Наводнение в Чехии прервало съемки сразу двух фантастических картин — «И грянул гром…» и «Лига экстраординарных джентльменов». И если для создателей экранизации рассказа Рэя Брэдбери эвакуация декораций из затопленных районов означала лишь задержку съемочных сроков, то у вольной версии фантастических комиксов Алана Мура о Викторианской эпохе (среди действующих лиц Дориан Грей, капитан Немо, Данте Алигьери, Том Сойер и т. д.) большие проблемы. Наводнение разрушило часть дорогостоящих декораций, включая субмарину на реке Влтава. Несколько меньше, но пострадали и декорации фильма в Италии, Англии и Франции.
*Режиссер третьего «Терминатора» Джонатан Мостоу после завершения съемок вновь собирается обратиться к фантастике. Совместно с продюсером Халом Либерманом они приобрели права на экранизацию известного романа Орсона Скотта Карда «Пропавшие мальчики», рассказывающего историю семьи, при-бывшей в город где таинственно исчезают дети. Сценарий по книге пишет Брайан Карр, снимать фильм будет компания «Universal».
*Еще один российский фантастический сериал «Приключения мага» появится на голубых экранах перед Новым годом. В восьми сериях (по 52 минуты каждая) рассказывается о похождениях Катерины — практикующей потомственной колдуньи и адепта высшей магии, пытающейся честно (!) помогать своим клиентам.
Когда магических сил (а их у нее не так уж много) не хватает, Катерина вместе со своим женихом Гошей, гаишником-уфологом, пытается решать проблемы клиентов, выступая в качестве частного детектива. Каждая серия комедийно-мистического детектива будет самостоятельной историей, поэтому предполагается появление в отдельных сериях звезд российского экрана.
Впрочем, и основной актерский состав вполне звездный — в постановке задействованы Владислав Галкин, Мария Миронова, Ольга Аросева, Аристарх Ливанов, Владимир Стеклов и другие.
*Закончились съемки, и 27 ноября в США состоится премьера новой киноверсии романа Станислава Лема и фильма Андрея Тарковского «Солярис». Знаменитые создатели римейка Джеймс Камерон и Стивен Содерберг уже представили публике пятиминутный ролик, в котором исполнитель роли Криса Кельвина Джордж Клуни («От заката до рассвета», «Скорая помощь», «Бэтмен и Робин») идет в окровавленном комбинезоне подлинным пустым коридорам космической станции и заходит в морг. Продюсер фильма Джеймс Камерон («Терминатор», «Чужие», «Титаник») сказал, что он принял участие в проекте из чистого любопытства, чтобы посмотреть, что может сделать с имеющимся материалом Стивен Содерберг (лауреат «Оскара» за фильм «Траффик»). По словам Камерона, в результате получилось нечто феноменальное. Роль доктора Сарториуса в фильме исполняет Джереми Дэвис («Спасение рядового Райана», «Отель за миллион долларов»), доктора Снаута (в титрах он почему-то фигурирует как доктор Сноу) играет известный немецкий актер Ульрих Тукур. К сожалению, в европейском прокате лента появится лишь в январе следующего года.
Подготовил Максим МИТРОФАНОВ
Джо Холдеман ГЕРОЙ
Иллюстрация Игоря ТАРАЧКОВА1.
Сегодня мы вам покажем, как бесшумно убить человека восемью различными способами… — Парень, который сказал это, был в чине сержанта, однако выглядел он лишь на пару лет старше меня. Вряд ли ему приходилось кого-то убивать — бесшумно, шумно или как-нибудь еще…
Что касалось меня, то мне было известно уже не меньше восьмидесяти способов убить, хотя, должен признаться, все они были довольно громкими. Поэтому я выпрямился на стуле и, изобразив на лице вежливое внимание, приготовился немного вздремнуть с открытыми глазами. Так же поступили и остальные. Мы давно заметили, что после ужина в расписание никогда не ставили ничего важного.
Гудение проектора заставило меня очнуться, и я успел посмотреть коротенькую учебную ленту, касавшуюся упомянутых «восьми способов». Некоторые из персонажей фильма явно прошли через чистку памяти, так как убивали их по-настоящему.
Когда фильм закончился, девушка в переднем ряду подняла руку. Сержант кивнул, и девушка встала. Мне она показалась довольно миловидной, вот только шея и плечи были у нее слишком уж мускулистыми. Впрочем, потаскайте-ка пару месяцев десантный ранец со снаряжением, и я посмотрю, какой у вас разовьется загривок.
— Сэр… — начала она (до самого выпуска мы вынуждены величать сержантов «сэрами»), — не кажутся ли вам некоторые из этих способов… глупыми?
