Рассвет застиг Васю Эарендила Конана Терминатора на границе четырех Лоскутов.
На право-восток простиралась усеянная холмами степь. Ее однообразие нарушала крепость исключительно недружелюбного вида, увенчавшая один из холмов, самый обрывистый.
На лево-востоке осталась пустыня Капец, похожая на истершуюся верблюжью шкуру.
Туда Васе возвращаться не хотелось.
На лево-запад уходило что-то пасторально-вспаханное, утыканное домиками под черепичными крышами, пасущимися буренками и лугами такой изумрудной зелени, что мяч для гольфа постыдился бы по ним кататься.
Такой пейзаж вызвал у Спасителя Мира легкое отвращение.
Зато на право-западе виднелась самая настоящая чащоба. Деревья и кусты тесно переплетались ветвями, во все стороны торчали острые шипы, а откуда-то из зеленого сумрака доносилось мрачное кукование.
– И где меня ждут подвиги? – спросил сам себя Вася, гордо раздувая цыплячью грудь. – Явно вон там! Где-то в глубине леса наверняка спрятан Могучий Артефакт, без которого не победить Зло!
Подаренный гордыми сынами пустыни верблюд такого мнения не разделял.
Когда Вася потянул за повод, верблюд уперся четырьмя ногами и заревел, всем видом показывая, что никуда он не пойдет, по крайней мере именно в этом направлении.
– Ты чего? – сказал Вася, искренне пораженный предательством верного скакуна.
Верблюд оскалился, показывая, что, несмотря на эволюционное превосходство, у человека нет таких больших, крупных и желтых зубов. А потом дернул головой и плюнул.
Васю словно окатило из огнетушителя, глаза залило едкой и вонючей слюной.
– Ну, ты… – гость с Земли дернул рукой, слишком поздно вспомнив, что в ней зажат поводок.
Судя по удаляющемуся топоту, верблюд предоставленной свободой немедленно воспользовался.
– Вот и спасай после этого мир, – сказал Вася, кое-как отерев лицо. – Хотя в этом лесу пешком будет удобнее…
На то, чтобы отыскать в сплетении ветвей ведущую в глубь зарослей тропинку, понадобилось некоторое время. Обнаружив ее, Вася протиснулся через колючие кусты, после чего его одежда приобрела такой вид, словно ее обладатель сражался с тремя тиграми.
Отдышавшись, Спаситель Мира отважно зашагал в чащу.
С точки зрения любого из обитателей Лоскутного мира, он совершил большую ошибку.
Лоскут, расположенный на право-запад от пустыни Капец, именовался Пуща и славился обилием всяческих страшилищ. Птичек и пушистых зайчиков тут не водилось, их экологические ниши занимало нечто чешуйчато-зубастое и ядовитое, не описанное в книгах по биологии.
Авторы таких книг ценили собственное здоровье и старались обходить Пущу стороной.
Солнце поднималось выше и выше, пятеро героев, почесываясь и позевывая, неспешно ковыляли по пустыне. Песок стыдливо поскрипывал под задубевшими до каменной твердости сапогами.
– Он недалеко, – заметил Чапай.
– Это ты по следам определил, кхе-кхе? – осведомился Стукнутый Черный.
– Нет, по вон тому верблюду.
Черный горбатый зверь промчался мимо героев, высоко вскидывая мосластые ноги и сердито тряся головой.
– Чего он с животиной делал? – Старый Осинник пошевелил морщинами на лбу и бросил в рот очередную дольку чеснока.
– Вот уж не знаю, – сварливо отозвался Агрогорн, – но вот что твой запах с нами делает? Сколько можно жрать эту дрянь?
– А вдруг вампир неожиданно выскочит!?
– Откуда? – хозяин «Сломанного меча» повел рукой и замер, зацепившись взглядом за торчащий из песка предмет. – Так, а это еще что?
– Кувшин, – Чапай презрительно сплюнул. – А внутри какой-нибудь синий мужик в чалме и шароварах.
– Всегда думал, откуда эти кувшины берутся? – Старый Осинник вытащил посудину из песка и узловатыми пальцами, похожими на корни, вцепился в пробку. – Ведь они в любой пустыне валяются…
– Может, рекламная акция какая, – пожал могучими плечами Агрогорн.
– Прикольный верблюд, – Долговязый Эрик тоже решил поучаствовать в разговоре.
Пробка сказала: «Чпок!» – затем отломилась вместе с куском горлышка, и из дыры повалил сизый дым, отдающий не стираными шестьсот лет носками. Чесночная вонь несколько ослабла.
– Тьфу, кху-кху, – Старый Осинник заперхал, замахал руками.
Дым осел, из него возник висящий в воздухе мускулистый тип в круглой шапочке, широченных штанах, каких не устыдился бы Тарас Бульба, и тапочках со стильно загнутыми носами.
