– И все-таки я тебя придушу, – сказал турист.
Дополнительные модули блокировали семьдесят процентов боли чужого тела, давая преимущество перед верещавшим воришкой. Турист попытался разжать усеянные острыми зубьями дуги капкана, понял, что это не удастся, и стиснув зубы начал отрывать искалеченную ногу, державшуюся практические на одних сухожилиях. Во времена увлечения игрой «Голод» турист уже проделывал нечто подобное, когда начались бунты и прогремевший рядом взрыв повредил его игрового клона, разорвав туловище надвое. После этого турист продолжал набирать очки еще три дня: притворился мертвым и убивал всех, кто имел неосторожность подойти на расстояние удара ножом. Но прежде этим ножом ему пришлось отрезать клону нижнюю часть туловища, безнадежно застрявшую под рухнувшей после взрыва стеной. Так что с ногой справиться он сможет.
Увидев, как турист отрывает свою ногу, воришка, обливаясь потом и слезами, начал просить пощады, возвращая не только украденные у туриста наркотики, но и весь свой улов за долгий вечер. Турист в теле Лиора смеялся, продолжая ползти к своей жертве. Возможно, если бы воришка не запаниковал, а попытался защищаться, то у него был бы шанс, а так… Турист вскарабкался на него и повалил с ног, прижав к обледеневшим конструкциями заброшенной ветке пневмотоннелей. Вместо левой руки, которую потерял после того, как богатый делец на спор решил отрубить ее, выплатив после неплохие отступные, Лиор установил недорогой, но качественный органический имплантат, превосходивший по силе обычную руку в несколько раз. Турист воспользовался этим, сдавив имплантатом горло жертвы. Воришка захрипел.
Несмотря на заброшенность в бывшем тоннеле продолжали работать утилизационные службы жилого комплекса. Пролитая кровь активировала системы тонкой очистки. Нейронные сети преобразовывали плазму и форменные элементы крови, выделяя едва заметное свечение, которое усилилось, когда процесс затронул переработку оторванной конечности, застрявшей в капкане. Сдавливая горло жертвы, турист ждал, когда глаза воришки начнут наливаться кровью, но вместо этого услышал хруст ломающихся хрящей голосовой коробки, а следом за этим в лицо ударила кровь из раздавленного горла воришки.
Турист растерянно отпрянул назад, отрешенно наблюдая, как светится в процессе утилизации мертвое тело воришки. Тонкая очистка коснулась и туриста, избавляя его от чужой крови. Доступ нейронных сетей к жидкому чипу был частично блокирован, поэтому о повреждениях и активации нейронного медицинского помощника не могло быть и речи. Кровь хлестала из раны, заливая обледенелый пол тоннеля. Туристу было плевать на тело, в котором он находился, но если умереть сейчас, не добравшись до терминала переносов, то вернуться в свое тело не получится. Это не игра «Голод», где невозможно пострадать. Здесь, потеряв ключ резонанса, ты затеряешься в бесконечных колебаниях Подпространства. Так что смерть чужого тела, в котором ты находишься, будет означать не только смерть добровольца, решившего заработать, предоставив незаконному терминалу свое тело на время, но и смерть находящегося в этом теле постороннего сознания.
Турист активировал протокол первой помощи, получив прямой доступ к интегрированному жидкому чипу. Процесс был крайне опасным, но после нескольких лет в «Голоде» на многие вещи смотришь иначе, хотя большинство людей считало, что пользоваться протоколом экстренной помощи – это все равно что пытаться сделать себе операцию на жизненно важном органе не имея возможности блокировать боль.
– Ну, не все так страшно, – проворчал турист, пытаясь разобраться в нейронном анатомическом образе собственного тела, чтобы интегрированный жидкий чип заблокировал кровоток в поврежденных артериях и венах оторванной капканом ноги.
Следом за кровотоком он деактивировал чувствительность нервных окончаний и попытался подняться. С третьего раза ему это удалось. Раздробленная кость хрустнула, продавив корку льда, покрывавшего стены и пол заброшенного пневмотоннеля. Наступать на оторванную ногу было неудобно, и турист несколько раз чуть не упал, прежде чем выбрался в жилые районы уровня. Утилизационные службы продолжали перерабатывать попавшую на него кровь воришки, и поэтому лицо туриста слабо люминесцировало.
Именно это призрачное свечение и привлекло к нему внимание Окса, покидавшего местный салон. Затем координатор заметил, что у человека оторвана ступня, и предложил помощь.
– Активируй своего медицинского помощника и оплати нейронный экзоскелет для меня, – сказал турист.