— Например?
— Ну, взять хотя бы тот, последний, когда врага убивают ударом саперной лопатки по почкам. Я хочу сказать — разве может случиться, что у кого-то из нас действительно будет только лопатка и ни ножа, ни пистолета? И почему нужно бить именно по почкам, почему не врезать противнику лопатой по голове?
— Ваш противник может быть в каске или шлеме, — возразил сержант.
Довольно резонное возражение, но девушка не сдавалась.
— А вдруг у тауранцев вообще нет почек?
Сержант пожал плечами.
— Может быть и так, — сказал он. (Тогда никто из нас еще не видел тауранца — не видал даже достаточно большого кусочка тауранца. Ученым приходилось иметь дело с фрагментами не крупнее пары обугленных хромосом.) — Но их биохимия сходна с нашей. У тауранцев должны быть уязвимые места, и вам предстоит выяснить, какие именно. Поэтому вас и учат… — он ткнул пальцем в экран, — всему этому. Ради вас были принесены в жертву восемь приговоренных преступников. Вы должны научиться убивать тауранцев вне зависимости от того, что у вас в руках — мегаваттный лазер или просто пилочка для ногтей.
Девушка села, не слишком, впрочем, убежденная.
— Еще вопросы? — Сержант обвел взглядом класс, но никто больше не поднял руку.
— О’кей. Класс, смирно!
Мы не спеша, вразнобой поднялись, и сержант вопросительно поглядел на нас.
— Чтоб вам сдохнуть, сэр, — раздался нестройный хор.
— Громче!
— ЧТОБ ВАМ СДОХНУТЬ, СЭР!
По мнению армейских психологов, ничто так не поддерживает боевой дух войск, как возможность несколько раз в день послать непосредственного начальника в ад.
— Так-то лучше. Не забудьте, утром — маневры. Завтрак в три-тридцать, первое построение ровно в четыре. Каждый, кого я застану в постели после трех-сорока, получит штрафное очко. Напоминаю: три штрафных балла означают наряд по чистке уборных. А теперь — все свободны.
Выйдя на улицу, я поплотнее застегнул комбинезон и запрыгал через сугробы в столовую, чтобы выпить чашку соевого кофе и выкурить сигаретку с марихуаной. В казарму я не спешил — пяти-шести часов сна мне вполне хватало. Если я когда и торопился лечь, то только потому, что время от отбоя до подъема было единственным, когда я мог стать собой прежним, ненадолго освободившись от армии.
В столовой я просмотрел факс с новостями. Еще один наш корабль получил свое в альдебаранском секторе. С учетом парадокса времени это произошло года четыре назад. Земля готовила карательную экспедицию, но я знал: ей понадобится еще четыре года, чтобы добраться туда. К этому времени тауранцы успеют захватить или блокировать все портальные планеты.
Когда я вернулся в казарму, все наши уже лежали на койках и свет под потолком был погашен. После двухнедельной подготовки на Луне вся рота едва волочила ноги и дорожила каждой минутой отдыха. Забросив одежду в шкафчик, я сверился со списком и обнаружил, что на сегодня мне досталась койка за номером 31. Проклятие! Койка номер тридцать один находилась прямо под обогревателем.
За занавеску я скользнул как можно тише, стараясь не побеспокоить соседа по койке. В темноте я не видел, кто это, но мне было все равно. Откинув одеяло, я забрался в постель.
— Что-то ты поздно, Манделла!.. — раздался сонный шепот, и я узнал Роджерс.
— Извини, что разбудил, — также шепотом ответил я.
— Ничего страшного. — Роджерс прижалась ко мне сзади и крепко обняла обеими руками. Ее тело было теплым и относительно мягким, и я похлопал ее по бедру, надеясь, что этот жест будет выглядеть достаточно платоническим.
— Спокойной ночи, Роджерс.
— Спокойной ночи, жеребец! — Она тоже погладила меня по ляжке, но ее жест был исполнен желания.
Ну почему каждый раз, когда ты готов и бодр, тебе обязательно попадаются усталые засони. И наоборот — когда ты устал, как пес, тебе выпадает какая-нибудь назойливая эротоманка?
Но делать было нечего, и я покорился неизбежному.
2.— О’кей, давайте поднажмем! Понтонная группа, вперед! Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь!
Теплый атмосферный фронт пришел ночью, и снег превратился в скользкую грязь. Пермапластовый прогон наплавного понтонного моста весил пятьсот фунтов и был крайне громоздким и неуклюжим. Справиться с ним было нелегко, особенно после того как он покрылся со всех сторон тонкой коркой льда. Мы несли его вчетвером — по двое на каждом конце, — судорожно вцепившись замерзшими пальцами в пластиковые рукоятки. Моим партнером в этом нелегком деле оказалась все та же Роджерс.