– Слушаю и повинуюсь, мой господин, – изрек он приятным голосом.
– Три желания? – поинтересовался Старый Осинник.
– Да, мой господин.
– Опять то же самое, кхе-кхе, – Стукнутый Черный махнул рукавом балахона. – Я думал, за те годы, что мы просидели в «Сломанном мече», что-нибудь изменилось…
– А ну полезай обратно! – приказал Старый Осинник.
– Но как же? Вы что? – джинн заволновался (в прямом смысле слова), его фигура заколыхалась, как парус при переменном ветре, на синем лице отразилось удивление. – Я могу доставить вам соблазнительных красавиц, подарить власть и груды сокровищ…
– Посмотри на нас внимательно, – прорычал Агрогорн.
Глаза джинна бешено завращались.
– Красавицы нам, как это ни печально, без надобности уже много лет, – Агрогорн кинул взгляд на соратников, – кое-кто даже забыл, для чего они нужны.
– Сокровищ мы видели больше, чем ты можешь намечтать, – Старый Осинник горделиво выпрямился, но в спине его что-то хрустнуло, и заслуженный истребитель вампиров с кряхтением согнулся.
– А власть – чего в ней хорошего? – Чапай сделал некое движение плечевой частью бурки.
Челюсть джинна отвисла чуть ли не до щегольских тапочек.
За много тысячелетий службы в разных реальностях он впервые повстречал таких людей.
– Э… я могу вернуть вам молодость… – не очень уверенно предложил джинн.
– Благодарю покорно, кхе-кхе, – хмыкнул Стукнутый Черный. – Это чтобы прыщи, дурь в башке и люди, при виде тебя бормочущие «А-это-еще-кто»?
– Полезай обратно, – повторил Старый Осинник, поднимая кувшин. – Правда, я горлышко поломал… Ну ничего, сойдет.
Джинн испустил тоскливый вой, заставляющий подумать, что в молодости хозяин щегольских тапок подрабатывал баньши, и исчез в облаке серого дыма. Потяжелевший кувшин сам собой обзавелся новехонькой пробкой, вырвался из рук Осинника и, словно ракета, улетел за барханы.
Оттуда донесся удар, в воздух взвилась куча песка.
– Переживает, болезный, – вздохнул Агрогорн. – Ничего, какие-нибудь дурни помоложе на него наткнутся и все будет в порядке…
Примерно через километр справа и слева появились границы Лоскута. В том месте, где они сошлись, герои остановились.
В отличие от Васи, они знали, что такое Пуща.
– Куда его понесло? – озабоченно заметил Чапай, вытаскивая из ножен чудовищную во всех отношениях саблю.
– Отважный парень, – кивнул Агрогорн, – но нам же легче, найдем его обглоданные кости и заберем меч. Местным тварям он ни к чему.
– Отлично, кхе-кхе.
При приближении героев в зарослях наметилось кровожадное шевеление.
Идущий первым Агрогорн шагнул под густые кроны, сверху упало что-то чешуйчатое, снабженное очень большим количеством щупалец и громко клацающее зубами.
Половник ударил с такой мощью, что опрокинул бы скалу. Клацающее создание смяло в лепешку – раздался хруст ломающихся зубов, – а потом унесло в заросли. Загудел ствол, о который тварь ударилась.
– Началась потеха, – хмыкнул Долговязый Эрик, поднимая меч, чье лезвие украшали многочисленные надписи.
Вопреки обычаю, это были не магические символы и не боевые девизы, а всего лишь пошлые стишки. В минуты отдыха Долговязый Эрик иногда тратил часок, чтобы разобрать пару строчек.
И через день-другой хорошо посмеяться.
– Началась, – подтвердил Стукнутый Черный, в руках его грозно блеснули извлеченные из-под балахона боевые серпы.
Обитающие в Пуще твари хлынули со всех сторон, торопясь успеть к обеденному столу. Лес огласили могучие, пусть даже несколько ослабленные одышкой боевые кличи:
– Бей вампиров!
– Кхе-кхе!
– Где длинный меч – там победа!
– Руби беляков!
– Распивать принесенные с собой спиртные напитки запрещено!
Вскоре к воплям добавилось чавканье, чмоканье и бульканье.
О происхождении этих звуков лучше было не задумываться.
* * *Источник напоминал тарелку с водой, по недоразумению закопанную в песок. После каждого глотка приходилось ждать, пока он наполнится вновь. Зато нависающая над источником скала выглядела роскошно – черная, лоснящаяся и огромная, как месторождение каменного угля.
Напившись сами, Тили-Тили и Рыггантропов принялись поить ослов, а Арс отправился к скале.
– Ого, – сказал он через пару минут. – Да тут магический фон завышен.
– Это и дураку ясно, типа, – отозвался Рыггантропов.