– Боюсь, у меня не хватит единиц Влияния, чтобы сделать это, – растерялся Окс.
– Если я не попаду в терминал переходов, то мне кранты, – сказал турист.
– Так ты не местный, – протянул разочарованно Окс, собираясь уйти.
– Если умру я, то умрет и тот, чье тело я взял в аренду, – закричал турист. – Не хочешь помогать мне – помоги своему соседу.
Окс остановился, спросил туриста, откуда он, и снова хотел уйти.
– Пожалуйста, – снизошел до просьбы гордый житель центрального жилого комплекса Galeus longirostris.
– Ненавижу, когда такое происходит, – признался Окс и велел туристу обнять его за шею, чтобы они смогли доковылять до местного инженера, у которого найдется функционирующий медицинский модуль прошлого поколения, который сможет обработать рану, игнорируя блокировки жидкого чипа.
– Просто доставь меня в терминал, – попытался торговаться турист. – Этого будет достаточно.
– Для тебя, может, и достаточно, а вот для парня, тело которого ты сейчас убиваешь… – Окс опустил глаза к луже крови, скопившейся под обрубком ноги. – Не знаю, как ты смог перекрыть кровообращение основных поврежденных артерий, но рана продолжает убивать тебя, а в районе, где находится твой терминал перехода, я не знаю ни одной конторы, где могут оказать медицинскую помощь.
– Найдешь, – пожал плечами турист.
– Найду? – Окс растерянно хлопнул глазами, борясь с желанием дать наглецу в зубы. Одно дело не беречь тела клонов – он видел подобное довольно часто на строительных площадках, но вот наплевательски относиться к телу настоящего человека… – Надеюсь, хозяин тела отнесется с пониманием, – проворчал Окс, от души приложившись в ухо заносчивому туристу, заранее зная, что блокировки боли меньше всего распространяются на область головы – как у клонов, так и у сданных в аренду тел настоящих людей.
Турист не потрудился сдержать проклятия, но стал намного сговорчивее. Позднее, уже в терминале переходов, когда сознание Лиора вернули в пострадавшее тело, Окс рассказал ему ту часть истории, которую смог вытянуть из туриста, извинившись за удар в ухо.
– Думаю, это меньшее из приключившихся со мной в эту ночь зол, – отмахнулся Лиор, снова и снова поглядывая на обрубок, красовавшийся вместо ступни.
– Инженер, который залатал твою рану, сказал, что может сделать качественный недорогой имплантат, – предложил Окс.
– Было бы неплохо, – согласился Лиор.
Так началась их дружба, результатом которой стало создание агентство «Ксанет» – очередная авантюра отчаявшихся бедняков Isistius labialis. «Мы решим любые проблемы», – обещали учредители агентства, но клиентов было мало, да и те, что были, часто предпочитали сбежать, не оплатив оказанные им услуги. Окс начал поговаривать о том, что может немного подработать, вернувшись на строительные площадки.
– А куда на подработку отправляться мне? – мрачно спросил Лиор. – Снова сдавать в аренду свое тело в незаконных терминалах Энрофы?
И все закончилось бы именно этим, если бы в «Ксанет» не обратилась отчаявшаяся женщина-инженер по имени Эсфирь. На вид она была не похожа ни на коренного жителя Размерности, ни на жителя Квазара. Высокий рост свидетельствовал в пользу последнего, но на голове девушки красовались два лохматых пучка рыжих волос, что говорило о принадлежности к материальному миру. И еще у нее были огромные темно-карие глаза на небольшом лице, которое из-за размера глаз казалось еще меньше.
– Ты случаем не клон? – спросил Окс, когда впервые увидел женщину, тщетно пытаясь определить ее возраст.
Женщина явно не было старухой, но и молодой ее назвать язык не поворачивался. Она была чем-то средним, почти неопределенным, в зависимости от того, с какого угла на нее смотреть, словно в Размерности научились подменять коэффициент восприятия, как это происходило в Квазаре.
– Кто ты, черт возьми, если не клон? – спросил Лиор, хотя женщина не ответила на предыдущий вопрос.
– И что не так с твоими глазами? – поддержал напарника Окс.
– Я – то, кем вы никогда не станете, олухи, – резко сказала женщина. И тут же добавила совершенно другим, подавленным, напуганным голосом: – Пожалуйста, помогите мне. Я не знаю, что делать.
– И что не так с твоими глазами? – поддержал напарника Окс.
– Я – то, кем вы никогда не станете, олухи, – резко сказала женщина. И тут же добавила совершенно другим, подавленным, напуганным голосом: – Пожалуйста, помогите мне. Я не знаю, что делать.