Но делать было нечего, и я покорился неизбежному.
2.— О’кей, давайте поднажмем! Понтонная группа, вперед! Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь!
Теплый атмосферный фронт пришел ночью, и снег превратился в скользкую грязь. Пермапластовый прогон наплавного понтонного моста весил пятьсот фунтов и был крайне громоздким и неуклюжим. Справиться с ним было нелегко, особенно после того как он покрылся со всех сторон тонкой коркой льда. Мы несли его вчетвером — по двое на каждом конце, — судорожно вцепившись замерзшими пальцами в пластиковые рукоятки. Моим партнером в этом нелегком деле оказалась все та же Роджерс.
— Стой! — заорал парень позади меня. Это означало, что неуклюжий прогон вот-вот вырвется из его пальцев. Несмотря на относительно небольшой вес, прогон все же мог сломать ногу. Мы дружно выпустили ручки и отскочили. Прогон тяжело плюхнулся в грязь, забрызгав нас с головы до ног.
— Дьявол тебя дери, Петров! — выругалась Роджерс. — Почему ты не пошел в Звездный Флот или лучше в Красный Крест?! Эта хреновина не такая уж тяжелая!..
— Эй, понтонеры, поживее! Клеевая группа — помогите им!
К нам тотчас подбежали парень и девушка из нашей клеевой группы; каждый держал в руке по ведерку с быстротвердеющей эпоксидной смолой.
— Эй, Манделла, поворачивайся!.. Я уже замерз, — сказал парень.
— Я тоже, — поддакнула девушка.
— Раз, два, взяли! — Вшестером мы снова подняли прогон и нетвердой рысцой двинулись к мосту, который был готов всего на три четверти. Похоже, размышлял я, на этот раз второму взводу удастся нас опередить. Начхать, конечно, но взводу, закончившему свой мост первым, было обещано, что на базу они смогут вернуться «вертушкой». Всех остальных ожидали четыре мили раскисшей грязной дороги и никакого отдыха перед обедом.
Мы с грохотом установили прогон на место и защелкнули зажимы, крепившие его к плавающим бонам. Еще до того, как мы успели зафиксировать его как следует, девушка из клеевой группы принялась мазать прогон эпоксидной смолой. У входа на мост приплясывала в ожидании настильная группа. Каждый из вошедших в нее счастливцев держал над головой лист прессованного пермапласта, и поэтому все они оставались сухими и чистыми. Это было настолько несправедливо, что я, проходя мимо, не удержался, поинтересовавшись, что же они такого сделали, чтобы заслужить подобное. Роджерс поддержала меня, высказав пару предположений, которые были столь же непристойными, сколь и невероятными.
Мы как раз вернулись за следующим прогоном, когда наш командир (его фамилия была Дугелыитайн, но мы звали его за глаза «мистер Олрайт») засвистел в свой свисток и крикнул:
— Олрайт, солдаты! Десятиминутный перерыв. Можете курить, если есть что…
С этими словами он сунул руку в карман и включил обогрев наших рабочих комбинезонов.
Роджерс и я уселись на один из концов нашего прогона, и я достал из кармана свою заветную коробочку-портсигар. У меня было достаточно сигарет с марихуаной, но нам, не разрешалось курить их до ужина. К счастью, в портсигаре нашелся окурок сигары длиной около трех дюймов. Я поджег его, чиркнув о боковую поверхность портсигара; после первых двух затяжек табак показался мне совсем не таким уж плохим. Роджерс тоже разок затянулась за компанию, но сморщилась и вернула сигару мне.
— Ты учился, когда тебя призвали? — спросила она.
— Да. Я только что защитил диплом по физике и собирался держать экзамен на преподавателя.
Роджерс серьезно кивнула.
— Я специализировалась на биологии…
— Это заметно… — Я уклонился от комка грязи, летевшего мне в лицо. — И как долго ты успела проучиться?
— Шесть лет. Я получила диплом и поступила в аспирантуру. — Она задумчиво ковыряла каблуком землю, сгребая лед и грязь в небольшую кучку. — В, от невезение так невезение… Ну почему, почему это непременно должно было случиться?!
Я пожал плечами. Впрочем, Роджерс и не ждала ответа — в особенности такого, какой раз за разом давали нам руководители ЮНИС. Священный долг, необходимость оградить человечество от тауранской угрозы, интеллектуальная элита в рядах защитников родной планеты и все такое прочее… Все это, по большому счету, носило характер эксперимента, к тому же чисто умозрительного… Я, например, не был уверен, удастся ли нам когда-нибудь сойтись с тауранцами лицом к лицу.