– Это и дураку ясно, типа, – отозвался Рыггантропов.
– Почему?
– Сама по себе скала из песка не вырастет, в натуре.
– И то верно, – Арс постучал по черной поверхности, та отозвалась недовольным гулом. – Интересно, что под ней?
– Легко сказать, – на жаре голова Рыггантропова стала работать куда лучше, похоже, что находящиеся в ней два нейрона от перегрева начали бегать чуть быстрее. – Огромная пещера с сокровищами.
– С чего ты взял?
– Это каждому известно, типа. Их спрятали Вали-Губа и Сорок Пять с Половиной Разбойников, – в родных Дырах Рыггантропова тоже рассказывали сказки, но только про всякого рода преступников.
– С-с-с?
– Да, как это – Сорок Пять с Половиной?
– Один безногий, в натуре, – пояснил двоечник. – Нужно подойти к этой скале с какой-то стороны и сказать: «Сам-Сам, в глаз дам». Тогда она, типа, откроет вход в пещеру.
– Странно, – Арс пожал плечами. – Вздумай я укрыть сокровища, выбрал бы менее приметное место. Бархан какой.
– Ш-ш-ш! С-с-с-с!
– Верно, Трали-Вали. А как потом искать, типа? Их же много, барханов этих!
Против столь железобетонного аргумента возражений у Топыряка не нашлось.
Ослы напились так, что стали напоминать булькающие бочки на ножках. Студенты взгромоздились на их спины и поехали дальше.
Когда солнце, пыхтя и обливаясь сверкающим потом, взобралось на верхушку небосвода, на горизонте объявилась темная полоска. Она неспешно увеличилась и превратилась в лес.
– Пуща, – сказал Арс, чувствуя, как по спине табунами поскакали мурашки.
– Она самая, – подтвердил Рыггантропов. – Тут кто-то побывал, в натуре.
В глубь леса вела настоящая просека. Деревья были повалены чудовищной силы ударами, лежащие на земле стволы выглядели черными от заливающей их крови. Всюду копошились останки, не так давно бывшие страшными и опасными чудовищами.
– Хм, да, – сказал Арс, разглядывая высунувшую язык тварь, похожую на громадного дикобраза с волчьей головой.
В голове виднелась аккуратная дыра.
Тили-Тили уважительно засвистел, спрыгнул с седла и, захватив посох, принялся обходить поверженных страшилищ.
Каждому доставался контрольный удар по черепу.
– Это ведь герои повеселились? – спросил Арс и сам не узнал собственного голоса.
– Ага, – кивнул Рыггантропов. – Расчистили дорогу немного.
– А как же Вася? Он-то как справился?
Двоечник только плечами пожал.
Тили-Тили вернулся с довольной миной на коричневом лице. Зашипел что-то одобрительное и махнул лапкой. Ослы послушно двинулись вперед, хотя на трупы поглядывали с опаской и недовольно фыркали.
В тени огромных деревьев царила особенно приятная после зноя прохлада. Тяжело жужжали огромные жуки, вооруженные длинными острыми хоботками, порхали бабочки, стряхивая с цветистых крылышек яд.
Пуща жила своей убийственной для всего живого жизнью.
Когда из травы поднялось увенчанное плоской головой членистое тело, а длинные жвала клацнули в предвкушении вкусного обеда, Рыггантропов не стал тратить время на испуг.
Он просто махнул фамильным тесаком, и задумавшая слопать людей тварь лишилась головы. Что самое странное, такое развитие событий не остудило ее гастрономический пыл.
– Пакость какая, – заметил Арс, глядя как сочащийся черной кровью обрубок утягивается в траву, а ему на смену появляется еще одна голова. – У нее с обоих концов пасти. Что-то эволюция тут погорячилась…
Он выкрикнул слова заклинания, указал пальцем, и членистое страшилище охватило белесое, почти незаметное пламя. По лесу, перебивая ароматы листвы и цветов, поплыл запах горелого.
И в тот же момент Тили-Тили посохом сбил прыгнувшую сверху тварь, похожую на объевшегося стероидов паука, чьи предки десятилетиями купались в ядовитых и радиоактивных отходах.
Раздался сочный хруст, брызнула слизь.
– И это после того, как тут прошлись герои, – покачал головой Арс. – Нелегко нам придется.
– Типа того.
– С-с-с-с!
Типус Вдамс лежал на мягком, в животе что-то неприятно булькало, а голова казалась настолько легкой и пустой, что совсем не чувствовалась.
Рядом кто-то хриплым и лишенным даже намека на музыкальность голосом выводил слова песни:
– Когда я на штольне служил ямщиком, ко мне постучался бородатый геолог…
Типус Вдамс на мгновение испугался, что после вчерашней попойки, когда он под действием кислого молока как-то незаметно впал в бессознательное состояние, гордый сын пустыни отрезал ему голову, и спешно открыл глаза.
