинками жрецы традиционных божеств и не объяснили бывшему торговцу носками всю глубину его заблуждений.
Солнечный Дракон об этой религии никогда не узнал.
Ему понадобилось несколько минут, чтобы сменить обличие, и из подворотни он выбрался двуногим, короткошеим, бескрылым, чрезвычайно маленьким и безвкусно одетым.
Солнечный Дракон двинулся по улице, прислушиваясь и принюхиваясь, а через полсотни шагов наткнулся на стражников.
– Стой, предъяви документы, – сказал один из них.
Солнечный Дракон недоуменно прищурился.
Под его пылающим взглядом стражники почувствовали себя довольно скверно, но в бегство мужественно не обратились.
– А зачем? – спросил дракон, решив, что превратить нахалов в пепел он всегда успеет.
– У нас, это… борьба с нилигальной эмиграцией, – сообщил лейтенант Лахов, которому очень не понравились странные булькающие нотки в голосе собеседника, – хотя кого она не лягает?
Приказ начать бороться с этой самой эмиграцией Торопливые получили сегодня и даже попытались его выполнить.
Подвергающиеся проверке документов горожане либо вопрошали: «А что это?» – на что не могли получить внятного ответа, поскольку стражникам никто не объяснил, что такое «документы» и как они выглядят.
Более смелые или глупые говорили: «Отвали, легавый», а самые догадливые интересовались: «Сколько вам надо?» Этот вариант пользовался у стражи наибольшим успехом.
Но с вопросом «Зачем?» Лахов и его подчиненные столкнулись впервые.
– Ну так что, будет документы показывать или как? – грозно поинтересовался Калис, извлекая из кармана готовый к стрельбе арбалет.
– Я покажу, – дракон булькнул, как наполненный нефтью танкер, и выпустил длинный язык фиолетового пламени.
Он опалил брови Ргову и заставил тетиву арбалета осыпаться горсткой пепла.
– Э… все ясно, – сказал Лахов голосом начинающего канатоходца, осознавшего, что до земли добрых десять метров, – не смеем больше вас задерживать.
Солнечный Дракон кивнул и зашагал дальше.
Стражники посмотрели ему вслед.
– Кто это был? – спросил Ргов, выдирая из бровей обгорелые клоки.
– Вот уж не знаю, – ответил лейтенант. – Но точно не нилигальный эмигрант.
Шейх осасинов Муслим Беспощадный чувствовал себя беспомощным.
Для шейха, проведшего жизнь в набегах, стычках и убийствах, чувство было новым и неприятным.
Еще сегодня утром жизнь выглядела простой и осмысленной: ты грабишь чужаков, убиваешь их или берешь в плен, чтобы потом продать; гордо возвращаешься в оазис, где в честь очередной победы устраивается славная пирушка, а потом находится время и в гарем заглянуть…
Сегодня нежнейшая верблюжья вырезка казалась жесткой, как варанья шкура, дорогой табак в кальяне горчил, а мысль о гареме вызывала не воодушевление, достойное мужчины, а легкую тошноту…
И виной всему был пленник.
В первый момент он показался Муслиму беспомощным и жалким, но выпавшие из куртки обломки меча заставили шейха призадуматься.
Обычный человек не станет ходить с таким оружием… даже с его кусками.
Поэтому Муслим приказал не убивать пленника на месте, а связать его и взять с собой.
Как выяснилось примерно через сотню метров, шейх совершил ошибку.
Пленник, назвавшийся диким именем Конан Вася, начал болтать, нести какую-то чушь про Борьбу со Злом, Черных Властелинов и победу Добра в Одном Отдельно Взятом Мире. И Муслим Беспощадный с удивлением обнаружил, что его воины, кровожадные и смелые как бешеные волки, слушают, развесив уши.
Да, он мог приказать заткнуть пленнику рот.
И тем самым подписать себе смертный приговор.
Тот, кого уязвляют какие-то слова, не может являться гордым сыном пустыни, а тем более шейхом осасинов.
Поэтому Муслим слушал, молчал и скрипел зубами так, что его верблюд сбивался с шага.
Шейх облегченно вздохнул, когда они добрались до оазиса и Вася очутился в шатре для пленников. Но радость оказалась преждевременной. Через час, проходя мимо шатра, Муслим Беспощадный обнаружил, что воины сидят рядом с откинутым пологом, а изнутри доносится писклявый тенорок.
– Что вы тут делаете? – спросил шейх, с трудом сохраняя подобающую гордому сыну пустыни невозмутимость. – Он же может убежать!