Большие глаза на крохотном лице разбежались в разные стороны, пытаясь пристально смотреть сразу на двух мужчин.
«Жуть какая-то», – невольно поежился Окс и покосился на напарника. Лиор понял друга без слов и согласно кивнул.
– Гордыня правит миром, – сказала женщина, начиная бешено вращать большими глазами. – Лед и пламя. Тепло и холод. Замерзшие моря оттают вновь, но в прошлом. В будущем нас ничего не ждет. Только тепло…
– Наверное, вы обратились не по адресу, – начал было Окс, но устремленный на него левый глаз женщины, в то время как правый продолжал смотреть на Лиора, заставил замолчать, запнувшись на полуслове.
– Как много боли, – промурлыкала незнакомка. – Как много чувств. Любовь, – она пропела это слово так дивно, что Окс и Лиор растерянно хлопнули глазами. – Кто-нибудь видел небо за радугой познания? А звезды? Кто мудрее: мы или они?
Женщина подалась вперед, словно желала лучше рассмотреть учредителей агентства «Ксанет», при этом ее глаза еще больше разбежались в стороны.
– Вы знаете, почему печален господь? – вкрадчивым шепотом спросила она.
– Потому что мы не верим в него? – не сдержался Лиор.
– Нет, – качнула крохотной головой высокая женщина. – Бог живет в каждом сердце язычника, в то время как язычник живет в сердце бога. Но сомнениям нет места. Поэтому всевышнему остается только грусть.
– Понятно.
Два друга снова переглянулись, без слов пытаясь решить, кому придется выставить чокнутую вон.
– Очень интересный был разговор, но… – начал было Окс, но запнулся, смущенный следящим за ним огромным левым глазом женщины.
– Можно узнать, почему вы пришли к нам? – помог другу Лиор.
– Вы не «Ксанет»? – сухо спросила женщина. – Вы не обещаете решить любую проблему?
– Обещаем…
– Значит, я пришла правильно. Звезды не падают просто так, – женщина неожиданно улыбнулась. – Меня зовут Эсфирь.
Друзья кивнули и назвали свои имена.
– Очень хорошо, – женщина снова улыбнулась.
Только сейчас стало заметно, что кроме огромных глаз у нее был очень большой рот с пухлыми бледными губами.
– И нет, я не клон, – сказала она. – Всего лишь генетическая аномалия.
– А-а-а! – протянули два друга.
– Некоторые в репродукционных центрах развиваются с дополнительной парой рук, некоторый не имеют ног, а я родилась с очень маленькой головой, в которой не смог сформироваться полноценный мозг. Вместо этого он вот здесь, – она прижала указательный палец к своей плоской груди. Ученые решили провести эксперимент и вырастили дополнительный мозг, соединив его с тем немногим, что было в моей крохотной голове… Некоторые до сих пор считают это шедевром, а вы?
– Мы? – Окс и Лиор переглянулись и пожали плечами.
– Вот и я до сих пор не поняла, – женщина помрачнела, сказала, что архитектура ее мозга отличается от обычной, затем закатила глаза и снова начала нести тарабарщину о далеких звездах, Великом леднике, любви, нейронных связях…
– Я предлагаю выгнать ее, – тихо сказал Окс. – Только чокнутых нам не хватало.
– Говоришь так, словно у нас от клиентов отбоя нет, – скривился Лиор, вспомнив недобрым словом, как сдавал свое тело в аренду и что скоро придется вернуться к этому, если «Ксанет» не начнет зарабатывать необходимые для жизни единицы Влияния.
– И ты думаешь, у этой чокнутой есть Влияние?
– Можно спросить.
– Что, просто взять и спросить?
– Ну да… – Лиор подался вперед, стараясь смотреть сразу в два жутко косивших глаза женщины. – Мы не работаем забесплатно, – сказал он.
– Работают машины, люди оказывают услуги, – сказала Эсфирь. – Услуга за услугу. И так до бесконечности от начала времен.
– То есть ты хочешь, чтобы мы оказали тебе услугу, а в обмен ты окажешь услугу нам?
– Ягоды меняли на шкуры животных, а теплые шкуры на ножи, чтобы перестать собирать ягоды и открыть сезон охоты.
– Нам не нужны шкуры. Мы работаем за единицы Влияния, – Лиор говорил с женщиной, словно она была глухим ребенком, у которого нет интегрированного жидкого чипа: передача чувств недоступна, короткие объяснения, заканчивающиеся ссылками на нейронные информационные ресурсы, невозможны, да и голосовой контакт не так прост, потому что нужно тщательно проговаривать каждую деталь. – Только единицы Влияния. Никаких услуг, – прокричал Лиор.