Они оказались на месте, и губы, судя по вырвавшемуся из них хриплому стону, – тоже.
Стоит заметить, что Типус Вдамс был из тех студентов, которые с первого курса считают себя умнее других, на товарищей смотрят свысока и в обычных для учащейся молодежи пьянках не участвуют.
Поэтому пить Типус Вдамс не умел совершенно.
– Ага, очнулся, – песня прервалась, и в поле зрения студента появилась голова Вагонетки, чьи мутные глаза смотрели в разные стороны. – Мы уже подумали, что не очухаешься, и начали праздн… горевать, в смысле. Молочка не хочешь?
При воспоминании о выпивке студента передернуло.
– Нам пора в путь, – послышался издалека голос вампира.
– Я не могу идти, – прошептал Типус Вдамс, с некоторым трудом переходя в сидячее положение.
– Вай-вай, и не надо никуда идти, – из-за кибиток появился до отвращения бодрый Ах-Мехмед. – Мы же вчера договорились, помнишь? Что ты остаешься, чтобы работать евнухом у меня в гареме…
Трое спутников уставились на Типуса Вдамса так, словно он превратился в розовую морскую свинку.
– Э… чего?.. ну да… – проговорил студент, тщетно пытаясь сложить из имеющейся в памяти мозаики хоть какое-то подобие связной картины.
С таким же успехом он мог забивать сваи маникюрными ножницами.
– Ты уверен в своем решении? – вкрадчиво поинтересовался Гемоглолюб.
– А что, работа не тяжелая… – сказал Типус Вдамс, которому удалось кое-что вспомнить. – Бесплатное медицинское обслуживание, девушки опять же всякие…
– И если он останется тут, мои ребята тоже останутся тут, – Ах-Мехмед махнул рукой в ту сторону, где дюжины полторы мрачных бородатых типов с саблями без особой спешки седлали верблюдов.
Горшо Пуст подавился рвущимися с языка возражениями.
– Хм? – заметил вампир. – А почему бы и нет?
– Ах, если бы сбылась моя мечта, другая жизнь настала бы тогда… – заголосил Вагонетка, прижимая к себе кувшин.
Гному на происходящее было глубоко наплевать.
– Решай сам, – сказал вампир, покосившись на студента, а Ах-Мехмед улыбнулся широко, точно собирающийся наехать на пешехода автобус.
– Я… вы понимаете, – интуиция была свойственна Типусу Вдамсу примерно в той же степени, в какой умение плавать – кирпичу, но в этот момент студент заподозрил какой-то подвох. – А если я захочу продолжить обучение в университете?
– Вай-вай, евнух не должен быть образованным, – убежденно проговорил Ах-Мехмед. – Он должен быть наблюдательным.
– Ладно… я согласен.
– Тогда мы уходим, – Горшо Пуст вытряс из бороды остатки вчерашнего кебаба и поднялся. – Вагонетка, брось ты этот кувшин.
– Может взять как сувенир. Для дорогих гостей ничего не жалко, – и Ах-Мехмед в очередной раз показал, что запас улыбок у него достаточно велик.
Вампир, председатель Клуба любителей реальности и пошатывающийся Вагонетка покинули оазис и зашагали по песку. Вскоре их фигуры скрылись за похожими на верблюжьи горбы барханами.
– Пойдем, – деловито проговорил Ах-Мехмед. – Чтобы стать настоящим евнухом, тебе предстоит пройти через одну небольшую формальность…
– Без этого не обойтись?
– Вай-вай, никак.
Типуса Вдамса завели в одну из кибиток, там что-то звякнуло, раздался негромкий смешок, треск рвущейся ткани. А затем кибитка породила дикий, полный ужаса вопль, от которого кроны пальм слегка качнулись, а верблюды на мгновение повернули надменные морды.
Услышавший его Гемоглолюб злобно и ехидно улыбнулся.
Нечто сияющее и стремительное, похожее на крылатую, осыпанную золотой крошкой змею, мчалось над пустыней.
Солнечный Дракон шел по следу.
Он чувствовал, что цель близка.
Вера способна двигать горы.
А еще избавлять от перхоти, излечивать простуду, превращать подкрашенную воду в сильное лекарство и наполнять карманы священнослужителей приятно звенящими монетами.
Проще говоря, вера очень сильно искажает реальность. Каждый искренне верующий является чем-то вроде черной дыры, тянущей на себя не гравитационное, а вероятностное поле Вселенной и неосознанно перестраивающей его по своему вкусу и желанию.
В не до конца реальных мирах ее воздействие заметно очень сильно.
Вася Пукин истово верил в то, что Волшебный Лес, где спрятаны Могущественные Артефакты, не может быть опасен для Спасителя Мира, поэтому в его реальности чудовищ в Пуще не существовало.