Как и следовало ожидать, мистер Олрайт засвистел в свисток на две минуты раньше срока, но мы с Роджерс, а также двое наших партнеров могли посидеть еще немного, пока клеевая и настильная группы заканчивали мостить наш пролет. Сидеть с выключенным подогревом было холодно, но мы не спешили вставать из принципа.
Я лично не видел никакого смысла тренироваться именно в холодную погоду. Разумеется, там, куда нам предстояло отправиться, было холодно, но как! Температура на планетах-порталах превышает абсолютный нуль всего на один-два градуса, так как коллапсары ничего не излучают; следовательно, каждый, кто подвергся тамошнему холоду, мог автоматически считать себя мертвецом.
Коллапсарный переход был открыт двенадцать лет назад, когда мне исполнилось десять. Достаточно было запустить в сторону «черной дыры» какой-либо объект, придав ему определенную скорость, и он появлялся в противоположном конце галактики. Потребовалось совсем немного времени, чтобы вывести формулу для расчета точного места, где именно «вынырнет» этот предмет. Фактически, он продолжал двигаться по той же самой траектории, как если бы никакой «черной дыры» на его пути не возникало, пока не оказывался в поле другого коллапсара. Там он и появлялся, двигаясь от «черной дыры» с той же скоростью, с какой приближался к первому коллапсару. При этом время перемещения между двумя «черными дырами» оказывалось равным нулю.
Это открытие, правда, подкинуло работенки специалистам в области математической физики, которым пришлось сначала разнести в пух и прах общую теорию относительности, чтобы постепенно вернуться к ней снова. Политики же были просто счастливы, что теперь можно отправлять на Фомальгаут целые транспорты с колонистами, и обойдется это гораздо дешевле, чем первая экспедиция на Луну. Дело было даже не в заботе о галактической экспансии человечества и не в прогрессивной социальной политике — просто на Земле оставалось еще достаточно много людей, которых политики предпочитали видеть совершающими зубодробительные подвиги на Фомальгауте, чем организующими волнения и акции протеста перед капитолиями и парламентами.
Во время полета транспорты с колонистами сопровождались автоматическими беспилотными кораблями, державшимися в паре миллионов миль позади них. Мы уже знали о планетах-порталах — обломках материи, вращавшихся вокруг «черных дыр»-коллапсаров. Автоматический корабль должен был вернуться на Землю в случае, если транспорт с колонистами врежется в планету-портал на скорости равной 0,999 световой.
Этого, к счастью, ни разу не случилось (математическая вероятность подобного события была ничтожно мала), но однажды корабль-автомат все же приковылял на Землю один. После анализа информации, собранной его бортовыми регистрирующими устройствами, выяснилось: транспорт с колонистами был атакован и уничтожен другим космическим кораблем. Это произошло неподалеку от Альдебарана в созвездии Быка, но поскольку называть инопланетян «бычками» не позволяла политкорректность, за ними закрепилось название «тауранцы», от латинского «Taurus» — бык.
С тех пор транспорты с колонистами на борту отправлялись в путь только в сопровождении вооруженного конвоя. Вскоре военные корабли начали совершать подобные перелеты одни, а поток колонистов фактически сошел на нет, хотя политики и продолжали делать вид, будто все идет, как прежде. Единственным намеком на перемены явилось переименование соответствующей группы в составе Организации объединенных наций, из Комитета ООН по космическим исследованиям и колонизации в ооновские Исследовательские силы — с ударением на последнем слове.
Но долго так продолжаться не могло, и вот какому-то мозговитому парню из Генеральной ассамблеи ООН пришло в голову, что Земля должна подготовить наземные силы пехотинцев для охраны планет-порталов у ближайших к нам «черных дыр». Прямым следствием этого явился Акт об элитной мобилизации, положивший начало созданию отборнейших частей.
И вот мы, пятьдесят сильных, здоровых мужчин и пятьдесят сильных, здоровых женщин с коэффициентом интеллекта свыше 150, элитно месим грязь и глину в центральном Миссури, размышляя на ходу о том, насколько полезно окажется наше умение строить понтонные мосты на планетах, где нам могут встретиться разве что озера жидкого гелия.
3.Примерно месяц спустя мы отправились на планету Харон — на маневры, которые завершали наш курс подготовки. Харон как раз находился в перигелии, однако даже в этом случае он располагался вдвое дальше от Солнца, чем Плутон.