– Влияние – это тоже товар. Обмен повсюду. Бог создал людей и обменял любовь к ним на любовь к ангелам. Люди создали первую микросхему и променяли любовь бога на благосклонность науки. Обмен везде. Всегда.
– Ты случаем не принадлежишь к общине инертов? – осенило Окса. – Вся эта чушь о боге и…
– Бог – это все чертог, дом жизни, бытие…
– Ну точно – инерт, – сокрушенно качнул головой Лиор.
– Инерт? – зацепилась за знакомое слово Эсфирь. – Нет! – затрясла она головой, и пучки рыжих волос заметались из стороны в сторону. – Я не инерт.
– Нет?
– Не-е-е-т, – большие глаза перестали вращаться, уставившись на учредителей убыточного агентства. – Я содомит.
– Содомит? – Окс выругался, не особенно вдумываясь в смысл, лишь бы использовать побольше непристойностей.
– Что значит «содомит»? – спросил Лиор, решив, что неверно понял слова странной женщины. – Разве ты не сказала, что работаешь инженером?
– Инженер не может быть содомитом? – глаза Эсфирь начали вращаться. – Или содомит не может быть инженером? Как думаешь, есть разница?
– Содомиты – это беглые преступники!
– А разве ученые не преступники, на которых время от времени устраивают гонения? Взять хотя бы отношения между акеми и Всемирной иерархией.
– Акеми отличаются от обычных инженеров.
– Интересно, чем? Базовыми знаниями? Подходом к науке? Резонансные инженеры работают с энергией Подпространства, как и акеми. Так что материал у них один, отличаются лишь подходы.
– Пусть так, но что делать беглому инженеру на окраинах Квазара в компании деградирующих преступников?
– Может быть, деградировать? – пожала плечами Эсфирь.
– Деградировать?
– Мой мозг. Он работает не так, как у обычного человека. Другая конфигурация и нейронные связи. Говорят, в репродукционном центре сами не особенно понимают, как такое вышло. Они просто пытались спасти мне жизнь, не думая о том, что получится в конечном итоге. Если верить основным отчетам, которые были предоставлены моим родителям, то часть биологических изменений внесли ученые центра репродукции, а часть природа… Ну или случайность, как вам будет угодно. Позднее я не раз слышала от ученых, что подобный эксперимент не был единичным случаем, а являлся курируемой Всемирной иерархией программой, которую спешно свернули после ряда неудач. Говорят, что клирики планировали вывести новый вид хранителей, способных навести порядок в двухуровневой реальности КвазаРазмерности. Не знаю. Если честно, то я никогда не пыталась выяснить это. Разве что одна из моих чокнутых личностей, которые проявляются в модифицированном мозге помимо моей воли. Один знакомый акеми, скрывавшийся среди содомитов от адептов, предлагал провести ряд экспериментов над моей точкой сборки, чтобы выяснять, как тесно связаны эти личности с моим энергетическим сознанием, учитывая, что в Квазаре у меня никогда не бывает смещений восприятия и отношения к миру. Только не путайте это с раздвоением личности, которое встречается в современном двухуровневом мире довольно часто. У таких людей происходит полноценное смещение личности, и они воспринимают себя совершенно иным человеком, причем процесс, как правило, можно контролировать. Да и личностей не бывает больше двух-трех. Так что к этому можно привыкнуть. Ходят слухи, что Иерархия разрабатывает катехизис, рассматривающий право человека обладать несколькими личностями. Думаю, это делают, чтобы упростить систему наказаний, учитывая, как много у нас людей с подобными проблемами: присвоить паре внутренних личностей общий социальный статус – и никаких заморочек с законом.
– Выходит, у тебя не все так плохо, как может показаться, – хмуро подметил Окс.
Женщина пожала плечами.
– У меня нет посторонних личностей, но моя личность меняется в зависимости от смещения восприятий, что можно приравнять к раздвоению личности. Обычно я могу контролировать свое состояние, но для этого нужна стабильная обстановка. Как только меняются внешние факторы, меняются и восприятия. Я становлюсь другой, и никто не знает, что придет мне в дурную голову. Вместе с ученым акеми мы успели разработать алгоритм подсчета вариаций восприятия, происходящих в моем дополнительном мозгу. Приблизительный подсчет показал более десятка тысяч. Обычно это пограничные состояния между гневом и блаженством, но иногда все сводится к абсолюту, и в те моменты лучше, чтобы я была одна.